 |
Стресс радиационной угрозы и его последствия
|
|
|
|
Как уже говорилось в предыдущих разделах, к числу травматических, т. е. могущих нарушить целостность личности и нанести «душевную рану», относятся события, которые угрожают жизни человека или могут привести к серьезной физической травме или ранению; которые связаны с восприятием ужасающих картин смерти и ранений других людей, имеют отношение к насильственной или внезапной смерти близкого человека; связаны с присутствием при насилии над близким человеком или получением информации об этом, связаны с виной данного человека за смерть или тяжелую травму другого человека. В перечень травматических входят также ситуации, когда человек находится (или находился) под воздействием вредоносных для организма факторов (радиация, отравляющие вещества и т. д. ). Отличительной особенностью такого рода травматических ситуаций является то, что человек не воспринимает угрозу такого воздействия непосредственно, с помощью органов чувств. Речь идет о нахождении, например, в аварийной зоне, в которой существует угроза радиационного поражения и где человек подвергается реальной опасности утратить здоровье или даже жизнь. Последнее и является основанием для включения такого рода ситуаций в перечень травматических, т. е. способных вызывать посттравматические стрессовые состояния. Вопрос о том, возможно ли развитие ПТСР у людей, перенесших стресс радиационной угрозы, остается до сих пор дискуссионным. В отечественной литературе, относящейся к изучению последствий аварии на ЧАЭС, представлены в основном исследования, касающиеся медико-биологических проблем влияния радиации на организм человека. Анализируется прежде всего состояние здоровья рабочих-ликвидаторов: характер и частота выявленных патологий, причины инвалидности и смертности и т. д. (Смирнов Ю. Н., Пескин А. В., 1992) Большое внимание уделяется анализу нервно-психических и психоневрологических расстройств (Краснов В. Н. с соавт., 1993). Получены результаты клинического и компьютерно-томографического исследования головного мозга (Холодов Н. Б. с соавт., 1992). Ряд работ посвящен нейропсихологическому анализу последствий облучения мозга после Чернобыльской аварии (Хомская Е. Д., 1992). Предприняты попытки выявить изменения нейро– и психофизиологических уровней индивидуальности под влиянием радиации разной интенсивности и продолжительности (Базылевич Т. Ф. с соавт., 1992). В значительно меньшей степени затронуты психологические последствия пребывания людей в зоне повышенной радиационной опасности, характер и влияние эмоциональных переживаний на их внутреннее благополучие после возвращения домой. Однако в некоторых работах авторы отмечают, что наблюдаемые ими нервно-психические и психосоматические расстройства нельзя непосредственно и исключительно связывать с воздействием ионизирующей радиации (Краснов В. Н. с соавт., 1993). Это позволяет предположить, что большую роль в возникновении психической дезадаптации в этом случае играет психологическая травма, полученная теми, кто находился в зоне с повышенной радиацией. Очевидно, под угрозой радиоактивного заражения люди испытывали сильный стресс, беспокойство и страх за свое здоровье в будущем. Кроме того, как отмечают исследователи, с течением времени поток жалоб на ухудшающееся самочувствие и отсутствие должного внимания со стороны общества к проблемам участников ликвидационных работ увеличивается (Березин Ф. Б., 1988). В зарубежной литературе работ по этому вопросу также немного. В аналитическом обзоре Viner (1988) показано, что у лиц, подвергшихся радиационному облучению или воздействию других «невидимых» факторов среды, возникают ощущения «неопределенности», проблемы с адаптацией, повышенная бдительность, радиофобии и «травматический невроз». Посттравматические синдромы были описаны у жертв радиационного облучения во время аварии на американской АЭС «Three Mile Island» (Dew & Bromet, 1993); в Гайане (Collins & de Carvalho, 1993; Davidson L. M., Baum A., 1986), и в Чернобыле (Александровский Ю. А. с соавт., 1991; Краснов В. Н. с соавт., 1991), а также у тех американских ветеранов Второй мировой войны (их еще называют «атомные» ветераны), которые были свидетелями испытаний ядерного оружия (Horowitz M. J. et al., 1979). В работе Коллинса и Карвалахо (Collins D. L., de Carvalho А., 1993) показано, что стресс, связанный с предполагаемым фактом ионизирующего радиационного облучения, имеет ту же интенсивность, что и стресс, полученный в результате реально пережитого факта радиационного облучения.
|
|
|
|
|
|
В комплексном лонгитюдном исследовании жителей региона Three Mile Island, показано, что, по сравнению с контрольной группой, у них был более выражен соматический дистресс, повышен уровень тревожности и депрессии, понижена работоспособность (Baum et al., 1983). У жителей районов, пострадавших во время аварии, наблюдались более высокие показатели кровяного давления и повышенное содержание эпинефрина, норэпинефрина и кортизола в моче. Эти проявления хронического стресса сопровождались такими признаками ПТСР, как навязчивые размышления об аварии, избегание напоминаний о пережитом и повышенная возбудимость. Однако диагносцированные у жителей региона Three Mile Island симптомы ПТСР были слабо выражены, а симптомов «большой» психопатологии выявлено не было. Аналогичные результаты были получены при изучении лиц, проживающих неподалеку от свалки токсических отходов АЭС. В итоге авторы пришли к выводу о том, что необходимо более углубленное, в том числе и психофизиологическое обследование данного контингента.
Авария на Чернобыльской АЭС в 1986 г. является самым значительным ядерным инцидентом за всю историю и, может быть, самым значительным источником «невидимой» травмы для ее участников.
Согласно данным обследования, проводимого на базе Московского НИИ диагностики и хирургии и Московского НИИ психиатрии МЗ РФ, основные клинически значимые нарушения или признаки социальной дезадаптации выявились в первые 6 месяцев лишь у 20, 9 % обследуемых после их пребывания в зоне аварии, у остальной части обследованных они проявились гораздо позже. Эти наблюдения позволяют предположить, что психологические последствия у людей, подвергшихся угрозе радиационного поражения, имеют свои особенности, определенные спецификой воздействия пережитого стресса, так как основным стрессогенным фактором в этом случае был информационный фактор. Жертвами Чернобыля, безусловно, стали в первую очередь жители зараженных радиацией регионов (Александровский Ю. А. с соавт., 1991; Антонов В. П., 1987; Моляко В. А., 1992). Кроме того, угрозе радиационного поражения подвергалась большая часть (по разным источникам от 100 до 750 тысяч человек: Морозов А. М., 1992; Чернобыльский след, 1992; Edwards, M., 1994), принимавших участие в ликвидационных работах как на самой станции, так и в 30-километровой зоне, так называемые «ликвидаторы». В процессе этой работы они подвергались воздействию различных доз радиации. Причем зачастую сами ликвидаторы не были информированы о реальной величине полученной ими дозы. Кроме того, они испытывали сопутствующий их пребыванию в зоне аварии интенсивный психологический стресс (Тарабрина с соавт., 1992б, 1994б). В большинстве случаев участие в ликвидационных работах не было добровольным, ликвидаторы при этом не располагали возможностью получить адекватную информацию о существующей опасности. Как правило, они знали о том, что ситуация, в которой они оказались, была опасна, но не знали, насколько велика эта опасность. Обычно в оценке ситуации ликвидаторы полагались на субъективные представления о степени радиационного риска, которому они подвергались. Эту роль могла выполнять как объективная информация о степени радиационного поражения, так и дефицит такой информации. Все это и привело к постановке вопроса о том, насколько велика вероятность того, что относительно «кратковременное» пребывание этой категории лиц в зоне аварии может привести к развитию у части из них психической травмы и посттравматического стрессового расстройства, т. е. являлся ли для них травматическим событием сам факт пребывания в Чернобыле. Эта проблема решалась как часть комплексного исследования ПТСР, выполняемого сотрудниками лаборатории ИП РАН в рамках совместного проекта с психофизиологической лабораторией Harvard Medical School (pyководитель R. Pitman), США. В 1992-1994 гг. проведено клинико-психологическое обследование ликвидаторов, основными задачами которого являлись: а) диагностика посттравматического стрессового расстройства и изучение его особенностей у ликвидаторов и б) разработка оригинальной методики, направленной на изучение субъективного восприятия радиационной опасности. Результаты клинико-психологического обследования отражены в публикациях (Тарабрина с соавт., 19926, 19946). Основным результатом этого исследования явилось определение ПТСР у 19, 2 % выборки, что является не только важным научным, но и социально значимым фактом. Так как известно, что лица, страдающие этим расстройством, более, чем другие, склонны к разным дезадаптивным формам поведения и у них чаще развивается алкоголизм, наркомании и пр., то им требуется особая социальная и медико-психологическая поддержка. О том, что среди ликвидаторов в последнее время начался «всплеск» суицидов, можно судить по публикациям в средствах массовой информации. Так в статье «Рязанский излом» (газета «Московский комсомолец» от 24 августа 1994 г. ) приводятся данные о том, что из общего количества смертей среди ликвидаторов суициды составляют 58 %. Это самый высокий показатель по России. При этом средний возраст ликвидаторов, покончивших жизнь самоубийством, – 36-40 лет. Без сомнения можно сказать, что эти люди в большинстве своем страдали именно посттравматическими нарушениями психики, и отсутствие современной диагностики и последующей медико-психологической помощи во многом способствовало принятию ими трагического решения.
|
|
|
|
|
|
Были выделены специфические особенности травматического стресса, испытанного ликвидаторами во время аварийных работ, которые заключаются, на наш взгляд, в следующем: интенсивность переживаний угрозы радиационного поражения обусловлена прежде всего имевшимися в сознании ликвидаторов представлениями о вредоносном действии радиации, а также уровнем информированности о радиационной обстановке в момент выполнения ими аварийных работ; основные стрессогенные факторы были «невидимы», а следовательно, воспринимались, оценивались и осознавались недостаточно; ликвидаторы находились в травматической ситуации достаточно долго (большинство ликвидаторов были в Чернобыле от месяца до двух, небольшая часть до полугода), чтобы могли включиться механизмы кумулятивного действия стресса. Таким образом, детерминирующая роль субъективно-личностного восприятия и оценивания в возникновении этой формы травматического стресса выступила в качестве наиболее актуальной проблемы в изучении психологических последствий воздействия стресса радиационной опасности. Перечисленные факторы, а также другие, зачастую экстремальные, события, которые возникали в процессе выполнения ликвидационных работ в силу специфичности условий в аварийной зоне, могут быть обозначены как первичные стрессогенные факторы. По возвращении из Чернобыля ликвидаторы стали подвергаться действию вторичных стрессогенных факторов. Особо важное место среди них занимает уже упомянутый «информационный» фактор. Кроме этого можно выделить еще ряд вторичных стрессогенных факторов: ухудшение здоровья, которое по механизму формирования постстрессовых состояний субъективно связывается в первую очередь с участием в дезактивационных работах; переживание угрозы развития лучевой болезни и, как следствие, предполагаемого сокращения продолжительности жизни; повышение тревожности в условиях производства в связи с переоценкой возможностей возникновения аварийных ситуаций и значения их последствий; психологические семейные проблемы, связанные с деторождением.
|
|
|
Ликвидаторы, обращаясь за психологической помощью, чаще всего предъявляют жалобы на состояние соматического здоровья: постоянные головные боли, потерю веса, боли в суставах и мышцах и т. д. Их беспокоит также повышенная возбудимость и раздражительность, часто возникающие вспышки гнева, снижение работоспособности и настроения, конфликты в семье и на работе и т. д. Как правило, ухудшение самочувствия они связывают с участием в ликвидационных работах, причем это ухудшение они начинают испытывать спустя 2-3 года после возвращения из Чернобыля. По мере того как в их сознании укрепляется связь признаков внутреннего неблагополучия с их участием в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, Чернобыль все более и более становится тем событием, которое делит весь жизненный путь на то, что было до Чернобыля и то, что после.
Уровень осознанности воздействия повышается под влиянием вторичного, информационного, фактора. Это происходит по мере того, как в постсобытийный период ликвидатор расширяет круг рационального знания о действии радиации на организм человека. Расширение знаний не всегда ведет к его адекватности, так как восприятие по-прежнему опосредованно индивидуально-личностными, интеллектуальными и эмоциональными способностями и их качественное своеобразие определяет либо формирование посттравматического стрессового расстройства, либо развитие механизмов защиты.
По результатам медико-психологических обследований ликвидаторов, которые проводились сразу после аварии, риск возникновения психосоматических расстройств в будущем прогнозировался. Медики констатировали преобладание выраженной астенизации аффективной сферы, психостенических и тревожно-фобических симптомов, пассивно-оборонительной реакции на экстремальную ситуацию, социальной дезадаптации, восприятия себя в качестве «жертвы», на основании чего прогнозируется риск психосоматических и невротических расстройств (Малова Ю. В.. 1998; Ушаков И В., Карпов В. Н., 1997).
Список литературы
1. Александровский Ю. А., Лобастов О. С., Спивак Л. И., Щукин Б. П. Психогении в экстремальных условиях. – М., 1991.
2. Антонов В. П. Радиационная обстановка и ее социально-психологические аспекты. – Киев: Знание, 1987.
3. Базылевич Т. Ф., Асеев В. Г., Бодунов М. В. и др. Проблемы индивидуальности и изменение синдрома неспецифической активности под воздействием малых доз радиации // Чернобыльский след: медико-психологические последствия радиационного воздействия. – М.: МГП «Вотум», 1992. – С. 155-178.
4. Березин Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация – Л.: Наука, 1988.
5. Краснов В. Н., Юркий М. М., Войцех В. Ф. и др. Психические расстройства у участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС // Социальная и клиническая психиатрия. – 1993. – №1. -С. 5-10.
6. Лакосина Я. Д., Сергеев И. И., Воскресенский Б. А. и др. Клиническая характеристика психических нарущений у населения, проживающего в зоне радиационного заражения // Журн. невропатол. и психиатр. – 1992. – Т. 12. – № 5. – С. 69-71.
7. Малова Ю. В, Психологическпя диагностика и психологическая коррекция в комплексе мероприятий реабилитации участников ЛПА на ЧАЭС // Результаты и задачи медицинского наблюдения за состоянием здоровья участников ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС в отдаленном периоде. Материалы научно практической конференции. – М., 1998. – С. 72-76.
8. Моляко В. А. Психологические последствия Чернобыльской катастрофы // Психол. журн. – 1992. – Т. 13. – № 1. – С. 135-147.
9. Смирнов Ю. Н., Пескин А. В. Состояние здоровья участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС (аналитический обзор / Чернобыльский след: медико-психологические последствия радиационного воздействия. – М.: МГП «Вотум», 1992. -С. 39-65.
– 10. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О. Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние и проблемы // Психол. журн. – 1992а. – Т. 13. – № 2. – С. 14-29.
11. Тарабрина Н. В., Петру хин Е. В. Психологические особенности восприятия и оценки радиационной опасности // Психол. журн. – 1994а. – Т. 15. – № 1. – С. 27-40.
12. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О. » Петрухин Е. В. и др. Посттравматические стрессовые нарушения у участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС // Чернобыльский след: Медико-психологические последствия радиационного воздействия. – М., 19926. – С. 192-237.
13. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О., Зеленова М. Е. Психологические особенности посттравматических стрессовых состояний у ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС // Психол. журн. – 19946. – Т. 15. -№5. -С. 67-77.
14. Торубаров Ф. С., Чинкина О. В. Психологические последствия участия в ликвидации аварии на ЧАЭС // Клиническая медицина. –
1991. – 69: 24-28.
15. Ушаков И. Б., Карпов В. Н. Мозг и радиация. – М.: Изд-во ГНИЙ АиКЬ, 1997.
16. Холодов Н. Б., Кривенко Э. В., Зубовский Г. А. и др. Данные клинического и компьютерно-томографического исследования головного мозга пациентов, принимавших участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в 1986-87 гг. // Чернобыльский след: медико-биологические последствия радиационного воздействия. – М.: МГП «Вотум». 1992. – С. 72-75.
17. Хамская Е. Д., Ениколопова Е. В., Манелис Н. Г. и др. Нейропсихологический анализ последствий облучения мозга после Чернобыльской аварии // Чернобыльский след: медико-психологические последствия радиационного воздействия. – М.: МГП «Вотум», 1992. -С. 83-104.
18. Человек в экстремальной производственной ситуации (опыт социологического исследования ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС / Ред. Е. Д. Головаха. – Киев: Наукова Думка, 1990.
19. Чернобыльский след. – М.: Вотум-пси, 1992.
20. Baum A., Gatchel R., SchaefferM. Emotional, behavioral, and physiological effects of chronic streess at Three Mile Island //Journal of Consulting and Clinical Psychology. – 1983. – 51: 565-572.
21. Collins D. L„ de Carvalho A. B. (1993), Chronic Stress from the Goiania 137 Cs radiation accident // Behavioral Medicine. – 1993. –18: 149-157.
22. Davidson L. М., Байт A. Chronic stress and PTSD //]. of Consulting and Clinical Psychology. – 1986. – 54: 303-308.
23. Horowitz M. J., WilnerN. J., Alvarez W. Impact of event scale: A measure of subjective stress // Psychosom. Med. – 1979. – 41: 209-218.
24. Dew М. S., Bromet E. J. Predictors of temporal patters of psychiatric distress during 10 years following the nuclear accident at Three Mile Island // Social Psychiatry and Psychiatric Epidemiology. – 1993. – 28: 49-55.
25. Edwards М. Living with the monster: Chornobyl // National Geographic. – 1994. – 186: 100-115.
26. Tarabrina N., Lazebnaya Е., Zeienova М., Petrukhin Е. V. Levels of Subjective-Personal Perception and Experiencing of «Invisible» Stress // The Humanities in Russia: Soros Laureates. – М., 1997. – P. 48-56.
27. VynerH. М. The psychological dimensions of health care for patients exposed to radiation and the other invisible environmental contaminants // Social Science and Medicine. – 1988. – 27: 1097-1103.
|
|
|
