5. Трансформация «гибридной войны» (июнь – сентябрь 2014 года)

В июне 2014 года силы АТО наконец начали демонстрировать эффективность в проведении операции. Военнослужащие преодолели «психологический барьер» в применении оружия против сепаратистов, штаб АТО на более или менее приемлемом уровне научился обеспечивать взаимодействие различных вооруженных формирований (Вооруженные силы, Национальная гвардия, Госпогранслужба), украинские войска начали применять боевую авиацию. Особую роль применение авиации играло в предотвращении перебросок оружия и наемников из России на Донбасс: удары наносились по колоннам техники и вооружения, пересекающим границу.

Одним из главных «перевалочных пунктов» боевиков на границе стал пограничный пункт пропуска «Должанский». Правительство Украины 5 июня одобрило решение о прекращении движения через ряд пунктов пропуска в Луганской и Донецкой областях на границе с РФ. В списке из семи подлежащих закрытию пунктов пропуска значился «Должанский». Согласно действующей договорной базе между Украиной и РФ, в случае закрытия одной из сторон пункта пропуска другая сторона также обязана прекратить пропуск граждан через границу на этом участке. Российская сторона была извещена о прекращении деятельности пунктов пропуска с украинской стороны, однако в «Должанском» российские пограничники совместно с боевиками Донбасса самовольно организовали «оформление пропуска» граждан и грузов через госграницу.

В то же время эффективность применения украинской авиации была сильно снижена алгоритмом ее боевого применения по выявленным целям (слишком много времени уходило на согласование и получение разрешения на открытие огня, вместе с очень частым нежеланием высоких должностных лиц брать на себя ответственность за применение авиационных вооружений). А также недостаточным уровнем взаимодействия с пограничниками и низким уровнем реализации их разведывательных данных. Это позволяло России и боевикам при всем противодействии сил АТО наладить постоянные поставки оружия и наемников на Донбасс.

10 июня группа «ИС» впервые получила информацию о наличии у российско‑ террористических войск на Донбассе тяжелой бронетехники. В частности, в составе бандформирования, оперировавшего в районе населенного пункта Снежное, были идентифицированы танки Т‑ 64 (позже эту информацию подтвердили в штабе АТО). Также мы получили данные о том, что БТРы, также имевшиеся у боевиков в Снежном, ранее были захвачены российскими военными на территории частей береговой обороны ВМС Украины в Крыму. К слову, танки Т‑ 64 также состояли на вооружении этой же бригады береговой обороны. Однако, по нашим данным, все украинские танки Т‑ 64БВ (41 единица) были еще в марте‑ апреле вывезены на материковую часть Украины.

12 июня через границу с территории России в Украину вторглась очередная колонна, в составе которой, вместе с грузовиками и БТРами, были танки Т‑ 64БВ. Колонна двигалась на Донецк в дневное время, не применяя никакой маскировки. В соцсетях появлялись фотографии данной колонны в режиме онлайн по маршруту ее следования, однако штаб АТО не предпринял никаких мер по ее нейтрализации. Это был триумф российских агрессоров, открыто ввозивших боевую технику в Украину и передвигавшихся по Донбассу абсолютно безнаказанно.

Следует отметить, что танки Т‑ 64 советского производства являются основой танкового парка ВС Украины, поскольку производятся в Украине (г. Харьков). В России же сделали ставку на другой советский танк – Т‑ 72 (производится в Нижнем Тагиле, РФ), однако танки Т‑ 64БВ остались в России со времен СССР в очень большом количестве. Они выведены из боевого состава российской армии, однако находятся на базах хранения МО РФ. В 2013 году на базах хранения техники и вооружения в России числилось около 2 тысяч танков линейки Т‑ 64 – в том числе Т‑ 64БВ (по данным Международного института стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies) – см.: The Military Balance 2013).

С начала июня 2014 года российские телеканалы и газеты раскручивали дезинформацию о том, что якобы силы АТО постоянно применяют в зоне операции РСЗО БМ‑ 21 «Град». 13 июня стало понятно, зачем Москве понадобилась эта информационная «утка»: в тот день подразделение террористов обстреляло гражданский объект в районе населенного пункта Доброполье из БМ‑ 21 «Град». Всего у террористов оказалось три таких РСЗО.

Группа «ИС» первой опубликовала фотоснимки захваченной украинскими войсками под Добропольем РСЗО БМ‑ 21 «Град» (из которой и были обстреляны гражданские объекты, в результате чего погибли два местных жителя). В машине были найдены документы (в том числе рабочая тетрадь командира экипажа с подписью начальника штаба реактивного артиллерийского дивизиона гвардии капитана Д. Афанасьева) с печатями воинской части ВС РФ – 18‑ й отдельной гвардейской мотострелковой бригады Вооруженных сил РФ (входит в состав 58‑ й армии, Южный военный округ России). Также боеприпасы захваченной РСЗО имели маркировку и номера, которых никогда не было в украинской армии.

Стало ясным, что Россия не только поставляет боевикам на Донбассе вооружения, снимаемые с баз хранения МО РФ, но и перекидывает технику и личный состав из состава линейных частей. И речь шла уже не о ДРГ спецназа, как это было на первом этапе агрессии, а о штатных подразделениях других родов войск регулярных Вооруженных сил РФ. Это было вызвано, с одной стороны, активизацией и повышением эффективности сил АТО и все меньшей возможностью боевиков им противостоять, а с другой – отсутствием в рядах местных террористов специалистов, которые могли бы применять сложные системы вооружений. Поиск таких специалистов среди вербуемых в РФ наемников требовал времени, которого у России не было. Поэтому на Донбасс стали забрасываться соответствующие подразделения ВС РФ.

Одновременно в «учебных центрах», созданных для подготовки боевиков и наемников в оккупированном Крыму и на территории России, началась подготовка террористов по широкому спектру воинских специальностей: диверсантов, минеров, расчетов ПЗРК, танкистов, артиллеристов и пр. Основные лагеря были созданы в Ростовской области России (на базе 22‑ й бригады спецназа ГРУ ГШ ВС РФ), под Москвой (Балашиха, ФСБ РФ), в Перевальном (Крым) на базе бывшей части береговой обороны ВМС Украины. Среди «курсантов» данных центров были наемники из граждан РФ, крымские коллаборационисты (в первую очередь из числа украинских военнослужащих‑ предателей, перешедших на службу России, а также из числа крымского «ополчения») и боевики, прибывающие с Донбасса для прохождения курса подготовки и затем перебрасываемые назад в зону конфликта в Украине. Инструкторами были кадровые российские военнослужащие, а также частично (в Крыму) – украинские офицеры‑ предатели.

Следует отметить, что, перебрасывая на Донбасс своих кадровых военнослужащих и технику, на тот момент Россия пренебрегала мерами по затруднению их идентификации. Перед заброской на Донбасс у военнослужащих очень часто не изымались документы, удостоверяющие их личность (военные билеты, удостоверения личности); у экипажей и расчетов систем вооружений оставалась служебная документация с печатями воинских частей ВС РФ; находясь на территории Украины, личный состав продолжал пользоваться средствами мобильной связи и т. д. По нашему мнению, это происходило из‑ за халатности командования воинских частей ВС РФ, отправлявших подразделения в Украину. Эта ситуация сохранялась вплоть до сентября 2014 года, после чего российские командиры стали принимать гораздо более жесткие меры по «маскировке» своих подразделений.

Однако на тот момент от официального «публичного раскрытия» российские войска спасало отсутствие политической воли Киева, боявшегося предоставлять свидетельства прямого военного вторжения России в Украину. Киев продолжал настаивать на том, что российская агрессия осуществляется лишь в виде путинской помощи боевикам вооружением и боеприпасами. Мы не знаем, что в этом случае двигало украинской властью: либо боязнь спровоцировать открытую агрессию России, либо нежелание вводить в стране военное положение, либо же неугасающая надежда «договориться» с Кремлем и мирно разрешить конфликт (не исключено, что сработали все три фактора). Но мы располагаем информацией о том, что у украинских спецслужб были документальные доказательства агрессии и взятые в плен российские военнослужащие, в том числе с удостоверяющими личности документами, однако власти панически боялись представить эти доказательства широкой общественности. (На наши конфиденциальные запросы спецслужбы обычно отвечали, что эти пленные необходимы для обмена на взятых в плен украинских военнослужащих, а раскрытие личностей захваченных российских солдат и офицеров якобы помешает обмену. ) Тупиковость такой политики была очевидна и играла на руку агрессору.

С организацией АТО были у Киева и другие проблемы, которые группа «ИС» постаралась отобразить в своем докладе в июле 2014 года: