Закончена «книга о жизни в обители» 3 глава

7— 15. Просил передать тебе Царь дхармы: «Не должен ты гневаться, если Бхима, помня о (прежней) вражде, поступает несправедливо. Такова уж воистину дхарма кшатриев, о владыка людей, а Врикодара¹⁵² в битве был привержен кшатрийской дхарме. И я, и Арджуна вновь и вновь просим тебя, о царь, смилостивиться над Врикодарой, ибо здесь ты — (наш) владыка. Раздавай же имущество, сколько ни пожелаешь, ведь ты — вла­стелин наш, (нашего) царства и самой (нашей) жизни. Пусть лучший среди куру повелит доставить сюда пожертвования, предназначенные для брах­манов, и (все необходимое) для совершения поминального обряда по сы­новьям — драгоценные камни, коров, слуг и служанок, овец и коз, пусть по воле царя (Юдхиштхиры) раздает он (это) там и тут брахманам, а также беднякам, слепым и увечным. Вели, о Видура, соорудить места для собра­ний, обильные множеством яств и вкусных напитков, а также поильни ко­ровам и разное другое, что (требуется) для священнодействия». Вот что сказали мне царь (Юдхиштхира) и Партха, Завоеватель богатств, тебе же надлежит объявить, что должно быть немедленно сделано». Когда так было сказано Видурой, Дхритараштра приветствовал это и стал размыш­лять, о Джанамеджая, над великим дарением, (что предстояло ему совер­шить) в полнолуние (месяца) Карттика.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» девятнадцатая глава.

Глава 20

 

Вайшампаяна сказал:

1 — 9. Когда Видура сказал так, возрадовался владыка людей — царь Дхритараштра деянию царя (Юдхиштхиры) и Джишну¹⁵³. Затем отобрал он тысячи брахманов, лучших среди риши, достойных Бхишмы, для (помино­вения) своих сыновей и близких и повелел приготовить еду и напитки, по­возки и покрывала, золото, жемчуг и драгоценные камни, одежду для при­служниц и слуг, шерстяные одеяла, оленьи шкуры и самоцветы, селения и поля, коз и овец, украшения, слонов и коней, а также юных прекрасней­ших из женщин. Называя каждого (из погибших), лучший из царей раздал (все это) брахманам. Прославляя Дрону, Бхишму, Сомадатту и Бахлику, царя Дурьодхану и (других) сыновей, каждого по отдельности, а также тех, кого возглавлял Джаядратха¹⁵⁴, и всех (павших) родичей, ширилось то по­минальное жертвоприношение, дакшиной при котором были многие стада коров; с дозволения Юдхиштхиры потоками лились тогда несметные бо­гатства и драгоценности. Слуги — счетчики и писцы по воле Юдхиштхи­ры непрерывно вопрошали царя (Дхритараштру): «Приказывай, что нужно отдать этим (людям) в дар, и да будет оно отдано». И едва тот успевал ска­зать, то (что было нужно) тут же появлялось перед глазами. По распоряже­нию мудрого сына Кунти, царя (Юдхиштхиры), тот, кому полагалось даровать сотню, (получал) десять сотен, а тот, (кто должен был получить) тыся­чу, получал десять тысяч (даров).

10 — 17. Словно туча, ливнем изливал царь потоки богатства, ублаготво­ряя брахманов, — так водоносное (облако насыщает) дождем землю¹⁵⁵. Царь, владыка земли, беспрерывно лавиной обрушивал на все варны яства, напитки и соки. Затопило (весь) мир океаном дарений Дхритараштры: по­токи драгоценных камней (окаймляла) пена одежд, грохот барабанов был подобен рокоту (вод), (стада) коров и коней — водоворотам, (куда попали) макары¹⁵⁶; женские украшения (казались) крупными копями, морями (рас­кинулись) золотые сети с жемчугом, в изобилии потоками (расходились) селения, полагающиеся в дар брахманам¹⁵⁷. Вот каким образом совершил (Дхритараштра), о великий царь, поминовение своих и Гандхари сыновей, внуков и праотцев. Когда продолжатель (рода) Куру устал, раздавая бес­численные дары, жертвенное приношение даров подошло к концу. Так провел царь Кауравья великое празднество дарения, при котором вознагра­ждением брахманам служила обильная, вкусная пища, и было там великое множество артистов, танцоров и мимов¹⁵⁸. Раздавая в течение десяти дней дары, о бык-бхарата, царь, сын Амбики, исполнил свой долг перед сыновь­ями и внуками.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцатая глава.

 

 

Глава 21

 

Вайшампаяна сказал:

1 —7. И вот ранним утром, когда наступило время отправиться в лес, мудрый царь Дхритараштра, сын Амбики, призвал Пандавов и, почтив, как полагается, вместе с Гандхари этих героев, повелел, чтобы брахманы, ис­кушенные в Ведах, совершили жертвоприношение в полнолуние (месяца) Карттика. Поместив впереди себя жертвенный огонь, прикрывшись моча­лом и шкурой оленя, царь в окружении женщин покинул свои покои. Едва владыка людей Вайчитравирья тронулся в путь, вскричали жены кауравов, а с ними женщины Пандавов и другие из царского рода Кауравы. Затем царь, Индра людей, яркими цветами и жареным рисом воздал почести дому, наделил имуществом всех слуг и, отпустив их, направился (в лес). Тут царь Юдхиштхира, в трепете сложив почтительно ладони, со слезами в голосе, громко, навзрыд запричитал: «О великий царь-праведник! Куда со­бираешься ты?» — и пал на землю. Тогда Арджуна, первый из бхаратов, снедаемый тяжкой мукой, то и дело вздыхая, воскликнул, обращаясь к Юдхиштхире: «Не надо так (горевать)!» и, сам пребывая в тоске, подхва­тил и удержал (своего брата).

8 — 13. Герои Врикодара, и Пхальгуна, двое сыновей Мадри, Видура, Санджая, сын вайшьи (Юютсу) с Гаутамой, а также Дхаумья¹⁵⁹ и брахманы шли рядом (с ними), едва сдерживая слезы. Кунти своей рукой, покоив­шейся на плече Гандхари, которая шла с остановившимся взором, поддер­живала ее, а царь Дхритаращтра решительно ступал, приобняв рукою Гандхари за плечо. И Кришна-Драупади, и Ядави, и Уттара с маленьким сыном, и Каурави Читрангада¹⁶⁰, и какие-то другие женщины отправились в путь вместе с царем и (сопровождавшими его) женщинами. Звуки их плача были подобны, о царь, громким горестным крикам курари¹⁶¹. Всюду падали (без чувств) женщины (из разных варн) — брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр. Горожане в Городе, названном в честь слона, были без­мерно опечалены уходом (Дхритараштры), о царь, подобно тому, как некогда в Собрании кауравов — уходом Пандавов (после проигрыша) в игре¹⁶². Красавицы, которых при том Индре мужей никогда не видели ни солнце, ни месяц, терзаемые горем, высыпали на царский тракт, когда Ин-дра кауравов удалялся в великий лес.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцать первая глава.

 

 

Глава 22

 

Вайшампаяна сказал:

1 — 9. Женщины и мужчины, о царь, (стоя) на террасах дворца и на зем­ле, издавали громкие крики. Сложив ладони, в трепете, с трудом продви­гался тот мудрый царь по главной улице города¹⁶³, запруженной мужчина­ми и женщинами. Выступал он из Города, названного в честь слона, через врата Вардхамана¹⁶⁴, то и дело (взывая) к скопленьям людей, чтобы те воз­вращались назад. Видура и сута-советник Санджая, сын Гавальганы, при­готовились идти в лес вместе с царем, тогда как Крипу и Юютсу, велико-колесничного воина, Дхритараштра, владыка земли, отослал от себя, пре­поручив заботам Юдхиштхиры. Когда горожане повернули обратно, царь (Юдхиштхира) вместе с теми, что жили во внутренних покоях дворца, сле­дуя воле Дхритараштры, вознамерился было вернуться. Но тут, о бык-бха-рата, приблизившись к своей матери Кунти, он произнес: «Я последую за царем, ты же соблаговоли возвратиться. В окружении женщин, царица, тебе надлежит идти в город, а царь (Дхритараштра), верный дхарме, пусть направляется (в лес), коли он утвердился в своем намерении предаться подвижничеству». Когда так сказал ей Царь дхармы, Кунти, поддерживая Гандхари, с глазами, полными слез, произнесла:

10 — 16. «О великий царь! Никогда не выказывай небрежения Сахадеве, о царь, ибо он всегда был привязан ко мне, как и к тебе. Постоянно помни о Карне, не отступавшем в боях; это из-за меня, неразумной, был повержен тогда этот герой¹⁶⁵. Видно, железное сердце у меня, недостойной, о сын мой, если не разбилось оно на сотню осколков, оттого что не вижу я ныне сына Солнца¹⁶⁶. Но что я могу поделать, о погубитель недругов, когда он ушел таким образом¹⁶⁷! Безмерна моя вина: не объявила я, что это сын Солнца, и по этой причине, о мощнорукий, да будет дарован ему несрав­ненный дар. Всегда вместе с братьями, о погубитель врагов, (тебе) надле­жит радеть о непреходящем благе того, кто старше, равно как и о Драупа-ди, о сокрушитель недругов! На тебя, о потомок Куру, герой, должны опи­раться и Бхимасена, и Арджуна, и Накула, ибо ныне в твоих руках бразды правления родом. А я буду жить в лесу вместе с Гандхари, верно служа¹⁶⁸ своему свекру и свекрови, предаваясь подвижничеству и умащая (тело свое) грязью (взамен благовоний)».

1 7— 23. Верный дхарме, смиривший свои чувства (Юдхиштхира), когда так ему было сказано, вместе с братьями погрузился в горькую печаль и ничего не ответил. Затем, будто бы поразмыслив немного, сын Дхармы Юдхиштхира грустно сказал матери, обуреваемый горем от (этих) мыслей: «Что так терзает тебя? Не должна ты этого говорить. Смилуйся, не могу я расстаться с тобой. Прежде ты ободряла нас, о прекрасная обликом, под­держивая словами, (сказанными) Видурой¹⁶⁹, так что не должна ты нас по­кидать. Опираясь на мудрость твою, повержены мною (враждебные нам) цари и получено от мужа-быка Васудевы это царство¹⁷⁰. Где же ныне та мудрость твоя, о которой я был наслышан! Провозглашая верность кшат-рийской дхарме, намерена ты отступить от нее. Как же ты будешь жить в диких лесах, покинув и нас, и царство, и достославную невестку твою (Драупади)! О моя мать, смилуйся надо мной!».

24 — 32. Слыша эти слезные речи своего сына, Кунти, с глазами, полны­ми слез, продолжала свой путь, и тогда Бхима так обратился к ней: «О Кунти! Когда есть возможность наслаждаться тем царством, что завоевано сыновьями твоими, когда нужно вершить царские дхармы, что за мысли появляются у тебя! Не ты ли побудила нас некогда нести погибель земле¹⁷¹, так по какой же причине, (нас) оставляя, ты желаешь уйти в лес? Не тобой ли детьми мы были выведены из леса вместе с обоими сыновьями Мадри¹⁷², пребывавшими в горьком отчаянии! Смилуйся, наша славная мать, не уходи ныне в лес, а вкушай блага царствования Юдхиштхиры, добытые мощью Партхи¹⁷³». На все лады стенали ее сыновья, но она не отве­чала ни слова, утвердившись в решении удалиться в леса. Вслед за свекро­вью, направлявшейся на жительство в лес, плача, с тоской на лице, шли Драупади с Бхадрой¹⁷⁴. То и дело оглядывая всех своих плачущих сыновей, решительно держала путь в лес многомудрая (Кунти). А Пандавы вместе со слугами и обитателями внутренних покоев дворца продолжали идти следом за ней. И вот, отерев слезы, обратилась она к своим сыновьям с та­кими словами.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцать вторая глава.

 

 

Г л а в а 23

 

Кунти сказала:

1 — 11. Это так, как ты говоришь, о мощнорукий Пандава! Прежде, о царь, когда вы пребывали в унынии, я поддерживала вас. Когда у вас было отнято царство в результате игры и вы, побежденные родичами, лишились преуспеяния, я поддерживала (вас). «Да не погибнет, о мужи-быки, потом­ство Панду! Да не погибнет ваша слава!» — вот ради чего я поддерживала (вас). «Все вы Индре подобны¹⁷⁵, отвагой сравнимы с богами, так что вы не должны заглядывать врагам в лицо!» — вот почему я делала это. Да не бу­дешь ты, царь, лучший из вершителей дхармы, подобный Васаве¹⁷⁶, снова терпеть страдания в лесу, — вот ради чего я поддерживала (вас). Да не подвергнется опасности Бхима, мощью подобный десяткам тысяч слонов, известный своей отвагой и дерзостью, — вот ради чего я поддерживала (вас). Да не потерпит урона Виджая, рожденный вслед за Бхимасеной, по­добный Васаве¹⁷⁷, — вот ради чего я поддерживала (вас). Да не будут стра­дать от голода Накула и Сахадева, следующие за старшими (братьями), — вот ради чего я поддерживала (вас). Да не будут напрасными муки, (пере­несенные) в Собрании статной Шьямой с огромными очами, осененной Шри¹⁷⁸, — вот почему я делала это. Когда у меня на глазах Духшасана по невежеству своему притащил (в Собрание), точно служанку, проигранную в кости, безупречную телом, трепещущую, как банановое дерево, верную женской дхарме (Драупади) в пору нечистоты ее, стало мне ясно — роду нашему нанесен урон¹⁷⁹.

12 — 21. Опечалились куру — свекор мой (Дхритараштра) и остальные, когда она зарыдала, точно курари¹⁸⁰, ища, кто бы ее защитил. Когда злодей Духшасана, лишившись разума, тащил ее за волосы, смятение овладело мною, о царь! Знайте, мои сыновья: дабы взрастить мощь вашего пыла, словами Видуры тогда я поддерживала вас. Да не погибнет царский род Панду, обретя моих сыновей, — вот ради чего, сын (мой), я поддерживала (вас). Если сыновья или внуки (царя), не говоря о самом царе, не обретают наиблагих миров, приходит к погибели род. Некогда, сыновья мои, я вку­сила обильных плодов царствования моего супруга, совершены были (мною) обильнейшие дарения, испит, как положено по обычаю, сома¹⁸¹. Поэтому не ради своей выгоды побуждала я к действию Васудеву увеще­ваниями Видуры — то было сделано во имя спасения (рода). Не желаю я, сын мой, плодов царства, завоеванных сыновьями, но желаю, владыка, подвижничеством (достичь) благословенных миров, (где пребывает) суп­руг мой¹⁸². Служа моим свекру и свекрови, живущим в лесу, о Юдхиштхи-ра, я иссушу свое тело подвижничеством. Возвращайся назад с Бхимасе-ной и остальными, о лучший из куру. Да будет к дхарме устремлен твой разум и да будет великой твоя мудрость!

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцать третья глава.

 

 

Г л а в а 24

 

Вайшампаяна сказал:

1 — 11. Выслушав слова Кунти, безупречные Пандавы, о лучший из ца­рей, вместе с Панчали¹⁸³ в смятении повернули назад. Поднялся, о бхарата, громкий крик — то зарыдали все обитатели внутренних покоев дворца, увидев, что Кунти уходит. Пандавы обошли царя (Дхритараштру) по кругу прадакшины и, почтив его¹⁸⁴, тронулись было в обратный путь, так и не ос­тановив Притху. Тут сын Амбики Дхритараштра, великий царь, задержал Гандхари и Видуру и, обращаясь к ним, произнес: «Пусть царица, мать Юдхиштхиры, возвращается с миром, ибо истинно все, что сказал Юд-хиштхира. Какая (женщина) удалилась бы в дикий лес, бросив, точно бе­зумная, своих сыновей, отринув великую власть, (обретенную) благодаря сыновьям, и плоды ее величайшие! Может она отныне, оставаясь в преде­лах царства, вершить подвижничество, раздавать дары и блюсти обеты. Да будут услышаны (эти) мои слова! О Гандхари, я доволен тем, как служила (нам наша) невестка, поэтому, о сведущая в дхарме, ты должна отпустить ее». Дочь Субалы¹⁸⁵, когда к ней так обратился царь (Дхритараштра), пере­дала Кунти все сказанное царем и (высказала) свою собственную волю. Но и она не смогла заставить праведную царицу Кунти, приверженную дхар­ме, повернуть назад, ибо та была тверда в своем решении уйти на жительство в лес. Поняв, насколько крепка ее решимость, и видя, что лучшие сре­ди куру поворачивают назад, зарыдали тогда женщины куру.

12 — 16. Когда Партхи и все те, что обитают во внутренних покоях двор­ца, тронулись в обратный путь, многомудрый царь Дхритараштра напра­вился в лес. Пандавы же, обуреваемые горькой тоской, на колесницах все вместе, в сопровождении женщин, печально вступили в город. Хастинапу-ра вместе со стариками, детьми и женщинами словно бы гомонила безра­достно — будто праздник покинул город. Погрузившись в печаль, Панда­вы пали духом и, терзаемые великой скорбью, стали подобны, лишившись Кунти, осиротевшим телятам. Меж тем властелин Дхритараштра, одолев за тот день огромный путь, сделал остановку на берегу Бхагиратхи¹⁸⁶.

17— 24. Там и тут сияли огни, зажженные, как полагается, лучшими из дваждырожденных, постигшими Веды, богатыми пылом подвижничества; был разложен огонь и для старого владыки людей (Дхритараштры). Тот царь, почтив (священные) огни и совершив, как должно, жертвенное воз­лияние, воздал, о бхарата, почести Тысячелучистому (Солнцу), подошед­шему к закату. Видура и Санджая соорудили из (травы) куша'⁸⁷ ложе для царя, героя-куру, и неподалеку — для Гандхари. Поблизости от Гандхари расположилась также на (ложе из) куши Кунти, мать Юдхиштхиры, вер­шащая благой обет. В пределах слышимости от них нашли пристанище Видура и остальные, а на положенных им местах — жрецы-дваждырож-денные, что их сопровождали. Озаряемая огнями, та ночь была исполнена благодати, взращивая радость тех (странников) вместе с первыми из по­стигших Веды дваждырожденными. Затем, когда прошла ночь, они совер­шили обряды, открывающие день, и, принеся, как положено, жертву огню, все вместе, соблюдая пост, тронулись в путь, обратив взоры на север. Без­мерной печали была исполнена их жизнь в тот первый день: к их грусти примешивалась скорбь горожан и селян.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцать четвертая глава.

 

Глава 25

 

Вайшампаяна сказал:

1 — 8. Затем, следуя совету Видуры, царь (снова) сделал остановку на священном¹⁸⁸ берегу Бхагиратхи — в излюбленном (месте) праведников. Тут пришли приветствовать его брахманы, живущие в пределах (этого) царства, о бык-бхарата, а также многие толпы кшатриев, вайшьев и шудр. Царь, окруженный ими, почтил их беседами и, оказав должным образом почести, отпустил вместе с учениками. Вечером того же дня тот владыка земли приблизился к Ганге и вместе со славной Гандхари совершил, как положено, очищение. Предводительствуемые Видурой, о бхарата, другие мужи, по отдельности совершив омовение в тиртхах¹⁸⁹, приступили к от­правлению всяческих обрядов. Затем Притха, дочь Кунтибходжи¹⁹⁰, о царь, привела на берег Ганги совершившего очищение старого своего свекра и Гандхари. Меж тем царские жрецы оборудовали там возвышение для алта­ря, и владыка людей, средоточие истины, совершил жертвенное возлияние огню. Затем мудрый царь, смиривший себя, подчинивший себе свои чувст­ва, вместе со спутниками тронулся в путь от берега Бхагиратхи по направ­лению к Курукшетре¹⁹¹.

9 — 18. Мудрый царь, царственный риши, встретился со святым мудре­цом Шатаюпой, явившись в его обитель. То был великий царь кекаев¹⁹², погубитель недругов; передав своему сыну власть над людьми, он удалил­ся в лес. Вместе с ним царь Дхритараштра отправился в обитель Вьясы, и тот, о царь, как предписано, принял потомка Куру. Царь (Дхритараштра), радость кауравов, пройдя там посвящение¹⁹³, поселился затем в обители Шатаюпы. Тот царь многомудрый по повелению Вьясы поведал царю¹⁹⁴ (Дхритараштре) все о лесном образе жизни¹⁹⁵, о великий царь! Так могучий разумом царь Дхритараштра, а также его спутники посвятили себя под­вижничеству. Тогда и царица Гандхари, облачившись в мочало и черную шкуру оленя, вместе с Кунти приняла тот же самый обет, о великий царь! Делом, мыслью, словом и даже зрением¹⁹⁶ вершили они, о царь, высочай­шее подвижничество, смирив полностью все свои чувства. Иссушив свою плоть так, что остались лишь кожа да кости, прикрыв свое тело мочалом, стянув узлом волосы на затылке, накинув оленью шкуру, царь, точно вели­кий риши, предавался суровейшему подвижничеству, избавляющему от всякой скверны. Кшаттри (Видура), сведущий в дхарме и артхе, суровый подвижник, обуздавший свой дух, изможденный, в одежде, состоящей лишь из полосок мочала, вместе с Санджаей ревностно служил царю и его супруге.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцать пятая глава.

 

 

Гл а в а 26

 

Вайшампаяна сказал:

1 —5. Затем явились туда, дабы увидеть царя, величайшие из подвиж­ников: Нарада¹⁹⁷, Парвата¹⁹⁸ и богатый подвижническим пылом Девала¹⁹⁹. Пришел и Двайпаяна с учениками, и другие умудренные, совершенные (йогины), а также престарелый царственный мудрец Шатаюпа²⁰⁰, непре­взойденный по своему благочестию. Кунти по всем правилам воздала им почести, о великий царь, а те подвижники остались весьма довольны ее об­хождением. Эти величайшие святые, к радости великого духом царя Дхри-тараштры, повели с ним духовную беседу; а по окончании ее боговидец Нарада, воочию созерцавший все, что есть в мироздании, рассказал такую историю, о сын мой!

6 — 14. «Жил некогда царь, подобный (самому) Праджапати, не ведавший страха, по прозванию Сахасрачитья — дед Шатаюпы. Оставив свое царст­во преисполненному благочестия старшему сыну, добродетельный царь ушел в лес. Достигнув крайних пределов пламенного подвижничества, этот мудрейший владыка людей вступил в обитель Пурандары²⁰¹. Много раз я, наведываясь в мир Махендры²⁰², видел там царя, выжегшего в себе грехи огнем подвижничества, о царь! Точно так же и царь Шайлалая, дед Бхагадатты, одной лишь силой подвижничества достиг обители великого Индры. Так же и царь по имени Пришадхра, подобный Держателю ваджры²⁰³, — тоже силой подвижничества отсюда вознесся в высший мир. И в этом же лесу сын Мандхатри, царь Пурукутса²⁰⁴, обрел высшее совер­шенство, о владыка людей! Царь, чьей супругой стала Нармада, лучшая из рек²⁰⁵, совершив в здешнем лесу (великие деяния) подвижничества, взошел на небо. Был также благочестивейший царь по имени Шашаломан, и он тоже, предаваясь в этом лесу подвижничеству, обрел небеса!

75— 20. Вот и ты, о царь, с соизволения Двайпаяны войдя в этот под­вижнический лес, достигнешь труднодостижимого, исключительного со­вершенства. И ты тоже, о царь-тигр, в конце своей аскезы объятый сияни­ем, вместе с Гандхари пойдешь стезей тех, великих духом, (мужей)! Пре­бывая рядом с Губителем Балы, постоянно помнит о тебе Панду; уж он-то всегда поможет тебе достичь блага, о хранитель земли! А многославная твоя невестка Кунти, которая родила Юдхиштхиру, — в нем же воплощен бог Дхарма, извечный Закон, — через беспрекословное послушание тебе и Гандхари попадет в один мир со своим супругом. Все это я прозреваю, о царь, потому что наделен ясновидением. Видура перейдет в (тело) велико­го духом Юдхиштхиры, а Санджая, сосредоточившись мыслью на тебе, очищенный (от грехов), обретет небо».

21 — 22. Выслушав это, великий духом, мудрый Индра кауравов, обра­дованный, оценил по достоинству (сказанное) и, восхвалив речь Нарады, вместе с супругой, оказал ему непревзойденные почести. Тогда и все сон­мы брахманов, ликуя, принялись вновь и вновь воздавать Нараде небыва­лые почести, о царь, чтобы сделать тем приятное царю Дхритараштре.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцать шестая глава.

Глава 27

 

Вайшампаяна сказал:

1. Восхвалили достойнейшие из дваждырожденных ту речь Нарады, а царственный мудрец Шатаюпа обратился к нему с такими словами:

2 — 6. «Почтенный владыка, ты превознес веру царя народа куру, всех присутствующих здесь и мою, о многосиятельный! Но есть у меня один вопрос, вот он каков, послушай: о царе Дхритараштре — о боговидец, по­читаемый во всех мирах! Обладая ясновидением, ты ведаешь, божествен­ный мудрец, суть всего происходящего и провидишь посмертную участь, ожидающую каждого из этих царей. Ты возвестил, что (названные) цари разделят с великим Индрой его райскую обитель, но не сказал, какие миры уготованы этому царю, о великий подвижник! Хочу от тебя узнать, в ка­кую обитель и когда уйдет сей владыка земли. Уважь мою просьбу, госпо­дин, расскажи об этом!».

7. В ответ на эти его слова богатый подвижническим пылом и наделен­ный ясновидением Нарада молвил в собрании святых такие, любезные сердцу каждого, слова:

8 — 14. «Перенесшись по своей воле во дворец Шакры, повидал я там Шакру — супруга Шачи, а также владыку людей Панду, о царственный мудрец! Зашел разговор о Дхритараштре, о тех невероятных чудесах под­вижничества, которые творит этот царь. И тут я услышал из уст самого Шакры, что жить этому престарелому царю осталось три года. Потом он вместе с Гандхари будет вкушать наслаждения в небесном дворце Куберы, где Царь царей окружит его почестями. Сын святого мудреца, наделен­ный великой долей, выжегший (подвижничеством все) грехи, исполнен­ный благочестия, в божественно-прекрасном убранстве, на управляемой мыслью колеснице будет он странствовать, где пожелает: в мирах богов, гандхарвов²⁰⁶ или ракшасов. Таков ответ на твой вопрос. Это — великая тайна богов, и я поведал ее вам, достопочтенные, только из приязни к вам, ибо вы, суть кладези учености, и выжгли (подвижничеством все свои) грехи».

15 — 16. Вняв этим сладостным речам святого боговидца, все (бывшие там) цари смирились и возрадовались. А мудрецы, ободрив своей беседой Дхритараштру, отправились, куда кто хотел, по открытым для них путям совершенных.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцать седьмая глава.

Глава 28

 

Вайшампаяна сказал:

1 —7. Когда Индра племени куру, горем и скорбью обуянный, удалил­ся в лес, Пандавов стала мучить тоска о матери, о царь! А горожане, все как один, горевали о своем царе; брахманы же вели о нем такие разговоры: «Каково-то живется в безлюдном лесу нашему старому царю? Каково-то там отмеченной судьбою Гандхари и Кунти-Притхе? Царственный мудрец привык к довольству, а откуда довольство в лесу? Как себя чувствует по­сле гибели единокровных сыновей? Тот, кому мудрость служит единствен­ным оком? А Кунти, лишив себя возможности видеть своих сыновей, со­вершила поистине беспримерный подвиг. Расставшись с Царским Счасть­ем²⁰⁷, она довольствуется жизнью в лесу! Как-то чувствует себя Видура, в природе которого заложено послушание брату, или (Санджая,) сын Га-вальганы, кормящийся от своего господина?». Такие речи вели повсюду, сходясь друг с другом, все горожане, от мала до велика.

8 — 16. Ну, а Пандавы, обуянные великой скорбью, так тосковали по своей старой матери, что не могли долго оставаться в городе. Мысли о престарелом отце, пережившем своих сыновей, владыке племени (куру), об отмеченной судьбою Гандхари и многомудром Видуре не давали им на­сладиться ни царством, ни женами, ни заучиваньем Вед. Размышляя о (страданиях) владыки людей (Дхритараштры), вспоминая то и дело о страшной гибели родичей, дошли они до полного безразличия к жизни. Вспоминая о том, как пал в гуще битвы юный Абхиманью, как сражены были мощнодланный Карна, никогда не отступавший с поля брани, сыно­вья Друпады и (многие) другие их друзья, — те герои ничему уже не мог­ли радоваться. Постоянно размышляя о том, что Земля лишилась своих лучших героев и своих сокровищ, они не знали больше сна. Лишились де­тей своих Драупади и прекрасная Субхадра: обе эти царицы ни в чем более не находили удовольствия, ничто их не радовало. И только глядя на рож­денного дочерью Вираты отца твоего, Парикшита²⁰⁸, праотцы твои находи­ли в себе силы жить дальше.

Такова в «Книге о жизни в обители» великой «Махабхараты» двадцать восьмая глава.

Глава 29

 

Вайшампаяна сказал:

1 — 8. Итак, Пандавы, эти отважные мужи-тигры, всегда радовавшие сердце своей матери, (ныне), вспоминая о ней, жестоко сокрушались. Пре­жде поглощены они были денно и нощно делами государства; ныне же в городе своем никаких государственных дел не касались. Словно одержи­мые скорбью, ни в чем радости они не находили. И даже, если кто их при­ветствовал, ответного почтения не выказывали. Эти трудноодолимые ге­рои, (невозмутимые,) подобно океану в самых его глубинах, казалось, из-за великой скорби утратили способность различать (окружающее, со­всем) лишились рассудка. Достойнейшие из потомков Куру, думали они о матери: «Как-то обессилевшая Притха справляется ныне с уходом за пре­старелой четой? И как тот царь, переживший своих сыновей, лишенный (их) поддержки, один обитает с супругой своей в лесу, где водятся дикие звери? Как та царица, причастная великой доле Гандхари, потерявшая ро­дичей, сопровождает старого, слепого супруга в скитаниях по безлюдной чаще?». В таких разговорах родилось у них желание уйти из города, укре­пилась мысль навестить Дхритараштру.

9— 13. И вот Сахадева, склонившись перед царем Юдхиштхирой, ска­зал: «Вижу, о владыка, что ты в сердце своем решил идти в лес. Сам я из уважения к тебе не решался раньше заговорить об этом. Но теперь час ухо­да настал, о Индра царей! По воле судьбы я увижу, как живет старая Кун-ти — исполненная подвижнического пыла, с заплетенными в косицы воло­сами отшельница, испытавшая, каково спать на ложе из трав куша и каша²⁰⁹! Когда же увижу мать, возросшую во дворцах и чертогах, предна­значенную судьбой для безграничного блаженства, ныне же изможденную и тяжко страдающую! Поистине изменчивы жребии смертных, о бык-бха-рата, если уж царская дочь Кунти живет, бедствуя, в лесу!».

14 — 17. Выслушав эту речь Сахадевы, царица Драупади, прекраснейшая из женщин, приветствовав царя и поклонившись ему, сказала: «Когда я увижу Притху, если только царица еще жива, то (скажу, что) для нас, оставшихся в живых, возможна еще радость (в этом мире), о владыка людей! Да будут всегда такими твои мысли, дух твой всегда да ищет услады толь­ко в дхарме, — ведь ты сейчас намерен доставить нам столь великое бла­го! Знай, что все женщины (твоего дворца) уже стоят на пороге, готовые пуститься в путь, предвкушая встречу с Кунти, Гандхари и нашим свёкром!».

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: