 |
«ГРЕШНАЯ» КАША. монопьеса
|
|
|
|
39.
«ГРЕШНАЯ» КАША
монопьеса
На сцене – один Рассказчик. Никаких декораций.
Звучит паломническая песня.
Рассказчик. (выходя на центр сцены). Крестившись в зрелом возрасте, Екатерина, как это частенько бывает, принялась вставлять в обыденную речь церковные слова. По поводу и без повода. К месту и невпопад. И даже шутить по этому поводу. Так, ванна у нее стала купелью, комната кельей, столовая – трапезной. А гречневая каша, к которой у нее с детства была великая нелюбовь, - грешной. (помолчав). И вдруг разом все изменилось. Почему? Когда об этом спрашивают у нее самой, она с удовольствием неизменно рассказывает вот эту историю...
Звучит тихая спокойная музыка.
Рассказчик. Ехала в монастырь группа паломников. Опытная, побывавшая во многих святых местах, Светлана без устали говорила про чудеса, о которых ей там довелось услышать. Утомившаяся за неделю работы в городском кафе Ольга спала. Надежда, у которой была настоящая беда со страдавшим запоями мужем, все время плакала. А сама наша Екатерина, слушая Светлану, с завистью вздыхала и втайне лелеяла себя мыслью, что может и ей удастся услышать в обители хотя бы об одном, пусть самом что ни на есть маленьком, чуде! Потом они пели. Точнее, подпевали вслед за опытной Светланой «Царица моя Преблагая, надежда моя Богородица…», от чего слезы потекли не только у Надежды, а Ольга во сне сладко вздыхала. Иногда они останавливались. Выходили из автобуса, окунаясь в густой белый туман, который даже саму дорогу делал таинственной. И, наконец, доехали до стоявшего на горе белокаменного монастыря с высокими неприступными стенами. Паломницы, следуя наставлениям, которые строгим шепотом давала им Светлана, трижды с поклонами перекрестились перед открытыми вратами. И - робко вошли в неведомый им мир.
|
|
|
Музыка умолкает.
Рассказчик. В монастыре, и правда, была какая-то особая жизнь, которую трудно описать человеческой речью. Какой-то другой воздух. По-иному текущее время. И, несмотря на большое скопление людей – необычайный покой и умиротворение. Как назвала всё одним-единственным словом Светлана: «Благодать! » Она тоном знатока сказала, что первым делом им нужно пройти к святым мощам святого угодника Божьего, некогда игумена, а теперь небесного покровителя этой обители, и благословиться у него на пребывание в ней. А потом уже подать записки, помолиться и осмотреть все вокруг. Паломницы послушно направились за ней следом. И тут… Тут их неожиданно остановил высокий бородатый мужчина в вылинявшем подряснике, с грубыми рабочими руками и хозяйственным лицом. Вид его был явно озабоченным. «На праздник к нам приехали? – радушно спросил он и почему-то уточнил: – А… обедать потом останетесь? » «В монастырской трапезной? - ахнула Екатерина. «Ну не совсем, конечно, но – в столовой для паломников! – улыбнулся ее наивности мужчина и, сделав загадочную паузу, добавил: - Но только для этого нужно сначала немного потрудиться! » (укоризненно качая головой. ) Опытная Светлана, сразу смекнув, в чем дело, юркнула в сторону и под прикрытием проходившего мимо монаха – тихонечко-тихонечко удалилась в сторону храма, где виднелась бесконечная очередь к святым мощам. Паломницы, которым не у кого теперь было спрашивать совета, беспомощно переглянулись. «Но мы хотели помолиться… - осторожно возразила Ольга. – Благословиться у небесного покровителя вашего монастыря! » «Записки о здравии и упокоении подать…» - поддакнула ей Надежда. А Екатерина добавила: «А еще вашу обитель осмотреть! » Остальные паломницы тоже принялись было роптать. Мужчина выслушал их и многозначительно поднял перст: «Послушание – выше поста и молитвы! Все это будет! А пока - пошли! – весомо сказал он и, даже не оглядываясь, направился в сторону большого здания, из которого неслись теплые, вкусные запахи. (разводя руками. ) Делать было нечего – со своим уставом в монастырь не ходят. И паломницы все, как одна, последовали за мужчиной, который привел их на кухню. «Вот, сказал он трудившимся здесь у плиты с огромной кастрюлей двум старушкам. – Подкрепление вам привел. Настоятель велел накормить всех желающих, а их набралось столько, что глядишь, монастырские стены потрескаются! » «И чем же нам, батюшка, благословишь кормить их? » – громким голосом уточнила глуховатая старушка. «Да, - подтвердила другая – наоборот, тихоголосая. - Картошку, что ты велел послушникам принести, всю, как есть, уже съели…» «Чем-чем?.. – обводя глазами полки на стенах, озадаченно почесал бороду мужчина и отрезал: – А нашим монастырским хлебом-солью, чаем, салатами и – вот этой гречневой кашей! » С этими словами он распахнул одну из полок и выложил на стол пять… а потом, подумав, еще пять пакетов гречневой крупы. И тут же ушел.
|
|
|
Снова, но уже громче начинает звучать спокойная музыка.
Рассказчик. Первые пять пакетов сразу пошли в дело. Опытная в несложном только на вид искусстве массового приготовления пищи Оля сразу принялась помогать старушкам готовить салаты из монастырских солений. Надежда с Екатериной только и успевали нарезать необычайно ароматный и вкусный монастырский хлеб да заваривать чай и накладывать из огромной кастрюли в то и дело подносимые раздаточные бачки кашу. Для остальных паломниц тоже нашлась работа. Так продолжалось почти до самого вечера. Как вдруг тихая старушка ахнула: «Господи, помилуй! » «Что случилось? » – не поняла ее глуховатая. «Каша… - показывая на кастрюлю и лежащие перед ней нераспечатанные пять пакетов, о которых в суете и спешке все как-то и позабыли, прошептала ее напарница. И тут глуховатая старушка, не столько услышала, сколько догадалась, а следом за ней и паломницы поняли, что произошло нечто, необъяснимое никакими физическими законами этого мира.
|
|
|
