2. Новый политэкономический закон для новой экономики

В этой новой экономике, строящей систему массового производства на заказ на основе технологий сбора и анализа больших данных, в том числе с использованием искусственного интеллекта, начинает действовать принципиально иной, ранее несуществующий способ увеличения богатства. Он не соответствует политэкономическим законам, описывающим товарную экономику — ни закону стоимости, ни закону предельной полезности. Как отмечает академик С. Ю. Глазьев, «… если в традиционных сферах чем больше тратится ресурсов, тем дороже стоит продукт, то в цифровой экономике все наоборот. Чем больше накоплено данных, тем дешевле производство продукции… накопление данных позволяет генерировать новые данные с уменьшающейся стоимостью дополнительно получаемой информации… по мере расширения сферы деятельности и охвата рынка предельная эффективность инвестиций растет, а не снижается, как в сфере материального производства»^[82].

Этот феномен — неисчезновение ценности ресурса при его потреблении — описан в политэкономической литературе, в работах по трудовой теории потребительной стоимости (В. Я. Ельмеев): «Увеличение производительности труда в общественном масштабе предполагает, что существующие потребности удовлетворяются с помощью применения в производстве меньшего количества труда (времени), чем прежде. Следовательно, высвобождаемый труд (время) может быть затрачен на удовлетворение новых или иных потребностей, не реализуемых в прежних условиях. Отношение же труда, высвобождаемого из сферы материального производства, к занятому в нем труду может служить нормой повышения потребительной способности общества. Эта норма является формой выражения закона возвышения потребностей. Содержанием же этого закона будет образование новых или удовлетворение ранее не удовлетворенных потребностей — то есть рост реального богатства. Их возрастание обеспечивается в первую очередь превращением сэкономленного в материальном производстве труда и рабочего времени в другие виды деятельности, порождающие и удовлетворяющие новые потребности^[83]».

Фото:             Василий Яковлевич Ельмеев

Иными словами: если труд в результате инноваций переорганизован так, что экономит время у потребителя, то потребление продукта этого труда не «обнуляет» его ценность, а создает новую. То самое сэкономленное время. То есть ресурс списан, а его полезность — осталась. Результаты такого труда превышают затраты. И если в результате этого инновационного проекта выпущен продукт массового потребления, то пока он потребляется — производится сэкономленное время. Это может происходить годы, то есть эффект может быть огромен. Таков эффект от труда в массовом производстве на заказ (плановом производстве), с оптимизацией производственного плана на основе критерия превращения рабочего времени в свободное.

Таким образом, современной экономике предстоит скачок, после которого заработают новые закономерности. Это выражается и по отношению к накоплению данных как продукту, а также по отношению к труду в массовом позаказном производстве.

Как видим, новая растущая сфера, в которой отступают законы товарной экономики, вполне адекватна экономике плановой — ведь плановая экономика это и есть экономика массового производства на заказ, а производство на основе накопления данных есть постоянно совершенствующееся производство на заказ (разница только в том, что у искусственного интеллекта нет критерия оптимизации, а есть случайные последовательные приближения. Только не к оптимуму, а к прошлому. И это означает, что одной только цифровой экономики недостаточно для построения общества всеобщего благосостояния и свободного всестороннего развития каждого человека). Само по себе широкое применение искусственного интеллекта еще не делает плановую экономику эффективной — в силу технических ограничений искусственного интеллекта. Главное из них — обучающиеся на накапливаемых размеченных данных нейросети (которые и называют сейчас искусственным интеллектом) не могут предсказать будущее на основе прошлого, если данные из прошлого не коррелируют с будущим. Они не способны предвидеть перелом тренда^[84], скачок.

При этом, раз мы через цифровизацию фактически строим более совершенную систему производства на заказ, полезно помнить, что «…развитость системы заданий определяется тем, в какой мере она способствует движению экономики по оптимальному пути развития^[85]». Зафиксируем: без стремления к оптимальному развитию, что возможно лишь при наличии объективного критерия оптимизации планов, систему планирования считаем неразвитой и скорее имитирующей полное удовлетворения потребностей.

Фото: Рабочий стол дата-аналитика

Если только развивать систему заказов на основе обучения нейросетей методом последовательных приближений, то есть на основе прошлых фактических данных по огромному количеству параметров, мы можем построить мощный механизм манипуляции потребителем за счет подстраивания к его поведению и прошлым решениям. Так мы получаем еще одну уловку спекулянтов, а не удовлетворение потребностей и не развитие человека. Более того, это обеспечит деградацию каждого члена общества, так как каждый будет постоянно привязываться к своему прошлому поведению, и это будет очередной легкий (но не здоровый) образ жизни. Цифровизация без оптимизирующего планомерного развития станет очередным пунктом в череде теоретических ошибок по отношению к госмонополистическому капитализму, чей перечень мы привели в параграфе 3 первой главы.

Фото: Билл Гейтс и Марк Цукерберг

За стремление к оптимальному пути развития отвечают люди, строящие систему массового производства на заказ, а искусственный интеллект для них является системой поддержки принятия решений. Люди, управляющие развитием экономики, обязаны обеспечить широчайший поток предложений проектов развития, чтобы можно было выбрать наилучшие, организовать межпроектное взаимодействие, сделать творчество во всех его видах всеобщей идеей и таким образом реализовать творчество масс через вовлечение в управление экономикой. По поводу же критерия оптимизации заметим, что из всей истории экономики известно, что «…рост нормы свободного времени общества, означая повышение общественного благосостояния, образует объективную предпосылку экономического развития. Реализация этой предпосылки определяется тем, в какой мере обеспечивается сочетание рабочего и свободного времени в социальной деятельности каждого члена общества^[86]».

Мысль о том, что необходимо постоянное стремление к превращению рабочего времени в свободное, отстаивалась не только представителями политэкономии социализма. Например, Дж. М. Кейнс прогнозировал введение к 2030 году 3-часовых рабочих смен на производстве^[87]. Он подразумевал не только рост производительности труда, но и расширение круга лиц, занимающихся производством. Без последнего условия рост производительности приводит к сокращениям рабочих, а не к наделению их свободным временем.

Итак, мы можем заключить, опираясь на весь исторический опыт развития хозяйства, что в новой складывающейся под воздействием развития производительных сил экономике законом ее расширенного воспроизводства (то есть развития) становится закон движения трудовой потребительной стоимости. Для наших целей можно его сейчас сформулировать так: планомерное превращение рабочего времени общества в свободное обеспечивает расширенное воспроизводство экономики, основанной на производстве на заказ. Под свободным временем понимается время для свободного развития.