Социально-экономический анализ капитализма

Учение Маркса — это анализ и постижение умом современного ему капиталистического общества: механизма его функционирования, структуры, неизбежного изменения.

[152]

Конт развил теорию того, что он называл индустриальным обще­ством, т.е. основных признаков всех современных обществ. Главным противопоставлением в учении Конта служит проти­вопоставление прежним — военным, феодальным, теологиче­ским — обществам современных — индустриальных и науч­ных. Несомненно, Маркс тоже считает, что современные об­щества представляют собой общества индустриальные и науч­ные в противоположность военным и теологическим. Но вместо того чтобы главным в своей интерпретации сделать ан­тиномию между прежними обществами и сегодняшним, Маркс в центр своего исследования ставит противоречие, присущее, по его мнению, современному обществу, которое он называет капиталистическим.

В то время как позитивизм рассматривает конфликты меж­ду рабочими и предпринимателями как маргинальные процес­сы, погрешности индустриального общества, которые можно относительно легко исправить, в учении Маркса конфликты между рабочими и предпринимателями, или — если пользоваться марксистской терминологией — между пролетариатом и капиталистами, предстают главным фактом жизни современ­ных обществ, раскрывающим их сущность и заодно позволяю­щим предвидеть историческое развитие.

Замысел Маркса заключается в истолковании противоречи­вого, или антагонистического, характера капиталистического общества. В определенном отношении все творчество Маркса являет собой попытку продемонстрировать, что этот антаго­низм неотделим от фундаментальной организации капитали­стического уклада и в то же время служит движущей силой исторического прогресса.

Три известные работы, которые я наметил себе для анализа — «Манифест Коммунистической партии», «К критике политиче­ской экономии. Предисловие» и «Капитал», — представляют собой три способа объяснения, обоснования и уточнения анта­гонистического характера капиталистического строя.

Если хорошо усвоить, что главное в учении Маркса — по­ложение об антагонистическом характере капиталистического строя, то сразу же становится понятно, почему невозможно отделить социолога от человека действия, ибо демонстрация антагонистического характера капиталистического строя не­преодолимо подводит к провозглашению саморазрушения ка­питализма, а заодно и к подстрекательству людей к тому, чтобы немного содействовать осуществлению этой предначертанной судьбы.

«Манифест Коммунистической партии» — это работа, которую можно, если хотите, отнести к разряду ненаучных. Это пропагандистская брошюра, в которой Маркс и Энгельс пред-

[153]

ставили в сжатом виде некоторые свои научные идеи. Цент­ральная тема «Манифеста Коммунистической партии» — Клас­совая борьба. «История всех до сих пор существовавших об­ществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, пат­риций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную то скры­тую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей ги­белью борющихся классов» (Соч., т. 4, с. 424). (Перевод цитат из произведений К. Маркса дается по 2-му изданию «Сочине­ний» К. Маркса и Ф. Энгельса). Такова, стало быть, первая ре­шающая идея Маркса: человеческая история характеризуется борьбой групп, которые мы будем называть общественными классами. Их определение пока что остается двусмысленным, но они обладают двойственными характеристиками: с одной стороны, группы предполагают наличие антагонизма между уг­нетающими и угнетаемыми, а с другой — стремление к поля­ризации на два блока, и только на два.

Все общества всегда были разделены на враждебные клас­сы. Нынешнее капиталистическое общество в этом смысле не отличается от своих предшественников. Но оно характеризу­ется некоторыми беспрецендентными особенностями. Прежде всего, буржуазия как господствующий класс не способна под­держивать свое господство, не революционизируя постоянно орудия производства. «Буржуазия не может существовать, не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственных отноше­ний, а стало быть, и всей совокупности общественных отноше­ний. Напротив, первым условием существования всех преж­них промышленных классов было сохранение старого способа производства в неизменном виде... Буржуазия менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочис­ленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые» (Соч., т. 4, с. 427, 429) ⁷. Вместе с тем те производительные силы, кото­рые вызовут к жизни социалистический строй, вызревают в лоне сегодняшнего общества.

Капиталистическое общество характеризуется двумя вида­ми противоречий, о которых, впрочем, идет речь в научных ра­ботах Маркса. Представлены они и в «Манифесте Коммуни­стической партии».

Первый вид — противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Буржуазия непре­рывно создает все более мощные средства производства. Но производственные отношения, т.е., по-видимому, одновремен-

[154]

но отношения собственности и отношения распределения, не перестраиваются в том же ритме. Капиталистический строй в состоянии производить все больше и больше. Однако вопреки этому росту богатства уделом большинства остается нищета.

Это порождает второй вид противоречий — между ростом богатства и растущей нищетой большинства, который со вре­менем приведет к революционному кризису. Пролетариат, ко­торый составляет и будет все больше и больше составлять гро­мадное большинство населения, конституируется в класс, т.е. общественную единицу, стремящуюся к взятию власти и пре­образованию общественных отношений. Итак, пролетарская революция будет отличаться по характеру от всех революций прошлого. Все революции прошлого совершались меньшинст­вом ради меньшинства. Пролетарскую революцию совершит громадное большинство в пользу всех. Пролетарская револю­ция будет означать, таким образом, конец классам и антагони­стическому характеру капиталистического общества. Эта революция, которая закончится одновременно уничтожением ка­питализма и классов, будет порождена самими капиталистами. Капиталисты не могут не потрясать общественную организа­цию. Вовлеченные в жесточайшую конкуренцию, они не могут не приумножать средства производства, не увеличивать одно­временно численность пролетариата и его нищету.

Противоречивый характер капитализма выражается в том, что рост средств производства вместо того, чтобы вести к по­вышению уровня жизни рабочих, вызывает двойственный про­цесс: пролетаризацию и пауперизацию.

Маркс не отрицает, что между капиталистами и пролетари­ями есть множество промежуточных групп: ремесленники, мелкая буржуазия, торговцы, крестьяне-собственники. Но он убежден в следующих двух положениях. С одной стороны, по мере развития капитализма будет проявляться тенденция к кристаллизации общественных отношений между двумя, и только двумя, группами — капиталистами и пролетариатом. С другой стороны, двум, и только двум, классам открыта воз­можность создания политического режима и идея социального Режима. Промежуточные классы не обладают ни инициативой, ни историческим динамизмом. Существуют только два класса, Которые в состоянии поставить на общество свое клеймо. Один из них — класс капиталистов, другой — класс пролета­риев, Ко времени решающего конфликта каждый будет вы­нужден примкнуть либо к капиталистам, либо к пролетариям. К моменту взятия власти пролетарским классом произойдет Решительный поворот в ходе истории. В самом деле, антагони­стический характер, присущий всем известным до наших дней обществами, исчезнет. Маркс пишет об этом так: «Когда в хо-

[155]

де развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публич­ная власть потеряет свой политический характер. Политиче­ская власть в собственном смысле слова — это организован­ное насилие одного класса для подавления другого. Если про­летариат в борьбе против буржуазии непременно объединяет­ся в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничто­жает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса.

На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в ко­торой свободное развитие каждого является условием свобод­ного развития всех» (там же, с. 447).

Этот фрагмент характерен как выражение одной из важ­нейших идей Маркса. В начале XIX в. все публицисты были склонны рассматривать политику или государство как вторич­ное по отношению к таким главнейшим явлениям, как эконо­мические или социальные. Маркс не лишен этой общей склон­ности, он тоже считает, что политика или государство суть яв­ления вторичные по отношению к тому, что происходит в са­мом обществе.

Следовательно, он представляет политическую власть как выражение общественных конфликтов. Политическая власть есть средство поддержания господствующим, эксплуататор­ским классом своего господства и эксплуатации.

Если рассуждать в этом направлении, то уничтожение классовых противоречий должно логически повлечь за собой исчезновение политики и государства, поскольку политика и государство представляют собой, по-видимому, побочный про­дукт или выражение общественных конфликтов.

Таковы сюжеты одновременно исторического видения и политической пропаганды Маркса. Здесь они излагаются упро­щенно, но Марксова наука ставит себе целью строгое доказа­тельство этих своих положений: об антагонистическом харак­тере капиталистического общества, о неизбежном саморазру­шении столь противоречивого общества, о революционном взрыве, который положит конец антагонистическому характе­ру нынешнего общества.

Таким образом, в центре замысла Маркса — истолкование капиталистического строя как противоречивого, при котором преобладает классовая борьба. Конт считал, что обществу его времени не хватало консенсуса из-за сочетания институтов.

[156]

восходящих к теологическим и феодальным обществам, с инс­титутами, соответствующими индустриальному обществу. Наблю­дая вокруг себя дефицит консенсуса, он искал принципы консен­суса исторических обществ в прошлом. Маркс изучает (или счита­ет, что изучает) классовую борьбу в капиталистическом обществе и обнаруживает в разных исторических обществах эквивалент наблюдаемой им классовой борьбы. По Марксу, классовая борьба обнаруживает тенденцию к упрощению. Разные обще­ственные группы поляризуются: одни вокруг буржуазии, дру­гие вокруг пролетариата. Движущей силой истории будет раз­витие производительных сил; оно приведет посредством проле­таризации и пауперизации к революционному взрыву и постро­ению впервые в истории неантагонистического общества.

Уяснив общие положения Марксова истолкования истории, мы должны выполнить две задачи, найти два основания. Во-первых, какова в учении Маркса целостная теория общества, которая объясняет одновременно противоречия нынешнего общества и антагонистический характер всех известных в ис­тории обществ? Во-вторых, каковы структура, механизм дей­ствия, эволюция капиталистического общества, которыми объ­ясняется классовая борьба и революционное завершение ка­питалистического строя? Другими словами, исходя из маркси­стских положений, обнаруженных нами в «Манифесте», мы должны объяснить следующее:

— всеобщую теорию общества, т.е. то, что тривиально имену­ют историческим материализмом;

— основные экономические идеи Маркса, которые мы нахо­дим в «Капитале».

Сам Маркс в отрывке, может быть, самом известном из всего написанного им вкратце изложил свою социологиче­скую концепцию. В работе «К критике политической эконо­мии (Предисловие)», опубликованной в Берлине в 1859 г., он так выражает свои мысли: «Общий результат, к которому я пришел и который послужил затем руководящей нитью в моих Дальнейших исследованиях, может быть кратко сформулиро­ван следующим образом. В общественном производстве своей Жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отноше­ния, которые соответствуют определенной ступени развития Их материальных производительных сил. Совокупность этих Производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается Юридическая и политическая надстройка и которому соответ­ствуют определенные формы общественного сознания. Спо-

[157]

соб производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их об­щественное бытие определяет их сознание. На известной сту­пени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими произ­водственными отношениями, или — что является только юри­дическим выражением последних — с отношениями собствен­ности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируе­мый переворот в экономических условиях производства, от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в кото­рых люди осознают этот конфликт и борются за его разреше­ние. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жиз­ни, из существующего конфликта между общественными про­изводительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем ра­зовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производствен­ные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого ста­рого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда толь­ко такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее реше­ния уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления. В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономиче­ской общественной формации. Буржуазные производствен­ные отношения являются последней антагонистической фор­мой общественного процесса производства, антагонистиче­ской не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного об­щества производительные силы создают вместе с тем матери­альные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому

[158]

буржуазной общественной формацией завершается предысто­рия человеческого общества» (Соч., т. 13, с. 6 — 8).

В этом фрагменте мы находим все важнейшие положения экономической интерпретации истории с той лишь оговоркой, что ни понятие класса, ни концепция классовой борьбы явно здесь не присутствуют. Но нетрудно ввести их в этот общий замысел.

1. Первая и основная идея: люди вступают в определенные, необходимые, не зависящие от их воли отношения. Други­ми словами, анализируя структуру обществ, производитель­ные силы и производственные отношения, надо исходить из исторического движения, а не брать за основу интерп­ретации способ мышления. Есть общественные отношения, которые навязываются индивидам без учета их предпочте­ний, и условием понимания исторического процесса слу­жит понимание этих сверхиндивидуальных общественных отношений.

2. Во всяком обществе можно различать экономическое осно­вание, или базис, и надстройку. Базис, в сущности, образу­ют производительные силы и производственные отноше­ния, в то время как в надстройке находятся юридические и политические институты одновременно со способами мыш­ления, идеологиями, философиями,

3. Движущей силой истории выступает проявляющееся в не­которые моменты развития противоречие между произво­дительными силами и производственными отношениями. Производительные силы, по-видимому, олицетворяет главным образом производительность труда в данном обществе, зависящая от уровня научного познания, технической оснащенности и даже от организации коллективного труда. Производственные отношения, точного определения кото­рых в этом фрагменте нет, в основном, очевидно, характе­ризуются отношениями собственности. Прямо-таки форму­ла: «существующие производственные отношения, или — что является только юридическим выражением последних — отношения собственности, внутри которых они до сих пор развивались» (Соч., т. 13, с. 7). Однако производственные отношения не обязательно совпадают с отношениями соб­ственности, или как минимум производственные отношения могут включать сверх отношений собственности распреде­ление национального дохода, более или менее близко опре­деляемое отношениями собственности.

Другими словами, диалектику истории составляет движе­ние производительных сил, которые в определенные револю-

[159]

ционные эпохи вступают в противоречие с производственны­ми отношениями, т.е. одновременно с отношениями собствен­ности и распределением дохода между индивидами или груп­пами коллектива.

4. В это противоречие между производительными силами и производственными отношениями легко вводится классо­вая борьба, хотя в данном фрагменте нет на нее и намека. Достаточно мысли о том, что в революционные периоды, т.е. в периоды обострения противоречия между производи­тельными силами и производственными отношениями, один класс привязан к прежним производственным отношениям, которые становятся помехой для развития производитель­ных сил, а другой, прогрессивный класс, наоборот, пред­ставляет новые производственные отношения, которые вместо того, чтобы быть препятствием на пути развития производительных сил, максимально содействуют росту этих сил.

Перейдем от этих абстрактных формул к интерпретации капитализма. В капиталистическом обществе буржуазия связа­на с частной собственностью на средства производства и с оп­ределенной формой распределения национального дохода. На­оборот, пролетариат, представляющий собой другой полюс об­щества и иную организацию коллектива, становится в опреде­ленный период истории олицетворением новой организации общества — организации, которая станет более прогрессив­ной, чем капиталистическая. Эта новая организация будет зна­меновать последующий период истории, период более мощно­го развития производительных сил.

5. Такая диалектика производительных сил и производствен­ных отношений подсказывает теорию революций. Действи­тельно, при таком взгляде на историю революции суть не политические случайности, а выражение исторической не­избежности. Революции осуществляют необходимые функ­ции и совершаются при наличии условий для них. Капита­листические производственные отношения с самого начала развивались в недрах феодального общества. Французская революция свершилась в то время, когда новые капитали­стические производственные отношения достигли опреде­ленной степени зрелости. И по крайней мере в этом фраг­менте Маркс предвидит аналогичный процесс перехода от капитализма к социализму. Производительные силы долж­ны развиваться в недрах капиталистического общества, со­циалистические производственные отношения должны зреть в недрах нынешнего общества, прежде чем произой-

[160]

дет революция, которая ознаменует конец предыстории. Именно в соответствии с этой теорией революций II Интер­национал — социал-демократия — склонялся к относитель­но пассивной позиции: ждать вызревания производитель­ных сил и производственных отношений будущего, прежде чем делать революцию. Человечество, говорит Маркс, ни­когда не ставит перед собой задач, которые оно не в состо­янии решить: социал-демократия опасалась, что революция произойдет слишком рано, потому-то она, кстати, ее так никогда и не совершила.

6. При таком толковании истории Маркс различает не только базис и надстройку, он противопоставляет общественное бытие и сознание: не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, общественное бытие определяет их сознание. Отсюда концепция общества, согласно которой способ мышления людей надо объяснять общественными отноше­ниями, составной частью которых они являются.

Подобные суждения могут служить основанием того, что сегодня называют социологией познания,

7. Наконец, последняя тема, включенная в этот фрагмент: Маркс намечает крупными штрихами исторические этапы. Так же как Конт различал этапы развития человечества в зависимости от способов мышления, Маркс различает эта­пы истории в зависимости от экономического строя и опре­деляет четыре экономических строя, или, пользуясь его вы­ражением, четыре способа производства, которые он назы­вает азиатским, античным, феодальным и буржуазным.

Четыре способа производства можно разделить на две группы.

Античный, феодальный и буржуазный способы производст­ва следовали один за другим в истории Запада. Это три этапа западной истории, различающихся по типу отношений между людьми в процессе труда. Античный способ характеризуется рабством, феодальный — крепостничеством, буржуазный — системой наемного труда. Они представляют собой три раз­ных способа эксплуатации человека человеком. Буржуазный олицетворяет последнюю антагонистическую общественную Формацию, потому что (или в соответствии с тем что) социали­стический способ, т.е. ассоциированные производители, не будет включать в себя эксплуатацию человека человеком, зави­симость работников физического труда от класса, имеющего в своем распоряжении одновременно собственность на средства производства и политическую власть.

[161]

Наоборот, азиатский способ производства, кажется, не составляет этапа в западной истории. Поэтому комментаторы Маркса без устали спорили о том, един или не един исторический процесс. В самом деле, если азиатский способ производ­ства свойствен цивилизации, отличающейся от западной, то по всей вероятности, в зависимости от групп людей возможно несколько направлений развития истории. Вместе с тем азиат­ский способ, по-видимому, определяется не зависимостью ра­бов, крепостных или наемных рабочих от класса, владеющего средствами производства, а зависимостью всех трудящихся от государства. Если такая интерпретация азиатского способа производства верна, то структура общества будет характери­зоваться не классовой борьбой в том смысле этого термина, какой ему придают на Западе, а эксплуатацией всего обще­ства государством или бюрократическим классом.

Сразу же ясно, как можно использовать понятие азиатско­го способа производства. Действительно, можно представить себе, что в случае обобществления средств производства за­вершением капитализма станет не конец всякой эксплуатации, а распространение азиатского способа на все человечество. Те социологи, которые не принимают советское общество, широко комментировали эти поверхностные толкования азиат­ского способа производства. Они даже обнаружили у Ленина отдельные места, где он выражает опасения, что социалисти­ческая революция приведет не к ликвидации эксплуатации че­ловека человеком, а к азиатскому способу производства, и де­лали из этого политические выводы, которые нетрудно разга­дать⁸.

Таковы, по-моему, ведущие идеи экономической интерпре­тации истории. Пока речь не шла о сложных философских проблемах: в какой мере эта экономическая интерпретация соответствует или не соответствует материалистической фило­софии? Какой точный смысл следует вкладывать в термин «ди­алектика»? Пока что достаточно придерживаться ведущих идей, которыми, очевидно, являются идеи, изложенные Марк­сом, и в которых, кстати говоря, содержится ряд двусмыслен­ностей, поскольку точные рамки базиса и надстройки могут стать и уже стали предметом бесконечных дискуссий.

Капитал»

«Капитал» стал объектом двух видов интерпретации. По мнению одних, в том числе Шумпетера, — это в основном на­учное исследование по экономике, не имеющее отношения к философии. По мнению других, например преподобного Биго -

[162]

это разновидность феноменологического или экзистен­циального анализа экономики, а несколько пассажей, которые подходят для философской интерпретации, как, скажем, глава о товарном фетишизме, могли бы послужить ключом к мысли Маркса. Не вдаваясь в эти контроверзы, я обозначу ту интерп­ретацию, какой придерживаюсь сам.

По-моему, Маркс хотел стать ученым-экономистом наподо­бие английских экономистов, на трудах которых он воспитан, и считал себя таковым. В самом деле, он считал себя одновре­менно наследником и критиком английской политической эко­номии. Он был убежден, что сохраняет лучшее в этой эконо­мии, исправляя ее ошибки и преодолевая ограниченность, обусловленную капиталистической или буржуазной точкой зрения ее авторов. Когда Маркс анализировал стоимость, об­мен, эксплуатацию, прибавочную стоимость, прибыль, он же­лал быть только экономистом и у него в мыслях не было под­тверждать то или иное неточное или спорное научное положе­ние, обращаясь к философии. К науке Маркс относился серь­езно. Но он не ортодоксальный классический экономист — по нескольким очень ясным причинам, которые он, впрочем, указал и которые достаточно признать, чтобы понять специфи­ку его творчества.

Маркс упрекает экономистов-классиков за то, что они счи­тают законы капиталистической экономики законами универ­сального действия. По его же мнению, каждому экономиче­скому строю присущи свои экономические законы. Экономи­ческие законы, открытые классиками, обнаруживают свою ис­тинность лишь как законы капиталистического строя. Таким образом, Маркс переходит от идеи универсальной экономиче­ской теории к идее специфичности экономических законов каждого строя. Вместе с тем нельзя понять данный экономиче­ский строй, если не рассматривать его социальной структуры. Существуют экономические законы, свойственные каждому экономическому строю, потому что они служат абстрактным выражением общественных отношений, характеризующих оп­ределенный способ производства. Например, при капитализме именно общественной структурой объясняется сущность экс­плуатации, и точно так же общественная структура определя­ет неизбежное саморазрушение капиталистического строя.

Из этого следует, что Маркс стремится быть объективным, объясняя одновременно способ функционирования капитали­стической системы с точки зрения ее социальной структуры и становление капиталистического строя с точки зрения способа Функционирования. Другими словами, «Капитал» представляет собой начинание грандиозное и — я придаю словам точный смысл — гениальное, ставящее целью прояснить одновремен-

[162]

но способ функционирования, социальную структуру и исто­рию капиталистического строя. Маркс — экономист, стремя­щийся быть одновременно и социологом. Постижение функ­ционирования капитализма должно способствовать понима­нию того, почему в условиях существования частной собствен­ности люди подвергаются эксплуатации и почему этот режим обречен в силу своих противоречий породить революцию, ко­торая его разрушит. Анализ механизма функционирования и становления капитализма представляет собой в то же время нечто вроде анализа истории человечества в свете способов производства. «Капитал» — книга по экономике, в то же вре­мя это социологический анализ капитализма и, кроме того, философская история человечества, обремененного собствен­ными конфликтами вплоть до конца своей предыстории.

Эта попытка, конечно, грандиозна, но сразу же добавлю: не думаю, что она удалась. Впрочем, ни одна попытка такого рода до настоящего времени не имела успеха. Сегодняшняя экономическая наука или социология способны на серьезный частичный анализ способа функционирования капитализма; в их распоряжении — ценный анализ участи людей или классов при капитализме, определенное историческое исследование, проясняющее трансформацию капиталистического общества, однако они не располагают общей теорией, соединяющей не­обходимым образом социальную структуру, способ функцио­нирования, судьбу людей при данном строе, эволюцию строя. Но если нет теории, которой удалось бы объять целое, то, быть может, потому, что этого целого не существует: на этом уровне история не рациональна и предсказываемый ее ход не неизбежен.

Как бы то ни было, понять «Капитал» — значит понять, как Маркс намеревался анализировать одновременно функциони­рование и становление строя и описать судьбу людей при этом строе.

«Капитал» состоит из трех томов. Лишь первый том был из­дан самим Марксом. Тома второй и третий — посмертные. Их содержание было извлечено Энгельсом из объемистых руко­писей Маркса, далеко не законченных. В них мы обнаружива­ем спорные объяснения, а отдельные пассажи могут представ­ляться противоречивыми. Здесь не идет речь о всем «Капита­ле», но, мне кажется, нельзя не выделить наиважнейшие поло­жения, которым к тому же сам Маркс придавал особое значение и которые оказали наибольшее влияние на историю.

Первое из этих положений сводится к тому, что сущность капитализма — с самого начала и прежде всего извлечение прибыли. В той мере, в какой капитализм основан на частной собственности на средства производства, он одновременно ос-

[164]

новывается на извлечении прибыли предпринимателями или Производителями.

Когда Сталин в своей последней работе писал о том, что основным законом капитализма является извлечение макси­мальной прибыли, тогда как основной закон социализма со­стоит в удовлетворении потребностей и росте культурного уровня масс, он, конечно, перевел мысль Маркса на другой уровень (начальной школы), но оставил исходное положение марксистского анализа — то положение, с которым мы встре­чаемся на первых страницах «Капитала», где Маркс противо­поставляет два типа обмена ⁹.

Существует тип обмена товарами с помощью денег или без них. Вы обладаете товаром, которым не пользуетесь; вы его обмениваете на другой, нужный вам товар, отдавая свой тому, кто хочет его иметь. Обмен может осуществляться непосред­ственно, и тогда этот процесс в полном смысле слова есть об­мен (мена). Он может осуществляться опосредованно, с по­мощью денег, которые служат всеобщим эквивалентом това­ров. Обмен товарами оказывается, если можно так сказать, наглядно постигаемым, непосредственно человеческим обме­ном, и.к тому же это обмен, не обеспечивающий прибыли или излишка. Пока вы переходите от товара к товару, вы находи­тесь в отношениях равенства. Зато второй тип обмена совер­шенно иной — деньги обмениваются на деньги посредством товара (Д — Т — Д): здесь в конце процесса обмена вы обла­даете суммой денег, превышающей ту, какую имели вначале, Именно данный тип обмена — деньгами посредством товаров — характерен для капитализма. При капитализме предпринима­тель, или производитель, не обменивает ненужный ему товар на нужный с помощью денег; сущность капиталистического обмена в движении от денег к деньгам посредством товара, в том, чтобы в конечном счете иметь больше денег, чем их было в начале обмена.

На взгляд Маркса, этот тип обмена — капиталистический по преимуществу и вдобавок самый таинственный. Почему с помощью обмена можно приобрести то, чем мы не обладали вначале, или по крайней мере иметь больше, чем мы имели? Основную проблему капитализма, по Марксу, можно было бы сформулировать так: откуда появляется прибыль? Как возмо­жен строй, основной движущей силой которого служит стремление к прибыли и при котором производители и торгов­цы по большей части экономически необходимы друг другу?

Маркс убежден, что на этот вопрос он нашел вполне удов­летворительный ответ. Теорией прибавочной стоимости он до­казывает одновременно, что все обменивается по стоимости и что тем не менее есть источник прибыли. Основные этапы до-

[165]

казательства следующие: теория стоимости, теория заработ­ной платы и как завершение теория прибавочной стоимости.

Первое положение: стоимость любого товара в основном пропорциональна количеству вложенного в него среднего об­щественного труда. Это то, что называют теорией трудовой стоимости.

Маркс не утверждает, что при любом обмене в точности соблюдается закон стоимости. Цена товара поднимается или падает относительно его стоимости в зависимости от спроса и предложения. Колебания стоимости Маркс не только не игно­рирует, но четко подтверждает. Вместе с тем Маркс признает, что товары обладают стоимостью лишь в той мере, в какой есть спрос на них. Другими словами, если в товаре воплощен труд, но никакой покупательной способностью он не облада­ет, он теряет свою ценность. Иначе говоря, соответствие меж­ду стоимостью и количеством труда предполагает, так сказать, нормальный спрос на данный товар, что в итоге ведет к устра­нению одного из факторов колебаний цены на товар. При нор­мальном спросе на данный товар, по Марксу, существует оп­ределенное соответствие между стоимостью этого товара, вы­раженной в цене, и количеством среднего общественного тру­да, воплощенного в этом товаре.

Отчего так происходит? Основной аргумент Маркса сво­дится к тому, что единственный измеряемый элемент, обнару­живаемый в товаре, — это количество вложенного в него тру­да. Рассматривая товар как потребительную стоимость, мы вы­деляем в нем чисто качественную характеристику. Нельзя сравнивать пользование авторучкой и велосипедом. Речь идет о двух сугубо субъективных и поэтому несравнимых друг с другом применениях. Поскольку нас интересует, к чему сво­дится меновая стоимость товаров, следует найти ее количест­венную характеристику. А единственным ее замеряемым эле­ментом, говорит Маркс, служит количество труда, которое оказывается привнесенным в каждый товар, воплощенным в нем, слитым с ним. Конечно, встречаются загвоздки, что при­знает также и Маркс, а именно связанные с неравенством об­щественного труда. Труд чернорабочего, труд квалифициро­ванного рабочего не обладают одинаковой с трудом мастера, инженера или начальника производства стоимостью или спо­собностью к ее созданию. Признавая качественные различия труда, Маркс добавляет, что их можно свести к единому пока­зателю, каким оказывается средний общественный труд.

Второе положение: стоимость труда измеряется, как и сто­имость любого товара. Заработная плата, которую наемный рабочий получает от капиталиста в обмен на продаваемую рабо­чую силу, равняется количеству общественного труда, необхо-

[166]

димого для производства товаров, нужных для жизни рабоче­го и его семьи. Труд человека оплачивается по его стоимости в соответствии с общим законом стоимости, пригодным для всех товаров. Это положение приводится Марксом, так сказать, в качестве очевидного, само собой разумеющегося. Как прави­ло, когда положение приводится как очевидное, именно оно-то и требует обсуждения.

Маркс говорит: поскольку рабочий приходит на рынок тру<

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: