Л. Хаммер

У лженауки появился сильный конкурент - ненаука. От лженауки она отличается тем, что вполне признается научным сообществом, хотя и не имеет при этом никакой ценности. Громкий скандал разгорелся в Великобритании. Стало известно, что Министерство охраны окружающей среды, продовольствия и по вопросам сельскохозяйственного развития потратило 300 тыс. фунтов стерлингов, чтобы выяснить, любят ли утки дождь. Исследования на столь злободневную тему оплачивались из госбюджета и проводились около трех лет. Этот инцидент заставил призадуматься налогоплательщиков во всем мире: на что тратятся наши деньги? Проблема непростая. С одной стороны, фундаментальная наука не обещает скорой отдачи, с другой - сплошь и рядом творческий поиск заменяется профанацией, поскольку пристрастие уток к дождю и для зоологии не представляет большого интереса. Что же происходит с наукой? Речь идет о частных случаях или о тенденции? Творческий поиск все чаще заменяется профанацией.

Национальный фермерский союз Великобритании отреагировал на «утиное исследование» едким советом: чтобы добиться таких значимых результатов, нужно было просто выехать из Лондона в деревню, ведь и без дорогостоящих экспериментов любой птицевод знает, что утки любят дождь. Министерство неубедительно оправдывалось, настаивая, что полученная информация имеет огромное значение для пищевой промышленности. Пример показательный, но неудивительный. Журналисту, освещающему происходящее в мире науки, то и дело приходится знакомиться с итогами масштабных и затратных проектов, которые подтверждают вещи очевидные и вполне доступные для интуитивного понимания. Наибольшее число подобных профанации отмечается в гуманитарной сфере, особенно если речь идет об исследованиях, что называется, на социально значимую тему. Из свежих трудов такого рода вспоминается работа доктора Адриана Норта из Лестерского университета. Ученый сделал вывод о влиянии музыки на образ жизни людей. Детально изучив биографии и музыкальные пристрастия 10 тыс. человек из разных стран мира, он заметил, например, что рэперы не отличаются законопослушностью: 53, 1% из них хотя бы раз побывали в полицейском участке. Об этой работе рассказывали в СМИ, читатели восхищались ее стройностью и замыслом, не понимая, в чем же фокус. А он несложный. Известно, что рэп больше всего популярен среди цветного населения беднейших районов. Известно также, что значительный процент преступлений совершается выходцами из этой этносоциальной группы. Дорогостоящее исследование можно было заменить простым силлогизмом.

В интервью журналу «РБК» старший научный сотрудник Института биохимической физики РАН Александр Халявкин пояснил, что тенденция к снижению ценности научной работы, суммарно проводимой учеными, вызвана преобладанием анализа над синтезом, а также перевесом узких специалистов над исследователями с системным мышлением. «Это искажает целостное видение научной картины, - подытоживает он. - Даже при верности отдельных деталей, правильность которых придает иллюзорную достоверность искаженному описанию явления». Наука - процесс, где актуальность исследования часто невозможно предсказать заранее. Поэтому возникает обильная почва для спекуляций, а не слишком высокий уровень компетентности многих чиновников, раздающих гранты, зачастую позволяет выбить деньги на проект, научное значение которого стремится к нулю.

Один из факторов, способствующих развитию ненауки, - престижность ученой степени и ее значимость для карьерного роста. «Нормальной стала ситуация, когда степени пекутся как блины, - сетует социолог Андрей Игнатов. - Возьмите среднюю гуманитарную диссертацию и вчитайтесь в сделанные в ней выводы. Они чаще всего не несут никакого конкретного смысла. «Отношения московских и тверских князей в XV веке были более оживленными, нежели это принято думать». Или: «Творчество Эмиля Дюркгейма гораздо менее доступно для понимания, чем принято считать». Где именно одни были более оживленными, а другое - менее доступным, из работы неясно». Авторы, кажется, питают надежду, что миллион напечатанных слов в результате количественно-качественной трансформации выкристаллизуется в открытие.

Однако сон разума плодит лишь химер. Возникает странная дилемма: с одной стороны, научное сообщество отвергает бредовые книги академика Фоменко, утверждающего, что некоторые события, описанные в Библии, происходили на Руси, или Эрнста Мулдашева, путешествующего по Тибету в поисках атлантов, с другой - рецензирует и издает труды подчас столь же удручающие. Из относительно свежих стоит упомянуть книгу Аллы Глинчиковой «Раскол или срыв «русской Реформации»? », где церковный раскол XVII века на Руси рассматривается как попытка либерализации жизни Московского государства, движение за свободу совести и «внутренние формы религиозности и морали». Автор делает вывод о том, что именно неудача раскола привела к тому, что Россия «отклонилась от европейского пути развития теократического государства в гражданское» и в итоге не стала цивилизованной капиталистической страной. Читая удивительный трактат, плевались и мои знакомые старообрядцы, и священники Русской православной церкви, и светские историки. А ведь книга, вышедшая в 2008 году, рекомендована к печати ученым советом Института философии РАН!

Растущий уровень некомпетентности научного сообщества время от времени демонстрируют партизанские проделки тех ученых и журналистов, которых эта проблема еще волнует. В частности, ряд мистификаций осуществлен с помощью специальных компьютерных программ, способных генерировать наукообразные тексты (с иллюстрациями, графиками и т. п. ). В июне американский The Open Information Science Journal принял к публикации статью «Деконструкция точек доступа», начинавшуюся фразой: «В этой главе мы обсуждаем существующие исследования в красно-черных деревьях, вакуумных трубах, учебном программном обеспечении». Казалось бы, даже человек с улицы заподозрил бы тут что-то неладное. Однако белиберду, состоящую из случайно соединенных программой слов, редколлегия оценила как злободневный и интересный материал. После того как автор - студент Корнеллского университета раскрыл мистификацию, главный редактор журнала понял, что сохранить кресло ему едва ли удастся.

В 2005 году написанная другой программой статья «Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности» была принята Международной мультиконференцией по системам, кибернетике и информатике (WMSCI). Устроители не поняли смысла текста, но решили, что это, вероятно, какой-то оригинальный и научно значимый трактат, и пригласили авторов выступить с докладом. Те ответили черной неблагодарностью: рассказали о розыгрыше на своем сайте, и в результате WMSCI лишилась поддержки спонсоров. Кстати, материал согласились опубликовать несколько научных изданий. Перевод статьи, отправленный в сентябре 2008 года в российский «Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов», получил примечательные оценки рецензента: «Актуальность работы: высокая. Выбор объекта исследования: правильный. Определение целей и задач: логичное. Практическая эффективность: отличная». Единственное, за что мягко пожурил автора рецензент, - это стиль работы, который, по его мнению, был «хорош для газетной статьи, но не для научной». Для печатного органа дело кончилось прискорбно: решением президиума Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки он был исключен из перечня ведущих рецензирующих научных журналов и изданий.

Ненаука родилась не вчера и не сегодня погибнет. Доказательство тому - ретроспективные оценки американского движения «Налогоплательщики за здравый смысл». Его члены выяснили, что в 1970-80-е годы выбить средства на гротескные исследования было так же легко, как и в наши дни. Например, Национальный институт проблем алкоголизма потратил в 1975 году несколько миллионов долларов, доказывая, что... пьяная рыба агрессивнее трезвой. В 1977-м Национальный фонд за гуманизм выделил 25 тыс. долларов, чтобы разобраться, почему на теннисных кортах игроки обманывают друг друга и грубо себя ведут. В 1978 году Министерство образования США истратило 219, 5 тыс. долларов на разработку специального учебного курса: он должен был научить студентов университетов правильно смотреть телевизор. А в 1981-м Пентагон не пожалел 6 тыс. долларов на подготовку 17-страничного документа, который объяснял федеральному правительству, каким образом можно приобрести банку соуса. Ненаука дискредитирует в глазах общества и чиновников настоящую науку, что уже в ближайшие годы негативно отразится на научно-техническом прогрессе.

Привлечением внимания общественности к распространению ненауки занимаются несколько некоммерческих организаций. Самым известным среди них является основанное в 1995 году в США движение «Налогоплательщики за здравый смысл»: его представителям удалось сэкономить не один миллион долларов, которые государство хотело потратить на бесперспективные изыскания. Однако опыт движения показал опасную тенденцию: довольно часто его активисты принимали за ненауку действительно важные теоретические разработки. К примеру, «Налогоплательщики» лоббировали запрет на крупную американо-российскую программу космических экспериментов с участием обезьян, необходимую для подготовки пилотируемых полетов к другим планетам.

Такие факты наводят на мысль об еще одном зле, которое несет ненаука: именно она дискредитирует теоретические исследования в целом. Причем в глазах не только обывателей, но и госчиновников высокого ранга. «Средств на научную сферу сейчас выделяется много, но те отрасли, в которые их закачивает государство, в основном технологические, а не научные, - замечает Михаил Гельфанд, заместитель директора Института проблем передачи информации им. А. А. Харкевича РАН. - Похоже, руководители нашей страны не понимают, что развитие нано- и биотехнологий обязательно подразумевает обширные фундаментальные исследования. Вместо этого вице-премьер Сергей Иванов, курирующий научные вопросы, все время говорит о том, что не будет «давать деньги просто так - ради научного интереса» или что «государство будет поддерживать лишь те научные организации, которые выдают на-гора конкретный товар или продукцию». Но все-таки научный институт - это не шахта, чтобы на-гора выдавать. Между тем чиновники рангом пониже берут под козырек и, скажем, тот же Роснанотех никакой помощи фундаментальной науке не оказывает».

Сокращение расходов на теоретические разработки - общемировая тенденция. «Такая ситуация наблюдается и в Японии, и в США, и в странах Евросоюза, - констатирует ректор Московского гуманитарного института им. Е. Р. Дашковой Лариса Тычинина. - Упор делается на прикладные исследования, которые могут принести сиюминутную пользу. Это очень непрогрессивная тенденция». Для науки она оборачивается закостенением сложившихся представлений об устройстве мира, что влечет за собой в дальнейшем и полный крах науки прикладной. «Модное ныне слово «нано» выявило немало проблем в современной науке, - считает старший научный сотрудник Физико-технического института им. А. Ф. Иоффе РАН, почетный изобретатель СССР Станислав Ордин. - Одна из основных - то, что физическая теория сильно отстала от практики. Уже существуют наноустройства и наноматериалы, но они созданы не на базе технических решений из первых принципов физики, а эмпирически, методом тыка». Примечательно, что существование многих из них ставит под сомнение традиционные квантовые модели, но поправить эти модели научное сообщество не позволяет. «Научные «жрецы» в российском журнале «Теоретическая и математическая физика» в правилах приема статей отдельной строкой прописали: феноменологические и чисто расчетные работы не принимаются к рассмотрению, - рассказывает ученый. - Иными словами, блокируются публикации с кардинально новыми подходами. Аналогично поступают и в ведущих зарубежных физических журналах. Наукой в наши дни считается лишь развитие уже признанных базовых моделей конденсированных сред и частично устаревших квантовых моделей». Отсутствие фундаментальных исследований порождает методологический кризис и в точных, и в гуманитарных науках. Многие современные ученые думают, что основные закономерности в их области открыты, остались лишь кое-какие частности. Кстати, похожие настроения овладели физиками в конце XIX века: они полагали, что схема мироздания уже понятна. Для представителей ненауки такая ситуация оборачивается настоящим раем: если все изучено, чем еще заняться, как не любовью уток к дождю?

Настоящий Клондайк для псевдонаучных спекуляций - сексология. Рейтинг самых нелепых исследований на тему секса, составленный FOX News, открывает целый мир, населенный инопланетянами. Первое место в рейтинге досталось Техасскому университету, потратившему пять лет и уйму средств в поиске ответа на вопрос, почему люди занимаются сексом. Причины оказались шокирующими и удивительными: а) для того, чтобы получить физическое удовлетворение; б) из-за привлекательности партнера; в) просто потому, что секс - это хорошо. Не правда ли, новое слово в науке? Второе место занял психолог Джон Готтман. 30 лет он ухлопал на то, чтобы заявить: женщины быстрее всего возбуждаются от оральных ласк. Наконец, третье место получило исследование, сделанное психологами Монреальского университета пытавшимися выяснить основные сюжетные моменты эротических сновидений. «Как вы думаете, что снится людям, грезящим о сексе? - вопрошают ученые - Этого не может быть! Поцелуи и постельные сцены! ».

 Хаммер Л. Утиные истории // РБК. - 2009 - №8. – С. 108-110.

Вопросы для самоконтроля:

1. Что представляет собой ненаука как когнитивный и социокультурный феномен?

2. Чем отличается лженаука от ненауки?

3. Приведите примеры из Вашей сферы научной деятельности о замене творческого поиска профанацией.

4. В чем основные причины снижения ценности научных исследований?

5. Как можно объяснить, что среди диссертационных работ превалируют исследования по социально-гуманитарным наукам (экономика, педагогика и т. п. )?