 |
Нам родная Москва дорога... 17 глава
|
|
|
|
Ожесточенный бой развернулся у моста через Дунайский канал, ведущего к Прат Штер (Звездной Площади) [241], от которой открывалась дорога к Северному вокзалу и на главную аллею знаменитого Венского леса.
Правобережная часть канала была очищена перед рассветом. Противник отошел на другой берег, окопался и встретил наши передовые отряды шквальным оружейно-пулеметным и минометным огнем. Мост через канал был заминирован и простреливался сильным артиллерийско-минометным и ружейно-пулеметным огнем.
Стрелковые роты форсировали канал на подручных средствах. Пехотинцы переправлялись вплавь, по фермам моста, по волнорезам. У самого берега, стоя по колени в воде, они гранатами, автоматным огнем отбивали контратаки противника.
Во что бы то ни стало нужно было захватить плацдарм на противоположном берегу, зацепиться хотя бы за крохотный кусочек земли, чтобы потом могучим броском сокрушить и отбросить врага... Эта нелегкая задача была поставлена перед танкистами гвардии капитана Руденко. Первым на большой скорости попытался проскочить через мост танк гвардии лейтенанта Александра Кудрявцева. И сейчас же по боевой машине ударило несколько противотанковых пушек; по броне хлестали осколки и пули. На самой середине моста снаряд повредил ходовую часть танка. Машина остановилась, но героический экипаж продолжал вести огневой бой, расчищая путь другим боевым машинам. Когда второй вражеский снаряд вывел из строя экипаж, также раненный, лейтенант Кудрявцев один метко поражал вражеские орудийные расчеты, до последнего дыхания выполняя свой долг.
За героизм и высокое воинское мастерство, величайшую готовность к самопожертвованию Указом Президиума Верховного Совета СССР гвардии лейтенанту Кудрявцеву А. С. посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
|
|
|
На помощь Кудрявцеву пошел экипаж гвардии младшего лейтенанта Дмитриева. На максимальной скорости его танк прошел первые 400 метров. Неподалеку от машины Кудрявцева по танку ударил снаряд. Вспыхнуло горючее. Дмитриева обдало жаром, но танк еще двигался, и офицер приказал продолжать бой.
Взревел мотор. Объятый пламенем танк помчался по мосту. Пехотинцы, дравшиеся с противником на левом берегу, пошли в атаку. Грянуло «ура». [242]
Начались бои в задунайских кварталах города. Мужественно и бесстрашно очищали гвардейцы от врага дом за домом, улицу за улицей.
«Взять Вену — приказ Родины», «Смелость города берет» — с такими призывами выходила в эти дни газета соединения «В бой за Родину». Рассказывая о подвигах гвардейцев корпуса, предоставляя им свои страницы для обмена боевым опытом, газета звала воинов с честью выполнить поставленную задачу.
Танк гвардии старшины Павла Воронина занял выгодную позицию и, замаскировавшись в зазеленевшем по-весеннему бульваре, вел бой из засады до подхода остальных экипажей. На предельной скорости врезался в оборону противника танк гвардии лейтенанта Колупина, экипаж которого уничтожил пулеметным огнем до полусотни фашистов. Отважно дрались с врагом в уличных боях экипажи гвардии лейтенанта Шапиро, гвардии лейтенанта Митюхина, самоходчики Парфенов, Васильев, Кормычев.
Умело поддерживала наступление пехоты артиллерийская батарея гвардии старшего лейтенанта Токарева. Расчищая дорогу стрелковым ротам, гвардейцы-артиллеристы за одну ночь подавили семь пулеметных точек противника.
Бои за Вену вступали в последнюю стадию. Уже были взяты районы Зиммеринг с его крупными химическими и механическими заводами, Альтманнсдорф, Лизинг, центральная часть города — старая Вена, Северный, Восточный, Южный вокзалы. Враг отошел на левый берег Дуная, взорвав за собой все мосты, кроме Имперского, который был теперь единственной нашей дорогой для соединения с войсками 2-го Украинского фронта.
|
|
|
Этот мост нужно было спасти. Противник, понимая его важное тактическое значение, заминировал все подходы к нему, на сваях и быках моста укрепил сотни килограммов взрывчатки. Мост мог в любую минуту взлететь на воздух, стоило только гитлеровцам на той стороне нажать кнопку и замкнуть электрическую цепь.
Всю ночь 11 апреля я провел на передовой и вернулся на свой командный пункт только с рассветом. Еле держался на ногах от усталости, но спать было некогда. По радио приказал вызвать на КП командира 11-го гвардейского мотоциклетного батальона гвардии майора Руденко и его замполита гвардии майора Губина. Когда вызванные [243] доложили о прибытии, я пригласил их подойти к большому плану Вены, висевшему на стене.
— Вот он этот мост, Рейхсбргокен. Его надо взять, обезвредив мины и заряды взрывчатки. Значение моста объяснять не буду: понимаете сами. Одно скажу: если противник его взорвет, нам придется форсировать Дунай. А это сотни человеческих жизней, которые можно сохранить, если мост будет цел. Все!
Подойти к Дунаю в районе мосте было почти невозможно. Враг обстреливал прибрежную черту противоположного берега из орудий и шестиствольных минометов, автоматов и пулеметов. Все попытки обезвредить взрывчатку и спасти мост днем результата не дали. Посылали саперов — они уходили и не возвращались; посылали танкистов — вражеская артиллерия била по мосту прямой наводкой с дистанции 200–300 метров, боевые машины пылали.
Спасти единственную переправу поручили разведчикам 2-й гвардейской механизированной бригады: гвардии старшине Федору Минину, гвардии старшему сержанту Андрею Кульневу, гвардии рядовым Григорию Москальчуку и Николаю Борисову, В помощь им дали двух саперов — гвардии старшего сержанта Максима Ластовского и гвардии ефрейтора Андрея Золкина, которые должны были разминировать все подходы к мосту.
Разведчики выслушали боевой приказ. Они понимали всю сложность и ответственность боевой задачи. Гвардии старший сержант Андрей Кульнев, как старший группы, приложил к пилотке руку:
|
|
|
— Есть, спасти мост от взрыва!
Это было в 10 часов вечера 12 апреля. Шесть гвардейцев вышли из подвала штаба и сразу окунулись в тот грохочущий и ревущий хаос, который называется уличным боем.
Они быстро шли к Дунаю, прижимаясь к теневым сторонам домов, падая на землю при разрывах мин и снарядов. На груди у каждого автомат, к ремням прицеплено по три гранаты.
Передний край, который не так-то легко найти в городском бою, проходил где-то посередине большого многоэтажного дома.
Кульнев, а следом и его товарищи залегли в парадном подъезде, прислушиваясь, откуда меньше всего стреляют: [244] надо было искать слабое место в обороне противника, чтобы пройти к мосту.
Справа горело какое-то низкое здание, очень похожее на пакгауз или склад, и, когда снаряд пли мина ударяли в это пожарище, вверх взлетали яркие снопы искр.
Минин ушел вперед разведать обстановку. Он вернулся через полчаса, мокрый от пота, пыльный и грязный.
— Только там, — он указал Кульневу на горящий дом, — там пройти можно... Но сильно обстреливают минами.
В этом здании трудно было найти стену, бревно, подпорку, стропило, которые не были бы охвачены пламенем, в склад то и дело ударяла мина или снаряд. Не желая оставлять здесь для обороны солдат, которые не выдержали бы этой страшной жары, противник держал здание склада под губительным, методическим обстрелом. Но гвардейцы поднялись и вошли в пылающее здание.
В удушливом дыму, через который то и дело пробивались языки пламени, они прошли через склады и выбрались на берег. Посмотрели при свете на себя и не узнали друг друга. Черные, закопченные, со слезящимися красными глазами, разведчики и саперы были больше похожи на кочегаров или трубочистов.
Впереди был враг, позади пылающие, простреливаемые здания, а слева на фоне огромного пожара темнели опоры и стальные переплеты Имперского моста — моста, который им предстояло спасти.
Ластовский и Золкин пошли чуть назад, к предполагаемым минным заграждениям, четыре разведчика двинулись прямо к мосту. Дорогу им неожиданно преградила колонна «тигров», переправляющихся на противоположный берег.
|
|
|
Борисов с гранатой рванулся было вперед.
— Отставить! — тихо скомандовал ему Кульнев: единственный выстрел или разрыв гранаты здесь, во вражеском тылу, мог испортить все дело. Он решил: пока идут «тигры», противник не будет обстреливать дорогу, и этим надо воспользоваться.
— За мной!
Вслед за танками врага они пробрались к самому маету и здесь разделились на две группы: Кульнев и Москальчук пошли налево, Минин и Борисов — направо. Из темноты ночи огромной металлической громадой встал перед ними Имперский мост. [245]
— Ширина метров тридцать, — прикинул на глаз Кульнев.
Под мостом взад и вперед ходил часовой. Под его ногами поскрипывал щебень. Разведчики притаились. Часовой шел прямо на них, потом повернулся, показав узкую спину, обтянутую грязно-зеленым сукном. Кульнев прыгнул на гитлеровца сзади, свалил его и заткнул кляпом рот. Вдвоем они потащили гитлеровца к воде (стрелять нельзя) и окунули головой в Дунай.
Враг давно подготовил мост к взрыву: у каждой опоры лежали ящики взрывчатки, на каждой крестовине — толовые или пироксилиновые шашки. Все это было соединено толстым кабелем, к отдельному заряду — отдельная линия. В любую секунду мог быть пущен ток.
Нельзя было терять ни минуты. Работа оказалась нелегкой. Левой рукой приходилось держаться за балки, переползая под мостом метр за метром, а правой шарить, отыскивая заряды.
Специальных инструментов не было: крепления резали острыми ножами, а потом под грохот разрывов снарядов и мин сбрасывали ящики с пироксилином и толом в черневшую далеко внизу воду Дуная.
За несколько часов гвардейцы обезвредили около 20 ящиков взрывчатки. Перед рассветом по договоренности они встретились у начала моста, на западном берегу, а на восточном — еще по-прежнему сидели фашисты... Но их судьба уже была решена...
Мост гитлеровцы взорвать не смогли, и утром по нему устремились на врага наши танки, артиллерия, пехота.
Четырем разведчикам: гвардии старшему сержанту Андрею Митрофановичу Кульневу, гвардии старшине Федору Ивановичу Минину, гвардии рядовым Григорию Мартыновичу Москальчуку и Николаю Денисовичу Борисову и двум саперам — гвардии старшему сержанту Максиму Ануфриевичу Ластовскому и гвардии ефрейтору Андрею Матвеевичу Золкину за этот подвиг было присвоено звание Героя Советского Союза.
Освобождая квартал за кварталом громадного города, гвардейцы успешно продвигались вперед, ломая ожесточенное сопротивление врага. К 12 апреля задача, поставленная перед личным составом корпуса, была в основном выполнена, подразделения подавляли отдельные очаги сопротивления. [246]
|
|
|
13 апреля было днем завершающих боев в Вене. Вечером мы слушали приказ Верховного Главнокомандующего № 334:
«Войска 3-го Украинского фронта при содействии войск 2-го Украинского фронта после упорных уличных боев сегодня, 13 апреля, овладели столицей Австрии городом Вена — стратегически важным узлом обороны немцев, прикрывающим пути к южным районам Германии.
В ходе боев за подступы к Вене и за город Вену с 16 марта по 13 апреля войска фронта разгромили одиннадцать танковых дивизий немцев, в том числе 6-ю танковую армию СС, взяли в плен более 130 000 солдат и офицеров противника, уничтожили и захватили 1345 танков и самоходных орудий, 2250 полевых орудий и много другого военного имущества».
Седьмой раз за три с половиной месяца Верховный Главнокомандующий объявлял гвардейцам соединения благодарность за отличные боевые действия. 24 залпами из 324 орудий вечером 13 апреля салютовала им Москва.
Утром следующего дня гвардейцы-победители четким строем шли по венским улицам. Они смотрели на разрушенный фашистами город. Многие здания были взорваны, был подожжен замечательный памятник зодчества, имеющий 800-летнюю историю, собор святого Стефана, нежно именуемый Старым Стеффелем.
За мужество и отвагу в боях за Вену многие гвардейцы соединения были награждены орденами и медалями.
1-й гвардейский орденов Ленина и Кутузова механизированный корпус и 1-я гвардейская Краснознаменная ордена Суворова бригада получили почетные наименования Венских.
Орденом Суворова II степени была награждена 2-я гвардейская ордена Кутузова механизированная бригада.
Исторический формуляр соединения свидетельствует: за 26 суток наступления — с 19 марта по 13 апреля 1945 года — гвардейцы истребили и взяли в плен более 25 тыс. солдат и офицеров противника, захватили и уничтожили 264 немецких танка и самоходных орудия, 210 бронемашин и бронетранспортеров, 552 автомашины, много орудий, минометов, пулеметов, склады боеприпасов, продовольствия и другого военного имущества.
Под весенним апрельским солнцем мирная жизнь в Вене восстанавливалась быстро. Казалось, сразу, как только прогремел на ее улицах последний выстрел, зазеленели [247] парки и бульвары Старого города и по всему кольцу Ринга, вокруг знаменитого Щёнбрунна и в южной части Пратера. Кое-где еще советские воины вылавливали попрятавшихся в подвалах и на чердаках эсэсовцев, а венские улицы были уже полны народа.
На площади Прат Штер стояли советские танки — обгорелая краска, вмятины от фашистских болванок на броне, иссеченные осколками снарядов гусеницы. Белобрысый танкист в синем, пропахшем порохом комбинезоне, растягивая меха тульской трехрядки, играл вальсы Штрауса. А рядом кружились пары: пехотинцы и сменившиеся с дежурства девушки — регулировщицы, артиллеристы и связистки, танкисты и переводчицы разведотделов... На тротуарах толпились венцы, многие улыбались, с любопытством разглядывали советских воинов. Уже первые встречи с освободителями не оставляли камня на камне от вымыслов о Красной Армии гитлеровской пропаганды...
...Вплоть до 8 мая 1945 года отдельные части мехкорпуса выполняли задания командования фронта. 1-я гвардейская механизированная бригада и 18-й гвардейский танковый полк вместе со стрелковыми частями штурмовали город Пухберг.
* * *
9 мая, когда на землю уже пришел мир, далеко за этим австрийским городом, на обочине горной дороги, был установлен на белом каменном основании гранитный обелиск. На нем — пятиконечная красная звезда, силуэт советского танка и две четко высеченные, позолоченные надписи:
«Здесь 28 апреля 1945 года закончила свой боевой путь в Великой Отечественной войне гвардейская механизированная Венская Краснознаменная, ордена Суворова бригада».
«Здесь 28 апреля 1945 года закончил свой боевой путь в Великой Отечественной войне гвардейский танковый ордена Александра Невского полк».
А недалеко от Линца, тоже в Австрийских Альпах, был поставлен другой обелиск:
«Здесь закончили свой славный боевой путь и встретились с союзными войсками США танкисты гвардейской Запорожской ордена Суворова танковой бригады. Май 1945 года. Действующая Красная Армия». [248]
Это последний боевой рубеж 9-й гвардейской ордена Суворова Запорожской танковой бригады. Ее подняли по тревоге 9 мая и бросили на запад для усиления наших стрелковых частей, уничтожавших разрозненные группы гитлеровцев, которые пытались уйти в южные горные районы Германии. Преследуя и окружая отступающего врага, танкисты-запорожцы взяли более 1500 пленных, захватили 12 исправных танков и самоходок противника, 150 полевых орудий, около 200 автомашин, 105 бронетранспортеров, 20 паровозов, более 1500 вагонов, 28 складов с военным имуществом.
И вот пришел этот великий и долгожданный день — 9 мая, День Победы. Первые гвардейцы Красной Армии встретили его далеко от родной земли, в предгорьях Австрийских Альп.
Длинна я трудна была их фронтовая дорога. Но они прошли ее с честью и славой, верные Родине и присяге, своему долгу перед Коммунистической партией и советским народом. Орденами награждены все механизированные и 9-я гвардейская танковая бригады, все танковые, самоходные и артиллерийские полки корпуса, 11-й отдельный гвардейский мотоциклетный разведывательный батальон прикрепил к своему Знамени орден Александра Невского, 54-й гвардейский саперный батальон — орден Красной Звезды, 45 376 солдат, сержантов и офицеров, служивших в дивизии и корпусе за годы войны, были отмечены правительственными наградами, 15 гвардейцев стали Героями Советского Союза, 28 были награждены орденом Ленина, 409 — орденом Красного Знамени, 2748 — орденом Отечественной войны, 8120 — орденом Красной Звезды, сотни солдат и сержантов — орденами Славы, многие офицеры — орденами Суворова, Кутузова, Александра Невского и Богдана Хмельницкого. 19 офицеров — участников освобождения Венгрии — были удостоены после войны орденов Венгерской Народной Республики. Все воины корпуса (в зависимости от того, где им довелось воевать) получили медали «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены».
Воспитанники первого гвардейского соединения отлично показали себя, продолжая службу в других частях. Начальником политотдела 6-й гвардейской танковой армии закончил Великую Отечественную войну бывший комиссар дивизии генерал-майор К. И. Филяшкин. [249]
Командуя 20-м стрелковым корпусом, штурмовал Берлин бывший командир 355-го стрелкового полка, герой обороны Минска и боев за Ушаково генерал-майор Н. А. Шварев, вернувшийся после ранения под Ельней на фронт. Бывший командир 85-го стрелкового полка Н. Д. Козин тоже пришел в Берлин в звании генерал-майора и в должности командира 52-й гвардейской стрелковой дивизии.
Десятки воинов 100-й стрелковой дивизии, не сумевшие выйти из окружения под Минском и на Могилевщине, не сложили оружия, не встали на колени перед врагом, временно захватившим родную землю, — они продолжали бороться с оккупантами в рядах партизан. Отряд народных мстителей возглавили комиссар 85-го стрелкового полка батальонный комиссар Федор Зыков и секретарь комсомольского бюро полка замполитрука Александр Шнейдерман. Помощником командира 24-го партизанского отряда 8-й партизанской бригады Круглянской военно-оперативной группы Могилевской области стал бывший снайпер 85-го стрелкового полка Василий Савичев. Рядом с ним боролись за освобождение Белоруссии от гитлеровцев политрук пулеметной роты Шалва Сохадзе, красноармейцы Сергей Мансуров, Владимир Яблоков, Александр Васин, Дмитрий Двали. Командиром партизанской бригады на Гомелыцине стал бывший комбат 331-го стрелкового полка Иван Гамарко, а его однополчанин Иван Буланов был начальником штаба бригады...
Солнечным майским утром через маленький австрийский городок Неункирхен, чеканя шаг, с песнями и оркестрами прошли к городскому стадиону колонны советских воинов. На груди у каждого — гвардейский знак, ордена и медали, золотистые и алые ленточки за ранения. Из раскрытых окон домов, с балконов, из ворот смотрели им вслед жители Неункирхена, многие с восхищением, а кое-кто угрюмо и хмуро, зло поджав губы.
Митинг на стадионе открыл начальник политотдела корпуса полковник А. М. Гаврилов. Он поздравил гвардейцев с великой победой советского народа над фашизмом, пожелал однополчанам успехов в мирной службе и жизни. Минутой молчания красноармейцы, сержанты и офицеры почтили память павших товарищей, боевых друзей.
Выступая на митинге, я волновался больше, чем когда бы то ни было. Великое событие свершилось! Я выполнил свою клятву — дошел вместе с однополчанами до [250] победы. Сколько же мы пережили! Скольких товарищей пришлось похоронить на долгом огненном пути! Какими словами рассказать о том, как тяжело было посылать своих людей иногда на верную смерть? Какими словами отблагодарить оставшихся в живых за то, что они понимали меня и доверяли мне, что в дни испытаний дороже жизни им была свобода Родины, воинский долг, честь советского гвардейца?
— Спасибо вам, мои дорогие боевые друзья! Спасибо воинам-коммунистам, которые всегда служили примером солдатской доблести! Спасибо всем — и живым и геройски павшим! Я бесконечно счастлив, что мне выпала высокая честь быть командиром первых гвардейцев нашей непобедимой армии!
Парадным маршем проходили мимо трибуны колонны. Шагали мотострелковые батальоны, танковые экипажи, артиллеристы, связисты, разведчики. На глаза у меня, да и у многих стоявших рядом офицеров, навертывались слезы радости за нашу Родину, нашу партию, нашу Красную Армию и ее гвардию.
24 июня 1945 года 30 лучших воинов-первогвардейцев таким же торжественным маршем прошли по Красной площади на Параде Победы в сводном полку 3-го Украинского фронта.
...Прошло более сорока лет с того далекого, тревожного дня, когда 100-я была поднята по тревоге и вступила в бой. За эти годы много было сделано, чтобы увековечить память погибших однополчан: уточнены их имена и героические дела, которые они свершили. На местах боев, над могилами гвардейцев установлены памятники. К великому сожалению, ушли из жизни многие из тех, кто дошел до победы в том незабываемом мае 45-го. Но живые помнят, кого уже нет, и не прерывают связей друг с другом. Гвардейская помощь и взаимоподдержка остались жизненным принципом большинства первогвардейцев.
Заканчивая свой рассказ, не могу не сказать о великой радости, которую я пережил в 1978 году. Мою боевую работу в годы Великой Отечественной войны партия и Советское правительство сочли возможным отметить высшей правительственной наградой — Золотой Звездой Героя Советского Союза.
Спустя некоторое время после этого события дочь принесла стихотворение поэта Алексея Мишина, моего земляка, напечатанное в одном из наших журналов. Оно удивительно [251] было созвучно моему тогдашнему настрению. Хочу познакомить с ним читателя.
Вдруг стало светло и тревожно,Когда прочитал я Указ...
Представить никак невозможно
Гвардейского лета без Вас.
Без Вас, генерал Руссиянов,
Без храбрых, суровых солдат.
Давнишние ожили раны:
До времени раны молчат.
Гвардейская жизнь не парады —
Бои, переходы, броски.
Как поздно приходят награды,
Как рано седеют виски!
О время! Оно справедливо.
Все ставит, как есть, на места.
Я знаю, что хлебная нива
Сквозным пустырям не чета.
На свете чудес не бывает.
Во всем разобраться дано.
Из добрых семян вырастает
Отборное жизни зерно.
Не щедры словами указы,
Но судьбы какие встают!
Я слышу знакомую фразу:
«Героя зазря не дают».
У Ельни под гром канонады
Победу взрастили полки...
Как поздно приходят награды,
Как рано седеют виски!
...На Указ Верховного Совета СССР о присвоении мне звания Героя Советского Союза откликнулись многие друзья-однополчане, и я как бы снова почувствовал себя в рядах моих дорогих сотовцев, первогвардейцев.
Приложение № 1. Герои Советского Союза 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии, 1-й гвардейской ордена Ленина стрелковой дивизии, 1-го гвардейского орденов Ленина и Кутузова Венского механизированного корпуса {20}
Баранов Василий Андреевич — гвардии капитан, 29.6 1945 г.
Бачурин Федор Игнатьевич — гвардии лейтенант, 29.6 1945 г.
Беляев Яков Дмитриевич — сержант, 31.8 1941 г.
Борисов Николай Денисович — гвардии рядовой, 29.6 1945 г.
Ватагин Алексей Михайлович — старший лейтенант, 21.3 1940 г.
Веселов Александр Михайлович — красноармеец, 21.3 1940 г.
Войтенко Иван Федорович — гвардии лейтенант, 31.3 1943 г.
Воронин Павел Мартынович — гвардии старшина, 29.6 1945 г.
Золкин Андрей Матвеевич — гвардии ефрейтор, 29.6 1945 г.
Кудрявцев Александр Сергеевич — гвардии лейтенант, 15.5 1946 г.
Кульнев Андрей Митрофанович — гвардии старший сержант, 29.6 1945 г.
Кучеров Франц Яковлевич — младший лейтенант, 21.3 1940 г.
Ластовский Максим Опуфриевич — гвардии старший сержант, 29.6 1945 г.
Мешков Василий Михайлович — старший лейтенант, 21.3 1940 г.
Минин Федор Иванович — гвардии старшина, 29.6 1945 г.
Москальчук Григорий Мартынович — гвардии рядовой, 29.6 1945 г.
Перегуда Петр Устинович — лейтенант, 21.3 1940 г.
Позолотив Тимофей Семенович — гвардии подполковник, 26.12 1942 г.
Ребенок Павел Иванович — лейтенант, 21.3 1940 г.
Руссиянов Иван Никитич — генерал-лейтенант, 22.2 1978 г.
Силантьев Михаил Иванович — старший лейтенант, 21.3 1940 г.
Фокин Григорий Николаевич — гвардии старший лейтенант, 5.11 1942 г.
Фомичев Михаил Арсентьевич — старший политрук, 21.3 1940 г.
Хмаладзе Илья Георгиевич — политрук, 21.3 1940 г.
|
|
|
