 |
Вы можете помочь беспроцентным кредитом сроком на четыре – шесть месяцев в издании книг В.Лермонтова. 9 глава
|
|
|
|
Около месяца Макарий прожил близ монашеского скита, проводя сокровенные беседы с Серафимом и Никодимом. Когда он почувствовал, что высказал все что нужно, то простился с ними и отправился в дальнейшее странствование. Братья со слезами на глазах расставались с чудным странником, который открыл для них новый мир, новую жизнь, новое понимание своего места в Поднебесной. Макарий и сам привязался к этим искренним и открытым инокам-братьям, но понимал, что наступила пора, когда каждый должен пуститься в собственное путешествие по жизни, ибо никакие беседы не заменят ту дорогу, которую нужно пройти, те испытания, которые нужно преодолеть, дабы осознать, найти свою миссию на земле и исполнить ее.
Ксюша и Паша
Глава 13
Ксюше было семь лет, а Паше четыре года. Брат и сестра уже два года жили в детском приюте, с тех пор как они потеряли родителей. Что с ними случилось? Никто не рассказывал детям никаких подробностей и деталей их гибели. Ксюша помнила в лицо и маму, и папу, а вот Паша забыл. Только иногда во сне к нему приходили его родители, однако лиц он не видел, это были просто светлые образы, светящиеся существа. Однако Паша чувствовал, что это именно они, потому как при этом он переживал такую нежность и любовь, какую могли излучать только самые дорогие и родные люди в мире. Ксюша была девочкой с характером и волей, даже для своих семи лет она уже ощущала себя чуть ли не родителем Паши. Очевидно, что в ней проснулся материнский инстинкт заботиться и оберегать младшего брата в отсутствие отца и матери. Она всегда за него заступалась и не давала никому в обиду, в то же время относилась к Паше с требовательностью и строгостью взрослого человека. Паша был противоположностью своей старшей сестры, смотрел на мир широко открытыми, искренними глазами, верил в сказки и чудеса, а главное, верил, что рано или поздно их родители вернутся и заберут их из детского приюта. Ксению несколько раздражала такая наивность Паши, так как она уже поняла на своем опыте, что жизнь жестокая штука и в ней необходимо быть сильной, нужно уметь бороться и стоять за себя. Она знала, что их родители никогда не возвратятся, что они ушли навсегда, а потому надеяться можно только на себя, на свои собственные силы. Тем более что маленький и глупый Пашка совсем не приспособлен для этой жизни, потому за ним глаз да глаз нужен. Так Ксюша стала из ребенка сразу взрослой, она даже не увлекалась теми играми, в которые играли ее сверстницы. Зачем играть в дочки-матери, когда она на самом деле ощущала себя матерью своего младшего брата.
|
|
|
По вечерам в приюте перед сном воспитатели читали сироткам сказки, другие детские книжки. Однажды маленькие слушатели узнали такую историю, в которой мальчик потерял любимого дедушку, но верил, что он вернется, и произошло чудо — дедушка вернулся. Только для этого мальчик сделал из бумажного листа кораблик, написал на нем, чтобы дедушка приезжал, и пустил его по ручейку. Случилось то, что должно было случиться: кораблик доплыл до дедушки, дедушка узнал, где найти своего внучонка, и нашел его. На самом деле в этой книжке возвратился не его дедушка, а другой, но Пашка именно так понял эту историю, а главное, поверил, что такое может быть на самом деле, и потому задумал сделать такой же кораблик и так же пустить его в плавание по ручейку. Конечно, он не мог еще писать, потому пришлось просить Ксюшу, чтобы та написала на листочке, из которого он свернет кораблик, о том, чтобы их мама и папа приезжали. Ксюша без труда разгадала, что задумал Пашка, и выложила ему сразу все, что думала по этому поводу.
|
|
|
— Глупенький ты, Пашка, то, что ты слышал в книжке, — сказка, выдумка! Понимаешь, на самом деле в жизни этого не бывает.
— Нет, бывает, — настаивал младший брат, упрямо наморщив лоб.
— Нет, не бывает, как ты не понимаешь!? Ты должен быть взрослым и знать, что чудеса происходят только в кино или в сказках, а в жизни все по-другому. Какой ты еще у меня маленький, веришь во всякие волшебные истории!
— Я уже взрослый, — защищался Пашка, — видишь, я какой! — И Пашка поднимался на цыпочки. — А чудеса все равно бывают, раз об этом написано, значит, это есть на самом деле.
— Ну, как ты не поймешь, что книжки пишут, чтобы развлекать людей, а на самом деле все знают, что это просто выдумки.
— Нет, правда, раз написано, значит, правда.
— Ну, хорошо, — сдалась Ксюша, — Пусть будет по-твоему, только в той истории вернулся не настоящий дедушка, а другой, не родной.
Но для Пашки это было несущественно, он даже не думал об этом, потому как главным было то, что дедушка в той удивительной повести вернулся. А то, что дедушка как-то изменился, с его внешностью что-то произошло за время разлуки с внуком, для Пашки не имело значения. И это потому, что, вероятно, и его родители тоже изменились, стали другими, ведь их так долго не было. Главное, чтобы они пришли и забрали их с сестренкой домой. Разве существенно, как выглядят мама и папа? Важно, чтобы они нашлись, возвратились, так думал Паша и верил, что с ним тоже обязательно произойдет чудо. Ксюша хотя и держала себя подчеркнуто строго с братом, но это только была видимость, поскольку в душе безумно любила Пашку, хотя и скрывала от него это чувство, потому что так принято делать у взрослых. Ведь она была очень наблюдательна и видела, что взрослые порой любят друг друга, но ведут себя так, чтобы никто об этом не догадался, ибо любить во взрослом обществе не прилично, то есть не принято открыто показывать свои чувства.
— Хорошо, — сказала Ксюша, взяв ручку и лист тетрадной бумаги, — говори, что ты хочешь, чтобы я написала.
— Напиши, чтобы мама и папа приехали сюда и забрали нас домой, — проговорил не размышляя Паша, смотря на сестру своими открытыми и блестящими от радости глазками.
Ксения задумалась над задачкой, как правильно написать, потому что выходило, что это просто шутка, игра, которой серьезно увлекся глупенький братик. Пока она так рассуждала, ее рука машинально стала чертить на листе и она нарисовала домик, рядом будку с собачкой, потом забор, дерево возле дома, клумбу с цветами. К крыше домика пририсовала трубу и дым, который вьется из трубы. Пашка заглянул в лист и спросил:
|
|
|
— Ты нарисовала наш дом, в котором мы будем жить с мамой и папой?
Ксения ничего не ответила, а начертила человечков: маму и папу, а между собой они держат за руку сына и дочку.
— Я понял, ты нашу семью нарисовала. Вот это я, это ты, это мама, это папа! — восторженно воскликнул Пашка, тыкая пальцем в рисунок.
— Вот и все, — заключила сестра, отдавая лист брату. — По этому рисунку можно нас найти.
Паша был на седьмом небе от счастья, так как Ксюша не просто что-то написала, а нарисовала, да так здорово, что лучше всякого письма маме и папе будет понятно, что их ждут, и что они должны быстрее приехать в приют и забрать их с сестренкой домой.
Из этого листа Паша самостоятельно сделал кораблик и стал ожидать, когда пойдут дожди. Однако ему пришлось ждать долго, поскольку целую неделю не было с неба ни одной капли. Наконец его ожидания увенчались успехом — пошел веселый летний дождь. Радостно журчали по асфальту дождевые ручьи, Паша пустил свой кораблик в дальнее странствие и помахал ему рукой: «Плыви, кораблик, не задерживайся. Скажи маме и папе, чтобы они приезжали к нам. Мы их очень ждем».
Ксюша смотрела на действия своего брата с мыслями, пусть, дескать, играет, ведь он еще совсем маленький и не понимает, что чудес на свете не бывает.
Однако, как бы то ни было, но через месяц Ксюше и Паше воспитатели сказали, что у них будут родители, которые вскоре их заберут к себе. Очевидно, что Пашка вовсю ликовал и говорил, что его кораблик доплыл и его желание исполнилось.
— Вот видишь, Ксюшечка, — с восторгом заявлял он сестре, — нашлись наши родители! Значит, кораблик мой доплыл. А ты говорила, что чудес на свете не бывает. А вот получилось, что бывает.
|
|
|
— Глупенький ты еще, Пашечка, и потому не знаешь, что это не наши родители нашлись, а это чужие люди нас с тобой к себе возьмут. В общем, это не настоящие родители.
— Нет настоящие, раз они нас с тобой к себе берут.
— Ну как ты не поймешь, меня хотят удочерить, а тебя усыновить, то есть мы с тобой для них не родные дети, а приемные.
Как ни старалась Ксюша объяснить своему брату суть дела, Пашка все равно не мог, а главное, не хотел разбираться в деталях, ибо знал одно, что произошло чудо: его мама и папа нашлись. Ну что ж с того, что они, как сестра говорит, не такие, как надо. Ведь их так долго не было, а за это время они могли измениться, стать другими. Тем более что Паша их совсем не помнил.
И первая встреча с новыми мамой и папой действительно показала, что они не такие как все. Во-первых, у них были странные имена, папу звали Майкл, а маму Дженни, во-вторых, они говорили на чужом языке, который был непонятен Пашке, и потому с ними была тетя, которая объясняла, что говорят их родители. А во всем остальном они были такие же люди, как и все. «Что ж с того, что у них причудливые имена и говорят они на чужом языке?» — рассуждал сам с собой Пашка, наверное, так бывает с людьми, когда они долго отсутствуют, тогда сильно меняются и становятся странными. В общем, Пашка очень обрадовался родителям, и хотя вначале общения немного стеснялся, зато потом почувствовал себя свободно и радостно, будто на празднике. Тем более что мама Дженни подарила ему мягкую игрушку — Винни-Пуха, а это был Пашкин любимый герой. Ко всему прочему медвежонок, когда нажмешь на кнопочку, спрятанную на груди, пел песню на русском языке: «Хорошо живет на свете Винни-Пух, оттого поет он эти песни вслух…». Но главное, от этой игрушки веяло покоем, нежностью, домом, о котором так соскучилось мальчишечье сердечко. Ксения на этой встрече с будущими родителями держалась сдержанно и серьезно. Конечно, в душе она очень волновалась от того, что их жизнь с братом изменится и у них будет хотя не родной, но все же свой дом, пусть хотя и не родные, но мама и папа, которые станут о них заботиться. И пусть говорят воспитатели, что им придется уехать в другую страну, Америку, главное, что они будут вдвоем с братом, а уж она сумеет защитить Пашку от всех невзгод, если такие выпадут на их долю.
После этой встречи Пашка сладко спал, обняв игрушку, подаренную ему его родителями, а Ксении, напротив, никак не спалось, а все думалось, что с ними будет дальше, что ожидает их в этой новой жизни, так внезапно открывшейся перед ними.
Война и дети
Глава 14
Иногда случается так, что небо чисто и ясно, светит солнце, и во всей природе царствует покой и благодать. Ничто не предвещает никаких перемен. Как вдруг на горизонте появляется темное облачко, поднимается ветер и в миг весь мир преображается, все приходит в движение. Солнце исчезает за тучей, в небе кружат в беспокойстве стаи птиц, воздух становится наэлектризованным. За несколько минут облачко превращается в грозную тучу, в которой сверкают молнии. И через мгновение уже гремит гром, с небес на землю устремляются потоки сильного дождя. А ветер превращается в ураган, который подхватывает все на своем пути и несет Бог весть куда.
|
|
|
Подобно этой природной стихии, вихрь ужасных событий внезапно налетел на Ксюшу и Пашу, подхватил их, как листочки и унес далеко на юг, в горное чеченское село. Сестра с братом и испугаться не успели, не успели понять, что с ними произошло, как оказались в каменном подвале дома. Дети запомнили только, как их затолкали в машину, завязали глаза, связали руки, ноги и куда-то везли. И еще они запомнили заросшие суровые лица мужчин, которые втолкнули их в полутемный, сырой подвал и закрыли за ними дверь.
— Ксюша, куда нас привезли? — допытывался у сестренки Пашка. — Это что такая игра? Когда мы вернемся в наш приют? Когда нас заберут домой наши мама и папа?
Ксюша молчала и ничего не могла сказать своему братику, слезы наворачивались на глаза, и она прятала их от Пашки, чтобы не испугать его своей беспомощностью. Конечно, девочка поняла, что это не игра, а что-то очень серьезное, что с ними произошло нечто ужасное, но почему это с ними случилось и что это такое, она еще постигнуть не могла. Они стали «детьми подземелья». В подвале стояли два топчана, на них лежали какие-то тряпки, вверху, почти у потолка, было маленькое окошко, которое выходило во двор дома, отстоящее на полметра выше уровня земли. В это окошко могла заглянуть только Ксюша, которая становилась на топчан и поднималась на носочках.
— Ксюша, что там? — спрашивал Пашка, — дай мне посмотреть. Подержи меня.
Дети глядели в это маленькое окошко на мир, который в приюте и без того для них был узким, а вот теперь свернулся до этого маленького отверстия, из которого виден был только двор, по которому прохаживались куры, иногда мелькали ноги людей. На противоположной стороне двора был дровяник, на крыше которого грелся пушистый серый кот. Дети стали звать кота, а тот только поднял мордочку, посмотрел в их сторону, потянулся и лег на другой бок.
Так начали протекать дни заточения детей. Спали они вместе на одном топчане, Пашка прижимался к сестренке и быстро засыпал. А Ксюша смотрела в потолок и размышляла обо всем происшедшем с ними. Она думала, что же им делать, что с ними будет, когда их выпустят отсюда на свободу и вернут в приют. И ничего ей не приходило в голову. Ночью по подвалу шмыгали мыши, но Ксюша их не боялась. Один раз в день им приносили еду: молоко и хлеб. Сначала им не хватало этой пищи, и они съедали все до последней крошки, а потом привыкли, и у них даже оставался хлеб. Их совершенно не выпускали на улицу, и постепенно их лица осунулись, глазки потускнели, как у затравленных зверьков, а тела ослабли без полноценной пищи, воздуха, солнца и движения, которые так необходимы человеку, а тем более детям. Пашка, сначала одолевавший сестру расспросами, наконец замолчал. Ему стало казаться, что ему снится плохой сон. Подобное бывало с ним раньше, и этот сон скоро должен кончиться, тогда все станет на свои места. Просто нужно ждать, и Пашка терпеливо ждал. Ксюша, пережив шок, сумела все-таки взять себя в руки и поняла, что нужно заниматься братом, который увядал, как цветочек без влаги. Она пыталась с ним играть, разговаривать, рассказывала ему сказки и даже пела песни. И ее голос глухо резонировал в каменных стенах подвала.
Однажды к детям пришел мужчина, он был злой, по нему это сразу было видно, и стал грубо разговаривать с Ксюшей. Через несколько минут он ушел. Пашка со страхом смотрел на все происходящее, и как только закрылась за ним дверь, принялся расспрашивать сестру:
— Ксюша, что он сказал? Когда они отвезут нас в приют?
— Скоро, Пашечка, скоро, — говорила она сквозь слезы.
После разговора с мужчиной Ксюша наконец поняла, что их украли и хотят продать их будущим родителям, что папа Майкл и мама Дженни должны заплатить за них большие деньги и тогда их отпустят. Это было страшно, но она старалась держаться до конца и ничего не говорить брату, а главное, не подавать виду, что их положение столь ужасное. Для своих семи лет она была настолько мудра, что уразумела, насколько сурово с ними обошлась жизнь. Что сейчас, когда мир такой совершенный, когда в нем столько всего интересного, прекрасного, в нем остается нечто нечеловеческое, варварское — продажа детей.
Пашка вновь замолчал и только слушал сестренку, которая изо всех сил пыталась его развлечь. А тем временем в его голове зрел план, как им отсюда выбраться.
— Ксюша, — как-то нарушил Пашка свое молчание, — Давай сделаем такой же кораблик, какой мы сделали тогда. Ведь тогда наш кораблик доплыл и к нам пришли родители.
Ксюша обрадовалась тому, что Пашка хотя бы посредством такой игры придет в себя и немного оживится.
— Давай, Пашечка, — произнесла Ксюша, — только где нам взять листок и ручку? Ну, ничего, мы что-нибудь придумаем. Ты не волнуйся, Пашечка, мы обязательно раздобудем то, что нам нужно.
Обычно еду им приносил старик, который молча ставил ее на топчан и уходил. Ксюша уже не раз пыталась с ним заговорить, но старик молчал, будто дети для него были пустым местом, ведь он даже не смотрел на них. Однако Ксюша решила действовать теперь более настойчиво. И неважно, что она не верила ни в какие кораблики, главное было то, чтобы чем-то развлечь Пашку, вернуть его к жизни, а то он совсем осунулся и потускнел. Естественно, что о себе она не думала, хотя у нее самой вид был не лучше, она тоже стала бледной, похудела, под глазами выступили синяки.
Как только в очередной раз пришел старик с едой, Ксюша решительно подошла к нему и стала жестами показывать, что ей нужно. Она изображала рисование, старик посмотрел на нее оторопело и отстранил девочку рукой. А Ксюша все равно вставала перед ним, мешая ему уйти и говорила: «Рисовать, дай рисовать!» Старик более внимательно пригляделся к девочке, будто ее впервые здесь увидел. Повел бровями и ушел. Можно было предположить, что у детей ничего не получится, так как старик ничего не поймет, а если и поймет, то ему до нужд детей нет никакого дела. Но произошло чудо, поскольку старик на следующий день принес им тетрадь в линейку и карандаш. Это была первая радость детей, с тех пор как они оказались в каменной неволе. Это была их победа. И даже Ксюша, понимающая всю тщетность их усилий, увлеклась процессом, потому как раз она сумела достать все необходимое для кораблика — значит она преодолела, победила трудности. А ведь ей так хотелось стать настолько сильной, чтобы уметь защищать их с братом в любых невзгодах и бедах.
Дети быстро написали послание на листке: «Спасите нас. Нас украли. Заберите нас отсюда побыстрей, потому что Пашка совсем исхудал. Ксюша и Паша». Дело был сделано, кораблик свернут, и вот тут обнаружилось, что пустить кораблик по ручью не получится, потому как дети не имеют возможности выйти наружу. Потянулись дни раздумья, а меж тем на улице как раз зарядили осенние дожди.
— Ксюш, что же нам делать, как отправить кораблик в путешествие? — спрашивал Пашка, внимательно всматриваясь в бледное, озабоченное лицо сестренки.
— Погоди, Пашка, мы что-нибудь обязательно придумаем.
Ксюша в конце концов поняла, что выход может быть только один — вновь просить старика, чтобы теперь он пустил кораблик по ручью. Конечно, было совсем мало надежд, что старик поймет, что от него хотят дети, но это был единственный шанс. Тем более что коли первый раз он выполнил их просьбу, может быть, и сейчас пойдет им навстречу, так думала Ксюша.
День был как раз подходящий, потому что с улицы доносился шум дождя. Старик, как обычно, принес хлеб с молоком, и Ксюша тотчас пристала к нему, показывая бумажный кораблик. Она совала старику кораблик в руку, пальцем показывала на улицу и громко говорила: «Пустите его по ручейку. Кораблик должен плыть». Старик, как и в прошлый раз, с недоумением глядел на девочку, на кораблик, в сторону двери, а потом произошло невероятное. Он открыл дверь и позвал детей за собой. На улице было ветрено, пасмурно, шел дождь. Такая погода, которая обычно печалит людей, Пашку и Ксюшу только радовала. Ведь они впервые за время своего заключения вышли на воздух, а главное, они могли отправить кораблик в путешествие. У них закружились головы оттого, что давно не были на свежем воздухе и они ослабли от долгого заключения в подвале. Дети вышли за околицу в сопровождении старика, здесь в нескольких метрах от калитки бежал бойкий ручеек. Было скользко, и Ксюша держала Пашку за одну руку, чтобы он не поскользнулся на склоне, а другой он осторожно пустил кораблик по темным, бурлящим водам. Ребята смотрели ему вслед с чувством восторга и ликования. Все получилось, что они задумали! Это была их вторая победа.
В подземелье дети вернулись промокшими до нитки, но чувствовали они себя празднично. Теперь оставалось только ждать помощи. Ксюша принялась рисовать на оставшихся листах тетради. Даже она стала верить, что, может быть, действительно произойдет что-нибудь чудесное и их спасут. Ведь кто-нибудь в этом мире должен же вспомнить о них и придти им на помощь. Может статься, даже их будущие родители соберут деньги и заплатят выкуп. Не может же быть так, чтобы они с Пашкой никому в мире не были нужны.
Все было бы ничего, но после того, как они побывали под дождем и промокли, Пашка заболел. Он начал кашлять, и у него порозовели щеки. Потом он уже, не поднимаясь, лежал на топчане и бредил. Ксюша сидела рядом с братиком, который весь горел, и не могла ничем помочь ему, а только приговаривала:
— Ты уж, Пашечка, не болей, выздоравливай. Наш кораблик доплывет к добрым людям, и они найдут нас. Все будет хорошо. Мы вернемся в свой приют. Потрепи немножко, совсем немного осталось. Скоро мы уйдем отсюда.
Что могла сделать Ксюша, кроме как словесно утешать брата? В приюте, когда они болели, о них заботились воспитатели, врачи, им давали лекарство, растирали, даже делали уколы, которых они боялись. А здесь они были совсем одни и некому было им помочь, некому было услышать боль, надежды, призывы о помощи этих двух маленьких сердец, одно из которых стучало быстро-быстро.
А тут ко всем бедам к ним в подвал как-то ввалился другой злой мужчина, которого Ксюша видела впервые. Он стал кричать на нее и говорить, что если ее родители не заплатят деньги, то их с Пашкой убьют. Ксюша просила, чтобы их отпустили, убеждала пришельца, что они с братом сироты и у них нет родителей, но мужчина был непреклонен и продолжал ругаться. Он говорил, что у них есть родители американцы и что они не хотят платить деньги, хотя богаты и имеют возможность дать за детей выкуп, только жадничают. А Ксюша сквозь слезы продолжала защищаться и доказывать, что это не настоящие их родители, что они с Пашкой одни на всем белом свете. Мужчина ушел, а Ксюша безудержно плакала, потому что понимала, насколько злы и неумолимы люди, которые держат их в неволе, что они способны на все, на любое зло. И единственным утешением было то, Пашка не слышал всего этого страшного разговора, так как он лежал в горячке и стонал. И тут Пашка стал бормотать песенку своего любимого героя: «Хорошо живет на свете Винни-Пух…». Ксюша зарыдала и кинулась обнимать Пашку и приговаривать:
— Пашечка, любимый мой, родненький, прошу тебя, только не умирай. Мы сбежим отсюда, только не умирай. Прости меня, если я когда-нибудь обижала тебя, ругала, я не от зла, я всегда тебя очень любила и люблю.
И тут она забралась на топчан, прильнула к окошку и стала звать:
— Кто-нибудь помогите нам, спасите! Пашечке очень плохо!
Туда, где нужна твоя любовь
Глава 15
Уже осень была во всей своей силе и красе, когда Макарий забрел в эти места. С вершины горы было видно маленькое селение, приютившееся между гор на небольшом плоскогорье. Порой ветром от селения доносился лай собак, запахи дыма домовых печей, иногда слышались выстрелы. Да здесь в воздухе пахло напряженностью, опасностью, войной. Не сам Макарий выбрал этот путь, его также привели сюда свыше, указывая направление движения через места особой красоты и энергии. Но вот тут все закончилось и остановилось, никаких указаний, что делать дальше не появлялось. Будто ему нужно было здесь остаться и чего-то ждать. Макарий нашел себе выемку в земле, под деревом, у подножия горы, подкопал ее поглубже, засыпал ветками и листьями. Сверху накрыл старыми, сухими деревьями, кустарником. Так он оборудовал себе землянку для жилья. Ниже землянки извивалась и журчала небольшая речушка. Каждый день он осматривал ландшафт, напрягал свое сознание, чтобы найти место особой красоты и силы, но все вокруг безмолвствовало. Оставалось просто наблюдать и ждать. Макарий уже изучил окружающую местность, даже нашел родник, который был засыпан листьями и завален от старости камнями и землей. Он расчистил его, обложил дикарем и пил отсюда хрустальную, ледяную воду. Иногда он поднимался на вершину горы и смотрел на селение. И вот, когда он взирал на людское жилище, то в его душе что-то замирало, к сердцу подступала необъяснимая, щемящая тоска. «Что это, — размышлял Макарий. — Неужто мне надобно идти в это селение? Раньше мне было понятно, как находить свою дорогу: в природе я искал красивые места и по ним, как по вехам я держал путь, а здесь все прекратилось. И если прежде у меня возникали возвышенные, радостные чувства, то, глядя на это селение, напротив, сердце сжимается и душа тревожится». Так в раздумьях проходили его дни. Он стал задавать вопросы Богу в своем сердце, оно молчало, а потом вдруг пришли такие мысли, будто порыв ветра налетел:
«Есть время, когда любовь в душе ты возжигаешь, энергию копишь и силу в сердце обретаешь. Тогда подобно птице ты в небеса взлетаешь. Но вот пора приходит, когда с небес на земле нужно опуститься, коснуться самой глубины ее, чтоб Свет, тобою обретенный в небесах, рассеял мрак земной. Чтоб ту Любовь, которую стяжал в божественном полете, мог подарить ты тем, кому нужна она. Ведь сила сердца, поющего от счастья, дана, что б воскресить сердца, которые скорбят, горюют, плачут».
Макарий переосмысливал эти слова, пришедшие из его души, и понимал, что отныне для него наступает период испытаний, но вот каких, пока было не известно. Однако было ясно одно, что пора накопления благодати завершена, наступает время раздавать эту благодать нуждающимся.
Зарядили дожди, по ущельям поползли туманы, по ночам стало примораживать. Каждое утро, несмотря на погоду, Макарий спускался к реке и в небольшой заводи принимал водные процедуры. Вот и в то дождливое утро он в задумчивости, раздевался на берегу речки. Трава была в хрустале инея после ночных заморозков. Макарий пребывал сегодня в состоянии особой задумчивости, оттого что ночью ему приснился странный, тяжелый сон. Ему снились дети, мальчик и девочка, им было очень плохо, они плакали и звали на помощь. Давно у Макария не было таких ярких и эмоциональных снов, а вот в этот раз все было как наяву. Он погрузился в пространство обжигающей воды и вдруг увидел тетрадный листок, кружащийся в водовороте в центре заводи. Его сердце тревожно застучало, он осторожно взял размокший листок, который начал разрываться в его руках, и принялся рассматривать его. Ничего не получилось, и Макарий спешно выбрался на берег, аккуратно сложил обрывки бумаги и увидел, что на листе было что-то написано карандашом. Из того, что можно было разобрать, Макарий прочитал несколько слов: «Спасите… Нас… отсюда побыстрей… Пашка… …исхудал. Ксюша» Судя по почерку, это было детское письмо, крик о помощи. Макарий аккуратно сложил листок и положил его в карман. Теперь сомнений не было, он понял, что в этом селении страдают и мучаются дети. Нужно спешить туда, к детям, чтобы помочь им. Вот для чего он пришел в эти края! Теперь все стало на свои места.
Медлить нельзя. Пора в путь. Макарий поклонился и простился с лесом, деревьями, речкой, родником, горой, поблагодарил за приют землянку и направился скорым шагом в сторону селения. Он не знал и не думал, что он будет говорить, что делать, потому как знал, что главная задача в пути поющего сердца как раз и заключается в том, чтобы ни о чем не думать, а лишь следовать туда, куда ведет тебя сердце.
Странник не спеша продвигался по главной улице селения и смотрел по сторонам, разглядывая каждый дом. Макарий ждал, что сердце его екнет тогда, когда он увидит нужное ему жилище, то есть то место, где ждут помощи детки, написавшие письмо. Из-за заборов на него смотрели испытывающие, настороженные глаза. Вскоре навстречу Макарию вышли трое вооруженных мужчин и перегородили ему путь, пристально рассматривая его. Макарий поклонился и сказал:
— Я пришел с миром. Отведите меня к детям. Им плохо, им нужна моя помощь. Где дети?
Далее все произошло без суеты и лишних объяснений. Мужчины только немного посовещались меж собой, а затем отвели Макария во двор дома, открыли дверь подвала и втолкнули его туда. Привыкнув к темноте, он разглядел девочку, сидящую на топчане рядом с лежащим мальчиком. Так Макарий очутился в подземелье, где томились Паша и Ксюша.
Дед Макар и дети
Глава 16
Ксюша, когда появился в подвале Макарий, даже испугалась его вида так как он был весь заросший, одежда висела на нем лохмотьями. Ей даже показалось, что к ним заявился леший. А потом она подумала, что это один из этих злых людей, которые их выкрали с братом. Но когда она присмотрелась, то увидела внутри заросшего лица добрые и ласковые глаза. Леший поклонился и сказал:
— Мир вам, детки. Я получил ваше письмо и пришел к вам на помощь.
Тут он достал обрывки выловленного в речке письма и протянул Ксюше. А у той замерло сердце от счастья, ведь она уже не надеялась ни на что, а тут вот пришел человек и говорит, что хочет им помочь. Ну что ж с того, что он похож на лешего, глаза-то у него добрые. Действительно свершилось чудо, Пашка был прав. Обязательно попрошу у него прощение за свое неверие, когда он очнется.
— Давай знакомиться, — ласково произнес Макарий и протянул девочке руку. — Меня зовут Макарий, а лучше просто Макар.
Ксюша нерешительно, еще с опаской протянула свою ладонь вперед, и она утонула в сильной, шершавой, но теплой ладони Макария. Через прикосновение к руке этого странного незнакомца к Ксюше пришло чувство, что они теперь с братишкой не одни, что этот человек, несмотря на свой дикий вид, добрый и ему можно доверять.
Ксюша начала рассказывать деду Макару об их злоключениях, но Макарий и так уже уразумел, в чем суть их беды.
— Спасите, дедушка Макар, Пашку, — наконец взмолилась Ксюша и заплакала. — Он умирает.
— Ничего, Ксюшенька, вылечим твоего Пашеньку, — проговорил Макарий, улыбаясь.
— Как же вы будете его лечить, у вас что, есть лекарства? — произнесла Ксюша, вытерев слезы.
|
|
|
