ЧАСТЬ V. Человек может ненавидеть грех и, всё же, быть только почти христианином.

Авессалом возненавидел грех Амнона, когда тот согрешил с его сестрой Фамарью. Больше того, его ненависть была так велика, что он убил брата за это. И, всё же, Авессалом был только лишь нечестивым человеком.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но Писание говорит о том, что ненависть ко греху — это признак милостивого человека. Действительно, хотя человек через моральную неустойчивость впадает в грех, всё же, если он ненавидит его, это является доказательством благодати. Павел доказывает свою искренность и истинность благодати, указывая на свою ненависть ко греху, хотя и совершил его: «Что ненавижу, то делаю». Более того, что такое благодать, если не подчинение души Богу: любить, как Бог любит, ненавидеть, как Бог ненавидит? Итак, Бог ненавидит грех. Это одна сторона Его святости. Если я ненавижу грех, я подчиняюсь Богу; и когда я подчиняюсь Богу, тогда я истинный христианин.
ОТВЕТ, Истинно так, ненависть ко греху является признаком благодати. Она вытекает из принципа благодати и есть благодатью. Нужно ненавидеть грех, так как он является оскорблением Бога, это зло по отношению к Его величию; это нарушение заповеди, а, значит, нечестивая борьба с Божьей волей — единственной нормой добродетели. Нужно ненавидеть грех, так как он — нарушение закона любви, установленного в Крови и смерти Христа. Грех, в определённой степени, означает новое распятие Христа. Нужно ненавидеть грех (любой грех), так как он печалит и угашает Дух Божий. Таким образом, ненависть ко греху — это благодать, а это значит, что каждый истинный христианин должен ненавидеть грех.
Но хотя человек, который имеет благодать, может ненавидеть грех, всё же, не всякий человек, который ненавидит грех, имеет благодать; ибо человек может ненавидеть грех и исходя из других принципов — не потому, что это неправильно пред Богом, или ранит Христа, или печалит Духа, ибо тогда он ненавидел бы всякий грех. Не существует греха, который по своей природе не огорчал бы Бога. Однако:
1. Человек может ненавидеть грех больше из-за стыда, который сопровождает его, чем из-за зла, которое в нём. Есть такие грешники, которые «о грехе своём рассказывают открыто, как содомляне, не скрывают». Они посажены на место презрения, «и слава их — в сраме». Есть и другие люди, которые стыдятся греха и поэтому ненавидят его, но не из-за самого греха, а из-за стыда. Именно это заставило Авессалома возненавидеть грех — он навлёк позор на него и на его сестру.
2. Человек может ненавидеть грех больше в других, чем в себе. Так поступают алкоголики — они ненавидят пьянство в других и, всё же, практикуют его сами. Лжец ненавидит обман в других, но сам любит его. Тот, кто ненавидит грех из принципа благодати, в первую очередь, ненавидит грех в себе. Такой человек ненавидит грех и в других, но больше всего он не любит грехи собственного сердца.
3. Человек может ненавидеть какой-то определённый грех, так как он противостоит другому. Между некоторыми грехами и похотями существует большая несовместимость. Чудесное превосходство жизни по благодати состоит в единстве жизни. Нет такого, чтобы одна форма благодати противостояла другой. Милости Духа Божьего разные, но не расходящиеся. Вера, любовь и святость — всё одно.

Они совмещаются одновременно, в одной реальности. Более того, их нельзя отделить друг от друга. Не может быть веры без любви, а любви без святости, а также святости без любви и любви без веры. Это делает жизнь с благодатью лёгкой и совершенной; но жизнь греха — это разрушающая, противоречивая жизнь, в которой человек является слугой противоречащих друг другу похотей. Похоть гордости и расточительности противоположна похоти алчности, и так далее. Итак, там, где одна определённая похоть является господствующей похотью души, появляется ненависть к противоположной ей похоти. Когда алчность захватывает сердце, тогда человек начинает ненавидеть гордость; когда гордость начинает преобладать в сердце, тогда человек ненавидит алчность. Таким образом, человек может ненавидеть грех не из принципа благодати, но из-за противоположной похоти. Он ненавидит какой-либо грех не из-за того, что это грех, но из-за того, что тот противостоит его возлюбленному греху.
Итак, если человек ненавидит грех из-за стыда, который сопровождает этот грех, если он больше ненавидит грех в других, чем в себе; если он ненавидит какой-либо определённый грех только потому, что тот противостоит другому греху, тогда такой человек, невзирая на свою ненависть ко греху, является только почти христианином.

ЧАСТЬ VI. Человек может давать клятвы и великие обещания, может ставить цели и принимать решения бороться со грехом и, всё же, быть только почти христианином.

Именно так поступал Саул. Он обещал и принимал решения больше не грешить: «Возвратись, сын мой Давид, — сказал он, — ибо я не буду больше делать тебе зла». Какие обещания и решения принимал фараон, чтобы не грешить, не удерживать Божий народ! Он говорил: «И я отпущу народ Израильский принести жертву Господу». И снова: «И отпущу вас, и не буду более удерживать». И, всё же, и Саул, и фараон погибли в своих грехах. Самые великие цели и обещания бороться со грехом, не сделают человека христианином, ибо:
1. Цели и обещания бороться со грехом никогда не причиняют вреда самому греху. Есть поговорка: «Те, кому угрожаешь, живут долго». То же самое можно сказать и о грехе, которому угрожаешь. Не новые цели помогают нам побороть грех, а наша новая природа. Цели могут привести нас к моменту нового рождения, но без новой природы у нас нет сил бороться. Новая природа человека — лучшая основа для святых целей, чтобы возрастать на ней; иначе они (цели) увядают и умирают как растения на неподходящей почве.
2. Проблемы и несчастья могут подтолкнуть нас к большим целям и обещаниям бороться с грехом в будущем. Нет ничего более обычного, чем поклясться и не последовать своей клятве, давать обещания в дни бедствий и не выполнять их в день благодати. Когда беды наваливаются, многие обещают бороться с грехом, но затем грешат, не выполняют своих обещаний, когда трудности отходят. Плиний упоминал в своём послании об одном смелом правиле, по которому он предлагал жить своему другу: «Когда мы чувствуем себя хорошо, мы должны продолжать оставаться такими, какими обещаем быть, когда были больны». Многие из наших обещаний даются тогда, когда мы чувствуем себя плохо, но как только мы выздоравливаем, нам сразу же становится плохо при воспоминании о наших обещаниях.
3. Цели и обещания бороться со грехом в будущем могут быть только искушением отложить покаяние в настоящем. Сатана может направить человека на благие цели в будущем, чтобы удержать его от попыток в настоящем. Он знает, что, какую бы мы цель ни ставили, сила для её достижения исходит не от нас. Он знает, что цели на будущее отодвигают Бога в настоящем. Они являются тайными «не буду» для настоящих возможностей. Вот отрывок, достойный внимания: «Иди за Мною», — сказал Христос двум людям. А теперь посмотрим, что они ответили Христу. «Позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего», — сказал один. Этот человек намеревается следовать за Христом, но сначала хочет похоронить своего отца. Другой говорит: «Я пойду за Тобою, Господи! Но прежде позволь мне проститься с домашними моими». Я пойду за Тобою, но только позволь мне сначала пойти и проститься с моими друзьями или привести дом в порядок. Мы не находим, что эти люди когда-либо последовали за Христом, несмотря на их правильные цели.
4. Неосвящённая природа может быть настолько просвещённой, что способна ставить цели и давать обещания бороться с грехом.
Первое. Благодаря деятельности просвещённого сознания плотский человек может глубоко осознавать свою греховность.
Второе. Он может одобрять закон Божий.
Третье. Он может иметь желание спастись.
Итак, все три составляющие вместе: работа сознания, видение добродетели закона и желание быть спасённым, могут подвигнуть человека на постановку великих целей, направленных на борьбу с грехом и, всё же, человек может не иметь желания достигать свои же цели. Подобное произошло и с людьми Моисея, которые сказали ему: «Приступи ты, и слушай всё, что скажет тебе Господь, Бог наш, и пересказывай нам всё, что будет говорить тебе Господь, Бог наш, и мы будем слушать и исполнять». Это хорошее обещание, и поэтому Господь принимает его: «Слышал Я слова народа сего, которые они говорили тебе; всё, что ни говорили они, хорошо». Было бы хорошо не только говорить так, но и поступать соответственно, однако сказанное ими было лучше, чем сделанное; ибо, хотя у них был язык, чтобы давать обещания, всё же, у них не было желания выполнять их. Бог видел это и, поэтому, сказал: «О, если бы сердце их было у них таково, чтобы бояться Меня и соблюдать все заповеди Мои во все дни, дабы хорошо было им и сынам их вовек!» Они обещали чтить Бога и хранить заповеди Его, но у них не было нового сердца, чтобы сделать то, что обещало неосвящённое сердце. В этом случае с людьми произошло то же, что и с сыном хозяина, который - как записано в Евангелии — сказал, что пойдёт в виноградник, но не пошёл.
Итак, если цели и обещания бороться с грехом, никогда так и не наносят вреда греху; если только настоящие беды могут выудить у человека большие обещания; если они — эти обещания - являются плодом искушения или исходят из неосвящённой природы, то, конечно же, человек может обещать и ставить цели, направленные на борьбу с грехом и, всё же, он будет только почти христианином.

ЧАСТЬ VII. Человек может бороться и сражаться с грехом в себе и, всё же, быть только почти христианином.

Так сделал Валаам: когда он пошёл проклинать народ Божий, внутри него шла борьба: «Как прокляну я? Бог не проклинает его. Как изреку зло? Господь не изрекает на него зла». А разве Пилат не боролся с грехом, когда говорил иудеям: «Царя ли вашего распну? Какое же зло сделал он? Невиновен я в крови Праведника сего».

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но вы скажете: «Не является ли это доказательством благодати, когда в душе идёт борьба с грехом? Чему может противостоять грех в сердце, если не благодати? Апостол противопоставляет похоть плоти — Духу, а Дух — плоти, и говорит, что это — доказательство присутствия благодати в сердце. Итак, я нахожу эту борьбу в своём сердце; хотя остатки испорченности иногда выливаются в настоящий грех, всё же, я вижу, что моя душа сражается с грехом».
ОТВЕТ. Истинно, есть борьба с грехом, которая исходит только от благодати и которая присуща только верующим; но существует и борьба с грехом, которая не исходит от благодати и которая, поэтому, может иметь место в душах неверующих. Борьба с грехом происходит в одной и той же области — воля против воли, привязанность против привязанности. И это то, о чём апостол говорит: «Плоть желает противного Духу», то есть борьба невозрождённой части с возрождённой. Борьба между духом и плотью происходит всегда в человеке, но это свойственно только для верующих.
Неверующий человек никогда не обнаружит этой борьбы в себе. Её просто нет в нём. Само по себе это невозможно, пока человек на другой стороне условия благодати. Но также существует борьба с грехом в разных областях, и эта борьба присуща неверующим. У них происходит борьба между волей и сознанием: между просвещённым сознанием и напуганным страхом ада и вечных мук — то есть борьба с грехом - и между не обновлёнными волей и желаниями, которые выступают за грех. И это часто является причиной напряжённой борьбы в сердце грешника. То же переживали и книжники с фарисеями. Сознание убеждало их в божественности Христа и истине того, что Он был Сыном Божьим и, всё же, упорствующая воля и плотские привязанности склоняли их выкрикивать: «Распни Его! Распни Его!» Сознание умоляло за Него: они имели свидетельство в душе, и, всё же, воля выступала против Него. Поэтому и сказано, что они «противились Духу», а именно работе и убеждению Духа в их сознании.
Это можно отнести ко многим грешникам. Когда воля и желания выступают за грех, сознание выступает против него, неоднократно устрашая душу, дабы сохранить её от греха. Следовательно, люди принимают то, что противостоит греху внутри них, за благодать, в то время, когда это всего лишь работа их сознания. Они делают вывод, что борьба происходит между благодатью и грехом, возрождённой частью и не возрождённой, когда, увы, это не что иное, как разногласия между естественным сознанием и испорченными волей и желаниями! И, если это так, тогда человек может испытывать в себе великую борьбу с грехом и, всё же, быть только почти христианином.
Человек может желать благодати и, всё же, быть только почти христианином. Так было с пятью неразумными девами: «Дайте нам вашего масла». Что это, как не истинная благодать? Это было то масло, которое позволило мудрым девам войти в покои жениха. Они не только хотели войти, но они желали иметь масло, чтобы осветить путь. На земле нет ни одного нечестивого человека, который не хотел бы быть счастливым на небесах. Но здесь мы видим тех, кто желает иметь и благодать, и славу. Такие люди — только почти христиане.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но разве нас не учат, что желание иметь благодать и есть благодать? Более того, разве Господь Христос не говорит «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся»?
ОТВЕТ. Истинно так: некоторые желания обрести благодать являются самой благодатью.
1. Когда человек желает благодати, исходя из правильного понимания своего состояния: когда он видит низость греха и горестное, осквернённое, вызывающее отвращение состояние, в котором он находится из-за греха. Если желание приобрести благодать Христа вызвано стремлением обновить и изменить положение, то это действительно есть благодать. Это малое и составляет низшую степень спасающей веры.
2. Когда человек прилагает пропорциональные усилия к своим желаниям, не только желая благодати, но и делая что-то для её обретения, то такие желания также являются благодатью.
3. Когда желание человека иметь благодать постоянно и непрерывно, когда оно не исчезает с приобретением желанного, то такое желание — истинная благодать. Оно — часть особой работы Духа, несущее в себе благодать. Сейчас это известный максимум: «то, что принимает участие в природе целого, есть часть целого». Золотые пломбы — это золото. Море не является более настоящей водой, чем самая маленькая капля. Пламя не является более настоящим огнём, чем самая маленькая искра.
Но, хотя все истинные желания иметь благодать являются благодатью, всё же, не все желания обрести благодать являются истинными, ибо:
1) Человек может стремиться к благодати не ради самой благодати, а ради чего-то другого: ради того, чтобы попасть на небеса. Он не желает, чтобы благодать изменила его природу, чтобы обновила сердце, — дабы образ Божий запечатлился на нём и его похоти подчинились ему. Существуют благословенные желания, но они присущи только верующим. Только истинный христианин может желать благодати ради самой благодати, но почти христианин желает благодати только ради небес.
2) Человек может желать благодати, но не прилагать пропорциональных усилий, чтобы приобрести её. Многие проявляют желание, но не воплощают его на практике. Такие люди подобны человеку, который лежит в траве в летний день и кричит: «О, какой день, как раз для работы!» Соломон сказал: «Алчба ленивца убьёт его». Почему? «Потому что руки его отказываются работать»; он погибнет в своих желаниях. Верующий объединяет желания и усилия: «Одного просил я у Господа, того только ищу».
3) Человеческое желание благодати может быть несвоевременно. Например, неразумные девы желали масла, когда было уже слишком поздно. Желания верующего человека должны быть своевременны. Он должен желать благодати в «сезон» благодати, искать её в то время, когда её можно найти. Сердце мудрого человека знает и время, и суд. Оно знает своё время и с мудростью подходит к этому. Глупый грешник всю свою работу выполняет не вовремя. Он пропускает сезон благодати, а затем стремится к ней, когда время благодати уже прошло. Грешник делает всё слишком поздно. Исав возжелал благословения, когда было слишком поздно и, поэтому, он потерял его; но, если бы он пришёл раньше, он сохранил бы его. Большинство людей похожи на Епиметия: они мудры, когда уже слишком поздно, они приходят, когда рынок уже закрыт. Когда магазин закрыт, тогда у них появляется желание купить масла; когда они лежат на своих смертных одрах, тогда они желают иметь святое сердце.
4) Желание благодати во многих очень непостоянно, оно быстро проходит — как «роса, скоро исчезающая» или как растение Ионы, которое выросло за ночь. Оно не имеет корня в сердце и поэтому быстро погибает.
Итак, если человек желает благодати, но не ради самой благодати; если он не прилагает усилий; если желает благодати, когда становится слишком поздно; если это желание исчезает, то есть, если оно непостоянно, то такой человек, невзирая на своё желание благодати, остаётся только почти христианином.
Человек может трепетать пред Словом Божьим и, всё же, быть только почти христианином. Подобно Валтасар дрожал, когда видел руку, пишущую на стене.

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но разве трепет пред Словом — это не признак искренности и истины благодати? Разве не говорит Бог "А вот, на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим. "? Ис. 66-2.
ОТВЕТ. Существует трепет двух видов.
1. Первый возникает тогда, когда Слово открывает грех и гнев Божий за этот грех. Такой трепет появляется, когда совесть просыпается и заставляет трепетать и восхищаться. Так, когда Павел проповедовал о праведности и суде, сказано, что Феликс трепетал.
2. Существует трепет, который возникает от благоговейного страха и почитания величия Божьего, которое явствует, из Его Слова. Такой трепет бывает только в истинных верующих и является тем трепетом, который хранит душу от высокомерия. Поэтому, обратите внимание, как написано: «А вот, на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим». Бог даёт обещание не тому, кто трепещет пред Словом, ибо дьявол также верует и трепещет. Слово Божье может заставить самого гордого и смелого грешника задрожать и затрепетать, но обещание дано смирённым и сокрушённым духом, которые трепещут. Бог призрит на того, у кого трепет является плодом сокрушённого, из-за греха, духа и смирения. Итак, если люди трепещут пред Словом, но не по смирению духа и не из-за сокрушённого по причине греха сердца, не из-за величия и святости Бога, то такие люди, несмотря на весь трепет пред Словом, являются только почти христианами.
Человек может находить удовольствие в Слове и таинствах Божьих и, всё же, быть только почти христианином. Ему нравится приближаться к Богу, однако о такой почве сказано, что хотя «когда услышат слово, с радостью принимают», всё же, это только «каменистая почва».

ВОЗРАЖЕНИЕ. Но разве эта черта — находить удовольствие в Слове Божьем — не составляет характер благочестивого человека? Разве Давид не говорит: «Блажен человек, утешающийся законом Господа!»?
ОТВЕТ. Существует утешение в Слове, которое истекает от благодати и является доказательством блаженства.
1. Тот, кто находит утешение в Слове из-за его духовной глубины, тот является истинным христианином. Чем глубже духовные таинства, тем больше милосердное сердце утешается ими.
2. Когда Слово достигает сознания, сокрушает сердце и открывает грех, когда душа находит утешение в Слове, несмотря ни на что, тогда это — признак благодати.
3. Когда утешение приходит от близости с Богом, тогда оно исходит из принципа благодати в душе.
Но может быть утешение в Слове и без благодати.
1) Существует много проповедников, которые наслаждаются Словом из-за ораторского искусства. Они наслаждаются не столько истиной, которая сообщается им, сколько тем, как преподносится им эта истина. Об Иезекииле сказано, что он был для людей «как забавный певец с приятным голосом».
2) Существует много людей, которые наслаждаются слышанием Слова, но не любят исполнять его. Бог говорит о таковых: «Им нравится слушать слова Мои, но они не исполняют их».
Итак, если человек наслаждается Словом больше из-за красноречия, а не по причине духовной глубины вопроса; если он наслаждается слышанием Слова, но не любит исполнять его, тогда он, несмотря на то, что наслаждается и утешается Словом, всё же, является только почти христианином.

ЧАСТЬ VIII. Человек может быть членом Церкви Христовой, может присоединиться к народу Божьему, принимать участие вместе с ним в таинствах и пользоваться церковными привилегиями и, всё же, быть только почти христианином.

Так пять неразумных дев присоединились к разумным и шли вместе с ними. Многие могут быть членами Церкви Христовой и, всё же, не являться членами Христа — Главы Церкви. С теми, кто вышел с ветхозаветной церковью — израильским народом — из Египта, шла смешанная толпа. Они присоединились к израильтянам, познали их Бога, покинули свою страну и, всё же, в сердце своём остались египтянами. «Ибо не все те Израильтяне, которые от Израиля».
Земная церковь во все времена имела в лоне своём некоторых недостойных членов: Каин общался с Авелем; Измаил жил в одном доме с Исааком; Иуда был среди апостолов, Димас - среди оставшихся учеников. Даже в самой прекрасной пище есть отруби. Сети Евангелия ловят и плохую рыбу, и хорошую. Плевелы растут вместе с пшеницей, — и так будет до самого урожая.
У Бога есть Церковь на небесах, которая состоит только из истинных членов Христа. Это «церковь перворожденных». В ней нет лицемеров, ни «гнилых», порочных глашатаев, — никого, кроме «духов праведников, достигших совершенства». Все — чистая пшеница, которую Бог откладывает в Свои закрома. Там солома отделяется и бросается в огонь неугасимый.
Но в церкви на земле пшеница и солома лежат вместе. Самаряне будут находиться рядом с иудейскими семьями, пока те процветают. Так, пока Церковь Божья процветает в мире, многие будут присоединяться к ней. Они будут казаться иудеями, хотя на самом деле — самаряне, и будут казаться святыми, хотя сами не лучше почти христиан.

ЧАСТЬ IX. Человек может иметь большие надежды на то, что будет в небесах, большие надежды на спасение и, всё же, быть только почти христианином.

Да, надежда существует. Эта надежда «для души есть как бы якорь безопасный и крепкий». Она никогда не постыжает и узнать её можно по четырём качествам.
1. Это надежда, которая очищает сердце, очищает его от греха. «И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя, так как Он чист». Та душа, которая искренне надеется радоваться с Богом, по-настоящему прилагает усилия, чтобы быть похожей на Бога.
2. Это надежда, которая наполняет сердце радостью: «...В которой стоим и хвалимся надеждою славы Божьей».
3. Это надежда, которая основывается на обетовании. Как не может быть истинной веры без обетований, так и не может быть истинной надежды. Вера применяет обетования, а надежда ожидает исполнения обетования. Вера полагается на истину обетования, а надежда ожидает доброго результата от этого. Вера пробуждает интерес, а надежда ожидает ввода во владение и владения.
4. Эта надежда созидается в душе Самим Богом. Именно поэтому Его называют «Богом надежды», так как Он является как Автором, так и Объектом надежды. Итак, того, кто имеет такую надежду, никогда не постигнет неудача. Это правильная надежда, надежда истинного верующего: «Христос в вас, упование славы». Но, как есть истинная и здоровая надежда, также есть и ложная, гнилая надежда; и она встречается чаще, как чаще встречаются жемчужины с изъянами, чем истинный жемчуг.

Нет ничего более обычного, чем встретить человека, имеющего безосновательные надежды попасть на небеса. Человек может не иметь благодати, но питать большие надежды. Вы читаете о «надежде лицемеров». Исполнение обязанностей является доказательством их надежды. Неразумные девы никогда бы не стали делать то, что они сделали, если бы они знали, что, в конце концов, их выставят за дверь. Многие глашатаи никогда не стали бы так усердствовать в исполнении обязанностей, как они делают это, если бы не имели надежды попасть на небеса. Надежда является великой мотивацией к действию; безысходность обрывает движущие силы всех усилий. Брошенные в ад прекращают совершать какие-либо попытки по улучшению своего положения, потому что отчаяние и безысходность охватывают их. Если бы в аду была хоть какая-либо надежда на спасение, они бы взялись за дело. Таким образом, великая надежда может существовать там, где нет благодати. Опыт доказывает, что именно номинальные христиане являются людьми, не имеющими благодати, но, всё же, людьми с большими надеждами. Более того, очень часто, можно обнаружить, что никто так не боится потерять вечность, чем те, кто имеет больше всего причин надеяться; и никто не надеется больше, чем те, кто имеет больше всего причин для страха. Как заинтересованность в надежде может существовать иногда без надежды, так надежда на Бога может существовать без заинтересованности.
Человек может надеяться на милость, великодушие и силу Бога, не обращая внимания на обетования. Такова надежда большинства: Бог полон милости и великодушия и, поэтому, хочет спасти. Почему же я не могу полагаться на Него?
Сейчас это только предположение и, поэтому, грех надеяться на милость Божью, не принимая во внимание обетования; ибо обетования являются каналом милости, через который она передаётся. Всё блаженство, которым святые будут наслаждаться на небесах, является ничем иным, как плодом обетования, на который они полагались и надеялись на земле. Человек не имеет никакого иного основания надеяться на Бога, кроме как благодаря силе обетования.
Человек может надеяться на небеса и, всё же, не очистить своё сердце, не избавиться от тайных грехов. Та надежда на спасение, которая не сопровождается очищением сердца, — тщетная надежда.
Человек может надеяться на небеса и, всё же, творить дела ада. Он может надеяться на спасение и, всё же, работать над своей собственной погибелью — так и погибнуть в своей уверенности. Это происходит со многими. Подобно лодочнику, который смотрит в одном направлении, а гребёт в другом, взгляд многих сосредоточен на небесах, а сердце — на земле. Такие люди надеются на Бога, но даже частично не избирают Его. Они надеются на Бога, но не любят Его как наивысшее благо и, поэтому, не имеют части в Нём, не имеют добра от Него, и, по-видимому, погибнут без Него, несмотря на все их надежды. «Ибо, какая надежда лицемеру, когда возьмёт, когда исторгнет Бог душу его?»
Итак, если человек питает большие надежды на спасение, но не имеет благодати; если он надеется на милость и не видит обетований; если, надеясь, не очищает собственного сердца; если надеется на небеса и, всё же, творит дела ада, то, конечно же, в таком случае этот человек, несмотря на все свои большие надежды на спасение, всё же, будет только почти христианином.