6. Возможности и опасности развития отраслей за счет товарного производства

6.   Возможности и опасности развития отраслей за счет товарного производства

Важно понимать объективное основание для воспроизводства товарных отношений на новой стадии, чтобы регулировать их адекватно. Именно бездумное поощрение товарных отношений в СССР начиная с 1960-х годов^[91], еще и преподносимое как фактор повышения эффективности, во-первых мгновенно возродили в социалистической стране буржуазию (в первую очередь — на основе создания экспортно-ориентированного топливно-энергетического комплекса), которая в 1991 году добилась легализации своего статуса. Во-вторых, всего за три неполных десятилетия встроили народные хозяйства стран социалистического блока в капиталистическую систему. В которой других мест, кроме периферийных, на тот момент не было. Так что тридцатилетнее застревание России на обочине мировой экономики вполне закономерно и не должно удивлять. Удивляться не следует также тому, что удалось в эти годы сохранить мировое технологическое лидерство в атомной отрасли. Продукт этой отрасли — это атомная станция, то есть гигантский проект. Позаказное плановое производство в чистом виде. То есть не товарное. Поэтому такое явление, как Государственная корпорация «Росатом», опережающая ближайших конкурентов в своей отрасли по технологиям на десятилетия^[92], также вполне закономерно.

Иными словами, работа монополий, государственных и технологических, на внешний рынок не должна нести рисков подчинения ее работы интересам, противоположным интересам собственного народного хозяйства, если она поставляет на экспорт продукт, основанный на объективном технологическом преимуществе, причем достигнутом в рамках решения задач эффективности собственной экономики как целого. В таком случае мы просто увеличиваем сферу применения наших достижений. А возможен иной случай — когда мы тратим свой труд на добычу ресурсов, нужных другим экономикам для экономии труда в них. И продаем их через подверженный манипуляциям и ограничениям внешний рынок. Например, десятилетиями строим трубопроводы, чтобы потом по определяемой не нами цене поставлять через них энергоресурсы. То есть допускаем риски, которыми не можем управлять, но могут управлять внешние партнеры (очень удобная ситуация для того, чтобы нас периодически грабить). Чем Россия и до того СССР и занялись с энтузиазмом, достойным лучшего применения. Не экспортная прибыль важна, а эффективность распределения труда в обществе и инновационное развитие этого общества. То есть достижение социальной экономии труда.

Это что касается экспорта продукции монополий. Но правильного подхода требуют также и немонопольные внутренние производители, в том числе частные, локализующие импортные производства. Их инновационность выражается в постоянно растущей степени импортозамещения вплоть до полной локализации производства. Они таким образом снижают потребность народного хозяйства во внешних обменах, а значит повышают его возможности по управлению собственной эффективностью. И такого рода проекты также поэтому должны оцениваться с точки зрения влияния на социальную экономию труда. Обязательно найдутся проекты, не окупающиеся ни по прибыли, ни по экономии у потребителей, но тем не менее влияющие на экономику как целое таким образом, что будет создаваться требуемая экономия труда в обществе. А это означает, что такие проекты нужно поддерживать и выделять на их реализацию требуемые ресурсы.

7.   Развитие отраслей за счет перехода к планомерному удовлетворению потребностей с опорой на потребительную силу общества

Чтобы правильно выбирать конкретные направления развития (то есть не создавать локальные максимумы эффективности, не обеспечивающие при этом общеэкономического оптимума, и не работать на повышение эффективности внешних партнеров за счет собственной эффективности распределения труда) потребительная сила общества (то есть не внутренний спрос, который может быть неплатежеспособным, а именно потребности общества, потенциально удовлетворяемые при имеющемся развитии производительных сил) должна быть ориентиром для планирования.

Сказанное означает: использовать для развития экономики возможно в том числе и неплатежеспособный спрос. Каким образом? Используя его как основание для определения направлений расширения производства.

Ведь если мы планируем, имея целью создание экономии у потребителя, эта экономия повысит его платежеспособность и часть неплатежеспособного спроса перейдет в платежеспособный. Так мы переходим от понятия спроса и его исследования к планированию производства потребительных стоимостей (то есть полезных продуктов и услуг).

Предлагается принцип: экспортируем, лишь удовлетворив свой увеличившийся за счет достигнутой общей экономии спрос, замещаем импорт, если это дает социальную экономию труда (времени). Это также касается планомерного сотрудничества с отраслями, развивающими инфраструктуру. Например, в РСФСР в 1975 году было примерно на тысячу аэропортов больше, чем в России 2016 года^[93] (было более 1300, стало … более 300). Дело в том, что эта тысяча исчезнувших аэродромов были в основном малыми — в райцентрах, поселках… За несколько рублей можно было с утра слетать к бабушке в соседний район и вечером вернуться обратно на самолете малой авиации. Это давало не только огромный социальный эффект, не только связывало страну в единое целое, но и улучшало снабжение между регионами, то есть работало на эффективность экономики. На внутренний туризм, на спорт как отрасль, на сельское хозяйство. А возможно это было благодаря одной детали: керосин для малой авиации выделялся государством… бесплатно^[94]. То есть цена билета (2–3 рубля) на полет в соседний райцентр должна была окупить лишь рабочее время экипажа и наземных (немногочисленных) служб, плюс амортизация самого воздушного судна. Которое было рассчитано на долгие десятилетия эксплуатации. То есть амортизация была невелика. Вот и весь секрет.

Фото: Труженик Ан-2

И это не обязательно было убыточным мероприятием. Ведь нефть, подвергнутая прямой перегонке или ректификации, образующая горючую смесь жидких углеводов под названием «керосин», добывалась из собственных месторождений. И хотя у нас нет доступа к соответствующим расчетам, можно с существенными основаниями полагать, что затраты на производство керосина для малой авиации скорее всего не превышали эффект, получаемый от развития как перечисленных выше отраслей, так и экономию для трудящихся, которые не просто дешево и быстро перемещались, но и получали качество жизни, сейчас просто невозможное. Поскольку нефтепродукты вместо достижения вышеописанного экономического эффекта экспортируются за валюту, а валюта в российскую экономику в основном не доходит. Она оседает на офшорных счетах, либо мертвым грузом в Фонде национального благосостояния, либо идет на нужды самого горнодобывающего комплекса. В бюджет страны через налоги попадает далеко не большая часть.

Таким образом, постепенное расширение областей планомерного взаимопроникновения отраслей и вовлечение в него все новых монополистических комплексов раскрывает новые объемы потенциала инновационной силы идеи экономии труда, при развитии за счет товарных отношений нереализуемые. Как капиталистические отношения вырастали на базе аграрного общества, отделяя от крестьянских промыслов отрасль за отраслью (см. «Развитие капитализма в России» В. И. Ленина), так и новые монополии, подталкиваемые прогрессивной экономической тенденцией (переходом к развитию с опорой на производство на заказ) на службу интересов всего общества, будут отходить от товарных отношений. Становится возможной постановка задачи социальной экономии труда как прогрессивной линии развития.