Города воронежского края в золотоордынское время

Истины наших дней являются ложью

и заблуждением дней вчерашних...

Елена Блаватская

 

Узнав о смерти преемника Чингизхана каана Угдея, а также прослышав о блистательной победе новгородского князя Александра Невского над псами рыцарями в 1242 году, хан Батый спешно вершулся к реке Итиль, откуда начинал свой поход. Его тянуло к ковыльным степям Дешт-и-кипчак. Об этом событие Ипатьевская летопись сообщала, что хан «возвратил­ся изо Оугорь», то есть из Венгрии. Его войско составляло 40—50 тысяч отборных бойцов, а с учетом семей численность его улуса составляла 160—250 тысяч че­ловек. Оно разместилось в завоеванных причерномор­ских, донских и заволжских степях, простиравшихся от Иртыша до Дуная.

Главной своей ставкой Батухан на первых порах сделал город Булгар, восстановив его и подправив. Жизнь вскоре забурлила в завоеванных местностях, стали восстанавливаться города, возобновилась тор­говля. В зимнее время хан сидел в Булгаре, а летом откочевывал в степи. Летописи признавали первона­чальной столицей Бату, Булгар. Они писали: «Наша идоша в Болгары ко царю и ту встретиша и утолиша его великими многими дарами».

В 1246—1247 гг. с запада на восток в ставку к Ба­тыю проследовал путешественник Плано Карпини. На своем пути он не встретил населенных пунктов, лишь черёпа да белые кости убитых команов (половцев). Через шесть лет картина резко изменилась. В этих ме­стах побывал другой путешественник, Гильом Рубрук, фламандец по происхождению. Он писал: «...В том месте, где мы пристали, Бату и Сартак приказали устроить на восточном берегу поселок русских, кото­рые перевозят на лодках послов и купцов». Южнее этой донской переправы имелась другая, где «послы переправляются в зимнее время». На Волге также имелся поселок, населенный русскими и мусульманами (волжскими болгарами). Говоря о переходе излучины от Волги до Дона, Рубрук подчёркивал тот страх, ко­торый они иережили. Ибо «русские, венгры и аланы по 20 или 30 человек выбегают ночью с колчанами и луками и убивают всякого, кого застают ночью. Днем они скрываются, а когда лошади их утомляются, они подбираются... к табунам..., обменивают лошадей, а одну или две уводят с собой, чтобы в случае нужды съесть».

Осенью 1254 года Г. Рубрук побывал в новой столи­це Золотой Орды Сарае (построена в 1250 году). Пу­тешественник оставил описание того великолепия, в Котором жил хан. «Когда я увидел двор Бату, я оро­бел, потому что собственно дома его казались как бы каким-то большим городом, протянувшимся в длину и отовсюду окруженным народами на расстоянии трех или четырех лье». Юрта Батыя была богато украшена золотом и дорогими материями. Посреди шатра — деревянный престол, обложенный серебря­ными и позолоченными листками, ножки его из серебра, а верх усыпан драгоценными каменьями.

В первые годы Батуханом были восстановлены та­кие города как Булгар, Судак, Азак (Азов), Дербент, Укек (близ нынешнего Саратова) и еще 15—20 горо­дов. Всего же в золотоордынское время имелось около 110 различных городов. Хан всячески способствовал торговле.

Дешт-и-кишчак хан поделил на правое и левое крыло. В правое крыло входили Ак-Орда (Белая Ор­да), принадлежащая Бату. Левое крыло Кок-Орда (Синяя Орда) было отдано его старшему брату. Свое крыло Батый также поделил на правое и левое. Его личный улус (левое крыло) занимал все левобережье Волги от ее устья до Камы, а правое крыло — право­бережье Волги — было отдано сыну Сартаку. Каждое крыло делилось на улусы, вначале было всего 15 улу­сов, которыми ведали улусбеки. Весь чиновничий аппа­рат в улусах возглавляли беклярибеки (бек над бека­ми) и визир. Хан же стоял на вершине этой пирамиды власти. В русско-ордынском пограничье были созданы буферные зоны протяженностью от 50 до 200 километ­ров. Воронежский край также представлял такую зону. Здесь проживало русское население, возглавляемое золотоордынской администрацией. Видимо, в этот пе­риод близ бывшего города Усугрова через реку Воро­неж (против нынешнего острова) была устроена переправа — Сугров брод со стоящим на берегу «оплеком» (сигнальным колоколом). Эта переправа обслуживала купеческие караваны и служебную админист­рацию.

В течение первых 70 лет в Золотой Орде господст­вовало языческое многобожие в форме шаманизма. (Сам Батухан был язычником, не придерживался никакой веры и сект, он их считал только способом познайия божества».

Саинхан, как звали приближенные Батыя, скончался в Сарае весной 1256 года. Похоронен по древнемонгольскому обычаю[21].

Убрав с дороги претендентов (сыновей Бату, Сартака и Улагчи), в 1257 гоуд на престол взошел младший брат умершего — 50-летний Берке. В том же году он (произвел на Руси перепись населения, поделив все за­воеванные земли на десятки, сотни, тысячи и тьму (10 тысяч). По этому поводу в ряде русских городов вспыхнули восстания, жестоко подавленные завоевате­лями. Сотники и баскаки были назначены и в буфер­ную зону, в воронежский край. Зона эта проходила по южным границам Рязанского княжества. Города бу­ферной зоны назывались городами Червленого Яра[22].

Развитие градостроительства, торговли, ремесел постепенно приводило татар к оседлости. Это было Причиной того, что многие из них, знакомясь с христианством, обращалась в эту веру. Характеризуя то время, историк С. М. Соловьев отмечал: «Время от Калиты до Дмитрия Донского должно считать самым благоприятным для восточной торговли». Все это способствовало тому, что в 1261 году в столице Золо­той Орды была открыта Сарайская епархия, оказывав­шая ханам неоценимые услуги на дипломатическом фронте (через мштрополита хан вел переговоры с Византией). Епархия выступала охранительницей интересов русских в ставке хана, обращала в христианскую веру язычников-татар. В 1276 году сарайский епископ Феогност на Константинопольском соборе испрашивал: «Приходящих от татар, хотящих креститься, и не будет велика сосуда, в чем погружать ему (его)?». Собор наставлял его: «Да обливают его трижды, глаголя: «во имя отца...» и т. п.

Проблему городов Червленого Яра до революции критически рассмотрел воронежский краевед С. Н. Вве­денский, который отверг мнение историка Д. Иловай­ского, местных ученых Н. И. Второва, Л. Б. Вейнберга. М. А. Веневитинова, председателя Воронежской уче­ной архивной комиссии писателя Е. Л. Маркова, полагавших, что область Червленого Яра простиралась от устья реки Воронежа до рек Хопра, Вороны, Мед­ведицы. С. Н. Введенский локализовал Червленый Яр левой стороной Медведицы.

Ныне эту проблему подробно рассмотрел ученый А. А. Шенников в монографии «Червленый Яр». В ней он не только дал историографию вопроса, но и проана­лизировал события, происходившие на этой территории в золотоордынское время. Мы полагаем, что эти го­рода входили в буферную зону, отделявшую Рязанское княжество от владений татар. Сами завоеватели под­черкивали неоднократно, что это «земли русских». В этих условиях город Воронеж продолжал существо­вать, правда, под другим именем, под этанимом «Орнач», но на том месте, где стоял город Онуза, Орген­хузин (рядом с ним находился еще один город, полу­чивший название «Кехреба»), Возвысившийся при Саинхане и Берке военачальник Ногай силой овладел этими городами и близ них основал свой юрт, кото­рый располагался на другом холме, рядом с Орначем и Кехребой, на Чужовском холме (ныне Чижовка). Это слово происходило не от слова «чижи», а от «чу­жой». Этоним «Кехреба» имел синонимы «Валах», «Тамак», «Узнан», что означало: кочевье на мелком месте реки или кочевье у горы, возвышенности. Место­положение Кехребы соответствовало переправе у Сугрова брода, идущего от Семилук.

После смерти третьего правителя Золотой Орды Менгу-Тимура (1266—1280), в государстве возник кризис власти. Один за другим ушли правители Туй-даменгу (1280—1287), Тулабуги (1287—1290). Хитрый и вероломный политик Ногай решил возвести на пре­стол сына Менгу-Тимура Токту. Это необходимо было ему для дальнейшего расширения своих владений (он распоряжался территорией от Дона до Молдавии). Женатый на дочери византийского императора Михаи­ла Палеолога Ефросинье (Хани-Джани), он самоволь­но распоряжался делами русских князей. Летом он кочевал возле «земель русских Орнач и Кехреба[23], ко­торые он сам завоевал и сделал своим юртом и место­пребыванием. Желание его присоединить земли от Дона до Волги столкнулось с интересами Токты. 27 сентября 1299 года Токта собрал 30 туменов войска на берегу Узи и пригласил Ногая к смотру. Но тот не явился, хотя находился в Орначе. Через Узи Токта переправиться не смог, так как зима была мягкая и река не замерзла. Весной 1300 года Токта устроил свое летовье у берегов Таны (Дона). Туда же явился и Ногай со всем семейством и стал хитрить, прикинув­шись больным. «Я хочу собрать курултай, — заявил он эмирам, — чтобы с вами уладить дело». Ему пове­рили, и часть войска Токты разошлась по домам. На берегу Тана в «местности Бахтияри (Таджимари, Яхшимари)[24] они сошлись и вступили в бой. Токта был (разбит и бежал в Сарай». Ногай присоединил к своему улусу междуречье Волго-Дон и с войском ушел на Северный Кавказ в старый свой юрт на берегу реки Берды.

Собрав 60 туменов войска хан Токта прибыл туда и сразился со своим «благодетелем», разбил войско Ногая и его сыновей. Ногай был ранен русским воином и вскоре скончался. Эта победа позволила Золотой Орде после длительного кризиса вновь окрепнуть.

12 апреля 1308 года хан Токта (1299—1312) выдал только что назначенному митрополиту Петру (1308— 1326) ярлык о переводе митрополии из Киева во Вла­димир. «А как ты во Владимире сядешь, то будешь богу молиться за нас и за потомков наших». Возник­шая при этом вторичная распря о городах Червленого Яра, митрополитом Петром вновь была разрешена в пользу Рязанской кафедры.

Третий этап тяжбы о городах Червленого Яра воз­ник при митрополите Феогносте (1328—1353). Эту пограничную между двумя епархиями область митро­полит в 1330 году закрепил за рязанским епископом, но позже переменил решение, отдал ее саранскому вла­дыке Афанасию. В 1340 году выдал даже ему грамоту на владение этими городами.

Рязанские епископы, собрав документы предшест­вующих лет, выехали на прием к Феогносту. Лично изу­чив бумаги, Феогност возвратил право на управление городами Рязанской епархии и выдал грамоту следую­щего содержания: «Благословение Феогноста, митро­полита всея Руси, к детям моим, к баскакам, и к сот­никам, и к игуменам, и попам и ко всем крестьянам Червленого Яру и ко всем городам по Велику Ворону... Ведаете дети занеже многажды речи и мятеж был промеж двумя владыками Рязанским и Сарайским про пределы те... Ныне же приехал ко мне владыка Рязанский с крылошаны своим и привёз ко мне грамо­ту брата моего (Максима, митрополита Петра и явил мне третью грамоту владыки Софонья. И си вся яз ныне видав, расудил есмь по трем грамотам, что держати владыке Рязанскому передела того всего по Велику Ворону».

После внезапной смерти хана Токты в течение 30 лет в Сарае безраздельно господствовал Узбек (1312—1342). При нем начался бурный рост городов, расцвела торговля. В качестве государственной религии Узбек ввел ислам, но терпимо относился и к хри­стианству.

В этот период в пределах современного Воронеж­ского края на одном из золотоордынских кочевий в ни­зовьях Битюга (возле села Мечетки Бобровского района Воронежской области)[25] была лостроена. камен­ная мечеть, стены которой были украшены рогатыми цветными изразцами, укрепленными цементом. Мечеть служила и мавзолеем (в подполе имелись захороне­ния). И хотя культурный, слой возле ритуального здания на 30—40 метров не имел бытовых отходов, это дает нам право заявить, что мечеть-мавзолей была (своего рода эпицентром кочевого города, вокруг кото­рого в летнее время устанавливались юрты.

Введение ислама в Золотой Орде значительно осла­било позиции христиан в Сарае. Вновь вспыхнул спор о городах Червленого Яра, разрешить который взялся митрополит Алексий. В его грамоте «ко всем крестья­нам, обретающим в пределе Червленого Яру и к ка­раулом возле Хопор до Дону, попам и дьяконам, и к баскаком, и сотником, и к бояром» после простран­ных нравоучений «також подана власть владыце ва­шему (имеется в виду рязанский епископ) вы как его слов не принимаете, но странных пастухов при­нимаете», следовало подтверждение содержания гра­мот Максима, Петра, Феогноста «о том переделе, по Велику Ворону, возле Хопор, до Дону, по караулом».

Из текста видно, что сами червоноярцы, заключал А. А. Шенников, предпочитали подчиняться Сарайской епархии (церковную пошлину платили в Сарай), а сарайский епископ начал заменять рязанских священни­ков сарайскими («странными пастухами»).

После правления сыновей хана Узбека Джанибека (1342—1357), Бердибека (1357—1359) в государстве не осталось ни одного мужского представителя, по прямой линии восходящего к Батухану. В орде начался кризис правящей верхушки, так называемая «за­мятия». На престоле правители сменялись один за другим. В этот момент выдвинулся бывший при хане Бердибеке беклярибек Мамай. Он владел улусом в Крыму и был женат на ханской дочери. Он поднял против хана Тимур-ходжи восстание, убил его и объ­явил золотоордынскдм ханом Абдуллаха. Но престол в тот момент успел занять другой хан. Мамаю с вой­ском и марионеткой Абдуллахом пришлось бежать в Крым, где он занялся подготовкой к войне с золотоордынским ханом Орда-меликом. Для этой войны ему требовалось заручиться поддержкой Москвы. Но Дмитрий Иванович отказал Мамаю. Тогда он в 1378 году двинул против Москвы войско Бегича, которое на реке Воже было разгромлено. Темник начал готовиться к решающему сражению.

Местом сбора войск Мамай назначил устье Воро­нежа. Туда стали стекаться «князья ордынские». Академик Б. Д. Греков считал, что место было избрано не случайно — отсюда хан Батый совершил поход на Русь в 1237 году. Непобедимый Бату не знал пораже­ний. Этого добивался и Мамай.

23 июля 1380 года от сторожевого дозара Андрея Попова сына Семенова в Москве получена весть: «Царь Мамай со всеми силами ордынскими... ныне на реке на Воронеже». Донские казаки, которые также приняли участие в битве на поле Куликовым, сообща­ли: «Мамай волжские орды не князем уже зовется, нo великий сильный хан и стоит на Воронеже, кочуя во мнози силе и хощет на тя итти ратию». Мамай тем временем выжидал прихода литовского князя Ягайло.

 

8 сентября 1380 года на Куликовом поле состоялась бинва, в ходе которой князь Дмитрий Донской разгро­мил темника Мамая. После этого поражения Мамай уже не мог отравиться[26].

В погоне за бежавшим Мамаем Тохтамыш безжа­лостно ограбил и предал огню на правом берегу Дона все города и поселки, принадлежавшие улусу Мамая. Находки джучидских монет в этих поселениях свиде­тельствуют о полном уничтожении всех жителей. Это произошло в селах Семилуках, Подклетном, Девице, Острожках Воронежского уезда, селе Борщеве Коротоякского уезда, где найдены клады джучидских мо­нет, датируемые концом XIV века (после 1380— 1395 гг.).

Стремясь принизить роль Куликовской бйтвы, Тох­тамыш в 1382 году неожиданно напал на Москву и сжег ее. Но Москва уже расправляла плечи, прочно стояла на ногах.

В 1389 году Доном на юг на трех стругах до Азова, а далее морем до Царьграда проследовал митрополит Пимен. Рассказывая о своем путешествии, он писал: «В четвертый день... прошли Кривой Бор. В шестой же день дошли до устья Воронежа-реки. Утром же мая 9 дня в воскресенье, на память святого чудотворца Николы, приехал к нам князь Юрий Елецкий с боярами, своими и со многими, людьми... Оттуда же приплы­ли к Тихой Сосне и видели (скалы каменные белые, дивно и красиво стоят рядом, как небольшие стога, белые и очень светлые, стоят над рекою Сосною.

Тогда же минули реку Червленый Яр, и Битюг реку и Хопер реку... устье Медведицы, минули реку Горы Высокие и Белый Яр реку».

После Великой Луки и Перевоза путешественники вступили в землю татарскую (минули царев улус Сарыхозин) и «отсюда начал страх одолевать», хотя, как сообщал автор «Хождения», «...татары нас ничем не обижали, только расспрашивали... никакой пакости не творили и молоко нам давали».

Говоря о запустении воронежского края (после Тохтамышева нашествия), автор давал серединную локализацию Червленого Яра (река Икорец), указывал на границу «земли татарской», хотя она и была отно­сительной. При этом автор подчеркивал дружелюбие татар.

С 1380 по 1390 год хан Тохтамыш значительно укрепил авторитет государства, провел денежную ре­форму, захватил ряд областей в Закавказье, посягнув тем самым на владения Тимура. В январе 1391 года Тимур выступил из Ташкента с огромной армией и в течение полугода дошел по левому берегу Волги до Самарской излучины, где на речке Кундурга 18 июня 1391 года нанес армии Тохтамыша поражение. Но это не усмирило Тохтамыша. Он снова послал свои полки во владения Тимура.

Весной 1395 года, пройдя узкое горло Дербентско­го прохода и (выйдя на простор закавказских степей, 14 апреля 1395 года Тимур на Тереке разбил армию Тохтамыша. Преследуя убегавшего на север врага, Тимур дошел до Таратурской переправы через Волгу и на левый берег отправил Койричак-Оглана (сына Урусхана) вместе c отрядом узбеков, передав ему власть над Золотоордынским ханством.

 

Затем Войска Тимура дошли до Укека и разгроми­ли этот город. Укек (Увек) был таможенным городом Золотой Орды. Располагался он у современного города Саратова[27].

 

Продолжая идти за убегающим противником, Ти­мур дошел до Дивьих гор (Жигулевских гор), до реки Уса, где уже был в 1391 году. Преследуемый Тохтамыш бросил ханство и «ушел в сторону Булара в лесистую местность». Тогда Тимур повернул свое войско против правого крыла улуса Джучихана и двинулся «в ту беспредельную степь к реке Узи»[28].

 

Назначенный в сторожевой отряд эмир Осман взял с собой проводников и, видимо, поспешил по древнему военно-торговому пути Булгар — Киев. «Дойдя до реки Узи, он в местности Манкерман ограбил Бек-Ярын-оглана и некоторых tora находящих­ся там людей улуса узбекского и большую часть их покорил, так что лишь немногие и то с одной лошадью могли сйастись»[29].

Далее персидский источник, сообщая о маршруте Тимура, отмечал: «Повернув от реки Узи, Тимур счастливо направился на русских. Подобные небосводу «войска на берегу реки Тан еще, раз окружили Беч-Ярына; спереди у него оказалась река кровопийца, сзади отважное войско. Дойдя до Карасу, одного из городов русских, они разграбили весь город внутри и Снаружи. Беч-Ярын-оглан дошел до полного изнемо­жения и бессилия... оставив семью и детей своих в ког­тях несчастья, бежал с одним лишь сыном и вышел из окружения их».

Автор работы «Распад Золотой Орды» М. Г. Сафаргалиев (Саранск, 1960) считал, что Карасу,'по всем признакам, соответствовал городу Ельцу. Но академик Б. Д. Греков и А. Ю. Якубовский не признавали, чтo Карасу — это Елец, подвергая сомнению такое утверж­дение. Исследователь А. А. Шенииков также считал, что Карасу — это Елец, название которого персидский автор мог узнать от тюркоязычного, населения, прожи­вавшего рядом. Эти авторы полагали, что персы, повернув «от Узи на русских», переправились через Дон на правый берег. Но это не так, персидский автор продолжал вести рассказ о захвате всего семейства Беч-Ярын-оглана, предоставлении им от Тимура подарков и лишь после этого отправючи всех жен и детей бежавшего Джучида вслед за ним. Далее автор запи­сок повел рассказ о повторном набеге на правое крыло Джучидова улуса, захвате городов Сарай, Урус, Урус-чук (которые, кстати, располагались на левобережье Дона) и уже далее о движении Тимура на Москву.

Чтобы убедиться, что Карасу — город русских, сле­дует раскрыть его этимологию. «Карасу» — слово тюркского (происхождения «означает родник, озерко, тип немноговодной реки, питающейся выходом грунто­вых вод у подножья горы. Существует и другое объяс­нение слова: «кара» — древнетюркское слово со зна­чением земля, суша. В дословном переводе «карасу» — земная вода, вода из-под земли, что наиболее полно отражает происхождение этого слова, хотя обычно объясняют «карасу» как черная вода[30]. Получается, что автору «сказаний» о походе Тимура не надо было искать возле Карасу жителей тюркоязычного населения, они находились рядом с городом Орнач (Карасу), гак как вблизи было расположено кочевье Бек-Ярын-оглана — бывший юрт Ногая на Чужевской горе.

Далее aвтop Шами замечал, что «Мирза Миран-шах, Джеханшах-бахадур и другие темники повернули назад и вторично совершили набег на правое крыло Джучева улуса, уничтожив Бекходжу и других эмиров co своим улусом, разгромив города Сарай, Урус и Урусчик, подчинив их своей власти».

Судя по местоположению Сарая, это скорее всего нынешнее село Мечетка, где в пойме реки Битюга и стояло татарское кочевье с мечетью. Города Урус и Урусчик находились где-то поблизости от Сарая, ско­рее всего на реке Битюге, так как составляли города одного улуса. Этимология «Урус» раскрывается как ур (узбекск.) отлогая возвышенность, обрыв (сродни рус­скому слову «яр»), а «ус» (тюркск.) —вода, река. Отсю­да дословный перевод: город на возвышенном месте у реки.

Тот же автор описаний похода Тимура отмечал, что другой предводитель «Мирза Мухаммед-Султан (сын Тимура. — А. А.) ограбил еще жителей Кубунджика-раула[31] и другие племена и народы неприятельские, как, например, племена Курбуки, Бирлана, Юргуна и Келечи... отобрал у них огромное количество разно­го имущества, взял в плен и привел женщин и детей».

Таким образом, Тимур со своим войском разграбил почти все города на территории воронежского края и главный из них Карасу (см. в персидском источнике: «Дойдя до города урусов по имени Карасу, разграбил его со всей областью»). И только после этого автор отметил, что завоеватель направился к городу урусов по имени Машку». «Прибыв туда, — продолжал автор, — победоносное войско опустошило всю ту область, вне города, разбило и уничтожило всех эмиров тамошних. В руки воинов попала большая добыча».

Мы знаем, что Тимур не дошел до Москвы. Выше­указанные сроки касаются разгрома Ельца, от которо­го завоеватель повернул на юг и двинулся вдоль пра­вого берега Доиа до Азова.

Таковы события, развернувшиеся в пределах воро­нежского края летом 1395 года, когда под ударами сабель воинов Тимура были разграблены цветущие города, нарушены торговые пути.

Предположить о том, что битва с Бек-Ярын-огланом происходила в местности при слиянии Воронежа с Доном, дает основание такой факт. В 1907 роду в окрестностях Червленого Яра лесное ведомство решило произвести окопку канавой Жировской казенной дачи и на глубине 3/4 аршина (54 см) наткнулось на чело­веческие скелеты. Их положения были различные, они были присыпаны землей кое-как. Члены Воронежской ученой архивной комиссии после детального осмотра сделали вывод, что здесь происходило «побоище, в ко­тором аборигены этой местности были неприятелем перебиты... уцелевшие ие имели возможности вернуть­ся на свои пепелища, чтобы похоронить по обрядам убитых».

И еще: старожил села Малышева (на правом бере­гу Воронежа, против устья) рассказывал, что до Вели­кой Отечественной войны на левобережье Воронежа у Жировского леса после половодья вымывало водой человеческие скелеты, щиты, кольчуги, шлемы.

Анализ персидский источников показал, что глав­ным владетелем земель в междуречье Волго-Дона (на широтах современной Воронежской области) был Бек-Ярын-оглан, ставка которого находилась в золотоордынском городе близ Карасу[32]. В районе реки Вороны находился улус Хурмодая (к слову сказать, он не был разгромлен Тимуром), в пределах которого были раз­биты и взяты в плен Сабинойон, Баш-Тимур-оглан, Актау, а также покорен узбекский улус, находивший­ся в пределах края. Улус Бек-ходжа кочевал по рекам Битюгу, Икорцу. В районе Кубунджичкараула (по рекам Медведице, Хопру, (Савале) проживали племена курбука, бирлая, юргуя, келечи[33], которые также бы­ли ограблены, и пленены Тимуром. Из существовавших в крае городов в источниках были указаны Карасу, Сарай (нынешнее село Мечетка с мечетью-мавзолеем), Урус, Урусчук, а также русские города-караулы в пределах нынешнего Новохоперского края.

Поход Тамерлана опустошил воронежский край, и жизнь здесь замерла на несколько десятков лет.

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: