Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Рассказы об аш-Шанфаре

Аш-Шанфара убивал людей из Бану Саламан ибн Муфрадж, пока ему не устроили засаду люди из рода Бану-р-Раджа, но изловить его им не удалось. Тогда они пустили по его следу собаку по кличке Хабиш, но и гончий пес не смог догнать его. Аш-Шанфара, захватив двоих пленных из рода Бану Саламан ибн Муфрадж, бежал от погони мимо селения под названием Дахис. Он хотел было убить своих пленных, но побоялся, что его станут еще сильнее преследовать. Тогда он сказал:

Вы останетесь лежать в ущельях, если убить вас

У впадины Дахиса или Табаны, вы слышите?

Еще аш-Шанфара поведал о том, как мстил Бану Саламан:

Если я не отомщу, то пусть меня посетит смерть, пусть она встретит меня.

Когда я брожу в Дахре или Узафе, пусть она унесет меня,

Я прохожу в окрестностях Химата, а иногда

Ноги мои доносят меня до Сабта и Асансара.

Я преследую Бану Саб ибн Мурра в их же земле,

И встречу их, если Аллах дозволит:

Когда-нибудь на вершине горы или в глубоком ущелье

Забредший далеко беспечный путник встретит пришельца.

Потом аш-Шанфару подстерегли ночью Усайд ибн Джабир ас-Саламани с племянником и Хазим аль-Фахмн. Аш-Шанфара прошел мимо них, а они затаились, но он увидел черную тень. А когда аш-Шанфара видел тень, он всегда выпускал в нее стрелу, что бы это ни было. Аш-Шанфара пустил стрелу, и на этот раз она пробила руку племянника Усайда, но тот смолчал. Аш-Шанфара сказал тогда:

– Если ты что-то живое, то я попал в тебя, а если ты неживое, то мне нечего тебя бояться.

Хазим же притаился ниже по дороге. Усайд крикнул, предостерегая его: «Эй, меч!», то есть «Обнажи меч». Но аш-Шанфара откликнулся раньше: «Каждому свое!» Выхватив меч, он отсек Хазиму два пальца – мизинец и безымянный. Но Хазим все же схватил аш-Шанфару, а когда к нему на помощь прибежал Усайд, они вцепились в него вдвоем, оказавшись в темноте под ним. Усайд во время схватки схватил своего племянника за ногу и крикнул: «Чья это нога?» Аш-Шанфара тотчас же откликнулся: «Моя!» Но тут закричал и племянник Усайда: «Нет, дядя, это моя нога!»

Так они захватили аш-Шанфару и привели его к своей родне. Там они сказали ему:

– Скажи нам стихи!

Но аш-Шанфара ответил:

– С какой радости буду я говорить вам стихи? – и эти слова стали пословицей.

Потом они отрубили ему руку, и она откатилась, подпрыгнув. Он сказал об этом:

Не уходи, ты оставила меня, обладательница родинки?

В скольких долинах ты распугивала птиц,

Скольким храбрым воинам ты рассекала кости!

Потом человек из Бану Саламан спросил его:

– Попасть тебе в глаз?

И пустил стрелу прямо ему в глаз. Аш-Шанфара произнес: «И мы так же», то есть «И мы делали так же». Когда аш-Шанфара целился в кого-нибудь из племени Бану Саламан, он кричал ему: «Попасть тебе в глаз?» – и выбивал стрелой глаз.

Когда враги аш-Шанфары наконец решили прикончить его, они просили:

– Где тебя закопать?

И он сказал:

Не хороните меня, моя могила запретна

Для вас. Но радуйся ты, гиена, Умм Амир!

Когда унесут мою голову, а ведь большая часть моего существа в голове,

И оставят там, где мы встретились, все остальное,

Тогда уже нечего ждать мне радости –

Ведь я не спал по ночам, влекомый свершенными злодеяниями…

(перевод Б. Шидфар)

(Из книги: Литература Востока в средние века: Тексты. М., 1996. С. 110-113)

МОНГОЛИЯ В 12-13 ВВ.

В Приложении содержатся фрагменты из средневековых источников, написанных разными авторами и в разное время. Обзор открывают два источника монгольского происхождения: «Яса» и «Сокровенное сказание» («Тайная история монголов»), появившиеся почти одновременно с созданием Монгольской империи Чингизханом, но уже после его смерти. Если «Яса» стала прямым результатом практической деятельности этого человека, то «Сокровенное сказание» создано его потомками, судя по наиболее установившейся версии его приемным сыном Шиги-Хутуху.

Приказано верить, что есть только один бог на земле, создатель неба и земли, что творит жизнь и смерть, богатство и бедность, как угодно ему и обладающий высшей властью.
Служители культа, врачи и омыватели тел освобождаются от всяких податей.
Подданным империи запрещено брать монголов себе в качестве рабов или прислуги.
Под страхом смертной казни, запрещено самовольно провозглашать себя императором, если на то нет решения курултая.
Запрещено вождям народов и кланов, подчинённых монголам, носить почётные титулы.

О войне:

Запрещено творить мир с всяким вождем, князем или народом, что не подчинился.
Все мужчины должны служить в войске, за редким исключением.
Все мужчины, не участвующие в войне, должны бесплатно работать на империю определённое время.
Организовывать войско следует из отрядов по 10, 100, 1000 и 10000 человек, чтобы можно было быстро собрать войско.
Каждый воин получает своё оружие из рук непосредственного командира перед началом похода. Каждый воин обязан следить за состоянием своего оружия, а командир проверять его перед началом битвы.
Под страхом смертной казни запрещено воинам грабить врага и мародерствовать, докуда командующий не дал разрешения, а после такого разрешения солдаты, наравне с офицерами, имеют право на добытое, если они уплатили соответствующую часть императору.
Военная добыча должна делиться следующим образом:

3/5 доставалось войску
1/5 доставалась джихангиру (руководителю похода)
1/5 доставалась императору

Для тренировки войска надлежит организовывать большую охоту каждую зиму, для чего запрещено с марта по октябрь убийство оленей, косуль и других самцов парнокопытных, а также зайцев, диких ослов и птиц.
Офицеры и вожди, не выполнившие задание или не явившиеся по зову хана, приговариваются к смерти. Если их проступок менее серьёзен, им надлежит лично явиться к хану.

О браке:

Закон о браке требует, чтобы каждый мужчина выкупал свою жену, а родственные браки запрещены. Человек может жениться на двух сестрах, равно как и иметь несколько конкубинаток.
Всякий замеченный в адюльтере наказывается смертью и виновные в нём могут быть убиты на месте.
Если две семьи желают объединиться посредством брака, но имеют лишь малолетних детей, то брак такой разрешить при условии, если один из детей мальчик, а другой девочка. В случае смерти детей брачный договор сохраняет свою силу.

О быте:

Женщины должны заниматься собственностью и хозяйством. Мужчины должны заниматься только охотой и войной.
Запрещено резать горло животным, добытым для еды. Животное надлежит связать, вскрыть ему грудь и охотник рукой должен вырвать ему сердце.
Разрешено употреблять в пищу кровь и внутренности животных, хотя ранее это было запрещено.
Запрещено, под страхом смертной казни, стирать бельё или купаться в проточной воде во время грозы.

О преступлениях:

Укравшего коня или вола или иную равноценную вещь, казнить, а тело расчленить надвое. За меньшее воровство наказать, сообразно ценности украденного, количеством ударов палки: 7, 17, 27 и до 700. Телесного наказания можно избежать, уплатив девятикратную стоимость украденной вещи.
Под страхом смертной казни, запрещено давать кров, еду и одежду беглым рабам. Тоже касается всякого, кто, встретив беглого раба, не привел его к хозяину.
Шпионов, лжесвидетельствующих и колдунов приговаривать к смерти.

(см.: Лэмб Г. Чингисхан. Властелин мира. Приложение. М., 2007)

II. Юность Чингиса

[…]

§ 98. Однажды, во время кочевки у Бурги-эрги, в истоках реки Келурена, чуть свет, в ту пору, когда начинает только желтеть воздух, поднялась Хоахчин-эмген, служанка в юрте матери Оэлун, поднялась и говорит:

«Поскорее вставай, мать. Слышен топот конский, земля дрожит. Уж не едут ли опять эти неотвязные Тайчиудцы? Тотчас вставай, мать!»

§ 99. Тотчас же встала и мать Оэлун, встала и велит поскорей разбудить ребят. Темучжин и другие ребята тоже не замедлили встать. Поймали лошадей и сели верхом: на одной лошади – Темучжин, на другой – Оэлун-эке, на третьей – Хасар, на четвертой – Хачиун, на пятой – Темуге-отчигин, на шестой – Бельгутай, на седьмой – Боорчу и на восьмой – Чжелме. Темулуну же мать Оэлун держала у себя на руках, у груди. Одну лошадь приспособили в качестве заводной, так что для Борте-учжины не оставалось лошади.

§ 100. Темучжин с братьями тронулись и еще до зари поднялись на Бурхан. Спасая Борте-учжину, Хоахчин-эмген усадила ее в крытый возок, запрягла рябую в почках корову и тронулась вверх по речке Тенгели. Еще темнел бор по северным склонам. Светало. Вдруг навстречу им скачут, озираясь кругом, ратные люди. Подъехали к старухе и спрашивают: «Ты кто такая?» – «Я темучжиновская!» – говорит старуха Хоахчин. – «Езжу в большую юрту стричь овец. А сейчас еду домой». – «А Темучжин-то дома? Далеко ль до его юрты?» – спрашивают те. – «Юрта -то его близко, – говорит Хоахчин, – а дома ли он, нет ли, – того не знаю: я выехала с заднего двора».

§ 101. Ратники тотчас ускакали. Тут старуха Хоахчин принялась хлестать, подгонять свою рябобокую корову, да от спешки-то ось тележная и сломалась. Оставшись со сломанной осью, давай они уговариваться пешком пробраться в лес. Как вдруг подлетают к ним вскачь те самые, что и давеча ратники, а с ними Бельгутаева мать, которую вдвоем с одним из них посадили за седло: ноги ее свисали без опоры в стременах. Подлетают: «А в телеге у тебя что?» – спрашивают. – «Везу овечью шерсть!» – отвечает старуха Хоахчин. Тогда военные начальники говорят: «Слезай-ка, ребята, да посмотри!» Ребята слезли и приоткрыли дверцу крытого возка: «Да тут сама госпожа!» – говорят они и выволокли ее. Они посадили ее на коня сундлатом, вдвоем с Хоахчин, и поднялись на Бурхан, идя по следу Темучжина, по примятой траве.

§ 102. По следам Темучжина трижды они обошли Бурхан-халдун, но не могли его поймать. Метались туда и сюда, шли по его следу по таким болотам, по такой чаще, что сытому змею и не проползти. Однако изловить его все же не смогли. Оказывается, то были люди из трех Меркитских родов: Тохтоа из Удууд-Меркитского рода, Даир-Усун из Увас-Меркитского рода и Хаатай-Дармала из Хаат-Меркитского рода. За то, что когда-то у Чиледу была отнята Оэлун-эке, теперь они, в свою очередь, пришли отомстить. «Ну, теперь мы взяли пеню за Оэлун, забрали у них жен. Взяли-таки мы свое!» – сказали Меркиты и, спустившись с Бурхан-халдуна, тронулись по направлению к своим домам […]

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒