Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Ножи мусороизмельчителя были совершенно чисты. Как и стенки кузова. 5 глава




Метрикс сделал то же, что обычно делают при прыжках с парашютом: сжав колени, он чуть согнул ноги, приготовившись к удару.

Сегодня тот, кто определял жизненный путь полковника спецподразделения «коммандос», был милостив.

Джон упал у самого берега. Озерцо приняло его, поглотив, укрыв с головой. Он нащупал ногами зыбкое дно и встал. Вода доходила Джону до груди. Выбравшись в заросли тростника, Метрикс поднял руку и выставил на электронных часах таймер-будильник. Механический голос известил его о том, что отсчет начался. Цифры 11:00 на циферблате, мигнув, сменились новыми — 10:59.

Время пошло.

 

* * *

 

Десять часов пятьдесят восемь минут до…

Александро Родригес нетерпеливо мерил шагами палубу шикарной яхты. Беннет, стоящий рядом со связанной Дженни, наблюдал за ним с какой-то смесью брезгливости и удовольствия. Он презирал этих людей. Вообще, Беннет презирал людей, плативших ему деньги. Это правило не касалось одного человека на земле — Джона Метрикса. Нет, еще, пожалуй, отца. Да, да. Старого ублюдка Беннет тоже уважал. Уважал, боялся и ненавидел одновременно. Конечно, папаша был крепким человеком и умел заставить сына делать то, что ему хотелось. В противном случае Беннет вполне мог остаться с парой переломанных ребер.

(— А ну-ка, пойди сюда, маленький засранец. Ты что, не слышишь, козел, к тебе обращается отец! Значит, вот так, да? Не понимаешь человеческого языка? Ну хорошо же? Я тебя научу слушаться!

БАХ!в боку вспыхивает ярко-белый раскаленный шар боли, и маленький Беннет, скуля что-то неразборчивое…

Старый му…к. Вонючий ублюдок. Траханый козел… — уползает в ванную. Но напоследок получает еще пару увесистых ударов по ребрам и несколько здоровенных пинков по заднице.)

Так продолжалось до тех пор, пока он не подрос настолько, что лупил всех ребят во дворе. Старше или младше, не имело значения. А вот папаша состарился еще больше и уже не мог драться так же хорошо, как раньше. В один прекрасный день Беннет повышибал ему зубы и засунул головой в унитаз, стоящий в заблеванном грязном сортире. Папаша, помнится, хрипел так, словно ему дерьма натолкали в глотку.

Беннет даже ухмыльнулся. Воспоминания были приятными. Детский страх, разбавленный яростью, поднялся в груди сладкой истомой. И ему даже пришла в голову интересная мысль. А что, если он поступит так же с этим трусливым кретином Александро? Тот, наверное, будет визжать, как поросенок. Или свернуть ему шею?

Беннет почувствовал некоторое удовольствие от этих вполне приятных мыслей. Не сейчас. Не сейчас. Придется обождать какое-то время. До тех пор, пока не умрет Джон, и он, Беннет, спустит шкуру с его суки.

Да, Джон Метрикс — совсем другое дело. Метрикс — не Александро, и даже не папаша. Он другой. Сильный и ловкий, как сам Беннет. И Джон умеет заставлять. Умеет драться. Ерунда, когда он говорит, что ему не нравится убивать. Убивать нравится всем. Нужно лишь почувствовать вкус крови на губах. Понять удовольствие, которое получаешь в момент убийства. В ту самую секунду, когда враг перестает хрипеть и валится на землю. Когда его глаза подергиваются серой пленкой, словно у мертвой курицы. Собственно, чем человек отличается от этой глупой птицы? Да ничем. Все умные разговоры о смысле бытия и чтение книжек — дерьмо. Люди хотят только одного — пожрать, испражниться и потрахаться вдоволь. И вот когда человек набьет свое вонючее брюхо едой, наср…т во дворе соседа, перетрахает кучу сисястых шлюх, тогда он, сыто рыгая и почесывая свои яйца, начинает рассуждать о смысле жизни.

Ложь. Все вокруг — ложь и дерьмо. Все они свиньи и воняют дерьмом. Потому что они жрут дерьмо, ведут себя, как дерьмо, и мозги их тоже сплошное дерьмо. Мысли, которые выходят из этого дерьма, — воняют дерьмом. Чего же жалеть таких ублюдков?

В мире всего два человека, от которых не воняет. Он сам и Джон. Даже от Форестона и Лоусона пахло дерьмом.

Беннет сжал плечо девочки так, что та вздрогнула. Но она не застонала. Да, конечно, вся в отца. Возможно, если бы эта сучка выросла, то тоже научилась бы заставлять. Только вот неувязка. Она умрет. Наверное, даже раньше, чем рассчитывает урод Александро.

Беннет извлек из ножен широкий кинжал-«коммандо». Несколько секунд он качал его на ладони, борясь с искушением метнуть его в Родригеса. Перед глазами явственно встала картина — умирающий дерьмовый генерал. Кинжал вонзился в горло — точно в ложбинку между ключицами. Бежевый мундир заливает горячая, хлещущая из раны кровь. Глаза курицы, расширившиеся от ужаса, уставились на Беннета в немом изумлении. Страх. Жизнь вытекает вместе с тягучей дымящейся струйкой, обагряющей сверкающее лезвие. Родригес подносит руки к шее, словно надеясь извлечь кинжал — а вместе с ним и сам факт приближающейся смерти — из раны. Поздно, дерьмо собачье. Колени его подгибаются, и он валится на белую, надраенную до блеска, палубу. Кровь льется на краску. Красиво.

Ему пришлось победить искушение. Не без сожаления. Хотя на какую-то долю секунды Беннет почти потерял контроль над собой. Ему захотелось выпить кровь своей жертвы, вобрать ее силу, жизнь, впитать, словно губка, впитывающая влагу. Но он сдержался. Чувствуя, как дрожат от возбуждения руки, Беннет перехватил кинжал и принялся оглаживать острием усы. Это помогло ему успокоиться, снять напряжение.

Александро Родригес остановился рядом и напряженно посмотрел на белый корпус радиотелефона, стоящего тут же, на бархатном покрытии шикарного кресла.

Беннет ухмыльнулся. Он видел, что генерал закусил губу. Боится. Зря. Метрикс не пойдет таким путем. Это слишком просто. Поступи Джон подобным образом (убей он двух этих засранцев — Энрикеса и Салли — в аэропорту), и Беннет тут же перестал бы уважать его. Нет, Метрикс умнее. Гораздо умнее. Дурак Александро месяц слушал рассказы о Джоне, и так ничего и не понял. А чему же здесь удивляться? Дерьмо — вот кто он. И в голове у него тоже дерьмо.

Телефон запищал неожиданно и требовательно. Родригес кинулся к нему и, схватив трубку, сказал — почти крикнул — в нее:

— Алло?

Ему важно было услышать одну-единственную фразу, и он услышал ее.

— Птичка улетела. Груз на борту.

Беннет, не слыша собеседника, понял все по лицу Родригеса. Идиотически-радостному, довольному. Генерал вздохнул с таким непередаваемым облегчением, что Беннет не сдержался и тихо — почти неслышно — процедил себе под нос:

— Дерьмо, мать твою…

— Хорошо, — уже спокойнее сказал генерал. — Ты знаешь, где мы тебя ждем. Спасибо, Салли.

Трубка легла на столик, густо заставленный напитками. Родригес счастливо вздохнул и, лучезарно улыбаясь, повернулся к Беннету. У того вновь возникло искушение убить генерала. Перерезать ему глотку. Как грязной, воняющей навозом свинье.

— Пока все нормально. Все идет по плану.

(Ну еще бы, ухмыльнулся Беннет, ведь Джон гораздо умнее тебя, ослиная задница.)

— …Если нам немного повезет, сегодня мой последний день в роли гражданского лица. — Родригес плеснул себе в высокий бокал виски и сделал большой глоток. Он повернулся к Дженни и продолжил: — Твой отец решил помочь нам. Скоро ты вернешься к нему. Вернешься домой.

(Надо же, подумал Беннет, он боится ее. Не Джона, — это само собой, — но даже ее.)

— …Здорово будет, правда? — закончил свою речь Родригес.

— Конечно, — презрительно отозвалась девочка. — Но будет намного лучше, когда он тебе морду разобьет и нос на затылок пересадит.

Улыбка медленно сползла с лица генерала. На скулах заиграли желваки.

— Убери ее, — коротко приказал он Беннету.

Тот ухватил Дженни за шиворот и подтолкнул к лестнице, ведущей в каюты.

В эту секунду Беннет решил, что эта девчонка — молодец. Он даже начал немного уважать ее и решил, что, пожалуй, не станет убивать Дженни медленно. Да. Он, Клайв Беннет, постарается, чтобы она умерла быстро, без мучений. За этот плевок в морду ублюдку Родригесу.

Она, действительно, похожа на Джона, — решил Беннет и улыбнулся. Но Александро Родригес не видел этого. Расхаживая по палубе, потягивая виски, генерал мечтал о приближающемся завтрашнем дне.

 

* * *

 

Джон Метрикс скинул промокший насквозь пиджак — судя по всему, Энрикеса, — который его заставили надеть, чтобы скрыть рваный рукав тенниски.

(Это могло бы показаться подозрительным работникам аэропорта.)

Он внимательно осмотрел взлетные полосы и здание терминала, решая, как подобраться к нему незамеченным. Джон был почти уверен, что Салли уже звонит Родригесу, но, тем не менее, решил не испытывать судьбу дважды. Достаточно и того, что она не швырнула его на землю.

Справа шла машина, предназначенная для сушки полос, а также для того, чтобы очищать бетон от случайного мусора, занесенного ветром. Его раструб уставился на Метрикса черным оскалом.

Джон подождал, пока машина окажется между ним и терминалом, и побежал ей наперерез. Руки его двигались словно поршни мощной боевой машины. Собственно, он и был машиной. Настоящей боевой машиной, предназначенной для ведения войны. В считанные секунды Джон догнал грузовик, подпрыгнув, вцепился руками в поручни кузова и, подтянувшись, встал на подножку. Сейчас Салли не смог бы увидеть его, даже если бы старательно таращился сквозь стекло терминала в сторону поля. Джон очень надеялся, что даже если весельчак-блондин видел, как он прыгал в тростник, то решил, что он погиб. Да Метрикс и сам удивлялся, как ему удалось избежать гибели.

Сбоку возникла желто-черная будка смотрителя. Соскочив с подножки, Джон укрылся за ней, выжидая удобного момента, чтобы добраться до терминала.

Справа появился багажный электрокар. Состав двигался в сторону аэропорта за очередной порцией груза.

Джон запрыгнул на платформу и благополучно доехал на ней до служебных ворот. Дальнейшее не представляло проблемы. Спустившись по ступенькам к запасному входу, он перебрался через низенькое ограждение, миновал узенький холл и вышел в зал ожидания.

Терминал был забит людьми. Как пассажирами, так и ожидающими прибытия очередных рейсов.

Метрикс отчаянно озирался, стараясь отыскать в толпе низкую фигуру Салли. Дело осложнялось тем, что он не мог открыто ходить по аэропорту. И виной тону была не только рваная тенниска.

Джон вглядывался в толпу, суетящуюся возле телефонных автоматов. Если ему повезет, то Салли будет где-нибудь здесь. А если нет? Тогда придется проверять стойки компаний, сдающих автомобили на прокат. Разумеется, Салли не тот парень, чтобы ездить на экспрессах. Скорее всего, он возьмет машину. Что-нибудь из класса «поршей». «Роллс» для него слишком велик, «кадди» тоже, а на автомобиль уровнем ниже он, конечно, не согласится. С таким-то апломбом! Салли слишком любит бросаться пятидесятидолларовыми купюрами. Это когда-нибудь его и погубит.

Метрикс еще раз осмотрел толпу и уже собрался идти дальше, как вдруг заметил того, кого искал.

Весельчак стоял у крайнего телефонного аппарата и вращал диск, раздевая глазами миниатюрную мулаточку в форме стюардессы, мирно говорящую с кем-то из соседнего автомата.

На губах Салли играла улыбочка. Чувствовалось, что девушка пришлась ему по вкусу.

«Так ты, дружок, еще и женщин любишь? — отметил Джон. — Отлично, я это учту».

Он прислонился к колонне и стал ждать, пока блондин окончит разговор.

 

* * *

 

Десять часов пятьдесят семь минут до…

…Салли, сказав кодовую фразу, грохнул трубку на рычаг и отошел в сторону, окидывая взглядом хорошенькую девочку в униформе.

«Отличная куколка, — подумал он. — Просто класс».

Обойдя девушку таким образом, чтобы и она заметила его, Салли улыбнулся и, сунув руки в карманы брюк, принялся разглядывать стюардессу, довольно недвусмысленно подмигнув ей…

 

…Синди Шелфилд набрала номер своей подруги, Сэнди Роу, которая обычно летала вместе с ней на дальних международных рейсах. Их звали «Синди-Сэнди». Те, кто знал, разумеется. Нет, ничего из того, что могут представить себе некоторые частые посетители Гринич-Вилледж,[5]в их отношениях не было. Просто подруги, и ничего больше.

— Алло, Сэнди? Привет. Это я, Синди. Ты знаешь, у меня отменили рейс. Может быть, выберешься в город, поужинаем вместе?

В ответ Сэнди доходчиво объяснила ей, что она бы с удовольствием поужинала, но сегодня утром позвонил Макс Бруннер — ее приятель, с которым Сэнди поругалась неделю назад — и в знак примирения предложил провести вместе вечер. Она, Сэнди, долго сопротивлялась, но он, нахал такой, все же добился своего. «Так что, ты уж извини, но ужин придется перенести на другой день».

Тут-то и появился этот низкорослый тип. Он встал прямо перед Синди и принялся подмигивать ей, словно она была какой-нибудь шлюхой с Бродвея. Довольно неприятный блондинчик. Из тех, что можно заказать у любого сутенера. («Два доллара за дюжину» — называла их Сэнди.) Так вот, этот недомерок начал скалиться своими прокуренными зубами и подмигивать. По роду работы Синди приходилось общаться с подобными людьми. Скользкими, как лягушки, липкими, как карамель, и приторными, как фруктовый сироп. Одним словом, довольно мерзкими.

Синди отвернулась, заканчивая разговор:

— Хорошо, в другой раз, так в другой раз. Ну, пока.

Ей не терпелось побыстрее уйти, пока этот неприятный блондин не предпринял попытки познакомиться.

У нее было правило: никогда не заводить романов в самолете. Или в аэропорту. Для Синди оба эти слова слились в одно понятие, так или иначе связанное с небом, лайнером и полетом. Она повесила трубку и повернулась, чтобы уйти, но блондин вырос у нее на пути.

— Может быть, я смогу вам помочь? — развязно-светским тоном осведомился он. — Профессиональная любовь, а? — кивок в сторону телефона. — Вам нужен спутник?

Синди окинула его таким взглядом, что любой мало-мальски сообразительный человек побежал бы без оглядки.

— Нет. Мне не нужен спутник.

Словно звякнули ледышки в бокале с холодной водой.

Она аккуратно обошла настырного блондина и направилась ко входу в подземный гараж.

— Но… — коротышка догнал ее и пристроился рядом, стараясь попадать в такт шагам девушки. — Но вам, наверняка, нужен кавалер…

— Послушайте, — Синди остановилась и насмешливо посмотрела на «шустрого недомерка». — Вы мне надоели. Ясно?

Нет, нельзя сказать, что парень был уродом. Но красота его казалась отталкивающей. Синди не могла понять, в чем тут дело. То ли хитро-злобное крысиное выражение, превращающее лицо в подобие хищной мордочки опасного зверя, то ли нарочитая расхлябанная нагловатость, то ли и то, и другое сразу. Вполне возможно, окажись на месте этого странного человека другой парень, Синди отправилась бы поужинать, скоротала бы вечер, потанцевала, а там, кто знает… Но с ним — ни за что на свете.

Она фыркнула и пошла дальше.

— Эй, эй, куколка! Подожди! Знаешь, я могу тебе кое-что предложить!

— Меня это не интересует!..

 

…Салли разозлился. Ну надо же. Строит из себя недотрогу, хотя только последний кретин не знает, что эти чертовы стюардессы трахаются чуть ли не с любым пассажиром, который сунет полтинник под юбку!

Самым обидным было то, что этот «помидорчик» ему, в общем-то, действительно приглянулся. Но как она смотрела на него, мать ее! Словно он урод какой-нибудь!

— Да ты ведь еще не знаешь, что упускаешь!

Девчонка оглянулась, и Салли заметил на ее лице выражение брезгливой досады. Примерно такое же бывает у человека, который падает в обморок при виде таракана, одного из вдруг обнаруженного в собственном шкафу целого выводка рыжих тварей.

— Слушай, оставь меня в покое, а?

Она снова пошла к гаражу, виляя бедрами, как заправская «жрица любви».

Салли выразил свои чувства одной короткой фразой, в которую вложил всю злость и досаду:

— Шлюха, мать твою!

Он проводил девчонку мрачным взглядом, думая о том, что не очень-то и надо. Завтра к вечеру лучшие девки Альверде будут ползать у его ног. Драться за право провести с ним время.

Салли еще раз выругался и пошел к стойке «Авис».[6]

 

* * *

 

Десять часов пятьдесят две минуты до…

Ну, скажите, почему, стоит отбрить какого-нибудь парня, и он тут же обзывает тебя шлюхой? Ладно, если бы она провела с ним ночь и потребовала за это «бабки», подобное высказывание можно было бы понять. Но сейчас-то? Интересно, их что, в школе этому учат? Или в «Плейбое», в разделе «советы», читают? Синди чувствовала, что заводится от собственных рассуждений, но ничего не могла с собой поделать.

А когда этот недомерок, урод, карлик, обозвал ее шлюхой, у нее появилось огромное желание развернуться и дать ему ногой по… Ну, одним словом, наверняка, ему это не очень понравилось бы. Как, впрочем, и Синди, когда кто-нибудь обзывал ее.

КЛИНГ! — каблук новенькой туфли угодил в решетку водостока. Ну вот, только этого и не хватало для полного счастья! Теперь она с полным правом может считать, что вечер «удался на славу».

Синди пришлось снимать туфлю, иначе извлечь каблук из чертовой решетки не удавалось.

Господи, нет, ей явно «везет» сегодня. Теперь, вместо того, чтобы ехать домой, она стоит тут и дергает эту дерьмовую туфлю. Сейчас еще отломится каблук, и тогда можно будет сесть на пол и разрыдаться.

Синди вцепилась в кожаный бок туфли и что было силы, дернула ее на себя. Каблук поддался неожиданно легко, и она чуть не села на асфальтовую дорожку. Хорошо бы ты выглядела, если бы кто-нибудь вошел в этот момент.

(Эй, мисс, вам плохо?» — «Нет, мистер. Просто я вытягивала одну штуку из этой чертовой решетки и ляпнулась прямо на задницу. Я вообще везучая. Поверьте на слово.»)

Ей чудом удалось сохранить равновесие. Но чулок она все же испортила, наступив ногой в радужное газолиновое пятно, оставленное какой-то не очень исправной машиной. «Все, — подумала Синди. — Все, все, все. С меня хватит. Я еду домой. Если я попробую поужинать где-нибудь, то наверняка подавлюсь цыплячьей грудкой. Черт! Нет, домой, домой, пока не приключилось что-нибудь похуже. Да, именно так. Что-нибудь похуже».

Она нацепила туфлю, прыгая на одной ноге, вздохнула и пошла к своей машине. Желтому «форду». Секундой позже Синди увидела знакомого блондина. Тот, насвистывая какой-то развеселый мотивчик, шагал к зеленому «поршу», припаркованному в дальнем углу стоянки. По тому, как он поглядывал на номера машин, девушка поняла, что «порш», скорее всего, прокатный. В общем-то, ей было плевать и на самого блондинчика, и на его машину. Просто не хотелось бы объясняться с этим парнем еще раз. В пустом гараже. Синди отошла к «форду». Со своего места она могла наблюдать за блондином без риска оказаться обнаруженной.

Блондин шел такой походкой, словно все его суставы держались на шарнирах. Он дергал головой, вслушиваясь в беззвучную мелодию, звучащую в его воображении. Пальцы звонко щелкали, время от времени выдавая быструю дробь.

Синди вздохнула с некоторым облегчением, когда он уселся в свой «порш» и машина, взревев мощным двигателем, рванула с места.

Девушка несколько секунд смотрела вслед огонькам удаляющегося кабриолета, а затем, обойдя «форд», открыла дверцу.

В то же мгновение ее сердце «провалилось» куда-то к пяткам, потому что чья-то широкая шершавая ладонь легла на лицо, закрывая рот. Вторая рука обхватила тело девушки поперек груди, и хрипловатый напряженный голос прошептал ей в самое ухо:

— Не двигаться! Я не причиню вам зла. Отойдите в сторону.

— Вы же сказали «не двигаться»! — испуганно возразила Синди, как только незнакомец дал ей возможность говорить.

Она не подумала, что эти слова могут быть восприняты грабителем как издевка. Просто Синди испугалась так, что ей показалось, будто земля уплывает из-под ног, весь мир встает на дыбы и, вообще, ее сейчас стошнит.

Незнакомец посмотрел на девушку с некоторым уважением. Он-то принял фразу за проявление мужества.

Джон вовсе не хотел пугать девушку. Но ему было известно, что люди быстрее подчиняются приказам, когда у них нет другого выхода. Наверное, он мог бы все объяснить ей, но на это ушли бы драгоценные минуты, Салли успел бы скрыться в неизвестном направлении, и, кстати, неизвестно, согласилась бы девушка помогать Джону.

Именно поэтому Метрикс не стал начинать беседу, а предпочел воспользоваться наиболее простым и быстрым способом. Принуждением. Кто-то, возможно, назвал бы это насилием, но Джона не волновало, как и кто станет классифицировать то, что он делает. Речь шла о жизни его дочери. Вполне достаточно.

Он подтолкнул девушку к машине и пояснил:

— Садитесь, быстро. Вам придется делать то, что я скажу.

— Послушайте, — голос стюардессы дрожал. Она была очень напугана. — Послушайте, у меня ничего нет. Я могу отдать вам день…

— Мне не нужны деньги, — ответил Джон, — Делайте то, что я вам говорю, и все будет нормально. Поезжайте за зеленым «поршем».

Синди поникла.

— Я так и думала, — вздохнула она.

Скорее всего, это банда каких-нибудь насильников… Они воруют молоденьких девушек, увозят куда-то, где их невозможно найти, насилуют и… О, боже! А что потом? Отпускают? Расскажите это Шарон Тейт.[7]Наверняка, убьют. Прирежут, как поросенка. Господи, что же делать? Бежать. Надо бежать и сообщить полиции!

Парень забрался в салон, обхватил огромными руками переднее сиденье и… мышцы его вздулись, и Синди смогла оценить, насколько же он силен. Жилы выступили на шее, словно натянутые до звона веревки. Кресло хрустнуло, отделилось от пола и осталось в руках здоровяка. Тот спокойно, будто ничего не произошло, вышвырнул его из машины и, повернувшись к Синди, повторил:

— Садитесь и поезжайте за «поршем». Быстро!

Девушка побледнела. Двигаясь, словно сомнамбула, она забралась на водительское место, достала ключи и вставила их в замок зажигания.

Джон перебрался вперед, устроившись на полу, там, где еще минуту назад было удобное кресло. Но даже в таком положении его голова оказалась на одном уровне с головой Синди.

«Форд» тронулся с места и покатил к выходу из гаража. Метрикс очень боялся, что время все-таки упущено. Возможно, Салли успел проехать несколько километров. Конечно, если он не гонит, как сумасшедший, или не свернул куда-нибудь, то они вполне смогут догнать «порш» — дорога в город одна. Но от нее отходит, по крайней мере, дюжина узких шоссе, а впереди пересечение с 29-й хайуэй, ведущей от Тампа, штат Флорида, до Ричмонда, штат Вирджиния. Хотя, если ему повезет и Салли едет в Джексонвилл — а судя по всему, так оно и есть, — они настигнут его еще до того, как он окажется у пересечения двух магистралей.

«Форд» вылетел на площадку перед аэропортом, развернулся и резво понесся по 14-й хайуэй в сторону Джексонвилла. Уже начали сгущаться сумерки и небо окрасилось в лилово-багряные тона с густой примесью синих красок. Дневной жаркий ультрамарин, разведенный солнечным золотом, исчез окончательно, и вечер находился в той стадии метаморфоз, когда он перестает быть вечером, но еще не стал ночью. Вечер — самая удивительная часть суток. Днем небо голубое, ночью — черно-фиолетовое, а вот вечером… Какое оно вечером? Вряд ли кто-нибудь сможет дать точный ответ. Небо меняется каждую секунду, словно вы смотрите на огромного хамелеона. Вот он голубовато-розовый, через минуту красно-оранжевый, еще через две — сине-багровый. Наверное, поэтому вечер — самая короткая часть суток. Все меняется, движется. Кто-то засыпает, кто-то просыпается, чтобы выйти на охоту. Меняется не просто день — меняется мир, жизнь.

Метрикс любил вечер. Нет, вообще он любил и ночь тоже, ибо ночь — самое безопасное, спасительное время. Но это с точки зрения «коммандо». А вот вечер Джон любил так, как любят цветы или дождь. Или огромную дорогу-радугу, повисшую над лазурным океаном высоко в небе. Совсем другое чувство, не подчиненное рациональным представлениям человека о красоте.

И сейчас был вечер. Мягкий и теплый. Как раз такой, какие любил Джон. Но, он не воспринимал его зыбкую красоту. Теперь он сам стал охотником. Охотником и жертвой одновременно. Правда, пока его жертвы-охотники не подозревают, что он идет по их следу. Они уверены, что гонят его. И чем дольше эти люди будут пребывать в сладостном заблуждении, тем лучше для Джона. Тигра. Хищника. Охотника.

«Форд» мчался по широкой восьмиполосной автостраде, ловко лавируя в потоке машин.

Метрикс порадовался, что ему попалась не самая быстрая, зато очень маневренная модель. «Порш», конечно, не уступает «форду» в скорости, но у них есть преимущество: Салли не знает о слежке, о Джоне. Поток огней плавно обтекал капот, отражаясь в лобовом стекле. Блики играли на чистых, отполированных крыльях «форда», и Метрикс подумал о том, что все это очень напоминает рождество. Море разноцветных огней, создающих ощущение праздника, с той лишь разницей, что подарком на это рождество будет смерть. Метрикс не даст им шанса на жизнь. Ни одного. И вовсе не потому, что он слишком кровожаден, а потому, что эти люди — враги, первыми сделали свой выбор и заставили сделать такой же полковника «коммандо» Джона Метрикса.

— Вы убьете меня?

Вопрос застал его врасплох, и он даже не сразу сообразил, о чем спрашивает перепуганная девушка, сидящая за рулем. Честно говоря, увлеченный своими мыслями, Джон вообще забыл о ней.

— Простите?

— Я спрашиваю, вы убьете меня?

— Нет.

Он отрицательно покачал головой, не переставая следить за дорогой и отыскивать глазами низкий зеленый «порш» в этой несущейся мимо сверкающей, ревущей газолиново-металлической автомобильной реке.

Синди разозлилась. Она терпеть не могла неизвестности. Не то, чтобы ее мучила страсть к конкретике, но вести машину и терзаться вопросом: «А жива ли я буду через полчаса?», согласитесь, это слишком. Нет ничего хуже неизвестности. Это ясно всем и каждому. Ждать и догонять. И то, и другое подразумевает общее понятие — неизвестность. В эту секунду Синди ненавидела и диспетчера, отменившего рейс, и липкого блондина, пристававшего к ней в аэропорту, и здоровяка, сидевшего в ее машине и хмуро глядевшего через лобовое стекло вперед и, наконец, еще кого-то, допустившего всю эту чехарду.

Эта ненависть добавила Синди решимости. Какого черта?! Если ее хотят убить, то можно хотя бы сказать об этом вслух! Или у этого тупого громилы не хватает смелости? Господи, да что она может сделать? Ей нужно-то совсем чуть-чуть — приготовиться!

Подумав об этом, Синди задала вопрос. Ответ немного обнадежил ее, но нельзя сказать, чтобы она успокоилась окончательно.

— Вы бы не сказали мне, — мрачно констатировала девушка.

— Что? — «Незванный пассажир» явно витал где-то в облаках.

— Я говорю, что даже если бы вы собирались меня убить, то все равно не сказали бы…

Он пожал плечами и спокойно возразил:

— Сказал бы.

— Правда? — Синди с надеждой взглянула на здоровяка и поразилась тому, как он изменился за долю секунды. Сейчас от его безликой вялости не осталось и следа. Тело напряглось, в глазах блестел огонь. Чуть подавшись вперед, гигант всматривался в поток машин. Синди проследила за его взглядом. Не далее чем в десяти метрах от «форда», в просвете между синим «сивиком» и бежевым «бьюиком», мелькнул зеленый «порш». Девушке показалось, что она даже разглядела белые волосы ее обладателя.

— Доверьтесь мне! — вдруг бросил здоровяк, не отрываясь от дороги. — Доверьтесь мне и не упустите эту машину. Это очень, очень важно.

«Странно, — подумала Синди. — Если он собирается меня убить, то почему так разговаривает? Подобный тон вовсе не подразумевает беспрекословного подчинения, скорее, это похоже на просьбу. Убийцы же, наверное, не просят своих жертв. Они приказывают».

(«Ну-ка, крошка. Будь добра, не дергайся и подставь шейку, а то мне неудобно тебя резать». Иди в задницу, подруга.)

 

«Порш», маячащий недалеко впереди, вдруг шустро нырнул в появившийся просвет между огромным рефрижератором и легковым «понтиаком».

Синди могла бы поставить десятку против «никеля», что сейчас он уверенно удаляется от них, набирая скорость, вкручиваясь поджарым корпусом в самое сердце автомобильного потока.

И, черт ее возьми, если она, неожиданно для самой себя, вдруг не нажала на газ.

«Форд» резво рванул вперед. Девушка, сдерживая подступивший к горлу вопль, то ли ужаса, то ли восхищения, крутила рулевое колесо, молясь тому, кого она ненавидела несколько минут назад, чтобы «форд» не столкнулся с каким-нибудь автомобилем и не превратился в кучу лома, зажавшего внутри изувеченного салона два огромных кровавых ростбифа! Уаааааооо!!!

Словно неведомая сила управляла ее руками. Синди, пожалуй, даже если бы и захотела не смогла бы разжать своих побелевших, сведенных судорогой пальцев. Тем не менее, она отыскивала глазами прорехи, дыры в обступившей ее железной, разноцветной, фырчащей выхлопами реке и бросала «форд» туда, изредка повизгивая от ужаса, недоумевая, как она вообще решилась на эту гонку и почему до сих пор цела.

Странный пассажир оценил мастерство водителя одним коротким словом:

— Молодчина!

Это продолжалось всего несколько секунд, растянувшихся для Синди в молниеносно мелькающую бесконечность. Наконец «порш» вновь замаячил на два корпуса впереди, и девушка смогла сбросить скорость, со всхлипом переводя дыхание.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...