5. Тема искусства в творчестве Т. Манна (Смерть в Венеции)

5. Тема искусства в творчестве Т. Манна (Смерть в Венеции)

МАНН Томас [1875—] — немецк. писатель, сын богатого купца, сенатора, из старинной любекской патрицианской семьи. Если буржуазная критика с недоброжелательством относилась к некоторому радикализму последнего, то Т. Манн всегда пользовался ее благосклонностью, так как в отличие от брата в своих произведениях никогда не ставил проблем критики буржуазного общества. Однако различие Маннов как писателей не коренное, не переходящее в противоположность; творчество обоих вырастает из одного и того же социального базиса. М. рисует распад старой, «честной», в течение ряда столетий поддерживавшей «величие» страны торговой буржуазии. В своем первом большом романе «Die Buddenbrooks» (Семья Буденброоков, 1901) М. подробно излагает историю ее распада. Распад этот идет, с одной стороны, по линии неприспособленности старинной купеческой фирмы к «новым требованиям» жизни. Достигнув своего благосостояния на основе законов традиционно-патрицианской купеческой «честности», она не в состоянии овладеть «новыми» спекулянтскими формами наживы и конкуренции. Беззастенчивые выскочки, бандиты современной биржи и монополистического финансового капитала, достигающие огромного богатства путем головокружительных спекуляций, вытесняют и разрушают в своем стремительном движении старинные уважаемые купеческие фирмы, столетиями накоплявшие свои капиталы. С другой стороны, распад старого патриархального купечества, рисуемый Манном, идет по линии физического вырождения последних его представителей. Ашенбах, этот отпрыск старой купеческой семьи, убеждается, что искусство, которому он отдал жизнь, жалкая иллюзия по сравнению с природой и ее подлинным творчеством. Поняв это, Ашенбах уже не может возвратиться к любимому, осмысливавшему его существование труду, и только смерть избавляет его от страшного духовного краха, в к-ром рушится весь смысл большой и богатой успехами жизни. От действительности, а также и от искусства М. уходит в созерцательный эстетизм, в пассивное наслаждение жизнью. Он отражает распад старой буржуазии, но не поднимается до протеста, как Генрих Манн, открыто проповедует отказ от активного участия в жизненной борьбе. В романе М., вышедшем уже после войны и революции в Германии, «Zauberberg» (Волшебная гора, 1924) продолжена эта линия.

Так. обр. М. рисует распад, загнивание раньше влиятельных слоев торговой буржуазии, в то время. У М. преобладают эпическое спокойствие и созерцательная медлительность в изображении явлений.

779 В Смерти в Венеции центр внимания переносится на впечатлительность героев, а также на их способность бездейственно созерцать окружающее. Начинает преобладать изображение переживаний и впечатлений, которые именно своею мелочностью и случайностью как-то влияют на судьбу героев и приводят к большим сдвигам в их самооценке. От этой значимости мелочей и случайного автор в дальнейшем своем творчестве переходит к спокойному и медлительному созерцанию.

В сущности именно эти свойства и являются основанием того большого авторитета, 780к-рым М. в качестве высшего жреца немецкой «национальной» лит-ры пользуется в среде немецкой буржуазии и буржуазной интеллигенции. В его лице буржуазная Германия справедливо видит убежденнейшего защитника («Betrachtungen einen Unpolitischen») высокой культурной миссии отечественной буржуазии с ее отвращением ко всему «азиатски-хаотическому», с ее любовью к «порядку», спокойствию, с ее глубоким уважением к «доброму старому времени», когда бюргерство переживало наиболее безоблачную пору своего развития.

6. Доктор Фаустус Т. Манна как философский и антифашистский роман.

Искусство и эпоха, художник и судьбы нации - эти вопросы с новой силой прозвучали в романе Т. Манна, вышедшем после бесславного краха третьей империи, - «Доктор Фаустус» (1947). Роман имеет подзаголовок: «Жизнь немецкого композитора Адриана Леверкюна, рассказанная его другом», т. е. это роман-биография. Но это и философский роман, так как речь в нем идет о судьбах истории и культуры. Томас Манн называл его «романом конца» - конца старой культуры, старого гуманизма, века буржуазии. В романе сопоставляются три эпохи: рубеж XIX-XX вв. (вернее, время с 80-х гг. прошлого до 20-х гг. нынешнего столетия, когда жил Адриан Леверкюн), 40-е гг. XX в. (т. е. время второй мировой войны, когда друг Адриана Серенус Цейтблом пишет историю его жизни) и эпоха позднего средневековья, отмеченная разгулом насилия и мракобесия. В немецком фашизме писатель безошибочно узнает черты средневекового варварства. «Ведь наше время тайно, да нет, какое там тайно, вполне сознательно, с на редкость даже самодовольной сознательностью, тяготеет к тем ушедшим эпохам и с энтузиазмом повторяет их символические действа, в которых столько темного, столько оскорбительного для духа новейшего времени», - пишет Манн в «Докторе Фаустусе».

Фашизм в глазах Томаса Манна - это возрождение «дьявольского начала» средневековья, злое поругание культуры, ее многовековых достижений. Захват власти нацистами - это вместе с тем свидетельство несостоятельности культуры, исчерпанности индивидуалистического гуманизма. Даже Серенус Цейт-блом, кабинетный ученый-филолог, далекий от политики, начинает понимать, что только поражение Германии во второй мировой войне может спасти ее для будущего. Адриан Леверкюн, человек одаренный и честный, пытается противопоставить свою музыку - пошлости и бездуховности буржуазной Германии; но он оторван в своем творчестве от народной почвы и поэтому не может создать ничего значительного. Адриану неоткуда черпать силы, он не чувствует уверенности, и потому в часы ночных галлюцинаций он, по примеру доктора Фауста, заключает договор с чертом. Но пакт с чертом не может послужить основой человеческого творчества. Адриан создает изощренные и холодные музыкальные композиции, он не способен создать мелодию, берущую за сердце, простую мелодию, которая запала бы людям в душу, - потому что он отъединен от людей. Мечта создавать искусство «духовно здоровое, непатетическое, беспечально-доверчивое, побратавшееся с человечеством» кажется Адриану несбыточной. Его лучшее произведение - кантата «Плач доктора Фаустуса» - исполнено горького сознания собственного бессилия. Это свое последнее сочинение Адриан задумал от отчаяния, он написал его как антитезу героической девятой симфонии Бетховена.

В мощных и гордых звуках знаменитой девятой симфонии великий Бетховен, современник Французской революции, выразил оптимистическую уверенность в способности человека одолеть силы зла, построить лучшее будущее. Леверкюн, современник эпохи «заката» и первой мировой войны, выразил в «жутких хорах» «Плача доктора Фаустуса» свое неверие в человека. Леверкюн как художник заходит в тупик, и это трагедия. Но Томас Манн с полным основанием обвиняет своего героя, карая его утратой творческой силы и самого разума. Судьба Леверкюна становится символическим отображением вырождения буржуазной культуры, краха ее философско-эстетических принципов. В романе заметно влияние идейно-нравственных исканий Достоевского. Диалог Адриана с чертом, в котором ставится вопрос о. худьбах культуры и человечности, перекликается со сценой спора Ивана Карамазова с тенью Великого Инквизитора из романа Достоевского «Братья Карамазовы». Воздействие Достоевского видно и во внутренних монологах Адриана, в их глубине и напряженности.

В искания и заблуждения Леверкюна Томас Манн вложил немало из того, что было пережито им самим. Образ Леверкюна был ему поэтому, как он сам признавался, очень дорог. Он писал о романе «Доктор Фаустус», что это - роман-исповедь. Но писатель был далек от безысходных настроений своего героя, верил во внутреннюю стойкость человечества, с надеждой присматривался к деятельности народного государства на востоке Германии, с уважением говорил о решимости народа этой страны сделать все, чтобы предотвратить рецидивы войны и варварства, чтобы улучшить жизнь на Земле.