 |
Причины неэффективности АТО. Часть 1. Руководство. Часть 2. Взаимодействие
|
|
|
|
ПРИЧИНЫ НЕЭФФЕКТИВНОСТИ АТО
ЧАСТЬ 1. РУКОВОДСТВО
Формально нынешней операцией руководит СБУ. Так прописано в законодательстве. Непосредственный руководитель АТО – начальник АТЦ (Антитеррористический центр), он же заместитель главы СБУ.
Уже в начале АТО, в фазе, схожей на «антитеррористическую», у нас была масса претензий к руководителю операции. Начиная с того, что он гораздо больше времени проводил в Киеве, красуясь перед телекамерами, а не в штабе АТО в зоне действий. Не было даже попыток обеспечить взаимодействие силовиков, привлеченных к операции; вместо спланированных действий мы видели какой‑ то хаотический набор боестолкновений – к сожалению, далеко не всегда успешных для сил АТО. То есть назвать эти боевые действия операцией было трудно.
Пока этот бедлам продолжался, террористы наращивали мощь. Все изначально понимали, что главная причина этого – открытая граница, через которую на Донбасс вскоре непрерывным потоком потекли наемники и оружие, включая тяжелую бронетехнику и реактивные системы залпового огня. И все знали, что в силу отсутствия военных возможностей (что ставит ребром вопрос взаимодействия Госпогранслужбы с силами АТО) и своей коррумпированности пограничники не особо эффективно противостоят этой угрозе. Однако ни по первому, ни по второму вопросу руководитель АТО В. Крутов (который априори должен быть кровно заинтересован в эффективности операции) не сказал ни полслова, не высказав своих предложений по решению проблемы. И это странно!
В настоящий момент, когда террористы обзавелись тяжелым вооружением, операция хоть и называется антитеррористической, но имеет все признаки общевойсковой. Соответственно, руководить ею должна армия, а никак не спецслужба, представители которой имеют слабое понимание основ общевойсковой тактики и оперативного искусства, порядка применения сил и средств Вооруженных сил, организации взаимодействия видов ВС и родов войск.
|
|
|
Впрочем, де‑ факто на сегодня основную роль в руководстве операцией все же взяли на себя военные, однако формально АТО продолжает руководить представитель СБУ (причем, по нашей информации, не столь давно уже был подготовлен проект решения о снятии его с руководства АТО, однако тут вмешались «высшие силы»…). Почему?
Похоже, потому, что такая ситуация выгодна всем «наверху» (кто не согласен – готовы выслушать варианты). Господин из СБУ продолжает лихо пиариться, при этом основные проблемы АТО его как бы и не касаются, он за них не отвечает – ни в плане планирования и проведения операции (там же военные «рулят»! ), ни в плане организации взаимодействия и обеспечения (по той же причине). Этакий свадебный генерал, который прибавляет «политический вес» не только себе лично, но и СБУ в целом, а также ее главе в частности.
А те, кто должны нести ответственность за ошибки и проколы (то есть армейские и гвардейские генералы, представленные в штабе АТО), прячутся в тени. Они как бы официально не самые главные.
В итоге никто ни за что не отвечает.
Вопрос: можно ли это изменить? Ответ: вне всяких сомнений. Если с марта Киев изменил законодательство об операции, откорректировал порядок применения вооруженных формирований, упростил процедуру закупок для них и т. д. и т. п. – почему нельзя на основе горького опыта изменить законодательство об АТО и в части руководства операции, возложив ответственность на тех, кто де‑ факто руководит сегодня операцией?
К слову, контраргумент вроде того, что нельзя раскрывать фамилии руководства АТО, не принимается, ведь руководителя от СБУ называют со всеми титулами и регалиями, как и тех же
|
|
|
армейских генералов. Но если и есть такая необходимость, то командир, пока он руководит АТО, может сохранять инкогнито. Только вот спрашивать желательно с реального человека, а не практиковать виртуальную ответственность.
И напоследок риторический вопрос об этой самой ответственности. Раз уж СБУ формально руководит АТО, не стоит ли, как минимум, отчитаться в штабе АТО о трех месяцах «успешности» операции и представителям СБУ, и руководству Службы безопасности? Не говоря уже о настоящей ответственности за «успехи».
ЧАСТЬ 2. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
Изучая ситуацию от начала АТО, мы, группа «ИС», постоянно приходили и приходим к мысли, что единой по замыслу операции как таковой не существует (точнее, существует, но больше на бумаге). Мы имеем дело с набором отдельных и часто не взаимосвязанных действий армии, добровольцев и Национальной гвардии. Это весьма затрудняет реализацию разведданных, не позволяет эффективно проводить действия оперативно‑ тактического уровня и оттого резко снижает эффективность операции в целом.
Однако были два исключения. Первое – действия пограничников, армии и МВД по прикрытию границы перед перемирием на Донбассе и в настоящее время. Здесь ребята действительно работают во взаимодействии, а потому довольно эффективно. Второе – действия авиации ВСУ по требованию тех же пограничников и НГУ (Нацгвардии). Хорошо, что хоть этот алгоритм худо‑ бедно отработан.
Причины слабого взаимодействия носят как субъективный, так и объективный характер.
Субъективные начинаются все с того же руководства. Единая операция предполагает единое командование – это аксиома. А значит, очевидно, что с назначением руководителем АТО армейского генерала представленные в штабе операции руководители из других вооруженных формирований должны находиться в его оперативном подчинении. Опять‑ таки, не на бумаге, а в реальности. На время АТО они должны забыть о своих боссах‑ министрах в Киеве и подчиняться только единому руководству. Это логично.
Вместо этого, решая проблему два месяца назад, Верховная Рада рекомендовала назначить в штаб АТО еще одно руководящее лицо, отвечающее за координацию силовиков – «в части координации деятельности органов сектора безопасности и обороны, которые задействованы в антитеррористической операции». (Предупреждение для СБУ: этой фразой мы не раскрываем военную тайну, поскольку СМИ сообщали о принятии Радой соответствующего Постановления №4812 еще в начале мая сего года. ) То есть вместо предельного упрощения схемы руководства, что обеспечило бы оперативность, в полной мере начал работать алгоритм семи нянек, у которых дитя без присмотра.
|
|
|
Объективные причины отсутствия взаимодействия состоят в том, что никто никогда в Украине толком не отрабатывал алгоритмы взаимодействия различных вооруженных формирований в ходе единой операции. (Если не принимать во внимание различные показушные антитеррористические учения силами до взвода от различных силовых структур, репетируемые на протяжении многих недель перед тем, как провести их перед телекамерами. ) Ну не учили командиров подразделений Внутренних войск (Национальной гвардии) работать во взаимодействии, например, с артиллерией Сухопутных войск ВСУ.
Сейчас, несмотря на несколько месяцев проведения АТО, этот опыт также приходит крайне медленно. Причина торможения упомянута выше – отсутствие взаимодействия наверху. Нельзя рассчитывать на то, что командир взвода или роты будет действовать адекватно, если представляющий его вооруженное формирование генерал в штабе АТО все время смотрит в сторону своего министра, а не руководителя операции. Решив проблему в верхах, решим ее и на нижнем уровне.
То есть не надо идти по пути расплода «координирующих органов». Отдайте все рычаги управления в одни руки. Да, уставы не предусматривают создания «смешанных» частей и подразделений из разных силовых структур. Да, командиру из одного вооруженного формирования «психологически» трудно беспрекословно выполнять приказы офицера из другой структуры. Но если нам навязали нетрадиционную войну, сражаться в ней нужно, также отходя от догматов.
|
|
|
А командирам всех звеньев крайне важно оперативно усваивать специфику действий «соседних» вооруженных формирований – без чего не достичь полного взаимодействия.
И, очевидно, это уже сегодня должно повлиять на учебные планы подготовки курсантов в военных вузах. Знать хоть какой‑ то минимум о специфике действий других вооруженных формирований страны офицеры должны с курсантской скамьи. Не говоря уже о совместных учениях. Ведь у нас на сегодня, к примеру, армейские подразделения гораздо более подготовлены к взаимодействию с подразделениями армий стран НАТО, чем со своими коллегами из других вооруженных формирований Украины.
На будущее: законодательство должно четко определить порядок формирования, структуру, полномочия и задачи «смешанных» структур управления (штабов) в случаях, когда различные формирования страны проводят совместные операции. И речь идет не только о подобных «антитеррористических» (будем надеяться, что в будущем нужды в таких операциях для Украины не возникнет). Это могут быть, например, операции по ликвидации последствий стихийных бедствий или техногенных катастроф. В любом случае, готовность к совместным действиям никогда лишней не будет.
Однако отсутствие эффективного взаимодействия между различными вооруженными формированиями – это полбеды. Трагедия в том, что в Украине не существует такого отработанного тесного взаимодействия даже в рамках… самих Вооруженных сил! Звучит дико, но это факт.
Представители военного руководства высокого уровня признают: долгие годы у нас был не Генеральный штаб Вооруженных сил, а, по сути, Генштаб Сухопутных войск. То есть «мозг армии» больше всего был «заточен» под нужды именно этого вида ВС, и в нем были представлены в основном «сухопутчики», которые и заказывали музыку. Другие виды Вооруженных сил жили своей жизнью, ход которой определяли видовые командования (Воздушных сил – в Виннице, ВМС – в Севастополе).
В итоге, когда с самого начала АТО на Донбассе возникла острая потребность в тесном взаимодействии авиации и «сухопутчиков», появились серьезные проблемы. Не вникая в детали (в интересах силовиков), отметим лишь, что эти проблемы сегодня также решаются далеко не так эффективно, как того требует ситуация.
Эту проблему надо решать в виде изменений не только в структуре и задачах, а в самих принципах организации работы Генштаба. Вполне очевидно, что это серьезная задача, решение которой должно быть заложено в Концепцию и Госпрограмму развития (реформирования) Вооруженных сил, которые, по логике, должны появиться на свет в ближайшее время. Причем, к сожалению, эти документы (впервые за годы существования украинской армии) появятся, исходя из реального боевого опыта наших Вооруженных сил. И проигнорировать этот опыт было бы преступлением.
|
|
|
