6. Женщина – Дракон. 7. Мужчина-Дракон

6. Женщина – Дракон

Реализм, с некоторой примесью мистицизма – вот качество, выделяющее особенность женского прочтения знака. При этом Дракон все же остается знаком любви. Только в мужском варианте любви инициативной, атакующей, самостоятельной, а в женском более пассивной, завлекающей. Они, по всей видимости, и должны быть теми самыми принцессами Греза, Снежными масками, Ассоль, Ремедиос Прекрасными, Алисами и т. д. И, в общем-то, по внешнему описанию так и есть, однако за неземной красотой и божественными странностями кроется очень жесткий реалистический ум, мощный здравый смысл и меркантильность. Поэтому любая романтическая героиня Дракона, в конечном счете, должна становится женой состоятельного человека. Такова оборотная сторона их неземной красоты, бриллиант нуждается в дорогой оправе.

Вклад женщин-Драконов в мировую культуру знака пока еще не слишком значителен и не сравним с Крысой и даже Обезьяной, также обладающих реалистическим типом мышления. Прославлено только одно имя – это Марина Цветаева, великая русская поэтесса. Можно вспомнить еще одну поэтессу – Инну Лиснянскую, но думается эти имена разного уровня.

Ни в прозе, ни в кино женщины-Драконы в отличие от Крыс и Обезьян серьезного участия не приняли. Честно говоря, среди актрис представительницы знака также не заняли первых позиций, хотя можно вспомнить несколько громких имен: Сара Бернар, Татьяна Пельтцер, Татьяна Шмыга, Элина Быстрицкая. Есть несколько достаточно известных и мощных певиц. Впрочем, это уже скорее дело совмещения гороскопов, а не годового знака.

Сползание к мистической стихии дает Марию Ленорман – гадалку Робеспьера и Марата, а также Алису Бейли – продолжательницу Блаватской.

Алла Сурикова – «Человек с бульвара Капуцинов». Хороший режиссер, но не более того. Дирижер Вероника Дударова.

Будем надеется, что этот знак в запасе и по настоящему раскроется в ближайшее время.

Личное знакомство с этим прекрасным и загадочным знаком производит двойственное впечатление. С одной стороны, как и прочие Реалистки, женщины-Драконы красивы, рациональны и скрупулезны в подсчете собственной выгоды. Однако за всем этим нет чувствуется внутренней робости, которая так очевидна у женщин-Крыс и Обезьян. Более того, Дракон ощущается именно как знак жесткий и в определенном смысле мужественный. Вспомним тех же Татьяну Пельтцер или Элину Быстрицкую. Это дамы достаточно жесткие и никаких скидок на женский пол…

Вспоминается одна редакционная дама из Питера. Беломор в зубах, хриплый голос, подчеркнуто мужская одежда, никакого особенного макияжа. И таких Драконих я видел не мало. Конечно всегда можно противопоставить им ряд нежных фей, но что-то все чаще и феи кажутся жесткими, почти железными… Например, та же балерина Анастасия Волочкова все меньшему числу людей кажется неженкой. А тут еще неумолимая статистика по спортсменкам, Драконы лидируют практически во всех видах спорта, особенно же в самых тяжелых дисциплинах легкой атлетики, в лыжах, биатлоне и так далее. Или, например, Линдсей Девенпорт в большом теннисе. Ничего себе нежная фея!

7. Мужчина-Дракон

Если женщина-Дракон относится к жизни очень здраво, иногда даже излишне здраво, пытаясь все измерить смыслом, может быть даже денежным эквивалентом, то мужчина-Дракон – это море разливанное. Какой там смысл? Ни логики, ни интуиции, ни системы, ни здравого смысла, ни дна, ни берегов. Часть Драконов впадают в откровенный мистицизм, галлюцинируют, витают в каких-то заоблачных высях. Другая часть почитает себя людьми чрезвычайно земными, демонстрируют так называемый эмпиризм, молятся богам непрерывного опыта, пытаясь по-многу раз перещупать окружающую их действительность, как будто бояться что им подсунут что-то другое. На деле они тоже мистики, но почему-то считают себя самыми главными хранителями всего антимистического, в частности атеизма. Две противоположности постоянно сходятся, а по сути попросту сливаются. Сальватор Дали разрабатывает сюрреализм (сверхреализм), а Максим Горький соцреализм, который по сути и есть тупое эмпирическое описательство. Виталий Гинзбург борется с мистикой в астрологии, и утверждает себя как воинственный атеист, но ведь доказано, что атеизм по своей мистической силе превзошел веру, ибо не знает что такое Бог и при этом верит в отсутствие того, сама не знает чего.

Александр Блок, может быть, самый главный, самый большой, самый истинный Дракон мировой поэзии, обмолвился вскользь о главном для него пути познания: «Не логикой, не эмпирическим путем, но единственно внутренним путем магии искусства…» Сальвадор Дали, большой любитель прихвастнуть, приврать, поэпатировать, был искренне уверен в принципиальной непостижимости своих картин. «Как вы хотите понять мои картины, когда я сам, автор, их тоже не понимаю», – говорил он. – Их смысл настолько глубок, сложен, связан, непроизволен, что ускользает от простого логического анализа»

Исследователи творчества Дали подмечают, прежде всего «разорванность сознания», антиприродность, противоположность жизни. Разорванность, фрагментарность, непоследовательность очень характерны для любого мистического явления. Рвется ткань сна, рвется на фрагменты любовь, то ярко горит, то затухает, то разгорается вновь.

И все же следует признать, что мистическое мышление способно не только путать человека или заводить его в тупик, но и показать ему некую замаскированную тропинку в продвижении вперед.

Прославлена Борхесом (Кабан) история, произошедшая с английским поэтом Сэмюэлом Колриджем, который воспринял во сне поэму в триста строк. Проснувшись, великий сновидец начал записывать поэму, и записал бы ее целиком, если бы не случайный визитер, разрушивший хрупкий мост между реальностью и сном. По словам Суинберна (Петух), «спасенное от забвения было изумительнейшим образцом музыки английского языка, и человек, способный проанализировать эти стихи, мог бы разъять радугу». То же примерно происходило с другим Драконом-поэтом, на этот раз французским: «Аполлинер может услышать то, чего не слышат другие, тайно общаясь с каким-то чудесным миром. Он принимал оттуда послания. Некоторые его стихи и до сих пор остаются шифровкой» (Илья Эренбург).

И вновь Александр Блок: «На бездонных глубинах духа, где человек перестает быть человеком, на глубинах, недоступных для государства и общества, созданных цивилизацией, – катятся звуковые волны, подобные волнам эфира, объемлющим Вселенную, там идут ритмические колебания, подобные процессам, образующим горы, ветры, морские течения, растительный и животный мир».

Афанасий Фет, вроде бы солидный человек, однако, сказал так: «Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой, что он воспарит по воздуху, тот не лирик». В этом высказывании весь Дракон – и Мистика, и Взлетность и ортодоксальная уверенность.

Подавляющее большинство Драконов в литературе идут по пути откровенного разрыва с реальностью, полагая, что «лучше жить неуловимыми снами, чем дрянью и мусором каждого дня». (А. Грин)

Оборотной стороной мистического мышления является романтизация воли. Отсюда такие попытки возвеличивания воли как труд Ницше «Воля к власти», или такое возвеличивание воли, как книга Николая Островского «Как закалялась сталь». Философ Кант в своей жизни уподобился точнейшему хронометру, расписав свою долгую жизнь буквально по минутам. Психическую силу воли он считал верховным правителем тела. Но в конечном счете, Кант приобрел все свойства маньяка. Ницше непосильным трудом крайне истощил свой организм, а затем с тем уже фанатическим упорством изматывал себя ежедневным приемом сильнодействующих лекарств. Такая воля более близка к понятию идеи фикс.

Ну и конечно же великий список Драконов- утопистов. Кампанелла придумал «Город солнца» в начале 17 века. Всеобщая гармония осуществлялась там путем женитьбы толстых на тонких, а всеобщая образованность достигалась через плакаты на стенах общественных зданий. Интересно, что власть в коммуне осуществлялась учено-жреческой кастой. А в остальном, как полагается – государственное воспитание детей, отмена семьи, отмена частной собственности, обязательный труд. Важно, что пишется все это солнечное благолепие в тюрьме, где Кампанелла просидел 27 лет. А еще Сен-Симон и Гракх Бабеф. Далее Шарль Фурье. Идеи все те же – уничтожение семьи, частной собственности и государства. Ну и конечно самый знаменитый утопист-практик Эрнесто Че Гевара.