Сколько раз человек может перенести предательство? 18 глава

***
-Мам, что ты делаешь? Перестань.
-Собирай вещи, я сказала. Мы уезжаем отсюда. Как можно скорее.
-Я никуда не поеду.
Мама останавливается на пороге спальни и оглядывается на меня. Смотрит зло, требовательно и с долей презрения в самой глубине. А еще в глазах можно заметить такую боль, что сердце сжимается от бессилия уговорить, выпросить прощения. Потому что мама сошла с ума. Она неподконтрольна в эти бесконечные минуты.
-Еще как поедешь. Ты собираешься мне перечить?
-Да, если нужно.
Она оборачивается ко мне теперь уже полностью. Упирает руки в бока, вся подбирается, словно готовясь к битве. Возможно, так и есть.
-Когда я сперва заглянула к Гордеевым, и Влад мне все рассказал, то я была удивлена. Переехать к незнакомцу, жить с ним, даже не перенеся с их квартиры все вещи… Но я уверила себя, что моя девочка никогда бы не поступила так неосмотрительно. Прежде подумала бы… я была безумно рада, что ты нашла свое счастье, Лили, но… Вера оказалась права. Ты влюбилась в ублюдка, который водит тебя за нос. Играет с тобой. Вон, какую чушь наплёл про родного отца. И как тебе не стыдно такое говорить.
Я ощетинилась. Руки сжались в кулаки, внутри поднялась злоба.
-Илья не незнакомец. Мы знакомы с ним с детства, учились в одном классе и были друзьями. Нет, даже больше. И мы встречались с ним раньше. Это именно тот парень, по которому я убивалась почти год назад. Если бы тогда хоть на минутку перестала жалеть себя, то все увидела бы своими газами. Возможно, успела бы тогда познакомиться с Со… Ильей. Но тебе ведь было не до меня, мама. Ты мучилась от предательства человека, который никогда не был собой. Отец притворялся, всегда изменял тебе. И все, что я сказала – чистая правда. Я засажу его, мама.
Звонкий шум удара, злобное лицо матери, обжигающая боль в щеке… я застыла в пространстве и времени, не двигаясь. Просто ошеломленно смотрела на мать, которая никогда доселе не поднимала на меня руку. Пощечина была такой силы, что заставила голову отклониться чуть в сторону, а слезы почти машинально выкатились из глаз. Несколько капель прошлись по горячему следу, скатились к подбородку и медленно упали на пол. Этот звук ударом молота по наковальни прозвучал в ушах и эхом отразился в застывшем сердце.
-Не смей обвинять своего отца. Никогда. Это парень вбил тебе в голову ужасные вещи и мне он мерзок. Я не верю ни ему, ни тебе. Так что, собирайся. Мы поедем к Гордеевым, а потом вернемся в Питер.
Я отступила, глотая слезы.
-Нет! Я не поеду. И как ты тогда объяснишь его шрам?
-Андрей попал в аварию, Лили.
-Ты была там?
-Нет, но он сказал…
-Тогда и я не верю.
Мама закрыла глаза, прижала руку к сердцу и приглушенно спросила:
-Ты веришь ему, а не своим родным? Собирайся, Лили. Повторять я больше не буду.
-Нет.
Я зажмурилась, когда мама подняла руку для нового удара. Не собиралась отворачиваться и отступать. Душа изливалась кровью и готова была принять любое наказание. Душа просила прощения у матери, а сердце отчаянно молило не отвергать его.
Послышались глухие шаги, и я распахнула глаза. Мамы передо мной не было.
Она шла к выходу, сгорбившись и опустив голову. Редкие, тихие всхлипы резали плоть, а дрожащие руки, потянувшиеся за одеждой заставили вновь ускользнуть во тьму.
Щелчок двери и воцарилась тишина.
Все потеряно. Человек, от которого я ожидала удара и очередного предательства… человек, который после признания должен был меня возненавидеть, смог понять и принять правду.
А та, в защите которой я нуждалась больше всего, отвернулась. Но вслед хотелось кричать во весь голос, разрывая гланды:
«Прости, мама!»

***
Шли дни, недели, а тоска в душе не унималась. Хотелось рвать на себе волосы и спрятаться от всего мира под кровать.
Болезнь полностью отступила, и уже не было причин уклоняться от работы. Сокол тоже вернулся в клуб.
В один из рабочих дней Влад занес чемодан с моими вещами на работу, и я была безмерно благодарна ему. Не хотелось столкнуться с Верой, от которой уже воротило. После разговора с матерью, мне не хотелось даже видеться с ней.
Сокол тогда долго успокаивал меня, прося не винить мать и помириться с ней. Его слова до сих пор звучат в ушах:

«-Мать у нас только одна, Лили. Я бы очень хотел, чтобы моя была жива. И знаешь, мне было плевать, что она прогоняла меня из дома, когда водила туда клиентов. Что она сутками забывала о моем существовании. Не уделяла времени. Мне было просто достаточно знать, что она рядом и все в душе стремилось к ней. Одно ее ласковое слово, нежный взгляд и я готов был сутками плясать на улице, чтобы согреться. Не ставь меня выше своей матери, малышка. Никто не достоин такой почести. Мама – это наше всё. Так что, помирись».

И я готова была помириться, стоять на коленях прося простить, но мама уже уехала. Первым же рейсом она покинула Москву, а трубку никто не брал. Илья уговаривал поехать следом, но тут я упрямилась. Пока не время.
С отцом я столкнулась на одном званом вечере. Политик, которому мой отдел помог разобраться с кражей большой суммы денег, удостоил нас чести присутствовать на его помолвке.
Он стоял у столов, заставленных всевозможными угощениями, и разговаривал с миловидной блондинкой. Я узнала ее сразу.
Мать Димы была одета в длинное синее платье, украшенное бисером, и сверкала огромным ожерельем на шее. Меня мигом обуяла злость. Хотелось подойти и опрокинуть все эти напитки им обоим на голову. Я ненавидела отца, отвергнувшего нас с матерью, и ненавидела эту женщину, отвернувшуюся от своего сына.
Раздумывать долго я не стала. Просто отряхнула от невидимой пыли свое классическое черное платье, пригладила распущенные волосы и неспешным шагом приблизилась к веселящейся парочке.
То, что произошло дальше, одновременно шокировало и взбесило еще больше. Отец, увидев меня, направляющуюся в их сторону, резко привлек женщину к себе, и что-то прошептав ей на ухо, скрылся в толпе приглашенных гостей. Так как политик был весьма известным, таких было много.
Я застыла посреди зала, не смея шевелиться от обиды и гнева. Ноги просто не слушались меня. Слезы подступили к глазам.
Когда теплая сильная рука обвила талию, я благодарно прислонилась к широкой груди. Для опоры. Обернувшись, несмело улыбнулась, узнав Влада в сером смокинге.
-Пошли, ты вся бледная.
На пошатывающихся ногах, поддерживаемая крепкими руками, я поспешила покинуть это помещение. Влад привел нас в библиотеку, которая не давила своей помпезностью, как бальный зал.
Тут было уютно и прохладно. Мягко усадив меня на диван, Влад присел рядом и взял за руку. По сравнению с моей, его рука казалась горячей.
Он всучил мне стакан воды, который успел прихватить с собой и заставил осушить его до дна. Это помогло, немного приведя в чувство. Я взглянула на Влада более осмысленным взглядом и парень облегченно выдохнул:
-Слава тебе Господи. Я уж думал, ты в обморок грохнешься.
-Спасибо, - надломленным шепотом произнесла я, мягко высвобождая руку.
Влад понимающе улыбнулся:
-Я был рад оказаться нужным.
В его глазах мелькнуло сочувствие, и я отвернулась, не желая, чтобы слезы брызнули из глаз. Несколько раз глубоко вздохнув, я распрямила плечи и уже более уверенно сказала:
-Спасибо. Не понимаю, что на меня нашло. Наверное, обозналась.
-Лиля…
-Не надо, Влад. Давай лучше вернемся в зал, а то подумают невесть что.
Я была бы рада прятаться в этой комнате до конца вечера, но под сочувствующим взглядом Влада это было бы невыносимо. Да и хватит поддаваться своим слабостям.
Наверное, заметив по моему упрямому лицу, что отговорки бессильны, парень встал и протянул мне руку. Я молча вложила свою, стараясь сосредоточиться на действительности и не думать об очередном предательстве отца.
Выйдя из библиотеки, мы оказались в темном коридоре, не освещенном люстрами. Удивленно распахнув глаза, я недоуменно огляделась вокруг. В памяти затерялся тот промежуток, когда Влад вел меня сюда. Если бы его сейчас не было рядом, то выхода не нашла бы.
Он же уверенно вел меня по второму этажу, петляя между незаметными дверями, углами и проходами. Проходя мимо одной из многочисленных дверей, мы услышали слабый шум, следом ушей коснулся стон. Щеки моментально вспыхнули, и я опустила глаза в пол, боясь взглянуть на Влада.
Но пройти мимо этой комнаты мы не успели, так как следом за стоном донеслось приглушенное «Помогите».
Я первой кинулась туда, но что-то заставило меня отдернуть руку в последнюю минуту, чтобы не распахнуть настежь широкую дверь. Вместо этого, осторожно заглянула в щель, стараясь унять внутреннюю дрожь и разглядеть немую сцену. Вдруг, наша помощь и не нужна вовсе. Эти современные игры непредсказуемы.
Ошеломленный вздох удалось удержать внутри. Руки просто замерли на полпути к ручке, и потянулись обратно, к сумке, висящей на плече за ремешок. Влад за спиной тоже застыл, только изумленный вскрик сдержать не сумел. Я испуганно вскинулась, но мужчина в комнате был так занят своим делом, что ничего не услышал.
Я облегченно вернулась к своей сумке. Решение пришло моментально. В такие моменты иногда очень хорошо работает мозг. Адреналин и все такое.
Достав мобильник, начала ковыряться в нем в поисках камеры.
-Что ты делаешь? – прорычал Влад за спиной, - дай мне пройти. Он же сейчас его…
«Изнасилует» так и повисло в воздухе.
Но в этот момент странное безразличие окутало меня с ног до головы, лишив всего человеческого.
«Цели оправдывают средства», - вот чему нас учили на работе. И сейчас, я готова была пожертвовать одним, чтобы спасти других.
В комнате было темно и понадобилось включить функцию «ночного видения». Не обращая внимания на попытки Влада мягко отодвинуть меня от двери, я безжалостно нажала на старт. Пришлось отвернуться, чтобы не видеть мерзкого зрелища.
Но долго продержаться не удалось. Влад, уже окончательно рассвирепев, одним движением отбросил меня назад и распахнул дверь настежь.
Громкий удар о стену заставил обоих вздрогнуть и обернуться на нас. Один смотрел с ужасом, а второй – с радостью и облегчением.
Наконец, сбросив с себя маску блюстителя порядка, я взглянула на ситуацию, как дочь будущего подсудимого. Слезы сдержать уже не было сил.
Молодой парень, которого я мельком видела в зале, был связан двумя галстуками по рукам и ногам, и распластан на дубовом столе. Штаны были спущены до щиколоток, так же как и белье. Я быстро перевела взгляд на бледное, окровавленное лицо парня. Был разбит нос, повреждена верхняя губа, а на виске зияла небольшая дыра. Кажется, насильник предварительно ранил его чем-то тяжелым.
Тошнота подступила к горлу и понимая, что уже не выдержу в этой душной, пропитанной потом и страхом комнате ни минуты, я выбежала наружу.
Трясущимися руками набрала трехзначный номер и на выдохе, боясь передумать, прохрипела:
-Приезжайте по адресу *****. Мы задержали насильника и…
Сказать про «убийцу» мне так и не хватило духа. Спрятав телефон обратно в сумку, я пошла вперед, размазывая слезы по щекам вместе с тушью и не обращая внимания на умоляющие оклики сзади.
-Лиля, дочка, постой. Все не так, как ты думаешь…
Мне даже действовать не пришлось самостоятельно. Рыбка сама попалась на крючок.
Но почему же тогда внутри разверзлась гремящая, бездонная пустота? И отчего так мучительно больно?

Глава 15

Когда происходит что-то важное, земля вокруг тебя начинает вращаться быстрее. Намного, намного быстрее. Хочется протянуть руку и разбить часы об стену. Или растоптать ногами. Зло, отчаянно. Чтобы перестало так убегать, подобному мельчайшему песку сквозь растопыренные пальцы.
Но время нам неподвластно. Оно любит играть с нами; дразнить, приводя в бешенство.
Полиция приехала быстро. Наверное, на это повлиял хозяин вечера.
Я стояла на улице, обдуваемая морозным воздухом, в одном легком платье. Хотелось выть на луну, которая сегодня сияла пуще прежнего. Улыбалась мне игриво, подмигивала.
За спиной сновали возбужденные сенсацией люди, а мои руки мелко подрагивали от осознания происшедшего. Слезы высохли, зимний холод добрался и до израненного сердца. Время неумолимо двигалось вперед, а я застряла на одном месте. И в голове ни одной вкрадчивой мысли.
-Ты замерзнешь, Лиля.
На плечи мне осторожно накинули пальто, но оно было не в силах отогнать мороз внутри. Голос Влада сочился жалостью и сочувствием.
-Илья, - прерывистым шепотом вырвалось у меня. Все существо тянулось к нему, жадно и до горящих искр в глазах. Влад наклонился, пытаясь расслышать, различить в бормотании слова и предложения. И я покорно повторила. – Я хочу к Илье.
Дальше все просто расплылось в какофонию одинаковых эпизодов и бессмысленных причитаний. Казалось, просьба истощила меня до дна. Разом.
Калейдоскоп непонятных лиц, картинок, зданий и смутно знакомых голосов проносился перед глазами, как быстрая прокрутка видеозаписи.
-Убери руки, я сказал. Сам могу донести ее.
-Отвали. Я тоже вполне могу справиться. Она в последние дни исхудала до костей.
-Что ты хочешь этим сказать, щенок? – звериный рык. Я морщусь и протягиваю руку к такому родному голосу.
Мне отвечают ласковым касанием к щеке, легким поцелуем в губы.
-Ты меня называешь щенком? Да ты же младше меня на несколько лет. И хватит лапать ее, придурок.
-Не ходи за мной. Можешь проваливать - ты свою миссию выполнил. И подачки свои забирай. Мы не нуждаемся.
-Так я не тебе их дарил. Прости, не знал, что тоже хочешь. В следующий раз пришлю тебе цепь, как ты и любишь. Поразвлечешься со своей хозяйкой.
Слушать перепалку дальше не было сил. Я протестующее застонала, когда такое родное тепло резко покинуло меня и слабым, чужим голосом позвала:
-Илья…
И тепло вернулось вновь, изгоняя холод; разбивая сталь, сковавшую сердце.

***
-Ты был там? – дрожащий голос раздался в темноте неуверенно, почти испуганно.
-Да.
Коротко и как-то нехотя ответил Илья. И я понимала почему. Теперь он взял на себя обязанность оберегать меня от всех плохих вестей и неожиданных гостей, которые никак не желали угомониться. Таких как Влад.
Он часами стоял у порога квартиры, переругиваясь через дверь с Соколом и прося меня выйти к нему. Иногда мне казалось, что им даже нравится обмениваться издевками и проверять у кого на сегодня лучшая атака или надежней защита. Из злобы и негодования это переросло в игру, которую оба повторяли с завидной регулярностью. Порой я замечала, как Илья легко улыбался, слушая ответы Влада.
На третий день мучительного заточения я взбунтовалась и открыла дверь, пропуская гостя, пока Сокол был занят готовкой.
И зря.
Илья был прав, говоря, что я еще не готова к любого вида откровениям. Влад сумел убедить меня в этом, шепотом бросив в ухо:
-Его арестовали. Нужна твоя видеозапись в качестве доказательства. Требуют твоего присутствия, но я смог отговорить прокурора. Залогом служит видеозапись.
К такой новости я готова не была. Конечно, много раз думала об этом, составляла речь, прокручивала в голове всевозможное развитие событий, представляла лица окружающих, а в итоге…все оказалось совсем не таким, как в моих мыслях. Сердце сковала невидимая цепь, сдавила горло, мешая произнести хоть слово.
И я просто сдалась. Отступила назад, выставив перед собой руку.
-Уходи, Влад. Прошу…
На этой оборванной фразе нас прервал Илья. Его глаза искрились бешенством, руки были стиснуты в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он походил на тигра, готового к атаке.
Бросив на меня единственный беспокойный взгляд, он кинулся к Владу и, схватив за грудки, припечатал к стене. Послышался глухой стон и спокойное:
-Пусти. Я не для этого сюда пришел.
-Для чего же тогда? – холодно осведомился Сокол. Он давно утратил контроль над своими эмоциями. Все реже его лицо светилось холодом. Казалось, что тьма покидает его, заполняя свободное пространство теплом и несдержанностью.
Это заметил и Влад:
-Раньше ты не был таким буйным, - издевательски протянул он, - сперва думал и только потом действовал. Что же случилось теперь?
И это подействовало. Илья медленно отпустил его, отстранился и окинул внимательным взглядом.
-Выкладывай.
Они долго тогда говорили. Просидели на кузне до поздней ночи, плотно закрыв дверь и предварительно закрыв меня в спальне. Я не сопротивлялась – не было сил.
Потом они ушли, не предупредив меня. Только громко хлопнула дверь, заставляя меня оторваться от созерцания белой стены и кинуться на кухню. В помещении было пусто, лишь на столе стояли пепельница и две кружки с недопитым чаем.

Почувствовав легкое прикосновение к волосам, я нашарила во тьме его руку и уткнулась в нее щекой. Сокол осторожно пододвинулся ко мне в кровати и второй рукой прижал к своему голому торсу спиной.
-Что они говорят?
-Им необходима твоя видеозапись, малыш. Иначе потребуют второго свидетеля, то есть твоего личного присутствия на суде.
-Когда… какого числа он состоится?
-Через два дня. Влад не хочет затягивать с этим делом, как и прокурор.
Захотелось уколоть Сокола этим уверенным «Владом», но я прикусила язык. Сейчас не время ругаться.
-А мама, ее известили?
-Да. Она уже прилетела. Остановилась в гостинице.
Я удивленно перевернулась на бок и поймала нечитаемый взгляд Ильи. Он закрылся от меня.
-Раз она так поступила, значит делом займется Гордеев, - поняла я и он кивнул.
Притянул мое лицо за подбородок к себе и горячо поцеловал в губы, но я ласково отстранилась.
-Не сейчас, Илья. Мне так тошно.
Сокол понимающе кивнул и накинул на нас теплое одеяло. Обнял за талию, заставляя головой улечься на свое плечо, и тихо произнес:
-Ты только не ненавидь меня, Лили.
Удивленно вскинув к нему лицо, попыталась заглянуть ему в глаза, но Илья плотно закрыл их. Тогда я опустила его руку и прижала к груди, в области сердца. Позволила почувствовать как неровно и бешено оно стучит, пытаясь выскочить и упрямо скользнуть в его раскрытую ладонь. В объятия своего истинного хозяина.
Илья сразу притих, вслушиваясь, и лицом зарылся в мои волосы, страстно шаря рукой по левой груди. Будто пытаясь достать, добраться до сокровища.
-Оно мое,- в ответ на мои мысли прошептал он, и я незамедлительно кивнула, соглашаясь. – Знаешь, когда ты рассказала о своем отце, я уже тогда решил, что не буду ничего предпринимать. Предо мной стоял выбор: ты или моя месть. И я этот выбор сделал без всяких усилий. И плевать было на то, сколько лет ушло на мысли о поимке этого убийцы и насильника. Просто гора свалилась с плеч, открывая новый мир. Мир без всяких мщений… мир, где была и есть только ты. И знаешь: я не буду свидетельствовать в суде против твоего отца. Так и сказал прокурору и судье, Гордееву Владу.
Жадно вслушиваясь в его слова, не заметила, как слезы полились из глаз. В последнее время это происходило довольно часто и я научилась не обращать внимания.
Сокол, мой любимый!
Он отказался от всего ради меня и эта его готовность идти на уступки, отдавая себя в жертву, наделила меня новыми силами. Стало намного легче и проще.
Невыносимая тяжесть на сердце медленно сокращалась – Илья выносил мусор.
Рассмеявшись от счастья, я уткнулась носом ему в шею и провалилась в глубокий сон. Бессонные ночи, терзавшие всю последнюю неделю, наконец, отступили.

***
С мамой мы встретились на первом заседании суда. Я хотела подойти к ней, уже сделала неуверенный шаг вперед, но была остановлена немигающим чужим взглядом. Мама посмотрела в нашу сторону, задержалась на стоявшем и обнимавшем за талию Соколе, и резко отвернулась.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как пройти к своему месту и застыть, чувствуя пристальное внимание окружающих. Их шарящие, презрительные взгляды пробирались под кожу, отравляли кровь и мощным электрическим зарядом проносились по нервным клеткам.
Илья, сидевший рядом, взял мою руку и успокаивающе сжал в своей. Ободрительно улыбнулся, ловя мой испуганный взгляд.
-Не бойся ничего. Мы вместе все преодолеем.
Я молча переплела наши пальцы, непроизвольно вонзая ногти в его ладонь и стала отстраненно наблюдать за разворачивающимися действиями.
Влад был отменным судьей – холодным, серьезным и видящим людей насквозь. Он пристально всматривался в лица присутствующих, внимательно вслушивался в каждое слово свидетелей, адвоката, прокурора и ответчика с истцом. За все время он даже не взглянул в нашу сторону, оставаясь бесчувственной статуей.
Это была его самая лучшая и сильная сторона. Благодаря такой черте своего характера – оставаться невозмутимым и безличным при ведении дела – он и добился таких результатов за такой короткий срок.
Я же смотрела в одну точку. С каким-то садистским удовольствием разглядывала затылок матери, спина которой была неестественно выпрямлена. Она сидела на пару рядов впереди меня, сложив руки на коленях и не отрывая глаз от судьи. Так же как и я, она избегала смотреть на Андрея.
Увидев жертву, она растерянно огляделась по сторонам, не понимая в чем дело. Мама ожидала увидеть Илью и теперь терялась в догадках. Когда на широком экране плазменного телевизора заиграла запись, сделанная на месте преступления, она вскочила на ноги и прижала дрожащую руку к горлу.
До меня донесся тихий всхлип, который острым лезвием прошелся по сердцу. Отвернувшись, я лицом прижалась к плечу Ильи.
Сильная рука в то же мгновение коснулась спины и запуталась в распущенных волосах. Мягкие губы защекотали щеку:
-Держись.
Одно слово и столько эмоций. Одно объятие и ворох незаменимых чувств.
Слова обвинений, доказательства прокурора, защитная речь адвоката и оправдания отца доносились до меня словно сквозь вату, но горечью ложились на душу. О том, что видео записывала я, не было сказано и слова. Влад взял это на себя.
Было удивительно, что будучи свидетелем, ему позволили быть еще и судьей. Но это же Влад, отцом которого был сам Игорь Николаевич, занимающийся «скрытой» работой.
Только в само конце, когда судья перенес второе заседание на следующий день, я осмелилась взглянуть на отца.
Он сильно изменился. Осунулся, похудел и оброс густой небольшой бородой. На постаревшем лице четко выделялись морщины, которые раньше были незаметны. Глаза потускнели, враз утратив свою уверенность и надменность.
На первом ряду, рядом со скамьей подсудимого час назад сидела мать Дмитрия. Она не смогла осилить запись камеры и, бросив что-то злое и ненавистное в сторону Андрея, со слезами на глазах выбежала из зала. Мама проводила ее долгим, изучающим взглядом. И в ее глазах я не заметила ни ревности, ни обиды.
На первом ряду также сидели Игорь Николаевич, прилетевший «спасать» отца и получивший жесткий отпор со стороны сына. Кажется, ему тоже были неведомы похождения своего лучшего друга и теперь он сидел с перекошенным от отвращения лицом.
Было еще много людей, в том числе и родные пострадавшего, которые кидали в сторону подсудимого злобные взгляды и бранные слова. Разбуянившихся уже вывели из зала в самом начале. К таковым относился и отец жертвы.
Все это давило на Андрея, с каждым часом плечи его опускались все ниже, а голова склонялась все чаще. Он не смотрела по сторонам и лишь сейчас, будто почувствовав мой взгляд, вскинул голову.
Это длилось считанные секунды, но казалось прошла целая вечность прежде чем я сумела отвести глаза. Моя обида столкнулась с его радостью. Ярость с признательностью. Отец считал, что его дочь не выступила на суде из-за любви к нему, и был счастлив. Только вот его «вера в меня» уже была не нужна.
Когда судья огласил свое решение, я отстранилась от Сокола, который весь процесс глядел на убийцу матери, и невозмутимо прошла к отцу. Я ощущала неугасшую ненависть, которая жарким пламенем пылала в Илье, его желание сорваться с места и кинуться к Андрею в попытке выбить еще одно, более страшное признание. Но он не двигался с места, держался за меня, царапая и причиняя боль.
Я молча переносила все, только ласково сжимала его руку, пытаясь успокоить, передать свою любовь и поддержку. И он брал, непрерывно брал у меня силы, возвращая их стократно.
Отец пытался улыбнуться, наблюдая мое приближение. Прятал свои руки, уже скрепленные наручниками.
-Что же ты не убегаешь, как тогда? – насмешливо поинтересовалась я, презрительно сощурив глаза.
Отца передернуло от волны отвращения, которые посыпались на него как горка крошечных остатков от просроченной еды.
-Прости меня. Мне очень жаль - глухо выдавил он из себя, но я ни капли не поверила этим словам.
Человек, который стыдится своих слов, никогда не будет так уверенно смотреть в глаза. Человек, жалеющий о своем проступке, не осмелится поднять глаз от пола.
Не в силах больше терпеть присутствие рядом этого, ставшего за считанные секунды чужим «незнакомца», я постаралась поскорее разрушить его фантазию:
-Если бы не мама, я бы выступила на этом суде без всяких сожалений, - бросила сквозь зубы, замечая как в злобной гримасе скорчилось его «раскаивающееся» лицо.
Он хотел что-то сказать, но охранник уже тыкал в спину дулом автомата, поэтому подсудимый послушно направился вперед.
-Говорить с обвиняемым может только адвокат до окончания суда.
Сильная рука ухватила за локоть разворачивая к себе. Глаза мамы были опухшими и красными от недосыпа и слез. Я сразу же потянулась к ней, чтобы обнять, но она непокорно отстранилась, покачивая головой:
-Не надо.
Подрагивающие руки сжимали помятый носовой платок, на сгибе локтя висел только один ремешок, открывая вид на содержимое сумки. Я осторожно разжала ее руки и закрыла замок, заставляя себя через силу озвучить тревожно ноющие внутри мысли:
-Ты думала, что мы с Ильей будем выступать в качестве свидетелей на суде, не так ли?
-Да. Мое мнение на счет него не поменялось, но у тебя я прошу прощения.
Она неуверенно протянула руку и пробежалась кончиками пальцев по моей щеке. Грустно вздохнула:
-Прости за то, что я тебя ударила. Я…даже представить не могла, что он на такое способен. И спасибо, что ты отказалась выступать против…
-Если бы не этот случай, то я бы не отказалась, мам, - на грани слышимости произнесла я, не опуская глаз.
Мама отшатнулась.
-Он достоин этого? Заслуживает того, чтобы ты предавала своих родных?
-Это отец предал нас, мама. Илья ни в чем не виноват. Пойми, пожалуйста.
Она посмотрела на меня хмуро и как-то неприветливо.
-Разве я так тебя воспитывала? Он твой отец.
Это звучало как приговор. Тихий шепот зазвенел в моей голове позвякиванием тысяч огромных колоколов.
Мама развернулась, собираясь уйти, но я поспешно тронула ее за локоть, пытаясь удержать.
-Постой. Мам, выслушай меня, прошу.
Но она не прислушалась к мольбе. Выдернув локоть, независимым движением поправила волосы и направилась в сторону выхода. Заметив Сокола, который стоял в проходе, дожидаясь меня, остановилась рядом с ним. Они о чем-то зашептались, мама размахивала руками с лицом полным злобы.
Илья держался спокойно. Ни капли отрицательных эмоций, несдержанных чувств и неприятия. Даже когда по залу разнесся звонкий удар пощечины, он не сдвинулся ни на шаг. Только склонил голову в почтительном жесте и… улыбнулся.
Мой Илья вновь включил защиту, притворяясь веселым и чуточку холодным. Он тщательно скрывал свою боль, затаившуюся в самой глубине черных глаз.

***
-Что она тебе сказала?
-Парочку обидных слов по ее мнению. Ничего страшного.
Машина плавно ехала вперед. За окном проносились хмурые здания, грозные деревья, а пасмурная погода «радовала» обильным потоком дождя. То ли весна заявляла свои права, то ли зима прощалась с нами горькими слезами.
-Мама не желает говорить со мной. Сменила номер.
-Не волнуйся. Она обязательно смирится. Простит.
-Не уверена.
-Мамы, они такие, малыш. Ейпросто необходимо время. Вот увидишь – все наладится, а пока…
-А пока?
-Давай начнем новую жизнь. Я больше не хочу стоять задом к будущему, оглядываясь в прошлое. Кто знает, кому придет в голову пнуть меня. Я хочу забыть обо всем, хотя бы постараться.
-Будет сложно.
-Но мы справимся. И еще… Влад… он ведь не отстанет…
-Об этом уже нечего переживать. Я написала заявление по собственному желанию. Конечно, он об этом не знает, но, Слава Богу, Влад не начальник.

-Я люблю тебя, малыш. Так сильно, что хватит, чтобы взорвать всю галактику. Так сильно, что хватит, чтобы осушить весь мир. Так сильно, что хватит, чтобы поделиться по капле с каждым человеком на Земле и все равно будет достаточно, чтобы проложить путь до самого Плутона.
Ветер бился о щеки, пробиваясь в маленькую щель оконного стекла. Мокрые капли дождя медленно стекали по нему вниз, образуя диковинные рисунки. Ветер уносил их назад, будто стирая боль прошедших лет и очищая дорогу вперед. Мягко и умело.
Руки, смирно лежащие на коленях подрагивали в такт неровно бьющемуся сердце, которое застряло в горле.
-Я тоже люблю тебя.

Шепот разнесся по салону автомобиля, пролез в маленькую щель и смешался с каплями. Радостный ветер мгновенно подхватил их и весело смешал с остальными.
Спустя несколько часов каждый житель Москвы сумел словить свою драгоценную каплю, а вода неумолимо двигалась к своей цели. Образуя лужицы, ручейками стекая в небольшие каналы под землей и счастливо несясь вперед. Навстречу с океаном, который мог проложить бесконечный путь дальше.

Запись из Дневника - предпосылка к Главе 16
***
Спустя два месяца после суда

Дневник Лилии Свиридовой
30 апреля 2014 года