Р. Михельс «социология политической партии в условиях демократии»

Примечательно, что сегодня (…) развитие современной политической партии обнаруживает тенденцию к насильственному ограничению и шаблонизации происходившего до сих пор естественным путем процесса превращения руководимого в вождя и к одностороннему усилению последнего. Раздаются голоса в поддержку официального формирования вождей, предлагающие позаботиться о создании касты профессиональных политиков, специально подготовленных политических экспертов. (…)

(…) В Англии профсоюзы и кооперативы пользуются школой Раскина в Оксфорде с целью обучения и подготовки к своей профессии особо способных претендентов на роль вождей в университете. В Австрии предполагается создать партийную школу по немецкому образцу. Но нельзя не видеть, что все эти учебные заведения по подготовке партийных и профсоюзных кадров в значительной степени способствуют наследственному созданию рабочей элиты и, создавая касту рабочих вождей, повышают власть вождей над партийными массами. Формальная специализация, являющаяся необходимым следствием любой массовой организации и порождающая необходимость так называемого профессионального руководства, переносит все основные свойства массы в качестве специфических качеств вождя на самих вождей.

Вожди, являющиеся поначалу всего лишь исполнителями воли масс, становятся независимыми, освобождаясь от масс. (…)

Признание организации – это всегда выражение тенденции к олигархии. Сущность любой организации (партии, профсоюза и т. д.) содержит в себе глубоко аристократические черты. (…) Организация завершает окончательное разделение любой партии или профсоюза на руководящее меньшинство и руководимое большинство.

(…) В качестве правила можно считать, что власть вождей возрастает пропорционально росту организации. (…) Организация со сложившимися формами, независимо от того, идет ли речь о демократическом государстве, политической партии или рабочем профсоюзе, представляет собой благодатную питательную почву для возникновения различий. Чем больше расширяется и разветвляется официальный аппарат, т. е. чем больше членов входит в организацию, чем больше становятся её доходы и увеличивается число её органов печати, тем больше в ней вытесняется демократия, заменяемая всесилием исполнительных органов. (…)

И хотя в соответствии с программой все действия вождей находятся под бдительным наблюдением руководимых, все же в условиях роста организации контроль обречен на то, чтобы оставаться видимостью. (…) Сфера демократического контроля сжимается до все более узких пределов. (…) Деление круга полномочий не прекращается, утверждается принцип разделения труда. Формируется строго обособленная бюрократия со множеством инстанций. Точное соблюдение правил движения по инстанциям становится пунктом № 1 катехизиса партийных обязанностей. Иерархия обусловлена организационно-техническими потребностями и представляет собой условие упорядоченного функционирования партийной машины.(…)

Постоянная организация требует как по формальным, так и тактическим причинам постоянных вождей. (…) Но начало формирования профессиональных вождей означает начало конца демократии.(…)

(…) Для нас важно лишь обратить внимание, сколь незначительны различия между тенденциями развития государственных олигархий (правительство, двор и т. д.) и олигархий пролетарских. (…)

Вожди, как правило, невысоко ставят массы (…). Фурье пишет, что даже социал-демократические вожди считали массы, доверившие им исполнение своих чаяний и вступившие в их преданную свиту, пассивным орудием в своих руках, чем-то вроде ряда нулей, который существует лишь для того, чтобы придать очертания небольшому числу крайне левых.

(…) Вожди делают ставку на безмолвие масс, когда устраняют их от дел. У них складывается мнение: партия не может быть заинтересована в том, чтобы меньшинство её членов, наблюдающих и размышляющих за развитием её жизни, зависело от большинства тех, у которых еще нет собственного мнения по определенным вопросам. Поэтому вожди выступают противниками референдума или не применяют его в партийной жизни. (…)

Концентрация власти в руках относительно немногих, как это имеет место в рабочем движении, с естественной необходимостью приводит к частому злоупотреблению ею. «Представитель», ощущающий полную свою независимость, превращается из слуги народа в господина над ним. Вожди, являясь первоначально творением масс, постепенно становятся их властелинами (…). По отношению к своим вождям масса проявляет гораздо больше послушания, чем к правительствам. Она терпит от них даже многие несправедливости, которые не потерпела бы от правительства.

На притеснения сверху низшие слои обычно отвечают физическим и резким противодействием, о чем свидетельствуют Жакерия, Крестьянская война в Германии, а также восстание фаши в Италии в 1893 году. Притеснений со стороны своих собственных, избранных самими вождей они часто не замечают вообще. Когда же массам открывают глаза на насилие, совершенное руководителями партии над демократическим идеалом, то их удивление и недоумение не знает предела. (…) Совсем не желая увидеть порочный источник олигархии в централизме партийной власти, они считают, что лучшим средством борьбы против нее служит еще большее усиление централизации. (…)

Одновременно с образованием вождизма, обусловленного длительными сроками занятия постов, начинается его оформление в касту. (…) Процедура делегирования регулируется вождями порой путем особых соглашений, в результате которых массы фактически отстраняются от всяких форм соучастия в принятии решений. Часто эти соглашения сводятся к взаимным заверениям. Несколько лет назад в Германской социал-демократии кое-где сложилась чисто формальная система: вожди договорились делегировать себя на партийные съезды по очереди. На конференциях по выборам делегации один из них просил слово, чтобы рекомендовать участникам выбрать другого, который в этот момент был как раз «на очереди». Сначала некто А рекомендовал Б, и затем Б предлагал А. Члены партии весьма редко протестуют против такого трюкачества. Как правило, они даже не замечают его существования. (…) Поэтому в случае столкновения масс с вождями последние, если только между ними есть какое-то единство, всегда остаются победителями. (…) Нет никаких признаков того, что эта обнаруживаемая на практике власть олигархии в партийной жизни в ближайшей перспективе будет подорвана. Независимость вождей усиливается по мере их незаменимости. Влияние, которое они оказывают, и экономическая безопасность их положения все более привлекательно действуют на массы и возбуждают честолюбие самых одаренных для вступления в привилегированную бюрократию рабочего движения.

Печатается по: Диалог, 1990. № 3. С. 55 – 59; № 5. С. 81 – 86.