 |
Зачем профессор Бунин забросил Марусю в тайгу? 11 глава
|
|
|
|
«Да, как богу. Это очень сильный предмет», – подтвердил Арк.
«Но орел тоже…»
«Орел не делает своего владельца богом в глазах людей. Фараоны Египта приказывали – и тысячи людей слепо выполняли их волю, умирая в раскаленной пустыне на строительстве грандиозных пирамид».
«Ужас… Но носорог – не единственный предмет, попавший… к людям. Ведь были и другие», – Маруся постаралась, чтобы эта фраза прозвучала утвердительно.
«А ты способная ученица».
«Эти слова мне говорят первый раз в жизни».
«Все когда‑то случается в первый раз».
«Вернемся к предметам», – и вновь Маруся постаралась, чтобы в ее словах не звучал вопрос.
«Хорошо. Действительно, первые предметы люди обрели задолго до носорога. О многих мы до сих пор ничего не знаем, некоторые благодаря своим свойствам были обнаружены и изъяты, кое‑что до сих пор находится у людей».
«У таких, как Нестор?»
«Не забывайся! Ты опять спрашиваешь».
«Извини. Конечно, это же и так понятно. Интересно было бы взглянуть на самый первый предмет. Вот я уже и не задаю вопросов», – вторую часть фразы Маруся подумала про себя, но в мысленной речи это было, конечно же, невозможно.
Арк послал ей картинку смеющегося лица – еще один смайлик. Маруся в ответ создала и отправила фигурку человечка с разведенными в стороны руками – мол, не виноватая я…
«Первым предметом была улитка. Люди, мы даже не знаем, кто конкретно, просто нашли ее. Нашли – и начали использовать. Мы не хотели этого, все получилось само собой».
«Получается, в вашем хозяйстве – беспорядок, раз вы теряете такие вещи», – улыбнулась Маруся. Но Арк не принял шутливого тона.
«Допустим, у тебя есть кошелек с монетами. Ты открываешь его, чтобы пересчитать, и тут кто‑то или что‑то подталкивает тебя под руку. Монеты рассыпаются…»
|
|
|
«Ага, значит, предметы когда‑то были вместе, – Маруся мысленно поставила в голове галочку. – Их очень много».
«Сотни, – ответил Арк. – Улитка – один из самых слабых предметов. Ее свойство – порождать огонь. Крохотную искорку. Кто ж знал, что именно эта невинная зажигалка положит начало человеческой цивилизации!»
«Смешно».
«Еще бы. Получается, что мы, как Прометей, подарили людям огонь. А потом… С помощью этого огня они едва не спалили нас… я выражаюсь фигурально, но смысл от этого не меняется».
«Не поняла», – быстро сказала Маруся.
«Представь себе, что твой дом стоит в лесу и вокруг него живут обезьяны. Забавные, смешные, шумные… Ты подкармливаешь их, защищаешь от ягуаров, лечишь их детенышей. Однажды обезьяны находят где‑то…. ну, скажем, садовые ножницы. И ты показываешь им, как с помощью этих ножниц можно срезать плоды, висящие на высоких ветвях. Они быстро учатся и начинают использовать ножницы. Проходит неделя, другая – и вдруг ты находишь обезьяну с перерезанным горлом. А потом ягуара с перерезанным горлом. И, наконец, в один далеко не прекрасный день самый большой самец, вожак обезьяньей стаи, приходит к тебе в дом и пытается перерезать с помощью садовых ножниц уже твое горло. И ты вынужден бежать из собственного дома, в котором поселяются обезьяны. Со временем они становятся такими же, как ты сам, при этом продолжая оставаться теми, кем были изначально – крикливыми, глупыми, трусливыми обезьянами».
Марусю кольнуло сравнение людей с обезьянами, но тут она вспомнила про морлоков.
«Правильно мыслишь, – одобрил Арк. – Эксперимент проходит более чем удачно. Мы сумели повернуть эволюцию вспять. Те, кто живет рядом с Мертвым лесом, возвращаются в исходное состояние».
«Поэтому ты назвал их крысами, – догадалась Маруся. – Лабораторные крысы. Опыты. Жители «Алых зорь» превращаются в обезьян!»
|
|
|
«Ну, обезьяны – это некий понятийный образ. На самом деле мы возвращаем людей в то счастливое состояние, в котором они находились к моменту знакомства с предметами».
«В дикое состояние».
«В естественное. Когда‑то мы попытались поднять людей над миром животных. Высвободить скрытые в человеке силы. Нам казалось, что, если люди сумеют развить дремлющие в них способности, Земля преобразится и станет раем…»
«С помощью предметов», – и на этот раз Маруся ухитрилась задать свой вопрос с утвердительной интонацией.
Арк улыбнулся.
«Да, с помощью предметов. Но мы ошиблись. Получив предметы, люди не стали лучше. Наоборот, они залили Землю реками крови и несколько раз едва не уничтожили всю планету. Не думаешь ли ты, что для всех будет лучше, если жадное, глупое, агрессивное человечество вернется к своему исходному состоянию?»
«Ты задаешь вопросы?» – съязвила Маруся. Но Арк не смутился.
«Такие вопросы называют риторическими. На самом деле они не требуют ответа».
Маруся представила, что все ее знакомые и друзья превращаются в морлоков, диких, заросших шерстью, с дубинами в руках. Сначала ей стало смешно (особенно когда перед ее мысленным взором медленно проплыл профессор Бунин, с ног до головы покрытый синими татуировками), но потом по спине у девочки пробежал холодок ужаса.
«Я тоже стану морлоком…»
«Не станешь».
«Очень хочется спросить почему, но я не буду этого делать».
«Правильно, Маруся. Просто поверь».
Девочка усмехнулась. Просто поверь… Легко сказать! Особенно если учитывать, что план охотников за предметами представлялся ей, мягко говоря, чудовищным. Сотни, тысячи, миллионы, миллиарды ни в чем не повинных людей превратятся в морлоков. И все лишь потому, что много‑много лет назад их предки нашли в себе силы перестать быть обезьянами!
«Они всегда оставались ими! – резко оборвал рассуждения Маруси Арк. – На протяжении всей истории человечества сущность людей не менялась. Смотри сама!»
В сознании девочки замелькали ожившие картины из прошлого: битвы, стычки, набеги, горящие хижины, распяленные в крике рты, окровавленные тела, взмахи бронзовых топоров, плачущие женщины, кричащие дети. Дымы пожарищ застилали солнце. Вереницами брели связанные рабы. Свистели плети надсмотрщиков. Толпы людей на площадях перед величественными храмами падали ниц, воздевая руки к живым божествам, взиравшим на них с равнодушным презрением.
|
|
|
И вновь – сверкающие доспехами отряды воинов, боевые колесницы, запряженные хрипящими лошадьми, тучи стрел, взмывающие в воздух, чтобы обрушиться на врагов. Тараны, бьющие в ворота крепостей. Штурмовые лестницы. Пронзенные копьями и мечами воины, летящие вниз. Кипящая смола, вопли сварившихся заживо. Торжество победителей и стоны побежденных. Гора из отрубленных больших пальцев – чтобы потерявшие их уже никогда не смогли держать оружие. Опять плети, опять рабы. Строительство огромных усыпальниц, многотысячные жертвы, реки крови и каменные изваяния, бесстрастные и холодные к мольбам о пощаде.
Определить, что за моменты истории показывает ей Арк, Маруся не могла. Но, по мере того как это своеобразное кино стало приближаться к настоящему, выбираясь из глубин древности, она начала узнавать действующие лица бесконечной трагедии под названием «история человечества».
По каменистым равнинам под ярко‑синими небесами мерно шагали закованные в бронзу фаланги копейщиков. У мраморных колонн прекрасных храмов бородатые мужчины с гневными глазами спорили о чем‑то, а потом один из них медленно выпил чашу, полную дымящегося напитка, упал и умер в судорожных конвульсиях.
Опять сражения, опять кровь и стоны, рабы и жертвы. Бронзу заменила сталь, всадники в сияющих доспехах понеслись по пыльным дорогам, а их предводитель в рогатом золотом шлеме смеялся всякий раз, когда его непобедимым воинам удавалось разбить неисчислимо большие армии противника.
Видения битв и походов сменились роскошным убранством пиршественных залов. Тут лилась уже не кровь, а вино, и упившийся до животного состояния повелитель Вселенной нагишом скакал с мечом по столам, рубя без разбора своих верных соратников, приняв их в алкогольном бреду за врагов.
|
|
|
Он умер в одиночестве, истребив всех, с кем начинал свой беспримерный поход. Следом за смертью хозяина развалилась и гигантская империя.
«Александр Македонский владел львом, – сказал Арк. – Этот предмет позволял заражать беспримерной храбростью всех окружающих. Смотри дальше».
Кровавое безумие в очередной раз захлестнуло страны и народы. Круглые щиты греков и македонян сменили прямоугольные корытообразные шиты римлян. Легионы железной поступью шли по заросшей дремучими лесами Европе, неся варварским племенам закон меча, закон Великого Рима.
Ликующие толпы на улицах Вечного города. Гигантская чаша Колизея. Гладиаторы, разящие друг друга на потеху толпы. Быки и тигры, разрывающие вопящих от ужаса заговорщиков. Цезарь на ступенях Сената. Кинжалы, вонзающиеся в пурпурное одеяние императора. Кровь на белоснежном мраморе.
Орды варваров, вчерашних побежденных, ныне превратившихся в победителей. Груды золота, хохочущие волосатые лица. Истошные крики римлянок, трупы легионеров на ступенях храмов и дворцов. Огонь, пожирающий великолепные здания. И снова кровь, кровь, кровь…
Видения разрушенного Вечного города, охваченного дымом пожарищ, сменились уродливыми замками первых королей Европы. Мрачные покои, полные угрюмых, бандитского вида рыцарей, пьяных, растрепанных женщин, облизывающих серебряные тарелки собак. Туши оленей, жарящиеся тут же над огнем. Чадящие факелы. Длинные столы, заваленные обглоданными костями. Пенящаяся брага, чаши с вином. Толстый бородач в золотой короне вытирает блестящие от жира руки о собственные длинные волосы и тут же вершит скорый суд над опальным бароном, приложив к написанному монахом вердикту о смертной казни золотой перстень‑печатку. Король успевает опустошить еще один кубок, прежде чем палач приносит ему отрубленную голову. Сидящие за столом встречают это громкими одобрительными криками.
Степь, бескрайняя, как небо. Одинокий всадник в лисьей шапке. Несколько юрт, у которых сидят люди. Они боятся незваного гостя, но, по степным законам, не могут отказать ему в еде и крове. Щепоть яда бесследно растворяется в деревянной чаше с кумысом. Лисью шапку пересылают маленькому сыну отравленного. Мальчик живет с матерью и братьями в дырявой юрте. Они голодают, брошенные всеми на произвол судьбы. Судьба жестока – мальчик даже носит рабскую колодку‑кангу, его не раз пытаются убить. Надвинув поглубже отцовскую шапку, он уносится в ночную степь на спине верного коня, и стрелы врагов свистят над его головой.
Судьба научила его быть жестоким. Судьба превратила его в зверя, не знающего жалости. Отравленный отец оставил ему не просто меховую шапку. В ней, под подкладкой, оказалась зашита фигурка волка, воющего на незримую луну. Пришел день – и над степью, а потом и над всем миром воссияла кровавая звезда царя над царями, непобедимого Чингисхана.
|
|
|
Его армии двинулись на завоевание мира. Пало Поднебесное царство, кичливое, гордое и слишком уповавшее на свою Великую стену; пал Хорезм, чей влюбленный в роскошь шах Мухаммед не нашел ничего лучшего, чем казнить монгольских послов. «Ты хотел войны – ты ее получишь», – прорычал волк в юрте из белого войлока. Развернув девятихвостое знамя, Чингисхан стер с лика земного великое царство Хорезм, и Вечное Синее Небо кочевников смотрело на это его деяние без содрогания, ибо знало: волка нельзя остановить. Он не успокоится, пока не перережет всех овец в отаре.
При захвате крупнейших городов Хорезма – Самарканда и Бухары, жемчужин, нанизанных на нить Великого шелкового пути, – монголы выгоняли все население за городские стены якобы для пересчета. Там они отделяли от толпы городских жителей ремесленников и красивых женщин, а всех остальных убивали стрелами и палками с железными шарами на концах. Таким образом погибли сотни тысяч человек…
«Хватит!» – закричала Маруся. Она хотела закрыть глаза, уши, но не могла этого сделать.
Арк усмехнулся:
«Ты же не верила. Вот они, великие и величайшие, завоеватели и покорители. Создатели огромных царств, империй, королевств…»
Обезьяны с предметами…
Маруся увидела лица незнакомых ей людей – бородатые и лишенные растительности, в шлемах, коронах, тиарах, колпаках и венцах. А над ними в воздухе парили предметы, очень разные предметы – и уже знакомый девочке носорог, и хищно распластанный скат, и гордый олень, и коварная сова, и яростный тигр, и быстрый варан, и хитрый скорпион, и цепкая рысь, и тот самый безжалостный волк Чингисхана …
«Чтобы ты лучше запомнила, я покажу тебе еще кое‑что…»
И она увидела практически современный город: многоэтажные дома, трамваи, автомобили. На залитой солнцем площади – человеческое море. Нарядные женщины с цветами, мужчины в костюмах, дети. По брусчатке маршируют четкими рядами солдаты в блестящих касках. Приткнутые штыки разбрасывают пригоршни солнечных зайчиков. Вокруг высокой трибуны с изображением орла стоят люди в черной с серебром форме и высоких фуражках. Наверху – худощавый сутулый человек в полувоенном френче, с зализанной челкой и узенькими усиками под тонким носом. Он, прищурившись, наблюдает за марширующими колоннами. Приглядевшись, Маруся узнает человека. Это жестокий немецкий правитель по имени Гитлер. У него разноцветные глаза: один – зеленый, другой – голубой.
Предмет.
Правитель владеет предметом.
Звучит отрывистая команда: «Хальт!» Солдаты с грохотом замирают, тысячи каблуков бьют в мостовую. Правитель сует руку за обшлаг френча и мгновенно преображается: расправляются узкие плечи, подбородок выпячивается вперед, глаза мечут молнии. Толпа на площади начинает кричать. Маруся слышит несмолкаемое: «А‑а‑а‑а‑а!»
Высокий, лающий голос. Короткие, рубленые фразы. Энергичные жесты – говорящий взвинчивает себя, и следом за ним впадают в состояние экстаза и люди. Они уже не просто берлинцы – рабочие, служащие, лавочники, ремесленники, учителя, студенты, домохозяйки. Все они – немцы, одна нация, один народ.
Высшие.
«А‑а‑а‑а‑а!»
Человек на трибуне вскидывает руку вверх: «Зиг хайль!»
«Зиг хайль! А‑а‑а‑а‑а!!» – ревет толпа, а Марусе слышится: «Матуха‑Луна! Жертва! А‑а‑а‑а‑а!!»
Запыленные колонны пехоты идут по следам танковых дивизий. В сером небе проносятся черные стаи истребителей с крестами на фюзеляжах. Тысячи орудий изрыгают смерть. Смерть сеют армады бомбардировщиков. Смерть сидит на мушках пулеметов, автоматов и винтовок. Горят дома в городах, горят избы в деревнях. Испуганные люди толпятся у края расстрельного рва. Трескучий залп – и они валятся вниз, в небытие, а им на смену уже ведут новые жертвы. Ряды колючей проволоки, изможденные рабы в полосатых одеждах. Охрана на вышках. Вместо плетей – автоматы. Горы обуви. Горы одежды. Горы вырванных зубов. Их владельцы уже никогда не смогут есть. И дышать. Дымят кирпичные печи. Орел расправляет крылья. Толпы на улицах орут: «А‑а‑а‑а‑а!» и тянут руки в приветствии.
Одна нация.
Один народ.
Высший.
Все остальные – не люди.
Маруся вспоминает голого мальчика на берегу реки. Там был носорог. Здесь – орел. Там были огромные усыпальницы для живых богов. Здесь во славу живого бога – ряды могил, покрывшие половину мира.
«Все! Я поняла! Останови это!»
Маруся открыла глаза и тут же закрыла их снова. Её ослепил яркий свет. Уши заложил резкий звук, похожий на вой сигнализации.
– Что это?!
– Враг пересек границу Запретных земель, – Арк нахмурил брови. – Наш отдых закончился…
Эпизод 15
Главный вопрос
Маруся зевнула, огляделась. Сколько она спала? Час? Два? Больше?
Или не спала вовсе?
Однако девочка чувствовала себя хорошо отдохнувшей. При этом она ясно помнила все, что ей рассказывал и показывал Арк.
«Будь готова, – прозвучали в голове слова ее спутника. – Не исключено, что нам придется действовать быстро и решительно».
Арк подошел к стене, провел рукой над поверхностью камня. Что‑то заскрежетало, часть полированной плиты отъехала в сторону, открывая нишу. Маруся подошла поближе.
Карта. 3D‑карта местности. Объемные горы, мохнатые сопки, поблескивающая лента реки, зеленая щетина тайги.
Приглядевшись, Маруся поняла, что никаким 3D здесь и не пахнет. Это совсем другие технологии. Такого она не видела никогда в жизни: карта была живой. Не виртуалка, а самая настоящая реальность! Ощущения такие, будто ты смотришь на участок земной поверхности с самолета, летящего ниже облаков. Но при этом видны мельчайшие подробности – камни на берегу, отдельные деревья, даже камыши на краю болота.
«Вот гарь, куда меня доставила Алиса, – узнала Маруся. – Вот домик Уфа. Сопки, снежные языки в овражках. Белая гора, владения Исинки. Поселок «Алые зори». Смотри‑ка, даже металлическую луну на домике кафе видно! Та‑ак, идем дальше: лагерь дикарей. Горят костры. Копошащиеся рядом муравьи – сами морлоки! Ну, ничего себе карта…»
Переведя взгляд на Мертвый лес, она отыскала Комариную пустошь, но почему‑то не обнаружила домика бабы Раи. Зато сразу нашлась роковая ложбина, в которой зловеще темнели трупы убитых в битве морлоков.
«Так, отсюда мы пошли вот в эту сторону, здесь скалы. Где‑то тут я прыгала с закрытыми глазами… А это что за красные точки? Наемники? Точно, они».
«Ума не приложу, как им вообще удалось попасть сюда, – прозвучал в голове голос Арка. В нем слышались какие‑то непривычные нотки – может быть, растерянность? – Мы на запретной территории, людям сюда дороги нет».
«Значит, есть!» – Маруся разозлилась. «Людям сюда дороги нет!» Вот ведь самомнение! Если у тебя прозрачная кожа и неправдоподобно голубые глаза, это еще не повод считать людей обезьянами. А ведь именно в этом пытался убедить ее Арк.
«Не понимаю, чему ты радуешься. Эти люди хотят убить тебя. Они несут разрушение».
«Да не радуюсь я! Просто…» – девочка замялась.
«Просто ты считаешь меня высокомерным, – проявил удивительное понимание Арк. – И полагаешь, что появление горстки наемников может сбить с меня спесь, так?»
Маруся предпочла не отвечать. Ну, конечно, раз Арк читает ее мысли, ему нетрудно было догадаться, в чем дело…
«Между тем все не так просто. Люди действительно не могут проникнуть на запретную территорию. Если только…»
Он запнулся.
«Если только им не помогают какие‑то могущественные силы».
«Еще более крутые, чем вы?»
Ее сознания коснулась легчайшая сиреневая дымка – Арк грустно улыбнулся.
«Ты ничего о нас не знаешь, Маруся. К тому же ты опять задаешь вопросы. Ладно, сейчас не время спорить. Смотри, мы с тобой находимся вот здесь».
Арк протянул руку, и живая поверхность карты там, куда указывал его тонкий палец, начала проминаться, как прозрачная пленка под тяжестью воды. Рельеф пошел складками, в склоне горы возник черный туннель, ведущий куда‑то глубоко‑глубоко.
«Мы у самых корней горы – в хорошо укрепленном подземном убежище. Здесь им нас никогда не найти, но…»
«Но тогда я не успею!»
«Верно. Тебе надо дойти до конца. А времени у тебя остается совсем немного».
Маруся взглянула на коммуникатор. Таймер равнодушно отщелкивал секунды. До назначенного времени оставалось меньше полутора часов.
«А что будет, если я не дойду? Или не успею вовремя? Ой, прости, я опять спрашиваю…»
Как ни странно, на этот раз Арк не стал сердиться.
«Тогда ты не сможешь задать вопрос. Самый главный вопрос».
Он поднял тонкую руку, призывая девочку к молчанию.
«Я постараюсь тебе все объяснить, но позже. Сейчас нам нужно выбираться на поверхность. Беда в том, что наемники идут по этой тропе и через десять минут будут вот здесь».
Он опять указал на карту.
– Совсем близко! – вслух сказала Маруся. – Почти над нами.
«Верно. Поэтому нам придется поторопиться. Уходим!» – Арк схватил девочку за руку и потащил к выходу.
…Наверху стояла глухая ночь. Спотыкаясь о невидимые в темноте камни, Маруся почти бежала за безошибочно угадывающим дорогу Арком. Дыхание девочки сбилось, в ушах до сих пор гудело после стремительного подъема со дна глубокой шахты. Самого подъемника Маруся так и не рассмотрела – поняла только, что это было нечто мягкое и бесформенное, вроде огромной подушки. Арк провел рукой по стене, раздалось негромкое урчание, Марусю с силой вмяло в подушку, а через минуту они уже стояли на усеянной камнями скалистой площадке.
«Мы поднимемся на вершину и постараемся осмотреться, – сказал Арк, помогая девочке подняться на крутой уступ. – Сейчас будет тропа, идти станет легче».
«Чтобы осмотреться в таком мраке, нужно иметь кошачьи глаза».
«Нет, достаточно простого прожектора с черным светом».
Маруся хотела спросить – что за черный свет такой? – но прикусила язык. И так ведь понятно, что это какая‑то хитрость вроде живой карты.
«Опять магия какая‑то!»
«Нет, это всего лишь неизвестные людям технологии. Впрочем, смертные обычно склонны именовать все, чему не могут дать объяснения, волшебством. Или происками инопланетян. Впрочем, один из человеческих мудрецов сказал, что высокоразвитая технология практически неотличима от магии».
Тропа, кругом обходящая гору, то ныряла в расщелины, то карабкалась по каменистым склонам, то огибала утесы. Впрочем, обо всем этом Маруся скорее догадывалась – в темноте она едва различала очертания скал.
«Иду как слепая. Тут Чен в двух шагах сядет, замрет – и я пройду мимо, не заметив его».
«Он тоже тебя не заметит, особенно если перестанешь так топать».
«Ты ботинки мои видел? – возмутилась Маруся. – Попробуй не топать в таких!»
«Разуйся», – посоветовал Арк.
«Да что я, ненормальная – по камням босиком! К тому же у Чена наверняка есть какой‑нибудь гаджет, чтобы видеть в темноте».
«У твоих преследователей наверняка, а вот у Чена – вряд ли».
«Его здесь нет, – дошел до Маруси смысл слов Арка. – Моя кровь все‑таки убила Чена…»
«Я этого не говорил. Тихо! – прервал ее рассуждения Хранитель. – Замри. Они прямо под нами. Сейчас я включу прожектор».
Маруся и впрямь ожидала увидеть какой‑нибудь фонарь или другой осветительный прибор, но вместо этого в темноте тускло засветился обычный валун, бугристый камень, лежащий на скальном выступе. Поначалу еле заметный, тлеющий свет его не мог разогнать ночную темень, но вот прошла секунда, вторая, и Маруся увидела собственные руки, зубчатую кромку обрыва, затем – верхушки деревьев, росших ниже по склону.
Увидела она и наемников – те медленно шли по косогору, держа автоматы наготове.
Удивительный прожектор, включенный Арком, действительно горел черным светом; он не слепил глаза, не давал тени, просто равномерно и с каждой секундой все четче, яснее выхватывал из мрака детали окружающего мира.
Вскоре Маруся уже могла разглядеть даже застежки на маскировочных комбинезонах наемников.
«Нас они не видят. Прожектор тоже. Но идут уверенно, как по следу», – подумала девочка.
«Мало того – они уже у входа в тоннель, – отозвался Арк. – И это скверно, очень скверно. Смотри! Они обнаружили вход!»
Автоматчики остановились у густых зарослей, быстро посовещались, а затем четверо скрылись в незаметной с вершины горы расщелине. Арк скрипнул зубами. Маруся почувствовала отзвук его мысли: «Хорошее было убежище…»
Земля, камни, трава – все вдруг пришло в движение, содрогнулось, камень‑прожектор подпрыгнул; в уши Маруси ударил тяжелый гул, а из входа в пещеру, где некоторое время назад скрылись наемники, вырвался наклонный столб густого черного дыма.
«Подземный взрыв! Ты уничтожил туннель!» – Маруся в замешательстве посмотрела на своего спутника.
«Только выход из туннеля. Само убежище не пострадало».
Арк, поблескивая ультрамариновыми глазами, внимательно наблюдал за происходящим внизу.
После взрыва оставшиеся в живых одиннадцать наемников быстро перестроились и цепью начали подниматься на вершину горы. Маруся замерла, вжавшись в камень. Арк скинул плащ, наклонился вперед, словно пытаясь разглядеть в слаженно двигающейся группе автоматчиков что‑то такое, чего обычный человек увидеть не может.
Метров за десять от того места, где прятались Маруся и Арк, наемники остановились. Тот, что шел первым, поднял затемненное забрало шлема. Маруся мгновенно узнала его лицо – узкие глаза, жесткие складки у рта.
Чен!
«Нет, – мысленно отозвался Арк. – Самого Чена здесь нет».
«Но я хорошо его запомнила!»
Еще один боец последовал примеру своего командира. Они стояли рядом и негромко переговаривались по‑китайски, а Маруся зажала рот, чтобы не закричать: второй наемник тоже был Ченом!
«А также третий, четвертый, пятый… Это клоны. Выращенные с применением биотехнологий генно‑модифицированные суперсолдаты. Поэтому они действуют так уверенно и успешно».
Отойдя от края скалы, Арк взял Марусю за плечи, повернул к себе.
«Сейчас ты спустишься с другой стороны горы и выйдешь к ручью. Войдешь в воду и пойдешь вниз по течению. Когда услышишь шум водопада, сворачивай налево. Осторожно, там очень высоко. Тропинка ведет вниз. Никуда не сворачивай с нее – и к рассвету доберешься до Старого города. Там ты поймешь, куда нужно идти. Найдешь портал. Тебя ждет Оракул. Он ответит на твой вопрос. На один‑единственный вопрос».
«Вопрос… Вот в чем дело. Я, наконец, смогу узнать все!»
«Да. Ты в курсе, что такое «Искусственное солнце»?»
«Какой‑то проект отца…»
Маруся запнулась. Может ли она после всего, что случилось, называть отца – отцом? А что, собственно, случилось? Да, ей прислали несколько видеофайлов. В том числе тот, где отец давал взятку этому французу, месье Грени. Да, Илья показал ей ролик, на котором отец приказывает Чену убить ее. Показывал на своем коммуникаторе… И потом с этого же коммуникатора она разговаривала с профессором Буниным, который пытался убедить ее в том, что Андрей Гумилев – вовсе не ее отец.
Почему же она так легко во все это поверила?
Отец… папа… он любил ее, он всегда защищал ее, он никогда в жизни ее не обижал! Как же вышло, что, когда чужие ей люди – Бунин, Илья, дядя Сеня – стали убеждать ее в том, что Андрей Гумилев – монстр, готовый на все ради воплощения своих идей, она ничего не заподозрила?
Профессор хотел, чтобы она убила отца. Использовал орла… а когда это не удалось, принялся разрушать ее веру в папу, подкидывая один подлый довод за другим. И в конце концов заявил, что ее настоящий отец – он сам.
Но если Бунин – ее настоящий отец, то как он мог забросить свою дочь в глухую тайгу, полную смертельных опасностей? Ведь он же даже не знал, что у нее есть ящерка!..
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Маруси. Арк почувствовал ее замешательство, его тонкие пальцы, лежавшие на ключицах девочки, чуть сжались, успокаивая, защищая.
«Проект «Искусственное солнце» несет смерть всей планете».
«Но…»
«Без «но». Погибнут все. И люди, и… мы. Ты единственный… человек, который может остановить надвигающуюся катастрофу».
«Но как?» – Маруся была так ошеломлена, что даже не заметила крохотную паузу, которую сделал Арк, прежде чем назвал ее человеком.
«На этот вопрос тебе может дать ответ только Оракул. Он знает все. Но отвечает далеко не всем… и не всегда, а только в определенное время. Именно поэтому так важно успеть в срок!»
«А я хотела спросить про маму…»
«Подумай! Хорошенько подумай, Маруся! Ты сможешь задать только один вопрос. Вопрос должен идти от сердца. От того, правильно ли ты задашь его, зависит не только твоя судьба, твое будущее, но и судьба всей Земли. Он – самый главный в твоей жизни. Торопись!»
«Ты отпускаешь меня одну…»
«Другого выхода нет. Клоны, скорее всего, обладают способностью улавливать мельчайшие химические следы запаха людей, как собаки‑ищейки. На воде таких следов не остается. Сними жилет, он хранит твой запах. Я попробую увести их подальше отсюда».
«Но ты же можешь управлять людьми!»
«Только крысами из поселка. И ёхху. А клоны вообще не поддаются внушению. Они, в некотором смысле, не люди. Биороботы, запрограммированные на убийство. Все, ступай. Вот за теми камнями склон достаточно пологий, чтобы ты могла спуститься».
«Они же могут убить тебя!»
«Ну, это не так просто сделать… В любом случае сейчас гораздо важнее, чтобы ты целой и невредимой добралась до Оракула».
«Ты не обязан…»
«Именно что обязан. Видишь ли, я не просто Хранитель. Я твой Хранитель, Маруся. Это я положил саламандру тебе в рюкзак тогда, в аэропорту».
«А мне сказали…»
«Торопись! Они начали движение!»
«Но мы еще увидимся?!» – сдирая с себя «разгрузку», мысленно крикнула Маруся.
«Ты снова задаешь ненужные вопросы», – по светящемуся лицу Арка скользнула улыбка.
Выронив жилет, девочка поднялась на цыпочки и поцеловала Хранителя в щеку. В ответ Арк, посмотрев ей в глаза, обнял Марусю и поцеловал в губы.
И решительно оттолкнул от себя.
«Все, иди! Иди же!»
Смахнув слезы с ресниц, Маруся развернулась и бросилась в темноту…
Ручей журчал под ногами, невидимый в кромешном мраке. Маруся брела по нему, то и дело натыкаясь на свисающие ветви деревьев, и плакала. Вдали время от времени слышались приглушенные автоматные очереди. Это означало, что Арк еще жив.
|
|
|
