Восточнославянский «брак» по любви или несчастью?

В конце 90-х годов на Западе появились первые геополитические прогнозы о целесообразности возвращения восточнославянских стран за «железный занавес». Восточноевропейское геоэкономическое пространство будет полноценным, если к союзу Белоруссии и России присоединится Украина. В мире капитала всегда торжествует прагматических подход, основанный на цене того или иного варианта развития событий. Из двух зол выбирают наименьшее. Во что обойдутся западным налогоплательщикам бесконечные кредитные вливания в «черную дыру»? Может быть дешевле будет вариант виртуальной экономики за вновь отстроенным «железным занавесом»? И Европейскому сообществу более целесообразно иметь дело с единым геоэкономическим пространством Восточной Европы?
Конечно, обидно, устремленным с пустой казной на Запад странам, получать такие приветы. Запад — богат, но не настолько, чтобы бессмысленно и бесконечно тратить капитал на имитацию чужих реформ и программ «возрождения». Как это не парадоксально, но в период холодной войны полуостровная Западная Европа была защищена не только «ядерным зонтиком» США. Советский Союз надежно прикрывал западноевропейские сухопутные границы от проникновения терроризма, наркотиков, проституции, этнических мафиозных группировок, нелегальной эмиграции. Теперь за безопасность приходится расплачиваться богатой Европе.
Запад, хотя и с опозданием, осознал, что восточнославянским странам нельзя помочь, если они сами себе не помогут. Но как? Славянская солидарность, «славянский союз» — пустой звук без мощного интегрирующего центра, каким была в прошлом Российская/Советская империя. Главной проблемой национальной безопасности современной России является выплата внешнего долга и она еще долго не может позволить себе роскоши выступать в качестве экономического донора славянской интеграции. Российскому государству еще предстоит избавиться от синдрома собирания «младших братьев» на основе их формальной политической лояльности.
Ставшими модными декларации о панславинизме или панукраинизме являются устаревшими рудиментами истории в государствах, где конституционно закреплено создание правого гражданского общества, основа которого — права конкретного человек, не зависимо от национальности и вероисповедования.
Как это не парадоксально, но стратегия «Запад нам поможет» трансформировалась в дистанцирование восточнославянских государств от Богатой Европы. Обратим внимание на динамику валового внутреннего продукта в расчете на душу населения в Европейском Союзе и восточнославянских странах. Если в 1990 году отставание от среднего показателя по ЕС составляло в три раза, то в 2000 году — более чем в десять раз. Единственная бывшая советская республика, которая рассматривается как кандидат на вступление в ЕС — Эстония — сохранила ВВП на душу населения на уровне в два раза меньше среднеевропейского.
По индексу гуманитарного развития, учитывающего кроме макроэкономических показателей, количество и качество жизни, Украина занимает 79 место в мире, тогда как Белоруссия — 57 место, а Россия — 62. Показатель валового национального продукта в расчете на душу населения Белоруссии, России и Украине, соответственно, 2620, 2250 и 840 долларов (94, 99 и 138 место в мире). Таким образом, самую большую цену за имитацию «европейского выбора», заплатил украинский народ.

Существуют многочисленные сценарии развития событий в регионе. Но преобладают пессимистические прогнозы, когда ситуация может полностью выйти из под контроля мирового сообщества. Восточнославянские государства за десятилетие «развода» продемонстрировали различные стратегии государственного строительства. Белоруссия сохранила советский образ жизни и не разрушила дикой приватизацией экономику. Россия создала гибридный режим бывшей номенклатуры с новыми «демократами» и олигархами, перешла к рыночным отношениям с элементами свободы слова и печати. В Украине наметившиеся преобразования первых лет независимости сменились контрреформами.
В начале 90-х годов Россия рассматривалась как «буревестник» модернизации и рыночных реформ. Для этого имелись объективные предпосылки. Россия стала правопреемником не только Советского Союза, но и профессионального государственного аппарата, сформировавшейся политической, деловой и научной элиты. Однако 17 августа 1998 года развеяло мифы об успешной либерализации экономики и финансовой стабилизации. Вместе с тем Россия остается самым могущественным соседом и главным экономическим партнером Украины и Белоруссии.

Среди восточнославянских братьев Украина стала самой передовой страной рыночного фундаментализма (аморального бизнеса на государственных ресурсах), представляющего угрозу ценностям западной демократии. Попытка с помощью многовекторной политики протянутой руки выгодно продать «геополитическое положение» Украины закончилась его полной утратой (добровольный отказ от статуса ядерной державы, разграбленный морской флот, упадок экономики и морали, одичавшее информационное пространство). Украинская «элита в законе», вскормленная на западных кредитах и так называемом «несанкционированном отборе» российских энергоресурсов, превратилась в главную угрозу национальной безопасности.

Белоруссия в отличие от Украины остается наиболее советизированной республикой. Во время Великой Отечественной войны здесь углубились своеобразный партизанско-крестьянский менталитет и самосознание. «Партизанская республика» стала фундаментом формирования послевоенной местной политической элиты, которая в буквальном смысле вышла из леса. Высокие темпы послевоенной индустриализации привели к тому, что даже столица республики преимущественно крестьянская, здесь доминируют неадаптированные сельские мигранты — рабочие и интеллигенция в первом поколении. Закономерно, что в условиях относительно демократических выборов, именно в Белоруссии победил «крестьянский» президент. Сегодня у многих россиян и украинцев сформировался народный миф о благополучной стране, где люди вовремя получают зарплату и есть хозяин («батька»), который заботится, прежде всего, о простых людях. Белоруссия, отказавшаяся от «шоковых» бросков в капитализм и сохранила относительный социально-психологический комфорт, имеет высокий показатель качества жизни в постсоветском пространстве. Однако в долгосрочной перспективе эти преимущества перейдут в противоположность. В условиях открытости к внешнему миру проигрывает тот, кто позже переходит к цивилизованным рыночным отношениям.
Сложился миф об интеграционной роли «авторитарной» Белоруссии в восточноевропейском пространстве и о «демократической» Украине, устремленной в «общий европейский дом». Как это не парадоксально, но реально наибольший «экономический» вклад в сближение восточных «братьев-славян» внесла украинская власть. При реализации лозунга «Запад нам поможет» она уже выполнила задачу со знаком наоборот, то есть внесла выдающийся вклад по росту люмпенизированных низов, которым, во истину, нечего терять. Еще никогда за последние десятилетие Украина не была так далека от намеченной цели европейской интеграции как сегодня и наоборот, так близко к своим восточнославянским братьям. Даже Россия, казалось бы, вырвавшаяся вперед, «нажала» на тормоза и вплотную приблизилась к Украине и Белоруссии. Сегодня, можно говорить о восточнославянских «сиамских близнецах», рожденных в муках крупномасштабной имитации реформ и модернизации общества. По иронии судьбы, если левые партии выступают за братский славянский союз по любви, но немощная власть реально создала условия для «брака» по несчастью. Стратегия «Запад нам поможет» трансформировалась в культурно-политическое дистанцирование восточнославянских стран от Запада.

В России в борьбе за власть использовалась зарождающаяся демократия, а в Украине — национальная идея. В результате принципы демократии и национального государства в условиях «шоковой» либерализации были скомпрометированы с одинаковым успехом.
Многие аналитики считают, что восточноевропейское геополитическое и геоэкономическое пространство будет полноценным, если к союзу Белоруссии и России присоединится Украина. Однако этот процесс представляет определенную опасность для России. За годы украинской «самостийности» у российских граждан выработался стереотип восприятия «славянского брата». Украинская власть ассоциируется с экстремистской политикой в отношении русского языка и культуры и одновременно с крупномасштабным подворовыванием российских интеллектуальных и энергетических ресурсов. Часть украинской политической элиты скомпрометирована небывалой коррупцией и провинциализмом, пропитана нетерпимостью по отношению к России. Если интеграция пойдет по пути обмена политической лояльности на признание самой «мудрой и святой» украинской элиты «в законе», это усилить российский рыночный фундаментализм и станет концом восточнославянской истории.

Объединенные общими социокультурными традициями и вызовом постиндустриальной эпохи восточнославянские страны, несмотря на разновекторные тенденции, «обречены» на взаимопонимание, согласие и сотрудничество. После распада Советского Союза в Восточной Европе доминировали европейско-атлантическая, пантюркская, евразийская, восточнославянская и великорусская-имперская геополитические концепции. В отличие от новых независимых стран Балтии, относительно успешно осуществляющих вестернизацию, не оправдались прогнозы ускоренного западного «дрейфа» восточнославянских стран. Здесь не удалось по одиночке прорубить «персональные форточки» в Европу для создания «мостов» между Западом и Востоком.
Политико-экономическая и военная немощность России делают невозможным реализацию великодержавной концепции, предусматривающей возвращение утраченного статуса мировой державы. Россия стала после распада Советского Союза более азиатской, сократив долю европейской территории страны. Популярная идея мусульманской интеграции и создания «Великого Турана» от Адриатики до Великой китайской стены потеряла привлекательность из-за существующих социокультурных различий и более умеренной политики Турции в тюркском мире.
Малоэффективным остается Содружество независимых государств (СНГ), созданное на развалинах Советского Союза. Механическая замена безликого и бесполого “псевдонима” Российской империи — СССР на аббревиатуру из трех букв — СНГ в реальной действительности оказалось чистой формальностью. Межгосударственная политическая и экономическая реинтеграция на правах “общества с ограниченной ответственностью” не состоялась. Предпринимаются попытки создания Российско-Белорусского союза государств на правах федерации или конфедерации и Евразийского экономического союза. России необходимо преодолеть химеру “общеевропейского дома” и западнического эпигонства властной элиты. Требуется отказаться от претензий на исключительность, избранность “Третьего Рима”, соблазна реинтеграции в унитаристской форме “плавильного котла”, так и от комплекса “вечно догоняющей” страны.

Будущее Восточной Европы будет зависеть от умения использовать созидательную рубежную энергетику многомерного коммуникационного пространства в целях достижения геополитического баланса между Востоком и Западом, Севером и Югом, при доминирующей роли России. Будущее Восточной Европы будет зависеть от возможностей преодоления последствий рыночного фуднаментализм — преступного бизнеса на государственных ресурсах.
Геотратегический ресурс России
Какие бы геополитические сценарии не рассматривались, будущее Восточной Европы зависит от судьбы России. Рубежность многомерного коммуникационного пространства является стратегическим ресурсом социально-экономического развития России и политической стабильности в Восточной Европе. Современному вызову Запада, Юга и Востока Россия может ответить умением сосредоточиться на использовании высокой энергетики “пограничных состояний”.
Россия — региональная держава, обладающая атомным оружием и энергетическим богатством, обеспечивающим коммуникационный мост с Западом, а в будущем, возможно, и с Востоком (в первую очередь, с Китаем). Геополитическое и геоэкономическое положение Срединного государства между тремя мировыми полюсами экономического и технологического развития в США, Западной Европе и Японии является важным стратегическим ресурсом страны.
Россия остается крупнейшей кладовой полезных ископаемых, здесь сосредоточено 45 % мировых запасов природного газа, 40 % мировых запасов нефти, 44 % железных руд, 74 % марганцевых руд, 40 % запасов редкоземельных ископаемых и 28 % алмазов. Но богатая природными ресурсами территория одновременно является самой холодной страной в мире со среднегодовой температурой ниже нуля. По площади эффективной территории (за исключением арктических и высокогорных) Россия уступает Австралии, Бразилии, Китаю и США.
Евразийский проект для России является естественным продолжение петровской геополитической модели «Европа плюс Россия». Россия — единственная страна от Атлантики до Тихого океана”, через которую могут пройти коммуникации между тремя мировыми полюсами экономического и технологического развития в Западной Европе, Восточной Азии и Северной Америке. На пересечении этих транспортных коридоров 21 века на Дальнем Востоке в Китае сформируется крупнейший мировой коммуникационный узел. Будущее России будет определяться возможностью организации и обустройства евразийского пространства. Евразийский, как и любой другой «мост», будет жизнеспособным, если у него есть опоры. Только реальный сдвиг на Восток приведет к возрождению евразийских коммуникаций «от моря до моря», между атлантической и восточными цивилизациями. Создание эксцентрированной геоэкономической модели является стратегической задачей формирования российского многомерного коммуникационного пространства, способствующего диалогу Запада и Востока. Если в политическом пространстве самой протяженной страны мира должен быть сильный центр, то в геоэкономическом пространстве — развитые полюса технологического развития с преференциальным режимом свободной торговли в пограничье.
Необходимо возродить Евразийскую экономическую программу Российской империи, в которой особая роль отводилась созданию торгового моста между Западом и Востоком. Не случайно, в противовес старой российской столице — Москве за относительно короткий срок наиболее крупными торговыми и экономическими центрами стали расположенные на внешней границе с Западом и Востоком новая столица Санкт-Петербург, Одесса и Харбин, Астрахань и Владивосток. В начале 21 в. с учетом геополитических реалий и открытости к внешнему миру особое значение для России приобретает формирование эксцентрированного экономического пространства с установление преференциального (льготного) режима свободных зон в основных коммуникационных узлах в пограничье, реально способствующих реализации стратегических целей по ускорению оборачиваемости капитала и усилению транзитных функций государства.
Возрастет значение Санкт-Петербурга — главных морских ворот России. Этот крупнейший портово-промышленный комплекс на пересечении путей Запад - Восток и Север – Юг станет важным центром технологического развития, использующего высококвалифицированные кадры и потенциал конверсии военно-промышленного комплекса.
В России сформировалась новая геоэкономическая стратегия. На государственном уровне определены два генеральных коммуникационных направления. На геоэкономической оси Запад-Восток первостепенное внимание уделяется возрастанию роли Транссибирской магистрали в обеспечении транзитных контейнерных перевозок между Европой и Восточной Азией. Достигнуто международное соглашение о реальном маршруте Великого шелкового пути по территории Китая, Казахстана, России и Белоруссии.
Россия является одним из крупнейших в мире экспортеров энергетических ресурсов, прежде всего природного газа. Россия как самая крупная территориальная держава мира, имеет уникальную возможность диверсификации направлений транспортировки газа, что значительно увеличит возможность использования энергетического фактора в формировании внешней экономической политики, включая цены на газ. Поставка энергетических ресурсов и военная помощь остаются важнейшими источниками влияния России на «ближнее зарубежье». Здесь российская политика будут определяться возможностями установления различных форм контроля над транзитными трубопроводами (участие в приватизации или акционировании местного газового хозяйства, другие экономические и политические формы воздействия). В России формируется новая стратегия региональной диверсификации поставок природного газа, развитие получат три коммуникационных направления — Запад, Восток и Юг. Это усилит значение энергетического фактора в международной политике.
Укрепление «газового моста» Восток - Запад усиливает геополитическую ось Россия - Германия, доминирующую в Центрально-Восточной Европе. Наиболее приоритетным является создание газотранспортных систем в направлении Западной Европы через Белоруссию и балтийские порты. Это направление становится перспективным не только по геополитическим причинам, но и в связи с тенденциями смещения основных районов добычи на крайний север России. При благоприятном международном климате английские, норвежские и ближневосточные конкуренты не смогут вытеснить Россию с западноевропейского рынка. Только в условиях крайней политической конфронтации Запад может пойти на определенные жертвы и отказаться от российского газа.

Евразийский проект будущего России основан на идеи создании многомерного коммуникационного пространства, где страна выступает в первую очередь транслятором культурного диалога между Западом и Востоком. Используя уникальный цивилизационный опыт объединения евразийского пространства, Россия может занять достойное место в мире. Цивилизационный факел Просвещения, который столетиями с достоинством несла России в Евразии, должен зажечь новую формационную идею, дающую веру в будущее. Здесь возможен компромисс между «соборным» коллективизмом и энергией индивидуализма личности, объединенных общей «географической» судьбой обустройства евразийского многомерного коммуникационного пространства.

Могущество России будет зависеть от способности возродить и сохранить энергоинформационный стратегический ресурс русской культуры и языка, являющийся наряду с материально-вещественными источниками энергии и коммуникационными (транспортными) функциями бесценным богатством России. Открытая к внешнему миру маргинальная русская культура и язык будет способствовать в качестве транслятора межцивилизационного диалога преодолению конфликтной структуры многомерного коммуникационного пространства расколотой цивилизации.
В России нет внятной государственной политики в отношении миллионов русских, оказавшихся в одночасье за границей и превратившихся наряду с «лицами кавказской национальности» в безликую массу «русскоязычных». Речь идет не о материальной поддержки русской диаспоры. Естественно, государственная помощь нужна немощным старикам и ветеранам, служившим своему отечеству. Но акцент в этой политике необходимо делать на другом.
Согласно распространенной геополитической концепции «центр - периферия», Россия после распада Советского Союза как бы утратила свою окраинную социокультурную провинцию. Но более адекватно этот процесс описывает модель «центр - периферия - пограничье», в соответствие с которой утрачена рубежная субкультура, обладающая высокой деловой энергетикой (казаки, военнослужащие, моряки, квалифицированные рабочие, техническая интеллигенция и др.). Поэтому социокультурное пространство русской культуры, выходящее далеко за политические границы современной России, является стратегическим ресурсом её развития.
Однако Россия, ослепленная «чеченским синдромом» и тактическим технологиями борьбы за власть, утрачивает геополитическую и геоэкономическую перспективу. Реальный распад России связан с опасностью утраты Москвой роли консолидирующего центра социокультурного пространства рубежного суперэтноса. Сегодня из-за событий на Северном Кавказе в России отсутствуют представления, как поведет себя на перепутье образовавшаяся в одночасье огромная русская диаспора. Сможет ли она, как это имело место в зарубежной истории, стать одним из стратегических ресурсов экономического возрождения Большой Родины? Или Россия вновь пойдет своим путем, в очередной раз отречется от русского зарубежья?
Люди русской культуры в ближнем зарубежье раньше чем на Родине, пришли к убеждению, что надеяться нужно на себя, собственные силы и возможности. Пройдя через социально-психологический дискомфорт русское зарубежье лидирует в бизнесе во многих новых независимых государствах. Если русскоязычная диаспора будет в очередной раз отторгнута Родиной, но откажется идти на понижение своего социокультурного статуса, границы придут в движение.
Могущество России будет прирастать, прежде всего, способностью возродить рубежную коммуникативность евразийского пространства. Если в прошлом выделялась повышенной пассионарной энергетикой столицы и пограничья, то в постсоветском пространстве русское зарубежье стало новым полюсом пассионарности наряду с внешними источниками духовности и историческими рубежами становления России. Внешний и внутренний полюса пассионарности создают энергетику высоких интенсивных взаимодействий, эмоционально-ценностного мышления через страстную ностальгию. Для Евразийского проекта требуются общественное согласие, стратегическое видение и политическая воля.
Столица, крупнейшие российские города и русское зарубежье являются лидерами модернизации постсоветского общества. При этом наибольшую политическую и деловую активность проявляют социокультурные маргиналы — русскоязычные представители рубежного суперэтноса. Именно они стремятся сохранить единое экономическое пространство, используя русский язык как транслятор международного бизнеса. В большинстве постсоветских стран, как правило, государственным является язык титульной нации, а делового общения — русский. В результате российской экономической политики возрождается пространство русскоязычной культуры за счет ренессанса русской книги.
Нельзя не отметить, что в условиях противоречивых тенденций, иногда наибольший интеграционный эффект дают не политические решения, а конкретные «малые» шаги в экономической жизни. Вряд ли кто мог предположить, что введение преференциального режима для российского книгоиздательства (временная отмена НДС, возможность регистрации в оффшорах) приведет не только к ренессансу качественного печатного слова, но и станет важнейшим фактором сохранения единого социокультурного постсоветского пространства. На книжном рынке ближнего зарубежья доминирует русская книга. Практически можно запретить ввоз книг, но покупательные предпочтения граждан формирует пусть и несовершенный, но рынок, способный предложить качественную конкурентоспособную продукцию русской культуры и языка — трансляторов межцивилизационного диалога. Российскому частному капиталу удалось то, на что оказались неспособны политики — сохранить единое коммуникационное информационное пространство. Интеллектуальная «империя» русского слова реально существует на развалинах Советского Союза (русские книги, СМИ, Интернет).

Российскому государству требуется избавиться от синдрома собирания «младших братьев», когда за формальную политическую лояльность прощается неуважительное отношение к статусу русского человека за рубежом. В современном мире интеграционная притягательность государства зависит не только от наличия энергоресурсов, а, прежде всего, от отношения к собственной культуре и соотечественникам.
Российская провинция, частично утратившая такие ценности как сохраненную природу и сохраненную мораль пока не может выполнять консолидирующую роль в социокультурном пространстве российского суперэтноса. Обладающее значительной пассионарностью русское зарубежье становится важным транслятором межцивилизационного диалога. В постиндустриальную эпоху не орды кочевников, а единое информационное поле маргинальной культуры способствует сохранению коммуникационной природы евразийского пространства. Россия XXI века может стать страной, возрожденной “ширью”.

«Большой скачок» на Восток

Однако при отсутствии стратегических целей и сохранении системного кризиса управления и негативных тенденциях падения уровня жизни реальным становится сценарий вхождения в экономическое пространство, контролируемое странами Ближнего Востока и Азиатско-Тихоокеанского региона. Россия, Украина и Белоруссия имеют основания оказаться под влиянием экономической экспансии Китая. Обнищание населения привело к тому, что даже в западных областях Украины, Белоруссии и России китайские товары вытеснили не только европейские, но и турецкие.
Казалось бы, «большой скачок» на Восток самый фантастический сценарий. Но не будем торопиться с выводами. Действительно, отсутствуют прогнозы китайских аналитиков на эту тему. Но они и не могли «досрочно» появиться в социокультурном пространстве китайской традиции, согласно которой «белое постепенно переходит в черное и наоборот». А когда Восточная Европа реально окажется в экономическом пространстве Китая, это станет свершившимся фактом, а не предметом прогнозирования. В этой связи следует обратить внимание на то, что, обладая второй по величине экономикой, Китай не претендует на участие в «большой семерки» в отличие от России, сохраняющей угасающий комплекс «мании величия». Согласно конфуцианской традиции неявное само собой станет явным, когда не потребуется подтверждать то, что есть на самом деле.
О возможности вхождения в геоэкономическое пространство Китая свидетельствуют следующие тенденции. После распада СССР местный потребительский рынок был в значительной степени переориентирован на турецкие товары. После дальнейшего падение уровня жизни и покупательной способности начали доминировать более дешевые товары из Объединенных Арабских Эмиратов, где созданы преференции для их приобретения и вывоза. Но и арабский рынок не выдержал конкуренции более дешевых китайских товаров.
На китайский опыт проведения реформ любят ссылаться отечественные политики под впечатлением уведенного во время многочисленных визитов. Успех преобразований в Китае в условиях ограничения гражданских свобод обусловлен постепенными и продуманными действиями, а не политикой «шоковой терапии». Именно игнорирование концепции поэтапного открытия рынка обернулась угрозой гибели российской и украинской экономики. При отсутствии нормального инвестиционного климата слабая валюта была подставлена под финансовые спекуляции. В Китае осуществлена экономическая модель, ориентированная на либерализацию для прямых инвестиций и абсолютный запрет для спекулятивного капитала и вывоза валюты.
Допустим, дальнейшее падение уровня и качества жизни неизбежно приведет Восточную Европу в сферу китайского геоэкономического пространства. Осуществится мечта сторонников сильной китайской модели, но только с одним уточнением. Если долги по западным кредитам можно периодически разворовывать, реструктуризировать или списывать за холопскую лояльность, то восточная традиция этого не предусматривает. Заемные на Востоке капиталы должны будут возвращаться в установленные сроки. Власть, чтобы держать под контролем миллиардный народ, не имеет права проявлять слабость к «вассалам», обязанным ежегодно возвращать долги Пекину. Поэтому не из области преданий возможен следующий сценарий не во сне, а наяву. Например, из-за ежегодных недоимок дани на праздник Международной солидарности трудящихся Первого мая в славянских протекторатах будут устраиваться образцово-показательные экзекуции (казни) местной коррумпированной элиты — «героев» бизнеса на государственных ресурсах и зарубежных заимствований.

Природа глобализации такова, что наряду с позитивными процессами в мировой экономике происходит и её криминализация. И здесь Восточная Европа уже заняла определенное место в международном разделении труда, особенно в торговле живим товаром, поставляя женщин (основу генофонда нации) для зарубежного секс-бизнеса. На Западе с завидной регулярностью публикуются обвинения против России и Украины в нелегальном экспорте оружия, участия её граждан в транзите наркотиков и нелегальной эмиграции. Государства с коррумпированной элитой и инвестиционной непривлекательностью становятся своеобразным Эльдорадо для международной мафии. Есть все основания предполагать, что наряду с итальянской, колумбийской и русской мафии наступившее столетие будет веком триад — разновидности мафии с китайской спецификой. Эта самая многочисленная группировка мирового этнического криминального бизнеса создала наиболее эффективную защиту («крышу») для своих соотечественников по всему миру. Распространение триад не зависит от географической близости к Китаю, хотя, несомненно, пока они доминируют в Юго-Восточной Азии.

Несмотря на декларацию прозападной ориентации большинства новых независимых государств, в ближайшем будущем произойдет усиление геоэкономического присутствия Востока (Китая) на пространстве от Карпат до Хингана. Китай заинтересован в выборе главного маршрута Великого шелкового пути через территорию России, тогда как Запад предлагает, экономически не обоснованный маршрут в обход России. На пересечении евразийских коммуникаций в Западную Европу и Северную Америку в Китае сформируется крупнейший мировой коммуникационный узел.
Китай осуществляет успешную экономическую экспансию на российском Дальнем Востоке и в Центральной Азии. Высокими темпами развиваются пограничные провинции на северо-востоке в Маньчжурии и на северо-западе в Синьцзяне, ставшие плацдармами экономического наступления.