Глава 1. Некоторые особенности экономического развития Швеции (до середины XIV в.) 1 страница

Швеция – страна лесов, гор, озер, болот и быстрых, порожистых; рек и ручьев. Леса занимают более половины, горы – более одной пятой, озера – 9 % и болота более 14 % ее современной территории. Северная половина Швеции имеет горно-холмистый, а южная равнинно-холмистый рельеф. Преобладают подзолистые почвы (дерново-подзолистые и болотно-подзолистые). Наиболее плодородные, бурые лесные, почвы имеются лишь на крайнем юге страны, на полуострове Сконе. В большинстве районов Швеции почва смешана с щебнем и камнями и загромождена валунами – остатками ледниковых периодов. Большая часть морского побережья Швеции изрезана небольшими заливами и бухтами с невысокими, скалистыми берегами, вдоль которых расположены многочисленные скалистые островки – шхеры. Климат современной Швеции умеренный, довольно влажный. Зима мягкая, а лето прохладное. Средняя температура самого холодного месяца (января) на юге +1°, а на севере –16°. Средняя температура самого теплого месяца (июля) на юге +15°, +17°, а на севере +11°, +15°. На крайнем севере страны лето длится всего два месяца, в Средней Швеции – три с половиной – четыре месяца, на юге – около пяти месяцев. Погода преобладает облачная: летом число ясных дней в месяц составляет всего от одного на севере до пяти-семи на юге.

Природные условия Швеции в изучаемый период несколько отличались от современных. Позднее они изменились, отчасти вследствие изменения климата и поднятия суши над уровнем моря, но главным образом – в результате культурного воздействия человека, этого " тирана владений природы" (Naturae regnorum Tyrannus), по определению К. Линнея (1).

Прежде всего, территория Швеции (без финских областей, присоединенных к Шведскому королевству во второй половине XII – конце XIII в. ) была меньше современной. К середине XIV в. она охватывала следующие исторические области: Смоланд, Эланд, Готланд, Вестеръётланд, Эстеръётланд, Дальсланд, Нерке, Сёдерманланд, Вермланд, Вестманланд, Уппланд, южную часть Даларна, Естрикланд, Хельсингланд, Медельпад, Онгерманланд и побережье Ботнического залива примерно до устья реки Торниойоки (2).

По мнению специалистов, в I тысячелетии н. э. и в XI и XII вв. климат в Швеции, как и во всей Европе, был несколько теплее и суше, чем в наше время. С начала XIII в. началось ухудшение климата; он стал более холодным и влажным (3).

Озера и болота занимали в Швеции в раннее средневековье большую, чем в наше время, площадь. С каменного века и вплоть до настоящего времени в Швеции происходит постепенное поднятие суши (4). Обширная Средне-Шведская низменность, возделываемые земли Бохуслена и Халланда и плодородные прибрежные равнины восточного побережья Швеции некогда были морским дном. Еще в начале нашей эры глинистые равнины бассейна озера Меларен находились под водой, а само оно до XII в. было заливом Балтийского моря. В эпоху великого переселения народов (V – середина VI в. ) уровень Меларена был выше современного примерно на 10 м, а в эпоху викингов (IX-XI вв. ) на 4-5 (5). Топонимы свидетельствуют, что некоторые районы Уппланда и Сёдерманланда прежде были фьордами, заливами, проливами, озерами, островами (6). По-видимому, поднятие суши произошло здесь в основном в VI-XII вв. Поднятие суши в Швеции и связанное с ним уменьшение площади озер и болот происходило и позднее. Многие озера постепенно пересохли или превратились в болота. Многие болота были осушены.

Как уже говорилось выше, леса занимают более половины современной Швеции. Судя по письменным источникам и данным топонимики, в изучаемый период леса занимали большую часть территории тогдашней Швеции. Снорри Стурлусон, посетивший в 1219 г. Вестеръётланд, писал в " Саге об Инглингах": "... В Свитьоде (т. е. в Швеции. – С. К. ) много лесов и ненаселенные места столь обширны, что через них можно ехать много дней" (7). Из той же саги можно сделать вывод, что еще во второй половине I тысячелетия н. э. почти вся Швеция была покрыта первобытными, девственными лесами. Там рассказывается о конунге Анунде, жившем в первой половине VII в., следующее: " Конунг Анунд приложил много труда и расходов, чтобы расчистить леса и заселить расчистки. Он велел также проложить в лесных дебрях дороги, и тогда в лесах появилось много безлесных земель и там возникли большие херады (т. е. населенные округа. – С. К. ). Таким образом была заселена страна... Конунг Анунд велел проложить дороги во всей Свитьоде через леса, болота и горы. Поэтому его прозвали Дорога-Анунд... " (8).

О лесистости Швеции в более позднее время в письменных источниках также имеются сведения. Так в легенде о святом Зигфриде, записанной в начале XIII в., но описывающей события XI в., об исторической области Веренд (в Смоланде) сказано, что она – " окружена густейшими и обширными лесами" (silvis densissimis et magnis circumcincta) (9). Представление о протяженности и пустынности шведских лесов в XII в. дает " Сага о Сверрире", записанная около 1200 г. Там рассказывается, в частности, что норвежский конунг Сверрир весной 1177 г. отправился с дружиной из Вермланда через пограничные шведские районы в Трёнделаг. Сначала они двигались через лес протяженностью в 12 миль до Эксхерада в северном Вермланде, оттуда – через большой лес до Малунга в западной Даларна и наконец – через лес протяженностью в 15 миль до Ернбераланда (район в восточной Даларна вокруг озера Сильян). " И во время пути было много трудностей и тягот, ибо они долго продвигались по ненаселенной местности и испытывали голод и холод, и великую усталость. ... Из Ернбераланда они двигались через лес, длиной в восемнадцать миль, к области, которая называется Херьедален" (10).

Судя по областным законам и дипломам, в XIII-XIV вв. в Южной и Средней Швеции едва ли встречались деревня или двор, вблизи которых не было леса. В Вестъёталаге упоминается 40 общинных лесов-альменнингов (11). Среди них Аксеваль, Нордфалан и Сёдерфалан, ныне – безлесные места. Остальные упоминаемые там леса-альменнинги исчезли бесследно: не сохранились даже их названия.

Огромные леса служили естественными границами между областями страны. Так, например, между Свеаландом и Ёталандом простирались леса Тиведен и Кольморден, и в источниках XIV-XV вв. Свеаланд иногда называется страной, " к северу от леса" или " выше леса", а Ёталанд – страной " к югу от леса" или " за лесом" (12). Обширные лесные массивы имелись также на границах Швеции с Данией и Норвегией (13). О лесистости древней и средневековой Швеции свидетельствуют также данные топонимики. Слово " лес" (др. -швед. – skogher) широко распространено в Швеции как в названиях местностей, так и в названиях населенных пунктов. Во всей стране оно обычно как название дворов и деревень и входит в названия нескольких приходов (14). Многочисленные названия поселений, оканчивающихся на -rö d (-red, ryd, -rå d), -sved (-sveden, -svedet, -svedja), -fallet и -gö let свидетельствуют, по мнению специалистов, о корчевке и выжигании лесов в Швеции в XII-XIII вв. (15).

Флора и фауна Швеции в изучаемый период также несколько отличались от флоры и фауны современной Швеции.

На основании анализа пыльцы установлено, что в эпоху викингов и в средние века в лесах Южной Швеции уменьшилось число благородных лиственных деревьев, но широко распространились ель и бук. Это произошло, по-видимому, вследствие упомянутого выше изменения климата, сопровождавшегося увеличением подзолистости почвы. Подсечно-огневое земледелие и лесные пожары создавали благоприятные условия для повсеместного распространения сосны (16). Из областных законов видно, что в XIII-XIV вв. в Средней Швеции еще существовали позднее вырубленные чисто дубовые леса (17), а также смешанные леса, в которых произрастали дуб, орешник, дикая яблоня и " мертвые", неплодоносящие, деревья.

Животный мир древней и средневековой Швеции был богаче, чем в наше время. Адам Бременский, писавший в 70-х годах XI в., сообщает, что в его время в Норвегии и Швеции еще водились зубры (18). Его сообщение подтверждается останками зубров в шведских торфяниках и данными шведской топонимики; в Сёдерманланде, Смоланде и в лене Круноберг имеются топонимы, в которые входит слово " зубр" (ur) (19). В областных законах, очевидно, упоминаются только те звери, которые имели наибольшее промысловое значение в соответствующих областях. Так, в Далалаге говорится только о белках, а в Гуталаге – белках и зайцах. Медведи и волки упоминаются во всех законах, кроме Далалага и Гуталага, а белки – во всех законах, кроме Эстъёталага и Хельсингелага. О лисах говорится в Вестъёталагах, Эстъёталаге, Уппландслаге и Вестманналаге, зайцах – в Гуталаге, Вестъёталагах и Эстъёталаге, лосях – в Вестъёталагах, Эстъёталаге и Хельсингелаге, бобрах – в Эстъёталаге и Хельсингелаге, выдрах – только в Вестъёталагах, куницах – только в Ландслаге Магнуса Эрикссона, росомахах – только в Хельсингелаге, косулях – только в Эстъёталаге и благородных оленях – только в Сконелаге (20). Однако из книги шведского архиепископа Олауса Магнуса " История о северных народах", напечатанной в 1555 г., видно, что животный мир средневековой Швеции был гораздо богаче, чем его отражают областные законы (21). Такие звери, как медведи, волки и лоси, встречающиеся в наше время лишь в Северной Швеции, еще в XVI в. водились и в Средней и в Южной Швеции. По всей стране было множество зайцев, белок, лис, бобров (22), косуль и благородных оленей, а в Северной Швеции также рысей, росомах, выдр, куниц, соболей, горностаев и северных оленей. Ни областные законы, ни Олаус Магнус не упоминают диких кабанов. Однако названия нескольких приходов (в Эстеръётланде, Нерке и Уппланде) свидетельствуют о том, что в Швеции некогда водились дикие кабаны (23). О диких птицах в областных законах почти нет данных; только в Сёдерманналаге упоминается десятина " со всех диких зверей и птиц" (24). Зато, по словам Олауса Магнуса, в Швеции было множество диких уток и гусей, лебедей и куропаток (25).

Прибрежные морские воды, озера и реки Швеции изобиловали рыбой. В Хельсингелаге упоминаются особо лососи и салака (26), а в Сёдерманналаге – треска (27). Олаус Магнус неоднократно подчеркивает богатство шведских озер и рек рыбой. Среди пород рыб, ловящихся в Швеции, он называет лососей, щук, сазанов, угрей, налимов, лещей, треску и сельдь (28). " Едва ли где-либо во всей Европе имеется более богатая ловля лососей, чем в Ботническом море напротив Лаппонии (т. е. Лапландии. – С. К. ), с гор и долин которой стекают сильные реки с пресной водой... В Эстеръётланде и Вестеръётланде ловится также много лососей", – пишет он (29). Бесчисленные названия шведских озер свидетельствуют, что одни из них изобиловали лососями, другие сомами (теперь почти исчезнувшими), налимами, щуками, сигами, лещами, окунями, плотвой (30).

В заключение этого краткого описания природных условий Швеции в изучаемый период следует упомянуть о полезных ископаемых. Известно, что для хозяйства древности и средневековья большое значение имели железо, медь, серебро, золото и поваренная соль. Из них в Швеции не было лишь залежей поваренной соли. В Смоланде, а также в Вермланде и в Северной Швеции имелось много озерной и болотной железной руды. Во многих торфяных болотах здесь находят метровые отложения гидроокиси железа (31). Богатейшие залежи высококачественной горной железной руды (зачастую с открытыми выходами) были прежде всего в восточной Даларна в районе озера Сильян. Горная железная руда имелась также в Вестманланде, Уппланде, Естрикланде, Нерке, Вермланде, Сёдерманланде и Эстеръётланде. Залежи медной и серебряной руды были в Даларна. Даларнские медные и серебряные руды были золотоносными; например, серебро из рудников в Эстер Сильвберге содержало около 12 % золота (32). Повсеместно в Швеции имеются глина, песок, известняк и гранит.

Итак, природные условия древней и средневековой Швеции благоприятствовали прежде всего охоте, рыболовству, животноводству и мореходству. Полезные ископаемые, быстрые порожистые реки, обладающие большими запасами гидроэнергии, и обширные леса создавали предпосылки для развития промышленности. Зато для земледелия, несмотря на подходящий климат, природные условия Швеции были менее благоприятны, чем в большинстве европейских стран. Там было очень мало пригодной для обработки земли. Следует помнить, что и в наше время в Швеции используется под пашней лишь 9 % всей территории. По подсчетам шведского ученого С. Аррепиуса, к 1560 г. в долине Меларена (т. е. в одном из основных земледельческих районов Швеции) пахотные земли составляли примерно лишь треть современных (33). В областных законах встречаются предписания, проливающие свет на те трудности, с которыми сталкивался земледелец в Швеции. Так в законах Уппланда и Вестманланда предвидятся казусы, когда на участке земли находятся гора или ручей, которые в одних случаях можно соответственно разрушить или засыпать, а в других случаях " это никоим образом невозможно сделать" (34).

В законах Средней и Северной Швеции содержатся специальные предписания о сооружении и поддержании в порядке под угрозой штрафов дренажных канав на пашнях (а в Северной Швеции также и на лугах (35)).

Яркое описание трудных для земледелия природных условий Швеции дал автор агрономического трактата первой половины XVII в. шведский барон Ш. Росенхане (1609-1663). Он подчеркивает недостаток в Швеции пригодных для возделывания земель и этим, между прочим, объясняет малое распространение там парового земледелия в его время (36). Росенхане отмечает также большую пестроту видов почв в Швеции: " Так лучшей [почвой] считаются чернозем и глинистая почва, посредственной – каменистая и песчаная почва, но мшистая почва, краснозем, известковая и сырая черная болотная почва – самой худшей" (37). "... Однако имеются большие различия не только в [разных] концах страны и деревенских общинах, но иногда даже на одной пашне имеется земля трех или четырех сортов, о каждом из которых надлежит заботиться совершенно особым образом" (38). Но главные трудности для земледелия в Швеции, по мнению Росенхане, представляли лесистость, излишек воды и каменистость почвы (39). В результате Росенхане делает вывод, что " едва ли в каком-нибудь [другом] месте земледелие труднее для пахаря и тягла, чем в Швеции" (40).

*

В истории экономического (так же как социального, политического и культурного) развития Швеции в изучаемый период можно выделить два четко различающихся хронологических периода: один – примерно до конца XI в., другой – с XII до середины XIV в.

На территории Швеции, за исключением отдельных районов, до сих пор найдено очень мало остатков поселений I тысячелетия н. э. и XI в. Возможно, это объясняется тем, что большая часть поселений этого времени была расположена на месте средневековых и современных поселений (41). Археологические исследования последних лет подтверждают правильность такого предположения относительно района Меларена (42). Однако о населенных районах Швеции в этот период можно составить представление по таким косвенным следам поселений, как поля погребений (gravfä lt), следы построек, следы возделывания земли (43) и древних дорог (44), а также по данным топонимики (45).

Археологические материалы показывают, что Готланд, Эланд и центральные части Вестеръётланда и Эстеръётланда были относительно плотно населенными районами еще в римский железный век (начало н. э. – 400 г. ). Менее населены в этот период были южный Вермланд, Нерке, Сёдерманланд, Вестманланд и Уппланд (46). Большая часть Вермланда, Даларна и весь Норрланд, по-видимому, еще не имели оседлого населения. Здесь в некоторой мере еще сохранялись традиции каменного века, и отдельные группы жителей из земледельческих районов (47) занимались сезонной охотой и рыбной ловлей. Уже во II в. началось – по-видимому, из Уппланда – заселение побережья Хельсингланда и Медельпада. В эпоху великого переселения народов (V – середина VI в. ) продолжалось заселение ранее незаселенных районов Швеции. В Средней Швеции, в областях вокруг Меларена, этому способствовало упоминавшееся выше поднятие суши. В Северной Швеции в VI в. началось заселение побережья Онгерманланда. В восточном Эстеръётланде и на Эланде в V в. и в первой половине VI в. на Готланде исследователи отмечают сокращение и обезлюдение населенных прежде районов (48). Причины этого явления неизвестны; одни исследователи объясняют обезлюдение этих районов военными действиями, другие – истощением почвы (49). Судя по данным археологии и топонимики, заселение больших равнин, речных и приозерных долин в Ёталанде и Свеаланде закончилось в основном еще до начала эпохи викингов (50).

В эпоху викингов (IX-XI вв. ) население Швеции, по-видимому, увеличилось. Об этом косвенно свидетельствуют многочисленные названия поселений на -by и -torp, возникновение которых датируют этим периодом.

Хотя, как уже говорилось выше, в Швеции найдено мало остатков поселений I тысячелетия н. э., однако из имеющихся данных видно, что еще в его начале здесь уже были поселения – отдельные дворы и небольшие деревни. На Эланде и Готланде сохранились остатки многочисленных дворов первой половины I тысячелетия. На Готланде они иногда образуют подобные деревням комплексы. В 1946-1950 гг. в Валльхагаре, на Готланде, было раскопано поселение из пяти или шести дворов, относящееся к началу н. э. – середине VI в. Это самое большое из до сих пор найденных поселений железного века во всей Скандинавии. В 1950 и 1954 гг. в 30 км западнее Стокгольма на островке Лилле, называвшемся в средние века Хельгё, было раскопано поселение из нескольких (по-видимому, трех) дворов, датируемое III – концом X или началом XI в. (51). Согласно исследованиям последних лет, в Нерке и Эстеръётланде деревни возникли к середине I тысячелетия (52). Деревня (villa), расположенная, по-видимому, недалеко от Бирки, упоминается в 15 главе " Жития св. Анскария", в которой описываются события 40-х годов IX в. Из текста явствует, что жители этой деревни собирались в определенное время на сход (consilium) и советовались (53). В Вестъётлаге и Эстъётлаге упоминаются старинные деревни с родовыми курганами, основанные еще во времена язычества (54).

Особенностью шведских деревень как в изучаемый период, так и в более позднее время были их малые размеры. Деревней в Швеции считалось поселение от трех дворов (55). Даже в XVII в. в большей части Средней и Южной Швеции преобладали деревенские поселения всего из нескольких дворов, и деревня с числом дворов более десяти считалась уже крупной (56).

В эпоху викингов в Швеции возникают первые поселения городского типа. В конце VIII или начале IX в. на островке Бьёркё в Меларене (в 30 км западнее Стокгольма) возникла Бирка. В " Житии св. Анскария" она названа " portus regni" и " vicus" (57). Адам Бременский называет ее " oppidum" (58). Археологические раскопки показали, что в начале X в. Бирка была обнесена земляным валом, возможно с бревенчатыми стенами и башнями. Площадь Бирки внутри городского вала – около 12 га. Близ древнего города имеется около 2200 могил. Полагают, что население Бирки могло насчитывать от одной до двух тысяч человек (59). По данным археологии, Бирка перестала существовать около 980 г. (60). Причины ее исчезновения пока неизвестны. В начале XI в. к северу от Бирки возник другой древний шведский город – (Старая) Сигтуна. В конце XI в. Адам Бременский назвал ее " civitas magna" (61). Вероятно, в это время поселениями городского типа были упоминаемая им " civitas magna" Скара (62), и, возможно, Сёдертелье (63).

Археологический материал и письменные источники показывают, что население Швеции в I тысячелетии н. э. занималось земледелием, животноводством, охотой, рыболовством и собирательством.

Отпечатки зерен в керамике и на глиняной обмазке домов показывают, что в I тысячелетии н. э. и в эпоху викингов в Швеции возделывались ячмень, рожь, овес и пшеница. Ячмень сохранял среди злаков первое место, но его постепенно вытесняли рожь, пшеница и овес. Производство пшеницы начало увеличиваться с эпохи Вендель, а ржи – в эпоху викингов (64). Первые следы льна можно отнести к 400 г. (65). Конопля и вика появились в Швеции впервые в эпоху великого переселения народов (66). Горох появляется в Швеции в эпоху викингов (67). В Эстеръётланде найдены остатки хлеба эпохи викингов, содержащего примесь гороха и сосновой коры (68). Тогда же, по всей вероятности, в Швеции начали возделывать репу (до сих пор археологическими данными не подтвержденную (69)) и капусту. Шведские названия гороха и капусты, кажется, заимствованы из англосаксонского языка (70); вероятно горох и капуста были вывезены викингами из Англии. По-видимому, в I тысячелетии и в эпоху викингов в Швеции возделывали и лук (71).

В Швеции найдены некоторые земледельческие орудия первой половины I тысячелетия н. э. В руинах укрепленного поселения IV в. в Дарсгерде (Уппланд) обнаружен железный лемех сохи, а в упоминавшемся выше поселении начала нашей эры – середины VI в. в Валльхагаре на Готланде найдены железный лемех сохи и железный серп (72). Однако остатки этих предметов не доказывают повсеместное распространение в Швеции в этот период сохи с железным лемехом. Как будет показано ниже, деревянная соха без железного лемеха употреблялась в Швеции и в более позднее время.

В Валльхагаре обнаружены следы подсечно-огневого земледелия и пахоты сохой (73). Следы пахоты сохой обнаружены в Meдельпаде близ Хёгома в приходе Селонгерс под одним из курганов эпохи великого переселения народов (74). Слои древесного угля на месте возделывавшихся в I тысячелетии н. э. участков земли найдены также в восточном Эстеръётланде (75).

Приведенные данные свидетельствуют о пашенном подсечно-огневом земледелии в Швеции в I тысячелетии н. э. До конца эпохи викингов земледелие в Швеции, вероятно, имело экстенсивный характер. Постоянные пахотные поля близ поселений, как правило, были небольшими. Часто они состояли из случайных участков в виде небольших пожог, которые забрасывались после того, как через несколько лет теряли плодородие. Тогда выжигался и возделывался новый участок (76).

Вопреки мнению некоторых современных шведских исследователей, нет никаких доказательств, что паровая двухпольная система земледелия, впервые упоминаемая в шведских областных законах конца XIII в., стала применяться в Средней Швеции уже в эпоху викингов или даже еще раньше (77). Вероятно, в этот период земледелие в Швеции не всегда могло обеспечить население питанием. Упоминавшиеся выше остатки хлеба эпохи викингов с примесью гороха и сосновой коры в Эстеръётланде косвенно служат признаком недостаточного производства зерна.

Археологические материалы показывают, что население Швеции в I тысячелетии н. э. и в эпоху викингов держало крупный рогатый скот, лошадей, овец, коз и свиней (78). В Валльхагаре костей овец найдено вдвое больше, чем костей крупного рогатого скота. " Несомненно, – пишет М. Стенбергер, шведский археолог, под руководством которого производились раскопки в Валльхагаре, – овцы как источник мяса и шерсти всегда играли большую роль в Скандинавии. По сравнению с крупным рогатым скотом, их было легче прокормить" (79). В Валльхагаре впервые встречаются кости не известных до этого в Скандинавии кур. Кости, возможно, домашних гусей впервые находят в погребениях эпохи Вендель (80).

Адам Бременский подчеркивал большую роль скотоводства в Швеции XI в. " Свеония (т. е. Швеция. – С. К. ) – плодороднейшая страна, земля, изобилующая плодами и медом, кроме того, первая среди всех [прочих] по разведению скота... " (81). В другом месте он подчеркнул, что в Швеции, как и в Норвегии, скотоводство не только играло большую роль в хозяйстве, но и высоко почиталось: " Во многих местностях Нордманнии (т. е. Норвегии. – С. К. ) и Сведии (т. е. Швеции. – С. Я. ), – пишет он, – пастухами мелкого скота (pecudum) являются даже знатнейшие люди (nobilissimi homines), живущие по обычаю патриархов и трудом [своих] рук" (82). Описывая перед этим Норвегию, Адам Бременский сообщает, что норвежцы " подобно арабам" держат стада скота далеко в пустынных местах (83). Если сравнить это сообщение Адама Бременского с последней из приведенных выше цитат, становится очевидным, что в Швеции, как и в Норвегии, было распространено экстенсивное пастбищное скотоводство. Полагают, что многочисленные названия шведских поселений на -sta(d) свидетельствуют о пастбищном скотоводстве (84).

По мнению археологов, в I тысячелетии н. э. и в эпоху викингов – так же как и в неолите, в бронзовом веке и дорийском железном веке (85) – животноводство в Швеции играло в хозяйстве большую роль, чем земледелие (86). Крупнейший современный специалист по исторической и экономической географии Швеции Карл Фрис пишет: " Шведская сельская местность эпохи викингов представляла собой обширные владения скотоводческого народа, состоявшие из пастбищ и сенокосов. Так же как в лучших земледельческих районах нашего времени, пашня, засеваемая зерном земля, имела подчиненное значение. Стало быть, викинг был крестьянином-скотоводом. Прославившийся на Восточном или Западном пути морской воин заканчивал свою трудовую жизнь стариком-пастухом. Это делает его более шведским и понятным в нашем представлении" (87).

Наряду с земледелием и животноводством в I тысячелетии н. э. и в эпоху викингов в Швеции большую роль играла охота. Согласно Иордану, скандинавское племя Suehans (вероятно, свей. – С. К. ) еще в VI в. " славилось" и торговало " великолепными черными мехами", которые " через бесчисленные другие племена" достигали стран Средиземноморья (88). Адам Бременский сообщает, что в Швеции, как и в Норвегии, охотились на медведей, бизонов и лосей. Из контекста видно, что в горных и лесных районах Норвегии и Швеции большая часть населения жила исключительно охотой (89). В другом месте он особо подчеркивает обилие в Швеции бобровых и куньих мехов (90), что косвенно свидетельствует о развитии пушного промысла.

Несомненно – хотя об этом и нет прямых данных, – что в этот период, как и позднее, в Швеции большую роль в хозяйстве играло также рыболовство. Остатки костей тюленей и дельфинов свидетельствуют о промысле морского зверя (91).

В I тысячелетии н. э. и в эпоху викингов, как и в более древнее время, некоторую роль в хозяйстве в Швеции играло собирательство (92). Адам Бременский писал, что Швеция " изобилует медом" (93). По-видимому, в его время (и, вероятно, с древних времен) население Швеции занималось бортничеством.

Археологические материалы свидетельствуют о существовании в Швеции в I тысячелетии и в эпоху викингов домашнего ремесла.

Одним из наиболее древних ремесел в Швеции было гончарное. В I тысячелетии и в эпоху викингов в Швеции, как и во всей Скандинавии, еще не был известен гончарный круг. (Впервые гончарный круг появился в Скандинавии только в XII-ХIII вв. ) В первой половине I тысячелетия в Швеции (особенно в юго-западных областях, на Готланде и в южном Норрланде) производилась довольно высокого качества керамика. Во второй половине I тысячелетия и в эпоху викингов ее качество значительно ухудшается. Иногда в погребениях находят вместо глиняной деревянную посуду. С IX в. начинает преобладать привозная керамика, изготовленная на гончарном круге. В IX и начале X в. она ввозилась из Западной Европы, вероятно из прирейнских областей. В конце IX в. в Швецию начала ввозиться также славянская керамика. В X в. славянская керамика преобладает в Бирке (но редка в других местах Швеции). Небольшие славянские горшки часто встречаются в погребениях викингов XI в. в Восточной и Южной Швеции и на Готланде. Предполагают, что часть славянской керамики могла быть изготовлена славянскими гончарами в самой Швеции (94).

О ткацком ремесле в первой половине I тысячелетия свидетельствуют глиняные ролики ткацких станков, найденные в фундаментах домов в Бросторпе и Эверторпе на Эланде и в Валльхагаре на Готланде. В Валльхагаре найдены также костяные веретена (95).

О добыче железа свидетельствует множество найденных в Хельсингланде, Медельпаде, Онгерманланде, Естрикланде, Даларна, Уппланде и на Готланде прямоугольных, лопатообразных листов болотного железа, датируемых 500-1100 гг. Следы варки железа найдены в остатках упоминавшихся выше поселений в Бросторпе на Эланде и на островке Лилле в Уппланде. Химический анализ показал, что в Бросторпо железо варили из озерного железняка. Так как на известковых Готланде и Эланде не было озерной и болотной руды, очевидно, она ввозилась из континентальной Швеции, скорее всего из Смоланда (96). Вся добыча железа в Швеции до конца эпохи викингов базировалась на озерной и болотной руде (97). Примечательно, что до середины I тысячелетия в Швеции, несмотря на обилие озерной и болотной руды, наряду с железными применялись костяные наконечники стрел (98).

В поселении на Лилле найдены, кроме железного шлака, также сплавы свинца и олова, слитки бронзы и много фрагментов тиглей и форм для отливки бронзовых предметов V-XI вв. (99). Очевидно бронзовые предметы отливались из импортного сырья.

Несомненно, одним из древнейших ремесел в Швеции было кузнечное. В Даларна в захоронениях эпохи великого переселения народов и эпохи Вендель найдены кузнечные инструменты: кузнечный молот, клещи, кувалда, зубила и напильники. Следы кузнечного ремесла обнаружены также в поселении на островке Лилле (100). Надпись на одном руническом камне XI в. из Смоланда гласит: " Эрик был мой кузнец. Мария всемилостивейшая" (101). Эта надпись, как и данные исландских саг, показывает, что ремесло кузнеца пользовалось большим почетом. Первоначально слово smid – " кузнечное ремесло" означало в Швеции вообще " ремесло" (102). По-видимому, кузнечное ремесло выделилось раньше других ремесел. Кузнецы изготовляли орудия труда и оружие. Однако до конца эпохи викингов большая часть мечей ввозилась из Западной Европы, и только более простые экземпляры их изготовлялись по импортным образцам в Швеции (103). Известно, что франкские государи, начиная с Карла Великого, строжайше, под страхом смертной казни, запрещали продавать норманнам оружие, что свидетельствует о его вывозе в Скандинавию в предшествующий период.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: