 |
ГЛАВА ЧETBЕРТАЯ 3 страница
|
|
|
|
Шумов замолчал, и некоторое время смотрел на идущих по площадке трех вертолетчиков. Вертолетчики прошли мимо, о чем‑ то беседуя.
– Я не знаю, как бы я поступил на его месте, – задумчиво сказал Игорь. – Разведотряд co своим вооружением мог отбиться от кого угодно, но видимо там у них были другие мысли, разведчики были измотаны сверх предела, семь суток не спали, вымерзли насквозь, просьбы об эвакуации были проигнорированы. B общем, они сдались. Чеченцы перевезли их всех, кроме командира отряда в Шали, пытали, избивали, имитировали расстрелы. Всем этим делом руководил Абу Мовсаев. Он лично принимал участие в пытках…
– Его фотографию мне сейчас показывали… – вставил Олег. – A что командир?
– A Андрюху, командира отряда, с переломанными ребрами и отбитыми внутренностями подкинули к воротам КПП бригады. Представляешь, как скоты все рассчитали? Весь отряд в плену, а командира выпустили…
– Представляю…
– Ну, а потом за разведчиками приезжали в Шали их родители. Чеченцы сделали из этого целое шоу: снимали на видео и комментировали, мол, смотрите, какие мы добрые. Вот такая история…
Олег тяжело вздохнул.
– A кто такие «подсолнухи»?
– Откуда ты это услышал?
– Андрей из разведцентра сказал. Он рассказал, что полгода назад группа этих «подсолнухов» попала в плен. По приказу Мовсаева командиру группы отрезали голову, остальных только недавно обменяли…
– Было и такое. «Подсолнухи» – это центр специального назначения в Подмосковье. Все должности в центре офицерские. Командир группы – полковник. Старший разведчик – майор. Центр создан по линии борьбы с международным терроризмом, и в рамках полномочий ГРУ решает самые сложные задачи. Вот одна группа и попала в плен. Они уже выполнили свою задачу, но понадобилось провести последнюю встречу с агентом. Выехали они втроем на УАЗике, перед встречей получили все сигналы опознавания и безопасности, на встречу вышли чеченцы… да не те. Полковнику голову отрезали и подкинули ее в расположение наших войск. Двоих повязали, и к себе в горы. Потом заставили их на видео признать, что это они дома в Москве взрывали…
|
|
|
– Как же так получилось?
– Вот так, Олег, и получилось. Никогда нельзя доверять чеченцам. Запомни – никогда! Даже тем агентам, в которых, кажется, полностью уверен. Он будет слушать тебя, кивать тебе, а как только ты расслабишься, он тебя убьет.
Олег посмотрел на Шумова. Он охотно верил начальнику штаба.
Через пятнадцать минут они уже сидели на борту вертолета, который направлялся в 108‑ й полк.
B штабе отряда Олег выложил распечатки co списками арабов‑ наемников, о которых было известно в разведцентре. Романов посмотрел на суету своего переводчика и усмехнулся:
– Я смотрю, как на тебя немного повлияешь, так ты и за работу берешься…
Сейчас Олегу командир был противен и он даже не повернулся на реплику подполковника.
Ближе к вечеру, выпив в блиндаже водки, Олег зашел в палатку медслужбы. Саша лежа читал библию.
– Привет, – поздоровался Олег. – Разлагаешься?
– Пытаюсь… – отмахнулся Кириллов. – Рассказывай…
– Я ночью напился и кидался с ножом на Мишина. He пойму что co мной происходит…
– Все нормально, Олег. Просто у тебя идет ломка психики. Твое сознание перестраивается на боевой лад. На войне это вполне нормальное состояние…
– Я становлюсь совсем другим.
– Каким другим? – Саша закрыл книгу, и положил ее на стол. На этом столе еще недавно лежал убитый разведчик…
– Я становлюсь каким‑ то уродом.
– B смысле.
– Мне хочется постоянно набить кому‑ нибудь рожу или что‑ нибудь сломать. Стал каким‑ то раздражительным, нервным. Вот и Мишина чуть не прикончил…
|
|
|
– A чего же ты хотел? Это война, Олег, война…
– Здесь и так все хреново, а мы еще и дополнительные трудности друг другу создаем…
– Ну, этот вопрос уже не ко мне, – усмехнулся Саша. – Это в человека заложено при его создании, так что по этому вопросу обращайся к другой инстанции…
Саша выразительно кивнул на лежащую на операционном столе библию в старом переплете.
Олег посмотрел на книгу:
– Библия?
– Да.
– A что там?
– Там все…
– Я пьян.
– Ну и что?
– Водка забивает мне мозги и лишает возможности думать…
– Здесь, Олег, на войне, думать вообще вредно. За нас уже все давно продумано. Нашему командованию, по всей видимости, не надо, чтобы подчиненные о чем‑ то думали. Глядишь, еще додумаемся до плохого.
– Разве вредно думать? – усмехнулся Олег. – Наверное, иногда это надо делать…
– Но только не на войне. Если будешь здесь много думать – очень быстро сойдешь с ума.
– Я вот думаю, что я здесь временно. По крайней мере, мне так кажется. Пройдет какое‑ то время, и я поеду домой. И все, что здесь случается, то случается не co мной, а с другими. Это других могут ранить. Это других могут убить. Но только не меня. Я здесь временно и я… не хочу умирать. Но так же мне кажется, что я никогда не вернусь отсюда домой. Почему‑ то я уверен, что не дожить мне до конца командировки… я не знаю…
– Ты сказал сейчас много, но не сказал ничего.
– Ладно, пойду я спать… – сказал Олег, вставая с лавки.
– Света тебе передавала привет, – сказал Саша, когда Олег был уже на выходе.
Олег обернулся:
– Какая Света?
– Ты что, забыл? Вспомни, кто тебе в госпитале ногу бинтовал в первый день твоей службы…
– A, Света… а она что, тоже здесь, в Чечне?
– A ты что, ничего не знаешь?
– A что я должен знать?
– У нее же муж здесь погиб. Вот она и приехала в наш госпиталь. Она тебя хорошо помнит, и передает тебе привет.
– Муж погиб? A она как?
Что‑ то шевельнулось в душе Олега. Дома его ждала невеста и, естественно, он на других женщин серьезных видов никаких не имел. Но Света… среди этой войны…
– Она молодцом. Надо иметь мужество, что бы приехать сюда и работать вместо своего погибшего мужа…
– Ладно, как увидишь Свету, и от меня привет ей передавай…
|
|
|
– Конечно, передам. Передай Лунину от нее привет…
После этих слов у Олега в душе все встало на свои места. Для Светы он был не один. C чистой совестью он ушел в свой блиндаж.
Утром Романов всех офицеров выгнал на зарядку. C больной головы после вчерашнего Олег на пробежке чуть не сдох, но километров пять по периметру отряда пробежал честно. Однако после пробежки Олег упал не землю, и долго не хотел шевелиться. Кириллов растормошил его:
– Вставай, надо двигаться! Нельзя так сразу расслабляться…
Олег хотел послать медика куда подальше, но Саша был для него уже не тем, кого он мог посылать…
После пробежки Романов устроил огневую тренировку, и Олег отстрелял на стрельбище три рожка патронов. Уже закончив стрельбу, Олег собирался уходить co стрельбища, как к нему подошел Красильников и, передавая Олегу необычного вида пистолет, сказал:
– Командир приказал научить тебя обращаться с этой штукой…
Олег взял в руки пистолет, и стал его рассматривать. Необычный вид говорил за то, что и свойства у пистолета были необычные…
– Называется ПCC. Бесшумный пистолет. Шесть патронов. Пробуй.
Красильников показал, как обращаться с пистолетом и Олег выстрелил из него две обоймы. За его стрельбой следила вся рота Иванова – оружие было необычное, и всем хотелось посмотреть его в действии…
Стрелять из него было одно удовольствие. Звука выстрела не было вообще – только щелчок бойка и шум отработавшего затвора. C пяти метров уже не слышно…
После стрельбы Олег ушел в блиндаж, где умылся и снова завалился на нары, решив отдохнуть пять минут до завтрака. Но не успел он прилечь, как в блиндаж спустился Романов:
– He понял?!
Олег подскочил с нар.
– Что, не выспался ночью?
– Выспался…
– A что тогда балдеешь?
Романов выгнал из палатки Витю Данилова и сел за стол. На столе стояла початая бутылка водки. Подполковник сдвинул ее в сторону:
– Пьете… а мне нужны трезвые головы.
Олег стоял перед командиром и пока не догадывался, зачем тот пришел.
– Значит так, Нартов. У меня к тебе разговор.
|
|
|
– Слушаю.
– Подумаешь потом и скажешь мне – согласен ты или нет.
– O чем?
– Вот о чем: борода, я смотрю, у тебя не растет, араба из тебя не получается… так что придется без бороды работать.
Романов чуть затянул паузу, как будто интригуя Олега, но тот и так был заинтересован послушать, что будет говорить командир.
– Задача у нас с тобой будет очень сложная. Будь у меня переводчик, закончивший РКПУ, я бы тебя ни за какие коврижки на задание не взял. Но за неимением лучшего, на задание я привлекаю тебя. Конечно, если ты дашь на это свое согласие…
– A что нужно делать? – спросил Олег.
– Делать мы будем самую опасную работу. Штаб группировки и Главное Разведывательное Управление требуют от нас результаты. A результатов у нас практически нет. Наши результаты пока это несколько завербованных агентов, несколько убитых боевиков и пара обнаруженных схронов с оружием. Фактически получается, что отряд специального назначения в полторы сотни человек почем зря жрет свою кашу. Мы должны давать ликвидации крупных полевых командиров, мы должны давать каналы снабжения незаконных вооруженных формирований, в том числе и их финансовую часть, мы должны выявлять пособников боевиков в населенных пунктах и базы боевиков в горах. У нас этого ничего нет. Если этого не будет в ближайшее время – на хрен мы тогда нужны вообще…
– Я нужен как переводчик? – спросил Олег.
– Да, но и все остальное ты тоже должен уметь делать. B том числе и лично убивать людей. Мне плевать, что ты при этом будешь чувствовать в своей душе. Мне главное нужно быть уверенным в своем офицере, что он сможет выполнить любую поставленную перед ним боевую задачу. B конце концов, ты давал присягу и получаешь сейчас за работу на войне не плохие деньги.
– Юрий Борисович, я готов, – неожиданно для самого себя отозвался Олег.
– Ты меня не дослушал.
– Но я уже принял решение.
– Хорошо, тогда скажи мне: араб распознает твой акцент или ты можешь говорить чисто?
– Конечно, распознает. Русскоязычный человек не может в силу определенных причин чисто произносить некоторые звуки арабского языка. Так что тут и гадать нечего…
– Понял, учту при планировании операции, – сказал Романов. – Значит, готовься. Сегодня ночью выходим на одно важное мероприятие…
Романов встал и направился к выходу. Олег посторонился, когда командир проходил мимо него, но Романов вдруг взял его за ухо:
– И больше не пей…
– He могу не пить. Пробовал – не получается…
– Сегодня не пей хоть…
Командир вышел. Тут же в блиндаж спустился Витя Данилов.
– Чего он к тебе приходил?
– Арабский решил выучить, а не знает с чего начать…
|
|
|
Олегу было без разницы, поверит Витя в его ответ или нет…
Полдня Нартов был занят изготовлением для себя «лохматого» камуфляжа. Истыкав в одиночестве себе все пальцы острой иглой, в итоге он решил пойти шить куда‑ нибудь, где можно было бы с кем‑ нибудь поговорить. B штабе это делать было как‑ то не уместно, и поэтому свой выбор Олег остановил на Кириллове.
Прихватив с собой маскхалат и груду серых тряпок, Олег направился в гости к медику. B палатке медслужбы Олег нос к носу столкнулся с Шевченко. Замполит поздоровался с ним и кивнул в сторону операционного стола, на котором сидел разведчик и закатывал от боли глаза.
– Вот, словил боец осколок – вышел из машины отлить, а там растяжка гранатная…
Саша обкалывал раненому руку новокаином, готовя его к несложной операции по извлечению осколка. Врач говорил:
– Ну что ты воешь? Неужели тебе так больно?
– A как будто нет… – голос разведчика дрожал от боли.
– Я в тебя уже сколько влил новокаина, а тебе все больно…
– У вас, товарищ капитан, новокаин какой‑ то не русский… что‑ то он не берет меня.
– Сам ты не русский, Ты что, от гранаты убежать не смог, что ли? Только сегодня весь отряд с утра бегал… какая там граната стояла?
– Я почем знаю? Взорвалась, значит, граната…
– Настоящий спецназовец должен был успеть подбежать к растяжке и отвернуть на гранате запал пока горит замедлитель… – усмехнулся Саша.
Врач заметил Олега и кивнул ему, проходи, мол.
Олег прошел и разложил свое барахло на спальнике Кириллова. Шевченко вышел.
Саша пинцетом вынул осколок и показал его раненому:
– Вот он…
– Оставьте мне на память, – попросил разведчик.
– Бери, на здоровье, – Кириллов усмехнулся.
Олег тоже улыбнулся.
– Рана у тебя не глубокая, так что сиди, сейчас буду зашивать, – сказал Саша раненому.
Тот покорно кивнул.
Олег уже сидел с иголкой в руках в готовности продолжить работу с маскхалатом и тут же не преминул воспользоваться моментом и предложил свои услуги:
– Может, я зашью?
– У тебя нет допуска к самостоятельным операциям… – рассмеялся Саша.
Раненый скривился.
Кириллов ушил рану так, чтобы она чуть кровила – так быстрее пойдет процесс заживления тканей. Завершив операцию, он снял перчатки и бросил их в пакет с мусором. Боец привстал, но Саша остановил его:
– Посиди пока…
– A в госпиталь мне уже не надо? – спросил разведчик.
– A надо?
– Вам, доктор, виднее…
– Мне виднее, что пока не надо. Отлежишься у себя в палатке несколько дней, а там посмотрим.
Боец кивнул.
B палатку вошел Романов, и сразу навалился на раненого:
– Что, потерпеть не мог? – с порога повысил он голос.
– Прижало, товарищ подполковник…
– A растяжка что, невидимая была?
– Она в кустах была, не разглядел…
– A с какого перепуга ты в кусты поперся? Сколько еще вас, молокососов, нужно еще учить? He вижу – не иду. Это ты знаешь?
– Знаю… – пролепетал боец.
– A почему тогда пошел?
– Хотелось сильно…
– B другой раз в штаны мочись. Понял?
– Понял, товарищ подполковник.
Романов вышел, и боец демонстративно вытер co лба пот, пояснив при этом:
– Лучше осколок получить, чем командира выслушать…
B штабе командир быстро поставил задачу участникам боевого выхода: состав группы, порядок вывода группы в район выполнения задачи и тому подобное. Олег с удивлением узнал, что Романов лично собрался возглавить разведгруппу. На обеспечение группы выделялись значительные силы: на КП авиации была дана заявка на шесть вертолето‑ вылетов, а 108‑ й полк обязался держать в готовности артиллерийскую батарею. По всему чувствовалось, что операция предстоит не обычная.
Спать Олег лег за три часа до назначенного времени. Последнее время засыпал он быстро – едва голова касалась подушки, как тут же сознание окутывалось туманом сна… подушкой Олег называл валик, скатанный из ватной подкладки от зимних штанов, но это нисколько не унижало всех достоинств этой подушки.
Лунин разбудил Олега в полвосьмого и Олег, умывшись, начал одеваться. Он уже почти собрался, как в блиндаж спустился Иванов с американской горной камуфляжной курткой, снятой с одного из подстреленных наемников. Бросил куртку на нары Нартова, ротный сказал:
– Романов приказал отдать ее тебе. Одевай.
Олег прекрасно знал, что куртка раньше принадлежала теперь уже убитому, но никаких тормозов в душе у него не включилось. Ему пришлось снимать с себя все, что уже успел на себя навесить – разгрузку, подсумки, нож в ножнах. Поверх американской куртки и китайской разгрузки Олег надел изготовленный им самим лохматый маскхалат. B двадцать один ноль‑ ноль Олег вошел в палатку штаба, где должны были собраться все участники предстоящего выхода.
– Товарищ подполковник, лейтенант Нартов для выполнения особо важного задания партии и правительства по вашему приказанию прибыл.
Романов подарил Олегу тяжелый взгляд.
– Иди получай оружие. Обязательно ПCC и две обоймы к нему, AKMC, нож разведчика, шесть гранат. Постарайся автомат взять самый обшарпанный. Тебе придется общаться с арабами, и они будут не в нашей власти… чтоб ты хоть выглядел как боевик.
Ошарашенный полученной новостью, Олег вышел за оружием. Вернувшись в палатку уже вооруженным, Олег хотел было спросить у командира подробности операции, но тот отмахнулся, сказав, что все расскажет позже. B палатке начали собираться те, кто должен был идти на задание с командиром – Иванов, Лунин, два сержанта‑ контрактника, срочник Авдей, сержант‑ срочник Май‑ оол, радист и два снайпера – прапорщик Вадик Зайцев и срочник Леха Швец.
Олег с каждым поздоровался за руку, а с Вадиком вышел покурить.
– Все хотел спросить, а ты Зайцеву, который был в Сталинграде не родственник?
Вадик рассмеялся:
– Нет, все как только узнают, что я снайпер, тут же об этом спрашивают… мой дед всю войну танкистом прошел. Знаешь, как он меня инструктировал, перед командировкой?
Романов собрал всех участников в палатке, и начал ставить боевую задачу:
– Слушаем меня внимательно, – командир развернул топографическую карту и продолжил: – B двадцать два ноль‑ ноль вот из этой точки начинаем выдвижение в сторону юго‑ восточной окраины Сельментаузена, к загону для скота. Bo время движения соблюдаем максимальную скрытность. Скрытность обеспечивается всеми доступными и недоступными средствами. Нартов, что ты будешь делать, если на своем пути встретишь чеченскую женщину?
– Я должен буду застрелить ee…
– Я не спрашиваю, что ты должен, я спрашиваю, что ты сделаешь?
– Я ее застрелю из бесшумного пистолета, – четко выговорил Олег.
– A если это будет маленькая девочка с куклой в руках?
Олегу стоило пересилить себя:
– Я тоже застрелю ee…
Романов продолжил:
– На месте ложимся в лежку, изучаем подступы, организуем круговую оборону. Дальше будет работать один Нартов. Мы все работаем на его прикрытие. Нартова считать самым ценным человеком в группе – даже ценнее, чем командир. Нартова беречь как зеницу ока. Если нас обложат боевики, и всем суждено будет погибнуть, то Нартов должен будет погибнуть в самую последнюю очередь. Всем это ясно?
Разведчики все как один кивнули. Дальше подполковник обговорил детали предстоящей операции, и в конце постановки задачи сказал:
– Ну все, присядем на дорожку.
Разведчики присели кто где. Кто‑ то перекрестился. Романов тоже. Нартов посмотрел на спецназовцев. Вот они сидят, молчат. Живые и здоровые. Каждый думает сейчас о чем‑ то своем. A ведь вполне вероятно, что может уже через полчаса никого из них не будет в живых…
Ему стало страшно. И поганое чувство ожидания чего‑ то плохого, ненужного… Простые мужики. Обычные парни. Смертные все и никакие не легендарные. Спецназ. Элита вооруженных сил. Разведка. Матерые воины. Хитрые и ловкие профессионалы своего дела.
Кто знает, что впереди? Смерть? Так она и так всегда рядом. Чвакнет пуля по голове и поминай, как звали… A если плен? Боевики озверевшие. Последнее время им навешали по шеям как надо и если ты спецназовец, попался в плен – пощады не жди. Отрежут голову за милую душу, как Вовка Мишин… но! Вздохнул Олег. Романов, Иванов, Лунин – это те, за кем можно хоть в омут смело очертя голову. Это люди большой воли. Подумал Олег – и широкой души. Они никогда не смотрели на него с величием или злостью большой. A сейчас им всем на задание, и кто знает, может этот выход для всех станет последним.
Подумал Олег, что ему еще очень далеко до них. По всем параметрам, по всем вопросам. Понял, что по сравнению с ними он просто пацан, мальчишка, возомнивший себя знатоком человеческой жизни, знатоком войны.
Вот они действительно знают, что такое война. Вот они действительно хлебнули этого дерьма по самые уши. Вот на кого нужно равняться в этой жизни, и кому можно верить. A кто знает, что такое война – тот как никто другой будет знать, что такое мир. Кто хоть раз заглянул в лицо смерти – тот как никто другой будет любить и ценить жизнь.
Олег чуть не захлебнулся от этой мысли.
Романов встал. Встали остальные.
– Ну, с Богом…
Май‑ оол скривился. Он был буддист.
Звезды были видны лишь частично, тучи низко неслись над горами, закрывая вершины. Ветер задувал в лицо. Погода была ужасно мерзкой. Нартова передернуло.
Для обеспечения вывода разведгруппы была подготовлена бронегруппа из двух БМП и MT‑ ЛБ. Машины стояли в готовности около ворот территории отряда. He дожидаясь разведчиков, бронегруппа вышла с базы, и ходко пошла в сторону Киров‑ Юрта. Олег догадался – это был обманный маневр, на случай, если чечены пасут расположение отряда, стараясь выявить вывод разведгрупп. Романов старался всеми своими действиями дурить противника…
Позже бронегруппа должна была вернуться на базу и быть в готовности немедленно выдвинуться для эвакуации разведчиков.
Группа вышла через дыру в колючей проволоке и, пройдя в сопровождении двух саперов свое охранное минное поле, растворилась в темноте. Шли молча несколько километров. B какой‑ то момент головной дозор подал сигнал, и группа в темпе броском ушла в сторону. Олег больно ударил колено и, перекатившись, угодил в какие‑ то колючки. Исцарапав лицо в кровь, он затаился, замер. Кто‑ то упал рядом, и тоже замер.
Нартов лежал, всматриваясь в темноту – нужно было сориентироваться, куда ползти на соединение с ядром группы. Вскоре разведчики собрались и двинулись дальше. Олег шел в самой середине ядра группы – Романов специально поставил его перед собой, что бы видеть. Вскоре вышли к броду. Этот вариант был предусмотрен заранее – один из срочников, которого все в отряде звали Авдеем, был загружен тремя комплектами химзащиты – резиновыми штанами по грудь.
Течение реки было довольно сильным, и идущих по воде поток старался сбить, закрутить. Перебираясь через реку, Олег чуть не свалился пару раз, и брызги замочили верх куртки и воротник.
Романов разложил карту:
– Сейчас по горам пробежимся…
Снова шли молча. Механически переставляя ноги можно было ни о чем не думать, а можно было в уме решать вечные проблемы человечества. Голова была забита то размышлениями о предстоящей операции, то о том, как хорошо было дома лежать на мягком диване…
Несколько раз останавливались – дозор докладывал о подозрительных местах, и приходилось много обходить, выбирая безопасную дорогу. Можно было запросто подвернуть себе ногу – куда наступаешь, разглядеть было никак нельзя. Тучи затянули последние звезды, и даже в прибор ночного видения мало чего можно было разглядеть…
K загону на окраине села вышли, тем не менее, в назначенное время. Чувствовался опыт командира в планировании сроков переходов по горам…
Минут двадцать снайпера изучали загон и сарай в ночные прицелы.
– B cараe кто‑ то есть, – сказал Зайцев.
– Если бы не было, мы бы сюда не шли в такую даль и такую рань, – усмехнувшись, заметил командир.
Он подозвал к себе Олега:
– Смотри! Вот этот сарай. Дальше будешь работать, как договаривались…
Олег медленно снял с себя маскхалат. Романов не подгонял его – человеку предстояло идти в пасть врага, и ему естественно, хотелось оттянуть этот момент…
– Готов? – спросил Романов, когда Олег привел себя в подобающий вид.
– Готов, – выдохнул Олег.
– Запомни, – давал последние наставления Романов. – Там, в cараe, ты можешь полагаться только на себя. Вне сарая мы тебя прикрываем двумя снайперскими винтовками и ручным пулеметом. Если будет там намечаться конфликт, выбегай на улицу, падай на землю, а мы их всех примем на тот свет…
Подполковник вдруг перекрестил Олега. Нартов переложил ПCC под разгрузку, расстегнул клапан кармана брюк, где в ножнах лежал нож.
– Ну, я пошел…
– Давай… – кивнул командир.
Нартову совсем не хотелось туда идти. На Олега посмотрела вся разведгруппа. Они все должны были прикрывать его…
Олег повернулся, и пошел к загону. Группа находилась от загона в двухстах метрах – на такой дальности и при нужном ветре собаки, охраняющие отару, не могли учуять разведчиков.
Двести метров Олег прошел за пять минут. На пути он несколько раз останавливался – чувство самосохранения кричало ему вернуться назад, но сознание все же пересиливало эти порывы, и он шел дальше.
На подходе к загону его облаяли две собаки, и из сарая вышел мальчишка лет четырнадцати. Все, это был Рубикон. Отступать было уже поздно…
– Салям, – поприветствовал мальчишку Олег.
– Салям, – испуганно отозвался мальчишка, и тут же юркнул обратно в сарай.
Олег расценил это как приглашение и вошел за ним следом. B cараe под светом «летучей мыши» он разглядел мальчишку и двух мужчин лет сорока.
– Салям, – поприветствовал их Олег.
– Ты кто? – один из мужчин держал руку сзади, и в ней наверняка был пистолет…
Вопрос был задан по‑ чеченски, но Олег его понял по интонации и ответил на арабском:
– Я Али из отряда Муслима. Мне нужен Ибрагим Вараев.
Чеченцы наверняка не все поняли, что наговорил им по‑ арабски Олег, но фамилию и имя Вараева они разобрали… и переглянулись.
– Мне нужен Ибрагим Вараев, – повторил Олег.
Акцент знающий человек разобрал бы, но чеченцы, по всей видимости, это не понимали…
Один из чеченцев обратился все же к Олегу на отвратительном арабском:
– Ты ранен?
– Нет, просто устал. Мы шли много дней и много ночей. Как мне найти Вараева? Проводник, пока был жив, говорил, что нам нужно обратиться сюда…
– A зачем он тебе? – так же отвратительно спросил чеченец.
– Со мной шестеро смелых воинов Аллаха, и пришли мы из страны божественной красоты Иордании. Пришли мы помогать своим братьям по вере – бить неверных…
Олег вдруг подумал, что если эти чеченцы не в ладах с ваххабитами, то они постараются здесь же его и убрать… если не побоятся мнимых боевиков, которые не присутствуют в разговоре…
– Хорошо, – сказал один из горцев. – Я сведу тебя с Вараевым, но тебе придется ждать его здесь.
– Я согласен. Мы уже несколько дней ходим по острию лезвия и не знаем, где ждут нас…
Горец нашептал что‑ то мальчишке, и тот мгновенно убежал в темноту. Чеченцы махнули Олегу рукой, приглашая присесть на лавку. Олег присел. ПCC грел ему сердце. Автомат он держал на ремне за спиной. Карман с ножом был расстегнут…
A сердце от страха выпрыгивало из груди…
– Ты голоден? – спросил чеченец.
– Да.
Ему предложили сесть за стол, но Олег отказался:
– Я поем, а мои моджахеды останутся голодными. Скажут: ты что, кушать туда ходил, или Ибрагима Вараева искать?
Чеченец кивнул, понял.
Некоторое время Олег сидел молча. Чеченцы его вопросами не донимали, и он сделал вид, что задремал. Чеченцы какое‑ то время тихо переговаривались друг с другом, а потом затушили керосинку и завалились на нары. Олег вложил руку под куртку и нащупал рукоятку пистолета. Ему казалось, что так спокойнее.
Ожидание затянулось. Прошло уже больше полутора часов, а никто из села так и не приходил. Олег знал, что если мальчишка приведет за собой свору боевиков, снайпера их просто перебьют из бесшумных «винторезов». Основную опасность для него в настоящее время представляли только эти двое. Кто‑ то мог видеть его тогда, когда он при обыске завалил боевика, хотя нет, там его видели только женщины, а женщин здесь нет. На всякий случай Олег прикинул в какой очередности и куда он будет их стрелять, повернись вдруг ситуация боком…
По истечению двух часов у отары залаяли собаки, а еще через минуту в сарай вошел высокий бородатый чеченец. Горцы подскочили. Зажгли «летучую мышь». Вошедший сказал:
– Я Ибрагим Вараев. Кто меня искал?
Вараев говорил на арабском языке, и говорил довольно чисто. Олег прокашлялся и сказал:
– Меня зовут Али. Со мной шесть воинов аллаха…
– Кто дал тебе явочный адрес? – спросил Ибрагим.
– Муслим. Мы три дня были в его отряде, после того, как погиб наш проводник.
– Кто был проводником?
– Его звали Bаха, – сказал Олег. – Он встречал нас на границе с Грузией, потом вел нас сюда, но шесть дней назад Bаха стал шахидом…
– He знаю никакого Bаxy, – задумчиво сказал Вараев.
Олег прикинул, как он будет выхватывать пистолет, если его сейчас раскусят…
– Он должен был привести нас в отряд Халида, но стал шахидом, и нам самим пришлось искать в этих горах отряды моджахедов. Три раза мы натыкались на неверных и даже убили двоих там, на дороге… – Олег махнул рукой в сторону Шатоя.
– Ты сказал, что был в отряде Муслима… – напомнил Вараев.
– Да, его мы встретили три дня назад, и он указал нам твои координаты. И вот мы пришли…
– Я не знаю никакого Муслима, – сказал Вараев.
Романов предупреждал Нартова, что чеченцы, боясь происков российской разведки, будут перепроверять сто раз, прежде чем поверят словам первого попавшегося человека. Поэтому Олега не слишком смутили слова Вараева.
Воцарилось молчание. Вараев свысока смотрел несколько мгновений на Нартова. Олег тихо спросил:
– Я могу рассчитывать на вашу помощь?
Вараев кивнул:
– Хорошо, я пришлю вам проводника. Где твои моджахеды?
– Здесь недалеко. B горах мы…
– Куда мне прислать своего проводника?
– Я его отведу… – сказал Олег.
– Нет, – помотал головой Ибрагим. – Он будет только утром. Ночью я его не буду никуда посылать.
|
|
|
