 |
Глава восьмая
|
|
|
|
Света стояла перед ним в пяти метрах. Вот она. Любимая. Желанная. Милая…
Олег не мог оторвать от нее своего взгляда. Ну, иди же ближе, родная…
– Ты ко мне? – спросила Света.
– K тебе… – Олег вдруг подумал, что вдруг она сейчас ему ответит отказом, да пошлет его куда подальше…
Но в глазах молодой женщины не было таких отблесков. Она сама стояла в проеме палатки в состоянии близком к шоку. Она совсем не ожидала его увидеть…
Света шагнула к нему.
– Олег…
Нартов двинулся к ней на встречу. Вдруг он co всей очевидностью почувствовал, нет, он просто совершенно четко осознал, что она потянулась к нему…
– Мне дали увольнительную на один день… – сказал Олег. – Я так хотел увидеть тебя…
– A я ждала тебя… я знала, что ты приедешь.
Они встали друг перед другом и не решались обняться. Так бывает иногда, когда любовь бьет через край, а признаться в этом оказывается очень трудно…
– Меня Романов отпустил… – сказал Олег, не зная, что ему сейчас нужно говорить… – Отпустил на день…
Света растерянно выговорила:
– Олег, извини меня, дуру, что я тебя тогда наговорила…
– Ты была пьяна, да я уже и забыл…
И вдруг Олега прорвало. Он резко обхватил Свету за плечи и прижал к себе:
– Света! Я так хотел тебя видеть! – Олег был счастлив, что мог сказать это!
Он боялся, что Света отвергнет его, оттолкнет…
Но этого не произошло.
– И я…
Света тоже обняла Олега. Мгновение они так и стояли. Обнявшись. Глаза в глаза. Полные счастья. B грязи по колено. B проходе между палаток. B центре госпиталя. B самом центре кровавой войны…
– Ну, что же мы тут стоим? – спросила, наконец, Света. – Пойдем ко мне, в палатку, я тебя чаем угощу.
– Пойдем, – согласился Олег.
|
|
|
И они пошли. По грязи. Но не замечали они ту грязь… не замечали они ту войну…
– Заходи… – Света махнула рукой. – Будь как дома.
Олег вошел в палатку. Он здесь уже был не раз, но сегодня палатка показалась ему особенно уютной…
– Я сейчас… только воды наберу…
Света схватила стеклянную банку и выскочила из палатки.
Нартов снял с плеча автомат и бросил «коротыша» на койку. Автомат подпрыгнул на матрасе и замер. Олег посмотрел на зеркало. На зеркале красовалась надпись «помни войну». Помада, которой была написана эта фраза, уже выцвела и покрылась пылью, но надпись все равно читалась. Эта фраза была вечной…
На тумбочке стоял маленький портрет, на котором был изображен улыбающийся мужчина в форме военного медика. Олег понял, что это был Игорь. Олегу вдруг стало не удобно, и он захотел выйти из палатки. Вспомнил свою невесту Олю, которая где‑ то далеко отсюда сейчас ждала его возвращения из этой проклятой Чечни…
– Освоился?
На входе в палатку появилась Света.
– Немного.
– Тогда не стесняйся. Проходи, чего стоишь?
Она прошла к чайнику, стоящему на столике и залила в него воды. Включила.
Олег присел на ее койку.
– Как работа? – спросил он.
– Сегодня ночью я сделала три операции. Два ранения легких, а лейтенанту из морской пехоты культю обрабатывала – наступил на мину. A сейчас у меня отдых… а как у вас?
– Работаем понемногу.
– Слышала я, что вы там недавно арабских зенитчиков накрыли?
– Было дело. Откуда такая осведомленность?
– Да вся Ханкала об этом только и говорит.
– Ясно…
– A как там Дима Лунин?
– Нормально. Сегодня ему капитана присвоили.
– Он так ждал этого… наверное, рад безмерно?
– Еще бы. Завтра вечером будет отмечать. Просил сигарет хороших ему привести. Где у вас тут сигареты продаются?
– Я тебе покажу. Ну, а у тебя как дела? A то что‑ то я все про других… как ранение, не беспокоит?
|
|
|
– Уже меньше. Раньше бывало так заклинит, что ни вздохнуть, я извиняюсь, ни остального. A сейчас уже такого нет…
– Пока ты здесь, надо тебя сводить на рентген. Посмотреть…
– Вот еще! Никуда я не пойду. И не просите девушка… – Олег замахал руками, улыбнулся.
– Тогда давай здесь!
– Что здесь? – не понял Нартов.
– Снимай свой китель. Рану посмотрю… ну, не стесняйся!
Олег расстегнул пуговицы и снял куртку. Кладя куртку на дужку койки, стукнул по металлу находящимся в кармане пистолетом.
– Да сколько у тебя стволов? – усмехнувшись, спросила Света.
– Два, – честно признался Олег. – Мне больше и не надо. Я же не воевать сюда приехал…
– И тельняшку снимай! Боевик…
Олег стянул тельник, обнажив свою простреленную грудь.
– Садись! И не красней, как девочка…
Нартов присел снова на койку и покорно смотрел на врача. Света потрогала недавно зажившую рану, покачала головой:
– Наказать тебя надо за то, что сбежал тогда из госпиталя…
Каждое ее прикосновение отдавалось по всему телу приятным ознобом… хотелось, что бы она прикасалась к нему еще и еще… по спине от переживаний как будто пробежала струйка пота…
– Вот если бы кто‑ то не напился, я бы никуда не сбежал… – усмехнулся Олег.
– И ты будешь в этом винить хрупкую и беззащитную женщину?
– He винить, а констатировать факт…
– Бессовестный.
– Согласен. Только у кого из людей есть эта совесть?
– У меня.
– Врешь.
– He вру. Точно есть, – Света улыбнулась.
– Точно?
– Точно!
– Тогда покажи мне твою совесть! – победно сказал Олег.
Света усмехнулась:
– Чего захотел!
– Да, захотел! A будут тут всякие про совесть… а у самих ее нет!
– Совесть глубоко во мне, – нашлась Света. ‑ Ее можно увидеть только при оперативном вмешательстве.
– Значит, до вскрытия, мы про наличие у тебя совести утверждать смело не можем?
– Значит, не можем, – рассмеялась Света. ‑ Вода закипела… давай пить чай.
– C удовольствием!
Янина достала из тумбочки две кружки и поставила их на столик.
– Извини, у меня ничего к чаю нет. Только галеты из сухого пайка…
– A мне ничего и не надо. Буду питаться твоей красотой!
– Но‑ но, лейтенант! – Света улыбнулась. Обнявшись с Нартовым у палатки на глазах одной из медсестер, она перешла невидимую грань человеческих отношений, а тут снова попыталась ту грань восстановить…
|
|
|
Но сделать это было уже невозможно.
– Света, ты прекрасна! – сказал Олег, добивая последнюю возможность сопротивления… и если кто‑ то радуется твоей красоте, не надо ему мешать!
– He льстите мне, юноша… – Света начала разливать кипяток по кружкам.
– A то?
– A то дрогнет рука, и чай прольется на пол… или, что хуже, вам, молодой человек, прямо на колени…
Света поставила чайник на стол. Достала два разовых чайных пакетика и вложила в кружки. Олег смотрел, как вода приобретала бурый оттенок. Цвет расплывался по воде и стелился по дну кружки как дым…
– И cахара у меня нет, – сказала Света. – Уже как неделю закончился, а сходить на рынок, нет времени. Операция на операции, тут отдохнуть даже некогда…
– He беда. Я же говорю, что для меня чай подслащивать ничем не надо. Ведь я могу смотреть на тебя… и мне будет сладко.
– Пей, не заговаривайся…
Олег взял в руки галету, переломил ее пополам. Галета была безвкусная, пресная и ужасно твердая. Но Олег этого как будто не замечал…
– Ну, как? – спросила Света.
– Ужасно вкусно! – усмехнулся Олег.
– Я знала, что тебе понравится.
– Я тоже знал, что ты будешь знать, что мне понравится.
– Ты еще поговори…
Олег, допив чай, поставил кружку на стол. Что делать дальше, он не знал. Как мальчишка‑ школьник, который пришел в гости к тайно любимой однокласснице…
– Ну, вот и попили чаю, – констатировала Света. ‑ Еще?
– Нет, спасибо…
Олег вдруг захотел прижаться к ней, к любимой, обнять ее и поцеловать… но понял, что именно сейчас никак не сможет этого сделать. Он не знал, что мешало ему…
Света тоже глядела на Олега в растерянности. Погибший полгода назад Игорь, смотрел сейчас на нее с маленького настольного портрета.
Вот Игорь, память о котором будет жить в душе всю оставшуюся жизнь, и вот молодой лейтенант, как‑ то необъяснимо покоривший ее своей человечностью, интеллигентностью, на фоне всего этого бардака, именуемого войной, этих монстров, окружавших ее уже много дней и ночей…
|
|
|
Олег казался ей единственным бликом радости на огромном черном небе войны… в этом огромном, не прекращающемся кровавом преступлении…
Света встала решительно.
– Пойдем, прогуляемся…
– Пойдем, – с готовностью согласился Олег.
Он повесил свой автомат на плечо, и они вышли из палатки.
– Автомат обязательно? – спросила она.
– Я без него уже не могу. Когда его нет, такое чувство, будто, чего‑ то не хватает…
– Понятно.
– Куда пойдем? – спросил Олег.
– Так… никуда… – пожала плечами Света. – Чего впустую в палатке сидеть?
Они пошли по центральному проходу между палаток госпиталя. Палатки длинными рядами стояли по обе стороны прохода, и в каждой палатке находились раненые солдаты большой империи, в каждой палатке была боль, в каждой палатке было человеческое горе…
Они дошли до выхода из госпиталя. Олег уже собирался повернуть обратно, как Света сказала:
– Тут есть рынок небольшой… пройдем?
– Пойдем, – кивнул Олег. – Дима просил сигарет хороших…
– Там есть и сигареты…
– Вот и хорошо…
Они вышли за пределы госпиталя. Прошли через расположение какой‑ то части и далее вышли на обычную сельскую улицу. Прямо тут же были развернуты торговые точки, где за прилавками, полными товара, стояли чеченские женщины. Сразу за ними стоял магазин.
– Вон сигареты продают, – подсказала Света, и они подошли к одной из торговок.
– Дайте мне два блока вот этих, – Олег указал на сигареты, и женщина быстро передала ему товар, уложив его в пакет. Нартов расплатился и кивнул: – Спасибо…
B это время к магазину важной походкой подошли шесть контрактников в новой камуфлированной сине‑ серой форме ОМОНа и, немного потоптавшись у входа, вошли вовнутрь.
– Это охрана базы. У нас как‑ то раненый срочник выскочил сюда из госпиталя за сигаретами, так эти мужики за нарушение режима так отходили его ногами и резиновыми дубинками, что парню пришлось еще две операции делать. A им хоть бы что. Мы жаловались в прокуратуру, но прокуратура никак не отреагировала… – сказала Света. ‑ A недавно эти же герои медсестру нашу изнасиловали, и от прокуратуры тоже никаких реакций…
– Работа у них такая, – усмехнулся Олег. – Режим соблюдать… да девок драть…
– Это у меня работа, у тебя работа, а для чего наше великое государство их здесь держит, ума не приложу. Только наших мальчишек калечить? Наших медсестер насиловать?
– He знаю, – пожал плечами Олег. – Я с задачами охраны не знаком.
– Нахлебники они… – зло сказала Света.
Нартов и Янина вошли в магазин. Там было два отдела: продовольственный и «военный», где в большом ассортименте были выставлены на витрине различные виды военной формы, разгрузочных жилетов, обуви и наградных значков. Контрактники из охраны главной базы российских войск столпились у стеллажа co значками.
|
|
|
Олег подошел к продовольственному отделу:
– Мне, пожалуйста, коньяка бутылочку, три лимона, колбаски, сыра грамм триста, и еще апельсинового сока.
Продавщица стала собирать «заказ», и в это время Света потянула Олега за рукав:
– Смотри…
Олег обернулся на контрактников, и чуть было не рассмеялся в голос: серьезные мужики из охраны купили массу различных наградных знаков, и теперь развешивали друг у друга на груди «За отличие на Кавказе», «За службу на Кавказе», «За храбрость на Кавказе» и прочую фалеристическую ерунду.
– Клоуны… – усмехнулся Олег. Каким‑ то шестым чувством он понял, что эти «псы войны» настоящий бой видели только издали…
Света повернулась к продавщице:
– Дайте мне вот этот шоколад, и те конфеты…
Олег в это время рассчитался и взял в руки объемистый пакет. Один из контрактников посмотрел на Нартова и, ничего не сказав, отвернулся.
Света, взяв свои покупки, подхватила Олега под руку:
– Пошли, устроим пирушку…
– Пошли…
Когда они выходили из магазина, охранник окликнул Олега:
– Слышь, урод, кого ты клоуном назвал? Горя хочешь?
– Пошли, – Света потянула Олега к выходу, но тот вдруг заупрямился.
B душе Олега мгновенно все вскипело. Обостренное чувство справедливости, появившееся в душе за последние пару месяцев, воспитанное боями и пережитыми страхами, уже не позволяло сейчас просто так уйти, убежать от тех, кого Олег презирал по определению, от тех, кто бьет сейчас безжалостно своих же солдат‑ срочников, насилует медсестер, а потом, дома, будут рассказывать сказки как они воевали co злыми чеченцами…
– Подержи… – Олег протянул Свете два своих пакета, но та их брать не стала, надеясь, что это предотвратит назревающий конфликта, и он, поставив пакеты на пол, повернулся к контрактнику: – Что?
B его голосе сквознули блатные нотки Борисовича… с кем поведешься…
– Кого ты клоуном назвал, сопляк… – повторил обвешанный значками военный.
Под определением «сопляк», скорее всего, указывался возрастной ценз… Нартов действительно был куда младше по возрасту этих защитников родины. Но в своей жизни он уже успел увидеть и познать столько, сколько, по всей видимости, всем шестерым контрактникам хватило бы с лихвой…
Через мгновение охранник лежал на полу с перебитым носом, а Олег, выхватив разбитой рукой из‑ под плеча автомат, звонко передернул затворную раму:
– Упали живо, или всех уроню…
– Паря, ты чего? – спросил тот, что был ближе остальных, и протянул к Олегу руку, намереваясь поймать Нартова на прием. – Hy‑ ка, дай сюда свою пушку…
Олег отпрянул назад, а когда парень потянулся следом, неожиданно для всех принял его на автоматный магазин прямым ударом. Затыльник магазина разбил противнику бровь в кровь, которая и брызнула во все стороны, а сам контрактник от неожиданности не устоял на ногах, и упал рядом co своим товарищем.
– Следующего убиваю на месте, – сказал Олег. – Ложись!
Решительность его действий, и полная готовность идти на конфронтацию с еще более горькими последствиями, сделали свое дело. Оставшиеся охранники, под мелодичный звон своих «в боях заслуженных» значков, повалились как подкошенные, не издав ни единого лишнего звука. Нартов, держа автомат стволом на лежащих охранников, задом попятился к выходу, приговаривая:
– Запомните, козлы, на всю свою оставшуюся никчемную жизнь: «разведчика не тронь»! Могу убить и не заметить… я вам не срочник, вышедший за сигаретами!
Света подхватила пакеты, и выбежала из магазина. Выходя за ней, последнее, что увидел Олег в торговом зале, это были трясущиеся от страха тела доблестных защитников родины, которые умели на этой войне только бить своих же беззащитных солдат да насиловать медицинских сестер…
– Пошли быстрее, а то сейчас увяжутся за нами… – предостерегла Света. ‑ Такой хай сейчас поднимут…
– He поднимут, – усмехнулся Нартов. – Они там сейчас штаны от страха менять будут… пока будут менять, мы далеко уйдем.
Войдя на территорию базы, Света сказала:
– Я не ожидала от тебя такого…
– Я сам не ожидал… – усмехнулся Олег, и это было правдой.
– Зато ты им сейчас за все долги вернул… – Света улыбнулась. – Будут теперь знать как зло творить! Теперь они хоть кого‑ то будут бояться! Я их теперь буду тобой пугать!
– Пугай, – усмехнулся Олег. – Если надо, мы всем отрядом сюда приедем! Такой порядок здесь наведем!
Света обеспокоено посмотрела на Олега:
– A ну, руку покажи!
Олег посмотрел на костяшки пальцев правой руки – они были разбиты, и кровоточили.
– A, ерунда… – отмахнулся Олег. – Заживет.
– Придем в палатку, я тебе обработаю рану, – заверила Света.
Они быстро прошли часть и вернулись в госпиталь. Никто за ними следом не бежал, не преследовал, хай не поднимал.
B палатке сидела Ира. Она, узнав Олега, улыбнулась:
– A, наш беглец…
– Привет, – поздоровался Олег. – Давай к столу…
– A чем угощаете?
– Лимон, коньяк… – начал перечислять Олег.
– Боже мой, – Ира улыбнулась. – Неужели? Я лимона настоящего уже три месяца не видела…
– A не настоящего? – усмехнулся Олег.
– Столько же…
– Так, садись! – Света указала Олегу место на койке.
Олег присел на самый край.
– Давай руку!
– Да ладно… заживет…
– Я что сказала!?
Олег поднял руку, и Света быстро обработала ссадины.
– Это откуда? – спросила Ира.
– Рожу мы набили тем, которые нашу девочку насиловали… – сказала Света.
– Что, правда? – не поверила Ира.
– Правда, – заверила Света.
Олег ограничился коротким кивком головы.
– Так им и надо, – сказала Ира.
– Ну, теперь можно заняться и столом, – сказала Света.
Девушки быстро нарезали лимон, сыр и колбасу ломтиками. Олег открыл бутылку коньяка и поставил ее на стол.
– He посплю, так хоть напьюсь, – констатировала Ира, зевнув.
Олег посмотрел на молодых женщин. И Света и Ира всю ночь провели у операционных столов, вымотались до предела, да плюс еще груз прошлых недосыпов… но ни одним словом, ни одним жестом они не показывали Олегу свою усталость.
Света выставила на стол все те же солдатские кружки. Вот они, какие универсальные – и солдатский чай из них можно пить, и изысканный коньяк… ну где еще можно найти такую посуду?
Олег разлил коньяк по кружкам:
– Понемногу…
Подняли.
– За что? – спросил Олег. – Слово хозяйке!
– Давайте за то, что ты к нам приехал… – предложила Света от множественного лица.
Олег был начеку:
– Я приехал не к вам, а к тебе, – повернулся к медсестре: – Ира, извини…
– Да, ничего… – усмехнулась Ира.
– Ну, я так и хотела сказать… – сказала Света.
– Она про тебя, Олег, мне все уши прожужжала, – рассмеялась Ира. ‑ A теперь сказать, как надо, не может. Ты ее воспитывай…
– Ну, в общем, подняли! – предложил Олег.
Подняли, чокнулись и выпили.
– Лимоном, лимончиком! – с огнем во рту сказал Олег, как будто никто не знал, для чего нужен в такой ситуации нарезанный тонкими ломтиками желтый лимон.
– Слушайте, как хорошо! – сказала Ира, закусив лимоном. – Как я давно так культурно не сидела…
– Можно подумать, мы тут постоянно бескультурно нажираемся… – усмехнулась Света.
– A то я не видел… – рассмеялся Олег.
– Это был единичный, можно сказать, исключительный, случай, – сконфузилась Света. ‑ He комментирую…
– Факты говорят сами за себя! – Олег рассмеялся. – Ничего комментировать не надо.
Света легко хлопнула Олега ладошкой по плечу:
– Ox, и противный ты!
– Какой есть…
– A помнишь твой первый день в бригаде, когда ты пришел ко мне с растяжением связок: «а кто может оказать мне медицинскую помощь»?
– Прекрасно помню…
– A потом ты валялся у себя в комнате пьяный на полу, и я уложила тебя на койку…
– Так это была ты? A я все думал, как это я попал на койку, если засыпал на полу?
– Да, это была я.
– Большое тебе человеческое спасибо! A то бы я там простыл на полу…
– Наливай… – намекнула Ира. ‑ A то усну…
Олег разлил по второй. Подняли. Выпили. Света подмигнула:
– Тебя, верно, Лунин там пить каждый день учит?
– He, – Олег помотал головой. – He каждый. Так, через день…
– He существенная разница…
– Это зависит от боевых выходов. Когда у нас есть результат, отчего же не напиться на радостях…
Олег ел сыр и шоколад одновременно. Вкусно, что поделаешь… на войне крайне редко можно получить такое удовольствие…
– Ты знаешь, Олег, – Света посмотрела на Нартова. – Я совершенно не знаю тебя, ни кто ты такой, ни откуда взялся…
– Я обычный. Взялся, как и все – мама родила.
– A откуда ты родом?
– Родился в Питере, учился в Москве… и родители сейчас в Москве. Оттуда и призвался.
– Как же это тебя в такую даль занесло?
– Призвал военкомат. Я захотел посмотреть страну, вот и попросился на самый край…
– Интересно, а почему именно в спецназ?
– Вакансия переводчика была, вот я и согласился… а ты?
– A про меня ты все и так знаешь. Новосибирский медицинский, потом свадьба с Игорем, потом и мы – на самый край. Вот теперь, Игоря нет…
Глаза у Светы покраснели и через мгновение по обеим щекам пробежали слезинки. Она непроизвольно вытерла ладонью слезы и, всхлипнув, сказала:
– Ну, чего сидишь? Наливай…
Олег разлил по кружкам коньяк. Сказал:
– Третий…
Выпили не чокаясь, думая каждый о своем… Ира закусила и, завалившись на койку, сказала:
– Ладно, я уже вырубаюсь. Сильно не шумите, если что…
Она завернулась в солдатское одеяло, отвернувшись к тканевой стене палатки. Олег посмотрел на Свету:
– Какие же вы все‑ таки мужественные женщины!
– Это в каком смысле? – спросила из‑ под одеяла Ира.
– B прямом! – отозвался Олег. – Я просто поражаюсь вами. Нормальный человек уже укатил бы отсюда куда подальше, а вы работаете…
– Лично я деньги зарабатываю, – раздалось из‑ под одеяла. ‑ B сказки, про патриотизм, я уже не верю. Выросла…
Олег посмотрел на Свету.
– A ты?
– A ты? – спросила Света. – Почему ты сбежал в отряд? Нормальные люди убегают отсюда домой. A ты побежал на войну!
– Я не могу бросить своих друзей. Как же они там будут без меня? – Олег говорил правду. Именно так он и думал.
– Так и будут, – зло сказала Света. ‑ Витю Данилова подстрелили, так к вам прислали Фомина, подстрелят Фомина, пришлют еще кого‑ нибудь. Это же обыкновенный конвейер смерти… и мне здесь, в госпитале это видно очень хорошо… Вы есть не что иное, как пушечное мясо. Ты был у нас в морге? Видел горы человеческого мяса? Вся наша армия и есть это мясо. Только те, которые лежат в морге уже им стали, а те, которые еще живы, только стоят в очереди…
– Мы не мясо, – покачал головой Олег. – Пушечное мясо – это те, которые воевать не умеют, которых бросают в бой без подготовки…
– Ты эти сказки расскажешь внукам, – усмехнулась Света. ‑ Если доживешь. Я еще раз говорю: вся армия – это пушечное мясо. И все жители Чечни – то же самое… Боевики убивают вас, а вы их. B результате – только смерть…
Олег не нашел, что ответить, и потянулся к бутылке, что бы разлить еще.
– Сколько здесь смерти! Сколько здесь крови! Сколько здесь человеческого горя! – тяжело сказала Света. – И ни от кого я не могу получить вразумительный ответ для чего все это надо! Вот скажи мне, Олег, для чего мы их убиваем? Для чего они убивают нас?
– Потому что они – террористы. Потому что они – непримиримые сепаратисты.
– И только поэтому?
– A почему же еще? – удивился Олег.
– A мы не террористы? Мы убиваем мирное население! Знаешь, сколько раненых гражданских привозят нам каждый день?
– Нет.
– Почти столько же, сколько и наших военных. Когда по населенному пункту бьет артиллерия или авиация, смерть не делит людей на мирных и не мирных. Смерть убивает всех…
Олег поднял кружку:
– Выпьем.
– Давай за то, что бы не было войны…
– Давай, – согласился Олег.
– Я вот иногда думаю, – сказала Света, поднеся кружку ко рту, но остановившись. – Что там, в мирной жизни, я никогда и никому не смогу объяснить, что война это плохо, и ее не должно быть…
– Знаешь, Света, я об этом уже думал. И сформулировал свою мысль именно этими словами. Совпадение. У дураков мысли сходятся…
– Нет. Просто мы с тобой пришли к одному и тому же умозаключению. Ну, если ты это понимаешь, тогда выпьем…
Выпив, они поставили кружки на столик и принялись закусывать. Немного прожевав, Света сказала:
– Вот ты говоришь, что их нужно убивать, потому что они террористы.
– Да, – кивнул Олег.
– Наша армия убивает всех подряд. Это что – все подряд террористы?
– Мирное население гибнет случайно, – сказал Олег, осознавая, что в его словах слишком глубок элемент недосказанности…
– Потери этих «случайных» соизмеримы с потерями войск, я тебе это уже сказала.
– Хорошо, – кивнул Олег. – Соглашусь, что армия бьет всех подряд. Но и они, чеченцы, посмотри, как на нас смотрят! Разве что только в лицо «оккупанты» не говорят!
– Говорят, – «успокоила» его Света.
– Ну вот. Вот.
– Хорошо. Представь, что Питер, где ты родился и вырос, вдруг стал не угоден государству, и руководство страны решило ввести в город войска.
– Для чего?
– Предположи гипотетически. Пусть причина останется за кадром.
– Ладно. Допустим.
– Вот, а войска, войдя, разрушили город до основания. Ты, как истинный питербуржец, будешь защищать свой город с оружием в руках от таких правительственных войск?
– Конечно, буду! – усмехнулся Олег. – Разумеется!
– И государство тут же объявит тебя террористом, сепаратистом, боевиком, и остальная часть страны будет считать своим долгом убить тебя, и таким образом «спасти родину». Или я говорю что‑ то не так?
Олег некоторое время молча смотрел на Свету, а потом сказал:
– Да. Я с тобой согласен.
– Молодец, – усмехнулась Света. ‑ Сейчас причину войны мне сказать никто не может. И я тут между делом спрашивала наших раненых, за что они воюют. И большая часть знаешь, что мне ответила?
– Нет.
– Большая часть наших военных здесь воюет из‑ за мести за своих погибших товарищей! Понимаешь? Убивают за убийство! Мстят друг за друга! A co стороны это все очень смахивает на петушиные бои! Стравили двух бестолковых птиц, они и долбят друг друга!
Олег зло посмотрел на Свету:
– Ты сравниваешь нас с бестолковыми птицами?
– Это образное сравнение. Но точное.
– И ты хочешь сказать, что мы бестолку бьем друг друга?
– Я это уже сказала.
Олег налил еще, и поставил пустую бутылку на пол. Посмотрел на Свету:
– И за что, мы, по‑ твоему, воюем? Вот скажи, тогда, вот именно ты зачем приехала сюда? Что тебе здесь надо?
– Я приехала сюда мстить за своего погибшего мужа, – сказала Света. – Я это не скрываю.
– Ага! Значит, месть!
– Да, месть.
– Как же можно мстить в госпитале?
– Я хотела на передовую. Я хотела в ваш отряд, но меня не пустили. Тогда я хотела убивать боевиков своими руками!
– A что же с тобой сейчас?
– A сейчас у меня за плечами опыт нескольких месяцев работы в хирургическом отделении госпиталя. И этот опыт раскрыл мне глаза на сущность этой войны. Сейчас я вижу, что эта война никому из нас не нужна. Эта война уже забрала у меня Игоря. Эта война еще много сделает гадости всем нам… Сейчас я вижу, что харизма войны – это месть. И тот, кто ведет войну, именно на мести делает упор. Именно месть наиболее верно движет в бой наших солдат. Отомсти за своего товарища! Убей злого чечена! A истинные мотивы остаются за кадром.
– Мною в бою движет понятие справедливости! – уверенно сказал Олег. – Тебе знакомо это чувство?
– Господи, Олег! Как же забиты у тебя мозги всякой ерундой! O какой справедливости ты говоришь? Что это такое? Это можно потрогать? Это можно оценить в денежном эквиваленте? Да освободи же ты свое сознание, и обернись вокруг! Посмотри: ты из гор не вылезаешь, где тебя каждую минуту могут грохнуть, а эти шестеро клоунов из магазина могут только в безопасном месте срочников бить, да наших медсестер насиловать! A ведь по завершению командировки в деньгах получите вы одинаково! Что ты тридцать тысяч в месяц, что они! Вот только разница: ты всегда в прицеле, ты всегда в холоде, ты всегда в недосыпе, а они в полной безопасности, в тепле, сыты и спят по пол дня! Где твоя справедливость? Так что если сам не можешь понять, так запомни, мальчик, раз, и навсегда: понятие справедливости придумали те, кому выгодно это понятие эксплуатировать. Тебе справедливость всю жизнь вбивают в голову, а на самом деле этого нет! Нет этого и точка!
Света смотрела на Олега так, как будто была готова его разорвать. Наверное, так смотрит на тупого ученика заслуженный учитель, которому подсунули бестолкового разгильдяя, и весь его огромный учительский опыт, все его знания, никак не могут ему помочь вдолбить в голову ученика, что два плюс два – это четыре.
Олег нерешительно взялся за кружку:
– Давай допьем, крайняя…
– Давай, – света мгновенно изменила тон.
Они чокнулись, и только после этого Олег спросил:
– За что?
– За то, что бы сегодня погоды не было!
– Это зачем?
– Это не зачем. Это для чего.
– Для чего?
– Для здоровья женского организма.
Олег хлопнул глазами:
– B каком смысле?
– Ладно, – усмехнулась Света. – Я пошутила. Я напилась, и теперь у меня будут злые шутки. He обращай внимания.
Выпили. Закуска подошла к концу. Олег деликатно уступил даме последний кусочек сыра. Света разломила его пополам:
– Ешь.
– Спасибо.
– На здоровье.
– Еще будешь? – спросила Янина, дожевав сыр.
– Что?
– Пить?
– A что?
– Спирт. Гост – семьдесят четыре‑ двадцать‑ десять. Хорошая штука. Рекомендую…
– Нет, сейчас не буду. Пойдем, лучше прогуляемся?
– Иди, если хочешь. A я вздремну часок. He могу уже – сон с ног валит.
Света не стала дожидаться ответа и завалилась на койку. Олег наклонился к ней – молодая женщина уже спала.
He задерживаясь более, Олег взял автомат и вышел из палатки. Решил пока сходить на вертолетную площадку, уточнить, когда будет борт на Махкеты. Пока Олег туда шел, подумал, что если ждать осталось не долго, то улетит в отряд, не прощаясь. Как в прошлый раз.
Часовой у вертолетов спросил закурить, и Олег вспомнил, что забыл в палатке припасенные блоки сигарет.
– Нету… – отозвался Олег на вопрос часового. ‑ A когда вертолет на Махкеты?
– A хрен его разберет, – часовой безнадежно махнул рукой. – Я что, диспетчер? Откуда мне знать, куда они летают?
– A кто знает?
– Спроси у летунов.
– A где они?
– Да вон, в столовой сейчас едят…
Олег повернулся в сторону, куда указывал часовой, и увидел большую палатку.
– Там, что ли?
– Ага. B палатке…
Олег направился к палатке. Там тоже стоял боец с автоматом. Видать, здорово охраняли пилотов…
Боец глянул на Нартова и отвернулся. Олег расценил это как разрешение пройти, и заглянул в палатку.
– A кто на Махкеты крайний? – улыбнувшись, спросил Олег.
– A тебе зачем? – отозвался мужик в летной форме, который сидел за обеденным столом ближе остальных и ел борщ.
– Улететь.
– Пешком дойдешь.
Олег усмехнулся: пилот не блистал разговорным этикетом.
– Но на вертолете быстрее‑ то будет… – сказал Олег.
– He. Пешком быстрее, – пилот прекратил есть, и повернулся к Олегу: – Погода сегодня паскудная. Мы даже в Моздок улететь не можем. Теперь придется нам тут ночевать. A что, сильно в горы надо?
– Ага, – кивнул Олег. – Что, вообще полеты отменили?
– Я же тебе русским языком говорю: погода сегодня паскудная!
– He летная?
– Ну да.
– Вот, блин, неудача… – расстроился Олег. – Что же делать?
– A ты чей?
– Романова.
– A, – улыбнулся пилот. – Значит, свой! A то я смотрю – вроде рожа знакомая. Когда же я тебя мог видеть? Вспомнил! Как‑ то утром рано я тебя туда уже подвозил!
– Было такое, – улыбнулся Олег.
– A раз такое дело, тогда присаживайся! – вертолетчик махнул рукой на стол. – Покушай с нами, налить?
– Нет, спасибо. Я только из‑ за стола. Пойду тогда искать, может колонна, какая в ту сторону пойдет…
– Ну, тогда удачи, лейтенант!
– Тебе того же…
Олег вышел из палатки. Новость была не очень хорошая. Погода вдруг стала нелетной, и на вертолете он сегодня вряд ли уже вернется. Колонны обычно формируются и уходят утром, а сейчас уже далеко за обед. Что, придется оставаться? Только вот у кого?
Олег решил сходить в разведцентр к знакомому, в надежде найти на ночь приют, но вдруг с удивлением понял, что не может вспомнить, как зовут того знакомого. B дополнение он вспомнил, каких трудов стоило тогда с Шумовым пройти несколько контрольно‑ пропускных пунктов, и мысль идти к разведчикам отпала сама собой.
– Вот попал, – сам себе под нос сказал Олег.
Он шел по территории огромной военной базы и не знал, куда ему нужно было идти. Решил найти узел связи, чтобы доложиться о возникших затруднениях. Узел связи искать долго не пришлось – куча антенн выдавала его стопроцентно.
– Чего надо? – спросил часовой.
– Дежурного по узлу связи мне позови.
– Нет его.
– A где он?
– На территории…
– Тогда позови помощника дежурного.
– Спит. Велел не будить.
– Тогда старшего радиста мне позови, солдат!
– A вы кто? – часовой демонстративно поправил автоматный ремень.
– Лейтенант Нартов, разведотдел округа, – представился Олег.
– Блин, ходят тут… – себе под нос сказал часовой, повернувшись и начав движение в сторону КУНГов.
– Давай быстрее! – крикнул ему вслед Олег. – Шевели копытами!
Боец чуть прибавил и скрылся за машинами связи. He прошло и десяти минут, как появился заспанный прапорщик и, подойдя к Олегу, спросил:
– Hy?
– Лейтенант Нартов, – представился Олег. – Разведка округа.
– Вижу, что не генерал, – отмахнулся прапорщик. – Чего надо?
– Позвонить.
– Куда?
– Позывной «Геолог». Три минуты.
– Да хоть десять… пошли…
Олег пошел за прапором, от которого несло дешевой сивухой. Нартову стало приятно, что от него самого пахло коньяком, а не чеченской паленой водкой, которой по дешевке местные аборигены спаивали доблестную российскую армию.
– Дайте лейтенанту связь… – сказал прапорщик солдатам, сидящим на связи. – Как ты говорил?
– C «Геологом», – подсказал Олег.
– C «Геологом», – продублировал прапорщик.
Один из бойцов связался с «Геологом» и передал трубку Олегу:
– Говорите…
Олег взял трубку:
– «Геолог»?
– На связи, – отозвался дежурный радист.
– Это Нартов, – представился Олег. – Кто там по части сегодня?
– Капитан Лунин! – отозвался радист. – Здравствуйте, товарищ старший лейтенант!
– Привет. Ну, где он?
– Да готов уже. Спекся…
– Это как? – вдруг у Олега в душе все похолодело. Неужели Лунин убит?
– Да напился он, – пояснил свой радист. – Вон он на лавке спит никакой.
– A кто из штаба есть?
– Есть. Начальник штаба.
– Пригласи к трубке.
– Есть.
Через несколько секунд Игорь ответил:
– На связи!
– Это Нартов, – сказал Олег.
– Говори, чего хотел?
– Тут погода нелетная, колонны в отряд нет. Я только завтра до отряда доберусь…
– A ты где?
– B госпитале.
– A, точно. Так, говоришь, погода не летная?
– Да. Мне так летуны сказали.
– И что ты предлагаешь?
– Ну, я только завтра с колонной приеду. Или прилечу, если погода будет…
– Понял.
– Командиру скажите, а то потеряет меня.
– Где ночевать будешь?
– Сейчас найду.
– Хорошо. У тебя все?
– Да.
– Конец связи.
– Конец связи, – машинально повторил Олег и отдал трубку связисту.
– Поговорил? – спросил прапорщик.
– Поговорил, – кивнул Олег.
– Выпить хочешь?
– Нет, спасибо, – усмехнулся Олег. – Я только из‑ за стола…
– Ну, как хочешь… – прапорщик пожал плечами.
Олег вышел с узла связи и пошел, куда глаза глядят. Хотел, было заглянуть в ангары, туда, где ночевал в ночь побега из госпиталя, но там уже стояла какая‑ то часть. Были бы свои, «специальные», может, еще бы и подошел, но там явно были какие‑ то автомобилисты. Стало темнеть.
Нартов побродил еще по расположению базы, и снова ноги привели его к госпиталю. Олег посмотрел на часы: он отсутствовал ровно два часа. Попросить приюта у Светы?
Олег заглянул в палатку. Женщины спали. Он нерешительно потоптался у входа и все же вошел во внутрь.
– Это снова я… – негромко сказал он.
Света вдруг подскочила и спросила:
– Что? Уже привезли?
– Кого? – спросил Олег.
– Раненых… – сказала Света, но всмотревшись в лицо вошедшего, отмахнулась: – A, Олег, это ты…
– Да я тут… – Олег мялся, не зная, как спросить у Светы разрешения остаться на ночь.
– Сколько
|
|
|
