Отрицание. Программы помощи персоналу

Отрицание

Теоретики и практики в области аддикций уже пришли к общему согласию о том, что алкоголики и аддикты в целом располагают особенно скудными защитами эго (Johnson, 1973, Bourne и Fox, 1973; Jellinek, 1960; Weinberg, 1976).

Рационализация и отрицание — настолько частые компоненты болезни алкоголиков и наркоманов, что эти защитные механизмы эго стали синонимами аддиктивного процесса. Большинство теоретиков признают необходимость идентификации системы отрицания и прорыва сквозь нее до того, как будет начато успешное выздоровление (Фонд Хэзелден, Институт Джонсона и т. д. ). Отрицание часто является передовой частью болезни алкоголика или наркомана. Оно становится переразвитым, все более ригидным и все менее допускающим проникновение на поздних стадиях, вплоть до почти полной утраты связи с реальностью (Jellinek, 1960). Алкоголики или зависимые на поздних стадиях заболевания миниминизируют, рационализируют и отрицают любые проблемы с алкоголем или наркотиками, обычно проецируя причины своих проблем на других. Вина, угрызения совести и ухудшение способности к суждению увековечивают аддиктивный цикл, приводящий к полному отрицанию алкоголиком или наркоманом любой ответственности по своим обязательствам (Johnson, 1973). Вайнберг (Weinberg, 1976) заметил, что тенденция семьи, друзей и профессиональных помощников избегать этой темы в общении с алкоголиками и наркоманами на ранних стадиях их болезни создает социальную среду, способствующую отрицанию. До той поры, пока не изменится культурная установка, утверждал Вайнберг, профессионалы будут фрустрированы упрямым сопротивлением изменению.

Другие теоретики не соглашаются с этим утверждением и предлагают стратегии эффективного решения проблемы. Сейчас уже понятно, каким образом изощренные эго-защиты и сильная система отрицания алкоголиков и наркоманов зачастую приводят множество консультантов, судей и других профессионалов помогающих профессий к ошибочному выводу о том, что алкоголик или наркоман должен достичь дна, чтобы ему можно было помочь. Реальность свидетельствует о том, что это неверно (Bourne и Fox, 1973; Johnson, 1973). Фокс (1967) утверждал, что алкоголики ни за что не задумаются о том, чтобы бросить алкоголь, до той поры, пока страдания, приносимые им, не станут больше, чем удовольствие. Общее мнение сходится на том, что алкоголики или наркоманы должны утратить что-то действительно важное для них, или, по крайней мере, встать перед лицом угрозы такой потери (Bourne и Fox, 1973; Johnson, 1973).

Вернон Джонсон (1973) подчеркивал, что ожидать того момента, когда алкоголик или наркоман достигнет дна, весьма опасно. Он считает необходимым тренировать консультантов на распознавание «крика о помощи» алкоголиков или наркоманов и их «непокорной зависимости», как компонентов процесса лечения, которые консультанты смогут использовать, как только идентифицируют. Свидетельства индустриальных программ указывают на то, что кризис, индуцированный значимыми людьми в присутствии специалиста, конфронтирующего и поддерживающего их обвинения, может стать действенной альтернативой предыдущим способам лечения.

Программы помощи персоналу

Общепринятое мнение и исследования поддерживают стратегию «конструктивного принуждения» (Minovitz, 1973) или «силового принуждения» (Murray, 1973), как конкурентоспособную альтернативу для индукции кризиса в жизни алкоголика. Лью (Lew, 1973), проведя исследование в процессе индустриальной лечебной программы, убедился, что алкоголики мотивированы на изменение, когда находятся в кризисе, и что если ничто не вынуждает их принимать все последствия своего поведения, то они вряд ли будут мотивированы к выздоровлению. Другое исследование (Lemere, 1958; Gerard, 1962; Tiebout, 1961) указывает, что основное значение программ помощи персоналу лежит в праве нанимателя вызвать связанный с работой кризис в жизни алкоголика или наркомана в тот период, когда те еще работают. Апелляция к прописанной политике компании, конфронтирующая плохую работу и прогулы, избегая прямых обвинений в алкоголизме или наркотической зависимости, обычно приводит к успеху, побуждая обратиться к лечению. Зачастую гарантированная работа оказывается основным двигателем отрицания. Как только она оказывается под угрозой, отрицание начинает давать трещины.

Сила работодателя и супервизора (контролера) заключена в неотъемлемом характере контролирующей роли. Супервизоры обучены быть готовыми к действию, и располагают большей властью, чем супруг(а), друзья, священник или врач. Предыдущие попытки использовать семью, как место для идентификации развивающегося проблемного пьяницы, оказались бесплодными из-за диффузных эмоциональных отношений, характерных для семейной структуры и процесса (Департамент здоровья, образования и благосостояния, 1974).

Независимое исследование, проведенное Национальным Институтом Злоупотребления Алкоголем и Алкоголизма (1962), показывает, что 70-процентный успех, достигаемый в промышленных программах, часто не имеет себе равных, даже среди Анонимных Алкоголиков. Большинство других методов лечения рапортуют об успешных результатах, редко превышающих 20-процентный уровень. Это позволяет предположить, что высоко конфронтационная природа промышленных программ и АА создает атмосферу, облегчающую успешное лечение алкоголиков. Суд также наделен силой вызывать кризис посредством конфронтации.

Конструктивная конфронтационная стратегия требует специфических допущений. Принуждение, в какой-либо форме — необходимый элемент человеческого поведения (Simmel, 1950). Поскольку общество не обеспечивает ясных норм в отношении использования алкоголя и наркотиков, начинающие алкоголики или наркоманы редко подвергаются последовательным санкциям; таким образом, они располагают лишь немногими рычагами внутреннего контроля для управления своим поведением (Inkeles, 1968). Вынуждение к сотрудничеству освобождает алкоголика или наркомана от бремени выработки собственной мотивации. Такая стратегия скорее активизирует и использует существующие методы социального контроля внутри системы, а не толкает отклонившихся от системы в специализированные контролируемые условия.