 |
Глава 10 игровое занятие родителя и ребенка
|
|
|
|
В течение нескольких лет я (Крафт) старался еженедельно проводить игровые занятия с каждым из моих детей с тем, чтобы быть уверенным, что я сумел урвать от моего напряженного расписания полчаса для того, чтобы сосредоточиться на ребенке. Дети получали от занятий большое удовольствие, и они напоминали мне о них, когда я был близок к тому, чтоб забыть.
Ниже приводятся отрывки, описывающие занятия с Кэрол, которой было тогда пять лет. Карты, о которых она упоминает вначале, — не игральные карты, а талоны, распространяемые местной заправочной станцией — на них был нарисован разыгрываемый в лотерею кадиллак, который, как ни странно, я так и не выиграл.
Кэрол: А сейчас я что-то сделаю из карточек.
Отец: Ладно.
Кэрол: Ты можешь помочь мне, если хочешь.
Отец: Ладно.
Кэрол: Я тебе отдам остальные, потому что у меня целая пачка, хорошо?
Отец: Ну и ну, у тебя их и в самом деле много.
Кэрол: Теперь осталась только одна... Смотри, папа, что ты сейчас будешь делать. Возьми одну карточку и положи ее вон туда, а потом возьми одну из этих и подсунь туда.
Она продолжала, счастливым образом следуя установленному порядку, когда один человек должен был разложить карточки по определенным позициям в соответствии с их цветом. Ей было важно, чтобы я делал в точности так же, как она. Она демонстрировала, с одной стороны, творческий подход, походя изобретая «игру», а с другой стороны, — потребность в деликатной поддержке, которая выражалась в том, что я имитировал ее действия.
Кэрол: Стопка для тебя и стопка для меня, и если будет не поровну — то ничего.
Она пыталась быть справедливой, но и говорила себе, что разделить точно поровну — не так уж важно.
|
|
|
Кэрол: Ну, дурацкая карточка! (Она имела в виду, что карточка трижды выскользнула у нее из рук, когда она пыталась взять ее. )
Отец: Потому что тебе трудно взять ее?
Кэрол: Мы еще увидим, кто выиграет.
Отец: Как ты узнаешь, что кто-то выиграл?
Кэрол: Ну, потому что иногда человек выигрывает, а иногда нет.
Могло показаться, что она просто повторяет то, что она слышала об играх, то есть: предполагается, что кто-то выигрывает — но сам выигрыш ее особенно не заботил.
Кэрол: Теперь я буду играть с глиной. Ты бери маленькие карточки, а я буду брать большие. Ты должен так делать, потому что правила такие.
Отец: Такие правила.
Кэрол: Я так хочу.
Этот краткий обмен репликами показывает, что она упорна и что она любит командовать, и вместе с тем — что она так нуждается в моей близости, несмотря на то, что на занятии мое внимание безраздельно принадлежало ей.
Кэрол: Посмотри, какая я сильная. Я это могу донести так, что ничего не уроню.
О т е ц: Ты очень осторожно действуешь.
Очевидно, она хотела, чтобы я знал, какая она хорошая девочка. Можно предположить, что хорошей девочкой она чувствовала себя не всегда — иными словами, налицо были последствия полученных ей в прошлом замечаний.
Кэрол: Папа, ты можешь скатать их в шарики, и я их сложу в сторонке?
Отец: Ты хочешь, чтобы я скатал эти комочки в шарики.
Кэрол: Можешь мне сделать маленький? Не слишком маленький, но маленький.
Отец: Из этого комочка?
Кэрол: Да.
Отец: Ты думаешь, что ты не сможешь скатать их в шарики сама.
Кэрол: Я попробую, и посмотрим — вот из этого. Смогу — смогу, не смогу — не смогу... Я могу, только я хочу, чтобы ты это сделал.
Отец: Ты все равно хочешь, чтобы я их сделал.
Кэрол: Но мне хочется сделать один зефир.
Отец: Ах, вот что ты хочешь.
Кэрол: Как это сделать?
Отец: Я нажимаю на трещинки, чтобы они исчезли.
Она продолжала болтать, комментируя то, что она делает — лепила зверюшку из глины. В какой-то момент фанерка выскользнула из-под глины.
|
|
|
Отец: Держи глину на фанерке; смотри, чтобы она не падала на стол.
Кэрол: Хорошо. Это не страшно, если не нажимать слишком сильно.
Отец: Но это хуже.
Кэрол: Если ее положить просто вот так, она не прилипнет.
Отец: Может и прилипнуть. Когда глина разогревается, она может оставить следы.
Кэрол: Я знаю. Мы положим ее на фанерку.
Здесь просто необходимо было установить границы. Вседозволенность на игровом занятии не распространяется на те случаи, когда может быть нанесен ущерб вещам, в этом случае — даже небольшой ущерб.
Кэрол: Еще один зефир. Сделай, пожалуйста, зефир.
Отец: Тебе действительно нравится зефир.
На самом деле зефир был одним из самых любимых лакомств Кэрол. Мое замечание должно было дать ей понять, что я знаю, что она делает. Я не высказывал отношения: ни одобрения, ни порицания.
Кэрол: Мне еще не пора спать.
Отец: Нет.
Кэрол: Пройдет еще много времени.
Отец: Чтобы сделать то, что ты задумала?
Кэрол: Пройдет еще много времени до того, как пора будет идти спать.
Отец: Тебе не хочется ложиться.
Кэрол: Когда мы все сделаем, пора будет ложиться. Действительно пора будет ложиться?
Отец: Нет, еще не пора будет.
Кэрол: Будет пора, когда занятие окончится?
Отец: Нет. Тебе хочется спать?
Кэрол: Нет, потому что я поспала. Я знаю, почему — потому что я поспала. Если бы я не поспала, было бы пора, верно?
Отец: Да.
Кэрол: Но я ведь поспала, поэтому я не хочу ложиться после всего этого (т. е. после игрового занятия).
Это пример того, каким сложным может быть подтекст простого, на первый взгляд, заявления: «Мне еще не пора спать». Кэрол волновалась, что осталось слишком мало времени. О чем же она, собственно, говорила?
О том, что ей хочется больше времени для занятий и не хочется идти спать. В конце концов она погрузилась в фантазии, заявив, что она поспала днем, чтобы избежать необходимости отправляться в постель после того, как кончится игровое занятие; на самом же деле она лишь немного вздремнула в машине в тот день, но поправлять ее не было смысла. Поправлять вообще редко имеет смысл.
Кэрол: Папа, ты сделаешь мне крокодила? Для этого тебе понадобится все вот это, правда?
|
|
|
Отец: Из этого комка?
Кэрол: Вот эти кусочки еще есть.
Отец: Из всего этого сделать крокодила, а?
Кэрол: Я возьму этого крокодила и приделаю ему ноги, ладно? И вот он уже может глядеть, и лежать, и пойти спать.
Отец: Крокодил будет спать.
Кэрол: Да. Понарошку.
Отец: Ты хочешь, чтобы я сделал крокодила или ноги для него?
Кэрол: Я хочу, чтобы ты сделал ноги для крокодила.
Отец: А всего крокодила ты хочешь?
Кэрол: Да. Ой-ой-ой!
Отец: Что случилось? Он тебя укусил?
Кэрол: Теперь у меня вообще рук нет.
Отец: Он откусил тебе руку? Ох, Господи!
Кэрол: Он мне нос откусил. Теперь у меня и носа совсем нет.
Отец: Ох, Боже мой, этот крокодил кусается.
Кэрол: Он мне глаз съел.
Отец: Он тебе глаз съел!
Кэрол: Ну, пусть он бережется!
Отец: Да.
Кэрол: Он и другой глаз мне съел. А теперь — ухо.
Отец: Ну и ну!
Кэрол: И другое ухо. И рот.
Отец: Боже мой, он всю тебя съест.
Кэрол: Голову.
Отец: Ой, нет!
Кэрол: Мои пуци.
Кэрол нередко выдумывала слова. Между прочим, она получала удовольствие от этого последнего обмена репликами.
Отец: Твои пуци? Это твой нос?
Кэрол: Нет... Папа, знаешь, что? У нас будет занятие, пока мне не нужно будет спать идти, хорошо?
Отец: Ты хочешь сказать — оно будет длинным-длинным?
Кэрол: Да. А когда ты скажешь мне, что пора спать, я пойду прямо в постель.
Установив предварительно, что до отбоя после игрового занятия останется еще время, она пыталась теперь продлить занятие. Она добавила: «я пойду прямо в постель», — чтобы сделать предложение соблазнительным для меня!
Отец: Тебе действительно хотелось бы поиграть побольше, но у нас осталось еще пятнадцать минут, и потом мы должны будем закончить.
Кэрол: Хорошо.
Отец: Но тебе и в самом деле нравится игровое занятие.
Кэрол: Да. Теперь он съел мои твики-мики. Ну, я ему захлопну пасть.
Отец: Тогда он больше не сможет тебя кусать.
Кэрол: Я ему завязала пасть.
Отец: Завязала ее.
Кэрол: Да.
Отец: Теперь он не сможет ее открыть, чтобы тебя покусать.
Кэрол: Теперь не сможет... теперь он этого не сделает. Я ему хвост отрываю. Я сначала должна его выпрямить.
|
|
|
Стук в дверь.
Кэрол: Да?
Дверь открывается.
Кэрол: Кто там?
Это старшая сестра.
Отец: Элен, я с тобой потом поиграю, не мешай.
Кэрол: Это мистер Никто.
Дверь закрывается.
Отец: Да. Не мешай нам сейчас, я поиграю с тобой позже.
Дверь слегка приоткрывается, и опять закрывается
Отец: Элен, не надо этого делать. (К Кэрол) Не отвечай.
Кэрол: Прекратите сейчас же, мистер Никто!. Ты знаешь, что я сделаю из хвоста? Колючки. Я не имею в виду колючки, я имею в виду что-то, что едят, вроде колючек...
Спустя минуту раздается повторный стук в дверь
Кэрол: Я это ненавижу.
Отец: Ты ненавидишь — что?
Кэрол: Что она стучит. А ты?
Отец: Хм-м-м... Но ты выглядишь здесь очень довольной.
Кэрол: Да, но я ею недовольна. Если она это еще раз сделает, мы с тобой ее отшлепаем.
Отец: Ты и я — мы оба ее отшлепаем?
Кэрол: Да, я хочу, чтобы мы это сделали, хорошо?
Отец: Не совсем.
Кэрол: Я думаю, ей хочется игровое занятие.
Какой зрелый поступок — успокоиться и разглядеть сестричкину мотивацию!
Отец: Я тоже так думаю.
Кэрол: Там глины совсем нет.
Отец: Не страшно, что нож упал (на ковер; поскольку глина на ковер не попала).
Кэрол: Гадкая, гадкая, гадкая, гадкая глина!
Отец: Ты шлепаешь глину-крокодила-сестренку.
Я произнес это, потому что не был уверен, против кого направлен ее гнев. Разумеется, если это была еще чья-то вина, то, значит, она не была виновата.
Отец: Кэрол, у нас еще осталось пять минут нашего особенного времени для игры, а потом надо будет заканчивать.
Кэрол: А сейчас ты можешь сделать мне немножко масла?
Отец: О, Господи, масла.
Кэрол: Да.
Отец: Ты имеешь в виду такой большой квадратный кусок, как мы достаем из холодильника?
Кэрол: Да. И на него должна уйти вся эта глина.
Отец: Вся эта глина. Хорошо. Ты, и впрямь, много сегодня говоришь о еде.
Кэрол: Да. Крокодилов тоже можно есть.
Отец: Можно?
Кэрол: А ты можешь?
Отец: Ты когда-нибудь ела крокодила?
Кэрол: М-м-м...
Отец: Я не знаю, можно ли есть...
Кэрол: Я, и правда, ела рыбу. Я, и правда, ела рыбу.
Отец: Это и в самом деле так.
Кэрол: Я ела рыбные палочки.
Отец: Правильно... Теперь дай мне подумать, как я могу придать ему форму масла.
Кэрол: Я знаю, как ты можешь сделать это. Ты можешь его вот так прижать.
Отец: Да, мне понадобится коробочка, чтобы его выровнять.
Кэрол: Сделай его тонким и прямым.
Отец: Тонким? Я думал, ты хочешь такой, какой мы вынимаем из морозилки.
Кэрол: Да.
Отец: Когда его вынимают из холодильника, оно вот так выглядит.
Кэрол: Я в самом деле хочу, чтобы его вынули из холодильника вот таким... А теперь я хочу, чтобы ты сделал мне немножко хлеба.
|
|
|
Отец: Хлеба? Господи, ты, наверное, голодная?
Кэрол: Нет!
Отец: Нет?
Кэрол: Я просто хочу, чтобы ты сделал мне немножко хлеба.
Поскольку я никогда прежде не видел, чтобы пища ее так занимала, я попробовал определить причину — спросил, не голодна ли она; она эту причину отвергла. Я не причинил ей вреда. Я пытался понять. Скорее всего, после того, как возникла тема еды, она просто ее расширяла.
Кэрол: Что ты можешь из этого сделать, если ты немножко возьмешь? Можешь мне сделать яблоко? Можешь мне сделать среднее яблоко?
Отец: Среднее? Среднего размера?
Кэрол: Да. Вот из такого количества глины.
Отец: Такого.
Кэрол: Да, и я тоже что-то сделаю с этим, пока ты делаешь мне яблоко.
Отец: Кэрол, еще одна минута — и занятие закончится.
Кэрол: Что?
Отец: Еще одна минута до конца занятия.
Кэрол: Я должна идти спать?
Отец: Нет, есть еще полчаса до твоей передачи по телевизору, но я теперь должен кое-что сделать.
Кэрол: Но, папочка, еще две... ну, три минуты Хорошо?
Отец: Что ж, осталась еще одна минута. Ладно. Я быстренько сделаю себе дерево. А это для листьев, хорошо?
Кэрол: Это будет ствол дерева?
Отец: Так ты называешь это?
Кэрол: Да. А теперь — наше время истекло.
Выделив специальное время на игру с детьми, я полюбил игровые занятия с детьми за возникающую близость, за возрастающее понимание и просто за удовольствие.
|
|
|
