 |
10. По океанскому шоссе.
|
|
|
|
Обратный поезд пришел, как и было оговорено, в 7 утра, а провожало на него майсов всё селение, ведь по древнему восточному обычаю, хозяин должен сопроводить своего гостя в течении одного часа в ту сторону, куда он держит путь, а до железной дороги был как раз час пути быстрым шагом. Чеченцы помогли ребятам закинуть рюкзаки в товарный вагон и надавали им в дорогу лепешек и кислого сыра. Обратный путь до Берлина прошел как-то удивительно незаметно и вот, сами не помня, как шли от вокзала до дома Фанфаллины, майсы стоят уже перед своей подругой и не понимают, сном было то, что с ними произошло или явью. Фа тоже не разрешила их сомнений. Она всё время рисовала и не заметила, когда они ушли и когда вернулись.
- И сколько ты нарисовала денег?
- Несколько сотен по одному евро!
- О.. Значит мы, действительно, были в Месопотамии.. За время нашего утреннего сна ты бы не смогла нарисовать столько..
- В Месопотамии? Не знаю такого кафе. Наверное, это в другой части города?
- Да, это даже не в Берлине, это за городом.. – решила не вдаваться в подробности Чухлинка. – А почему нельзя было нарисовать две – три бумажки по сто? Ведь купюр по евро вообще не существует..
- Ну, вы же сами сказали, что эти – коллекционные. А коллекционные купюры бывают любыми.. А во-вторых, я же буду покупать на них краски и кисточки! В художественные магазины ходят одни бедняки, и там может просто не найтись сдачи.. Поэтому, купюры должны быть мелкими и мятыми! А ну, давайте, помогайте мне их мять!
Таким образом, майсы стали не только террористами, но и фальшивомонетчиками и, проведя еще одну ночь в Берлине, покинули столицу мира.
Как же выбраться из такого огромного города как Берлин? Майсы знали, что в Западной Европе нельзя ходить вдоль автомагистралей, что это запрещено законом, и что ловить попутные машины можно только на заправках и лучше это делать с помощью таблички с названием городов или деревень в которые путешественнику нужно попасть. Для этих целей они запаслись листами бумаги и фломастером и расспросили Фанфаллину о том, где начинается дорога в сторону океана и действительно ли существует пролив разделяющий Европу на две части, как написано в книге по Тайной Географии из библиотеки Рабадзы.
|
|
|
- Дорога на Запад, в Ганновер, потом во Францию и дальше, к берегу Океана начинается где-то в районе Потсдама, но где там есть заправки – я понятия не имею. И ни про какой пролив разделяющий Европу я тоже не слышала. Но вообще – идея интересная, ведь до сих пор никто так и не объяснил толком, почему Восточная Европа так отличается от Западной. Наверняка, когда-то и вправду был пролив, а потом его, наверное, закопали, чтобы удобнее было ходить на какую-нибудь дурацкую войну и что-нибудь завоёвывать..
Прощание с Фанфаллиной не было долгим, так как разговор этот вдохновил её на какой-то рисунок, поэтому, второпях поцеловав юных странников, она поспешила запереться в своей комнате, чтобы воплощать задуманное. Майсы же, с трудом разобравшись в хитросплетениях Берлинского метро, переплетённого с пригородными поездами, наконец оказались в электричке отправлявшейся в Потсдам.
Когда она только-только набирала ход Чарли увидел в окне пиромидальные тополя, которые так распространены на юге России, но встречаются и в средней полосе страны. Но никак он не ожидал увидеть их здесь, в Германии потому, что считал их самыми дурацкими из всех деревьев, своего рода сорняком высшей породы, лишенным пользы и изящества и только лишь загораживающим горизонт. Но здесь, на чужбине, вид этого дерева, прочно ассоциированного в сознании юноши с родными краями, заставил Чарли взгрустнуть, занастольгировать по Родине и даже расплакаться. “Как это удивительно, - думал он. – То, что в России кажется тебе верхом уродства, здесь заставляет твою душу воспарить к высшим мирам.. Эти глупые тополя представляются мне сейчас растущими в райских садах, и, только потому, что они напоминают мне о местах где я вырос. И ему вспомнилась солдатская песня, которую он когда-то слышал. Текст её был таким:
|
|
|
За весной пролетела весна, годы службы моей пролетели,
Возвращаюсь с вокзала домой в сапогах и солдатской шинели,
Не узнал свой посёлок родной, тополя что сажал повзрослели,
И не знаю, что стало со мной, две слезинки скатились с шинели..
Тут уж Чарли перестал сдерживать себя и зарыдал, вспоминая Россию, которую, казалось, совсем недавно покинул, но которая уже звала его к себе. И как раз в этот момент к майсам подошел строгий немецкий кондуктор, чуждый любой сентиментальности, знающий только свое дело – проверять проездные документы. Он не стал медлить, не стал проверять билеты у других пассажиров, хотя и видел, что одного из них накрыло облако грусти и, не побоявшись развеять её магию, потребовал свое. Чарли мысленно виня немецкую строгость и желая продлить хоть еще на мгновение свою красивую, живительную печаль отвернулся в противоположную сторону и, сделав вид, что общение с контролёром ему неинтересно, стал смотреть в окно, в тайне надеясь, что тот его поймёт и простит. Но этого не произошло.
- Предъявите ваш билет, или, в противном случае, до конца дня вы будете светиться как пассажиры напротив! – угрожающим тоном сказал ревизор. Майсы посмотрели на сидящих с другой стороны прохода. Они, действительно светились..
- У нас в Германии – главное наказание – это общественное осуждение! Поэтому мы придумали такую кару для безбилетников. Если вы не оплатили проезд, то до конца дня каждый будет знать, что вы обуза для нашей страны, именно ВЫ тянете её в серое неприглядное прошлое! Именно Вы лишаете её перспективы развития! Зайцев у нас посыпают специальным порошком, который вы никак не сможете отмыть целые сутки!
- А что, серое неприглядное прошлое – это не так уж и плохо, - пробормотал себе под нос Чарли. – Но, к сожалению, в этот раз я купил билет. Вот он.. – и он показал его грымзе-кондукторше и, наконец, избавив себя от необходимости слушать её длинные назидательные речи – вновь придался так необходимой для его изголодавшегося по истинно глубоким чувствам сердцу меланхолии.
|
|
|
- А я хочу светиться.. – заскулила Чухля по-русски. – Нет у меня никакого билета, – дерзко выпалила она в лицо проверяющему, - и никогда не было! Я вообще в этот мир попала без билета! И даже знать не хочу что это такое! – сказала она, чтобы уж наверняка не избежать участи соседей по вагону.
- Ну, пеняйте на себя, - сказала контролёрша и, достав из сумки мешочек, резким движением руки распотрошила его, осыпав Чухлинку с ног до головы чудо-порошком.
- Ура! Я свечусь! – запрыгала она и стала бегать по всему поезду и смотреть на реакцию пассажиров, которые конечно, не испытывали ничего, кроме умиления, при виде рыжей и веснушчатой девчушки радующейся как ребенок своему перевоплощению. И, конечно, никакого осуждения почувствовать на себе ей не пришлось.
Потсдам оказался совсем не таким маленьким, каким представляли его себе майсы, а уж о том, чтобы самостоятельно догадаться, где находится заправка и начинается Океанское шоссе речи быть вообще не могло. Поэтому ребята обратились по-английски к прохожему, с просьбой показать дорогу. Человек этот говорил на языке Шекспира очень скверно, поэтому, майсы, сделав вид, что поняли его объяснения, пошли в сторону противоположную той, что он указал. Но, отойдя немного, они услышали, как человек этот, принятый ими за немца, на чистейшем костромском диалекте сказал: “Куда эти бараны пошли.. ”. Майсы тут же обернулись и с криками “да вы русский! ” бросились обнимать “немца”, оказавшегося эмигрантом из России и расспрашивать его про жизнь переселенцев на чужбине. После этого инструкция о том, как дойти до заправки была получена заново, но ребята всё равно ничего не поняли, но, по-крайней мере, уяснили себе примерное направление, а путь держать им нужно было в сторону древнего немецкого монастыря Ленин, название которого по удивительному стечению обстоятельств совпадает с именем вождя русской революции. Но, совершив продолжительный пешеходный вояж по сельским окрестностям Потсдама и выйдя, наконец, к Океанскому шоссе, к своему огорчению никакой заправки майсы не обнаружили. Отчаявшись, они решили наудачу пойти вдоль дороги в надежде, что доброохотные водители сразу подберут их и вызволят тем самым из этой западни. Вот табличка с надписью Ганновер обращена к приближающемуся автомобилю, рука с оттопыренным пальцем поднята вверх, вот проезжает первый автомобиль.. но нет, он не останавливается. Что ж, может быть во второй машине сидит сердобольный немец? Конечно. Следующий автомобиль их подобрал, но на ближайшем перекрёстке развернулся и увез майсов обратно в Потсдам, потому что это была полицейская машина! Первый же проехавший человек сообщил куда следует о прогуливавшихся вдоль дороги нарушителях!
|
|
|
Майсы уже начали недолюбливать Германию с её строгими законами и сознательными гражданами. Но, как оказалось, не так уж всё бесчеловечно в этой стране. Стребовав со странников положенный штраф -15 евро с человека, добрую половину всех сбережений Чарли и Чухлинки, добросердечный полицейский не отправил их снова искать путь к заветной бензоколонке самостоятельно, а, вникнув в ситуацию и поняв, в каком направлении майсам надо двигаться, сам отвез ребят туда на казёной машине.
О, как майсы были рады, и как Чухля подпрыгивала, чтобы поцеловать полицейского в его густые усы с пробивающейся сединой. Ведь, им казалось, что на этом мучения их окончились и дальше все пойдет как по нотам.
Что же ждало их. Увиденное на месте было отголосками времен 15-ти летней давности, когда, как говорят, в Германии на бензостанциях не были редкостью очереди из автостопщиков, желающих куда-нибудь уехать. Вот и теперь майсы увидели других странников, но те довольно вяло подходили к водителям сами и становиться первыми в очередь даже не думали. Было их трое, и Чарли положение этих путешественников казалось безнадёжным. Впрочем, сами автостопщики, кажется, ни о чем не волновались, сидели на травке, вяло беседуя между собой и подсылая к очередному обладателю автотранспорта одного переговорщика.
Майсы же, не желая никому навязываться, скромно встали у выезда с заправки, давая всем понять, что они не прочь немного прокатиться. Но ни неоновое мерцание Чухлинки, ни стояние на руках не помогали. Простоять в этом месте ребятам пришлось шесть часов! О, как мучительно это было! Если бы можно было идти вдоль дороги – это было бы путешествие! Здесь же, не имея права выйти за пределы периметра ребята чувствовали себя настоящими узниками. Они чувствовали, что теряют время своей жизни.. Наверное не раз за эти 6 часов в головах мечтателей появлялась мысль бросить эту странную затею - добраться до берега океана. Забыть о ней и поехать домой. Ведь не только они не могут никуда двинуться. Их товарищи по несчастью – также не продвинулись к своей цели и продолжали утрамбовывать газон.
|
|
|
Но не таковы майсы, чтобы предаваться унынию. Они исправно продолжают приподнимать табличку и протягивать руку с оттопыренным пальцем ради каждого выезжающего с заправочной станции автомобиля и, наконец, о счастье! Остановилась машина! За рулём её была молодая девушка, и вот ребята уже едут со скоростью 200 километров в час компенсируя свои потери во времени.. “О, я быстро еду? Я не замечала.. У нас на дорогах нет скоростных ограничений.. Пролив? Ха-ха. Кто-то вас знатно подурачил. Я пересекаю всю Германию из конца в конец и обратно каждую неделю, но никакого пролива не видела.. “ – весело лепетала молодая особа. И вдруг, на совершенно прямой дороге, где никогда никто не останавливается, где нет никаких перекрёстков и ограничений, появляется указание – снизить скорость сначала до 110, потом до 90, потом до 50-ти и, наконец, до 30 километров в час. И в довершении всего появляется знак: Стоп, движение дальше только на барже. Знак стоял на набережной пролива, в который упиралось шоссе, а автомобилистов здесь ожидала огромная старая ржавая посудина.
11. Суп из сыроежек.
Они угощают тебя чем-то чёрным и пускают на сцену дым,
Но даже если ты войдёшь туда мёртвым, выйдешь оттуда живым!
Аня Герасимова.
Девушка, ехавшая со скоростью 200 километров в час оставила майсов на заправочной станции под Ганновером, а сама повернула на юг. Вот задача, переночевать в западной Германии, где каждый клочок земли возделывается и в каждый такой клочок земли воткнута табличка “Не наступать! Частная собственность! ”. Океанское шоссе проходило в этом месте через поля засеянные пшеницей, но ребята, не рискуя приминать своей палаткой посевы суровых немецких фермеров, помятуя о том, как здесь всё строго, поставили свой переносной дом на краю грунтовой дороги пересекавшей поля и которая, учитывая обилие асфальтированных дорог в этих краях, очевидно предназначалась не для автомобилей, а для хлебоуборочной техники. Майсы надеялись, что среди ночи никому не придёт в голову собирать урожай, но, тем не менее, засыпая, они, конечно, поминутно вздрагивали от каждого шороха, опасаясь, не надвигается ли на них комбайн или трактор. Борясь с этим страхом они заснули только часа через полтора после того как улеглись, но, не прошло и пятнадцати минут после того как их, наконец, окутал сладостный сон, как они были разбужены странным звуком, будто кто-то рядом бил в землю деревянной палкой, и человеческими криками.
Чарли и Чухлинка, полагая что звуки, которые они услышали, издает комбайн готовый перемолоть их жилище вместе с ними, в панике повыскакивали из палатки едва не порвав молнию.. Но что они увидели? Они не увидели ничего из того, что окружало их перед тем, как они забрались в свое уютное лежбище.. Вокруг них не было поля, а стоял, обступив их, как враждебно настроенная армия, густой высокий сосновый лес.. А еще стояли люди, настолько странно одетые, что майсы сразу поняли, что они в очередной раз, благодаря своему уважительному отношению к пространству, провалились в прошлое.. Итак, как же выглядели эти аборигены давно ушедших времен. У всех у них были длинные нечёсанные сальные волосы и такие же густые бороды, ведь как известно, римляне называли жителей незавоёванных земель варварами именно за обычай не стричь бороды. Верхнюю часть их тела покрывали звериные шкуры, а на ногах у них были одеты кожаные штаны, по которым Чарли безошибочно определил, что перед ни кто иной как древние Германцы, ведь, как известно, именно они изобрели этот, наверное самый популярный в наше время элемент одежды. В руках они держали факелы, а самый главный, длиннобородый, самый старый из них держал в руках посох, которым, очевидно и стучал о землю рядом с головами спящих ребят. На голове у него была длинная-предлинная конусообразная шляпа золотого цвета. Но во всем этом не было ничего необычного. Именно так рисуют обычных обитателей побережья Рейна начала первого тысячелетия во всех учебниках истории. Тот же, у кого была длинная борода и золотая шляпа был опять таки, самым обычным волхвом, ведь все они носили золотые вытянутые шляпы. Но было в их облике нечто столь необычное, что даже маститый профессор германист растерялся бы при виде этих странных лесных обитателей и не знал бы, к какому периоду истории их отнести. А дело было в том, что на ногах у них были одеты ботинки, а поверх ботинок были натянуты полосатые носки!
- Именем Одина, - начал старец, - отвечайте кто вы такие?
- М-м, мы путешественники, промямлили майсы.
- Единорогу понятно, что путешественники! Откуда вы, я вас спрашиваю?
- Э-мм, мы издалека, из земли русской, - ужасно перепуганные видом этих дикарей сбивчиво отвечали ребята.
- Не знаю такой земли.. – хмуро сказал волхв. – Мы, мужчины нашего племени cаксов, собрались на охоту.. И если вы принесете достойную жертву нашему верховному богу Вотану, мы, так уж и быть, не порежем вас на наживку для ловли медведей, а возьмем вас с собой и всё покажем. Но обычай наш СТРОГ! Всякий чужестранец вступивший на нашу землю обязан возблагодарить Вотана за ГОСТЕПРИИМСТВО.
-Так ведь сейчас ночь, - робко попытался протестовать Чарли, и показал пальцем на луну. Реакция варваров была неожиданной. Все они резко отшатнулись от Кузнечного и закричали:
- Не делай так! Не делай так!
- Как? – не понял из-за чего так переполошились дикари Чарли.
- Не показывай пальцем на Луну! У тебя у самого отсохнет рука, и на нас ты навлечешь беды..
- Ну ладно, не буду, - успокоил всех присутствующих юноша, но про себя подумал, что если придётся худо, то всегда можно будет воспользоваться этим суеверным страхом варваров перед ночным светилом. Тем временем, ребят, подгоняя уколами копий, и странными, непонятными майсам выражениями, похожими на карканье вороны, повели в деревню, к Капищу, жертвеннику Одина.
- Кто такой Вотан или Один, - на ушко спросила Кузнечного Чухлинка.
- Это их главный бог, ужасно воинственный. Они приносят ему в жертву даже людей..
- Аа, тогда я знаю, какое ему нужно подношение, - спокойно сказала девочка, будто они не стояли лицом к лицу со смертью. - Боги, так как их кормят всякой дрянью, в основном мясом, да еще и копчёным, и, к тому же, вообще перекармливают, ведь им приносят в жертву целые стада животных, страдают из-за проблем с пищеварением. А еще они постоянно едят друг друга вместе с доспехами. Тут у кого угодно будет вздутие живота! Поэтому, этому Одину нужно приготовить что-то диетическое. Например суп! Суп из сыроежек!
- Хм, звучит убедительно. А почему именно из сыроежек?
- Потому, что это самые диетические грибы, они очень легко усваиваются организмом!
- Хорошо, - одобрил идею Чарли. А ты знаешь, как его готовить?
- Конечно! Нужно просто побросать всё в котёл и ждать, когда станет вкусно! – уверенно заявила девочка, будто была заправским поваром.
Когда майсам дали время на подготовку, они быстро оббежали опушки выходящие к капищу и набрали полные капюшоны щавеля, крапивы и сыроежек. Таким образом, приготовление супа стало делом десяти минут.
- Хм, - усмехнулся верховный жрец. Мы даже скотину таким не кормим.. Но дело ваше. Если Один останется недоволен, то, чтобы задобрить его, мы бросим в костёр вас..
- А как вы поймёте, что Один недоволен? - робко поинтересовался Чарли.
- Если он будет недоволен, то дым от жертвенного костра будет рассеиваться и клониться к земле, а если его всё устроит, то дым будет густой и будет столбом подниматься к небу.
- Понятно, - с притворной учтивостью сказал юноша. Теперь он был спокоен. Эти дикари совсем не знают законов природы, полагая, что ветер дует туда и так сильно, как он сам того хочет, а так как он, по всей видимости, дух подневольный, то хочет он действовать всё больше так, как приказывает верховное божество. Так думают язычники. Но Чарли-то знает, что если атмосферное давление низкое, то, что бы там не думал Один о супе из сыроежек, дым от костра не будет стелиться по земле. А если воду вылить в огонь, как известно, пойдет самый густой пар, гуще не придумаешь.
- Валяйте, приносите наш суп в жертву! – сказали майсы, когда варево было сготовлено.
Жрец произнёс необходимые молитвы, передал свою золотую шляпу волхву рангом пониже, медленными, церемониальными движениями подошел к костру и резко опрокинул содержимое котла в огонь.
Дым был что надо! На просиявших лицах германцев майсы прочитали, что они вовсе не хотели убивать чужестранцев, а, напротив, хотели с ними по больше пообщаться, чтобы порасспросить их об их земле и похвалиться своей. А хвалиться они решили по дороге.
Первым делом, так как саксы шли на охоту, они похвалились своим способом поимки лосей и показали его Чарли и Чухле. Они давно заметили, что лоси спят стоя, облокотившись на дерево, причём обычно у каждого лося есть одно, наиболее понравившееся ему стволовидное, оперевшись на которое он спит каждую ночь. Саксы подмечают такие деревья и днём подкапывают их, а вместо земли закладывают под корни сено. Когда же лось облокачивается на такое дерево чтобы поспать, он падает вместе с ним и уже не может подняться, становясь тем самым лёгкой добычей охотников.
Так за эту ночь германцы наловили 12 лосей. На пиру после охоты они рассказали майсам про золотую шляпу. Оказывается, по этой шляпе главный волхв узнает какой сегодня день недели. Поэтому его все уважают и боятся.
- Что же, неужели нельзя прожить без календаря? – удивились ребята.
- Никак нельзя без этого прожить, - объяснили варвары. – Ведь капусту нужно сажать только в среду, а хрен – исключительно в пятницу!
- Что же произойдёт, если капусту посадить в четверг, а хрен – в понедельник? – поинтересовался Чарли.
- Мир перевернётся, небо свалится и перемешается с землёй, - убежденно ответили дикари.
А еще, за ужином майсы узнали, что в жилище главного жреца одна из четырех ножек кровати всегда должна быть грязной. Смысл этого обычая в том, что грязь – это одна из первооснов бытия, наряду с водой, воздухом и огнём, и жизнь многих существ родилась из грязи, и если везде всё было бы чисто, мир бы давно погиб. Также грязь символизирует творческое начало в человеке.
- Это я понимаю, - сказал Чарли, - с этим я согласен.
А полосатые носки племя саксов носит поверх ботинок просто потому, что им так нравится, - объяснили дикари. Никакого символизма здесь нет, просто это красиво! Пользуясь случаем и желая еще больше расположить к себе аборигенов, Чарли достал из рюкзака майсовские запасы полосатых носков и объяснил, что сейчас они не надевают их потому, что находятся в бегах и боятся, что по этому признаку их легко опознают, схватят и посадят в темницу.
Желаемый эффект был достигнут, и, как практически своим братьям, саксы показали майсам захоронения предков.
- Мы хороним умерших в пещерах под деревьями. Дерево символизирует млечный путь, а умерший – это луна. Как луна заходит под основание Млечного пути и исчезает там, чтобы родиться снова, так и мы надеемся, что и человек, войдя в эту пещеру мёртвым, выйдет оттуда живым. – так объяснил старец.
Он же, посчитав, что охота была удачной потому, что Одину пришлось по нраву подношение ребят, в знак особого расположения к ним, распорядился уложить их спать на своей широкой жреческой кровати, одна из ножек которой была в грязи и, пожелав им, к огромному удивлению ребят, спокойной ночи, лег рядом, на коврике, и, не успев еще сомкнуть глаз, ужасно захрапел, как и положено людям, которых все уважают и боятся.
|
|
|
