Открытая подготовка войны

 

Начиная со второй половины 1934 г. фашистская Германия встала на путь еще более усиленной подготовки войны. Усыпляя бдительность народов и правительств «призывами к миру» и клятвами в верности ему, Германия еще в октябре 1933 г. вышла из Лиги наций. Характерно, что монополии выразили Гитлеру благодарность за эту акцию. В марте 1935 г. фашистское правительство заявило, что оно отказывается выполнять статьи, запрещавшие ему создание военной авиации. 16 марта 1935 г. в стране была введена всеобщая воинская повинность и принят закон о строительстве вермахта. Гонка вооружений и подготовка населения к войне приняли лихорадочный характер.

Программа деятельности фашистской партии на том этапе была изложена на ее съезде в сентябре 1935 г., названном нацистами «съездом свободы». В их понимании это означало отказ от Версальского договора и свободу вооружений. Во внутренней политике были выдвинуты три задачи: строительство и стабилизация внутренней организации НСДАП; воспитание всего народа в духе национал‑ социализма; устранение всех недовольных и колеблющихся из государственных и партийных органов[595].

Для внутренней организации НСДАП было характерно неизмеримое разрастание ее бюрократического аппарата. В 1935 г. он насчитывал 33 гаулейтера, 827 крейслейтеров, около 21 тыс. ортсгруппенлейтеров, около 260 тыс. целлен‑ и блоклейтеров (целле – ячейка, блок – группа домов). До 1938 г. число гаулейтеров увеличилось до 38, после захвата Австрии и Судетской области их стало 45. Характерно, что как нацистская элита, так и функционеры более низкого ранга занимали одновременно и государственные посты. В том же 1935 г. почти 60% крейслейтеров, например, занимали посты бургомистров и другие равноценные административные должности[596].

Нацистское руководство видело опору НСДАП в системе блоклейтеров, полагая, что только она может обеспечить «полную опеку и контроль над каждым жителем страны». Задачи блоклейтеров поэтому были особенно точно определены. Наряду с проведением докладов, продажей брошюр и другой литературы, они вели повседневную устную пропаганду. Но главное составляли их шпионские функции. Они должны были втереться в доверие к населению, выслеживать «распространителей вредных слухов», подробно знать о каждом шаге жителей подведомственных домов. Такие обязанности вызывали постоянный рост этого звена. К 1938 г. в НСДАП насчитывалось уже 74091 целлен‑ и 397030 блоклейтеров, т. е. за три года их число увеличилось почти в 2 раза. Неуклонно возрастало общее число функционеров по пропаганде НСДАП. Так, если в феврале 1934 г. их насчитывалось 373 тыс., то в феврале 1937 г. было уже 824 тыс. [597]

НСДАП строилась исключительно по территориальному принципу. Все делалось в приказном порядке. Процветал карьеризм. От своих членов НСДАП требовала «подчинения, готовности к жертвам, фанатичного боевого духа», постоянного «обучения», состоявшего из вдалбливания национал‑ социалистских доктрин и участия в мероприятиях «на улице». В одном из архивных документов – директиве, разосланной в 1938 г. политическим руководителям, предписывалось «усилить деятельность по организации боевых маршей, поскольку пропаганда не обладает больше той ударной силой, как это имело место до захвата власти»[598]. Эти походы преследовали также цели военной тренировки. В них кроме членов НСДАП участвовали штурмовики, эсэсовцы, «Гитлер‑ югенд», корпус автомобилистов, члены других военизированных фашистских организаций.

По мере развертывания подготовки войны нацистские заправилы в инструктаже политических руководителей всех звеньев НСДАП и ее организаций делали все больший акцент на разжигание реваншизма и воспитание превосходства руководящей верхушки над массой населения. Вот, например, выдержка из секретной речи Гитлера в ноябре 1937 г. перед молодежными руководителями: «Главный принцип руководства народом – помнить, что он в своем большинстве неспособен обозреть свои жизненные проблемы... Германия должна стать вооруженным государством, а это значит – не только от мала до велика уметь владеть оружием, но и воодушевляться воинственными устремлениями»[599].

НСДАП выступала, как основная организующая сила подготовки страны к войне. Военизированные шествия отрядов СС и CA, военные парады и маневры стали неотъемлемыми мероприятиями ежегодных съездов НСДАП. Усилилась военизация всех примыкавших к НСДАП организаций. Особое внимание уделялось «Германскому трудовому фронту». В качестве основной цели ДАФ фашисты открыто декларировали создание «основ и предпосылок для организации немецкого военизированного общества»[600]. Приказом Гитлера от 24 октября 1934 г. [601] ДАФ был поставлен под полный контроль фашистской партии, включая и его обширные денежные средства. С тех пор обязательные членские взносы рабочих шли на покрытие части огромных расходов НСДАП, а также на вооружения, в частности на строительство «западного вала», шефство над которым было возложено на ДАФ. Возглавлял ДАФ руководитель организационно‑ политического отдела НСДАП Р. Лей.

Но в условиях нацистского варианта государственно‑ монополистической системы ДАФ выполнял и другие, еще более значительные функции. Он служил одним из основных каналов, через который нацисты осуществляли политику социального маневрирования и демагогии, столь характерную для фашистских движений и режимов. ДАФ открывал нацистам доступ в самые широкие слои главной производительной части немецкого общества – рабочего класса. Через него нацисты смогли помпезно представить снижение, а затем и ликвидацию безработицы в качестве своей заслуги, тогда как на деле это было обусловлено окончанием мирового экономического кризиса и форсированием милитаризации экономики. Самое большое число безработных было зарегистрировано 15 февраля 1933 г. – 6047, 3 тыс. человек. На 1 января 1935 г. был уже 2507, 9 тыс., на 1 января 1936 г. – 1478, 9 тыс., а на 1 января 1937 г. – 994, 9 тыс. [602] Ловко манипулируя и организуя фактически на средства самих же рабочих мероприятия, улучшающие их жилищные условия, досуг и отдых, авансируя закупку в кредит сравнительно недорогих автомобилей «Фольксваген», создавая при ДАФ обширную сеть культурных, спортивных, туристских и прочих организаций, НСДАП изображала эти факты как «успехи» своей политики.

Особая роль принадлежала созданному в ноябре 1933 г. туристско‑ спортивному обществу «Сила через радость». Именно его деятельности нацисты во многом были обязаны завоеванием на свою сторону немалой части рабочего класса. Умело используя исторические традиции, психологические особенности немецких трудящихся, это общество организовывало народные любительские театры и певческие коллективы, массовые спортивные группы, предоставляло льготные билеты в театры, на концерты, киносеансы, вечера искусства, в танцевальные залы, осуществляло организацию отдыха и туризма. Наряду с социально‑ демагогическими целями, мероприятия этого общества умело служили военной тренировке населения. Неслучайно в годы войны построенные обществом суда и санатории были быстро превращены в военные транспорты и лазареты.

Не менее ловко в демагогических целях использовали нацисты благотворительность, создавая при ее помощи представления о якобы народной социальной политике фашизма, о социальной общности немцев. Среди ряда нацистских благотворительных организаций наиболее активно действовало созданное по инициативе Геббельса общество «Народное благополучие». С осени 1933 г. оно проводило ежегодные кампании «зимней помощи» – сбор денег и вещей, а затем торжественное вручение их «страждущим соотечественникам», организацию на площадях «обедов из одного блюда»[603] и др. «Зимняя помощь» была призвана воспитывать у населения расовые чувства «замкнутого немецкого общества», «несправедливой обделенности немцев», готовности к жертвам и т. п.

Огромное внимание фашистская клика уделяла военизации молодежи. Законом от 1 декабря 1936 г. [604] «Гитлер‑ югенд» была объявлена единственной молодежной организацией страны, членство в ней с 1939 г. стало обязательным. Основной ее целью стала подготовка молодежи к захватнической войне германского империализма. В ней велось «мировоззренческое воспитание» молодежи, спортивная подготовка, овладение различными военными специальностями, включая сотрудничество с гестапо по осуществлению слежки за населением и террора[605]. Через нее проводились массовые мобилизации молодежи на работы, связанные с подготовкой войны. Молодежь фактически отрывалась от семьи и воспитывалась тотально. До крайности военизирована была деятельность и других массовых нацистских организаций.

Милитаристский характер носило и одно из главных порождений нацистского варианта государственно‑ монополистического капитализма – трудовая повинность. Это средство борьбы с безработицей фашистская клика и монополии умело использовали для подготовки военных контингентов и объектов.

Трудовая повинность была впервые установлена для студентов в мае 1933 г. и распространена на остальную молодежь законами о «добровольной» (13 декабря 1934 г. ) и обязательной трудовой повинности (26 июня 1935 г. )[606]. В преамбуле к последнему трудовая повинность провозглашалась «фундаментом» национал‑ социалистского государства. Все немецкие юноши и девушки обязаны были отбывать ее в специальных военизированных лагерях. 16 мая 1933 г. открылись первые лагеря, а к январю 1934 г. они охватили свыше 300 тыс. человек[607].

Рядом распоряжений трудовая повинность была распространена на женщин, а законом от 22 июня 1938 г. была введена всеобщая принудительная трудовая повинность. Этим законом имперскому управлению по обеспечению рабочей силой предоставлялось право посылать на любую работу (на ограниченное время) каждого жителя любой профессии или возраста; при отсутствии специальной подготовки мобилизуемые обязывались пройти соответствующий курс обучения[608].

Следует отметить, что трудовая повинность занимала важное место в общем комплексе фашистского государственно‑ монополистического регулирования. Вокруг нее создавалась шумиха на съездах НСДАП[609]. Одним из мероприятий съезда 1934 г., например, был марш 52‑ тысячной колонны молодежи, приехавшей из более чем 1 тыс. трудовых лагерей. Их число неуклонно росло. О трудовой повинности велись «научные» – в фашистском духе – изыскания. Вполне понятно, что вся тяжесть трудовой повинности ложилась на рабочий класс и средние слои населения.

Усиленное внимание уделялось подготовке к войне продовольственной базы, прежде всего достижению полной автаркии в производстве сельскохозяйственных продуктов в целях расширения ввоза важных стратегических материалов. При этом всячески обеспечивались интересы финансового капитала и юнкерства. Создавалась кулацкая опора фашизма в деревне путем насаждения так называемых «наследственных дворов», которые запрещалось делить. Владеть ими могли только «чистокровные арийцы». Уже в сентябре 1933 г. были ликвидированы все ранее существовавшие крестьянские организации. Орудием государственно‑ монополистического капитализма в деревне стало «имперское продовольственное сословие», куда были объединены сельскохозяйственные рабочие, трудящиеся крестьяне, кулаки, юнкера, торговцы сельскохозяйственными товарами, владельцы предприятий пищевой промышленности.

Организационно это была громоздкая бюрократическая машина из 10 центральных и 4 хозяйственных управлений, 20 союзов, которые включали 515 окружных и 55 тыс. местных органов[610]. Каждое из этих подразделений возглавлялось фюрером большего или меньшего ранга. Во главе всей иерархии стоял руководитель аграрно‑ политического отдела НСДАП, министр продовольствия и сельского хозяйства В. Дарре. С помощью этой организации проводился учет всех сельскохозяйственных продуктов, регулировались цены, определялись размеры производства. У мелких и средних крестьян государство отторгало земельные наделы для строительства автострад, аэродромов и других военных объектов без компенсации землей. Всего за 1934–1944 гг. у крестьян было отнято около 1 млн. гектаров сельскохозяйственной площади[611]. В то же время юнкера и кулаки получали в подобных случаях компенсацию землей в других районах страны или на оккупируемых территориях.

Все стороны жизни крестьян были подвергнуты не менее строгой регламентации, чем жизнь рабочих. В то же время влияние фашизма в деревне росло сильнее, чем на промышленных предприятиях. Это объяснялось мелкособственнической природой крестьянства. Демагогическими ухищрениями, разжиганием милитаристских устремлений и обещаниями крупных наделов на будущих захваченных территориях, величанием крестьянства «дворянством земли и крови», насаждением фанатизма фашистам удавалось искусственно подгонять развитие сельскохозяйственного производства. Но, обогащая капиталистические слои деревни, политика фашизма вела в конечном итоге к разорению, пролетаризации и обнищанию мелких крестьян.

Переход с весны 1935 г. к открытой подготовке войны вызвал изменения в политической структуре страны. Строительство подлинно полицейского государства осуществлялось ускоренными темпами. Постепенно прекратил свое существование хотя бы как формально коллегиальный орган – имперский кабинет министров. Если в феврале – марте 1933 г. его заседания проходили почти каждые два дня (всего 31), то в апреле – мае 1933 г. их было уже 16. В 1935 г. состоялось 12 заседаний, в 1936 г. – 4, в 1937 г. – 6; последнее заседание состоялось 5 февраля 1938 г. Как заявил 15 декабря 1936 г. заместитель начальника рейхсканцелярии, «кабинет не является более кабинетом в старом смысле, где решения принимаются большинством. Это – совет при фюрере, он дает рекомендации фюреру, когда тот решает, и оказывает поддержку его решениям»[612]. Аналогичные изменения произошли в средних и низовых органах управления.

В ходе усиленной фашизации всего государственного аппарата особое внимание уделялось органам местного управления. Законом от 30 января 1935 г. об общинном управлении[613] были значительно расширены права уполномоченных НСДАП в общинах. Без согласования с ними бургомистры практически не могли осуществить ни одно мероприятие. В государственном аппарате усиленно насаждалось «национал‑ социалистское мировоззрение». В июле 1938 г. было объявлено, что все официально не признавшие его чиновники подлежат немедленному увольнению[614], хотя в то время уже невозможно было и заикнуться о каком‑ либо непризнании.

Существенные изменения были проведены в управлении полицией. С 1935 г. рейхсфюрер СС Гиммлер занял пост начальника политической полиции, а с июня 1936 г. он стал начальником всей полиции страны. Тогда же он объединил гестапо, политическую полицию и уголовную полицию в так называемую полицию безопасности. Церемония его вступления в должность была приурочена к тысячелетней годовщине смерти Генриха I – ярого поборника германской экспансии на Восток[615]. Сосредоточение в одних руках руководства «черной гвардии» нацизма – СС – и полиции стало серьезным звеном в укреплении фашистской диктатуры.

Постоянно видоизменялась структура и расширялись функции СС. Физически расправляясь с политическими противниками фашизма, подразделения СС одновременно вели непосредственную подготовку к войне. Главное управление СС по расовым и поселенческим вопросам осуществляло на практике «расовые доктрины» нацизма, особенно в области евгеники, проверки «расовой чистоты» членов СС и их невест, разрабатывало планы создания эсэсовских поселений на будущих оккупированных территориях, а также руководило организацией «Лебенсборн», призванной заниматься проблемой «расово чистого» пополнения населения рейха.

Подразделения СС обильно финансировались монополиями. Тесная связь осуществлялась через «круг друзей рейхсфюрера СС», основанный еще в 1932 г. В него входила могущественная элита деловых кругов Германии – представители крупнейших концернов, банков, акционерных обществ, страховых компаний, юнкерства, высших чинов СС, министерств экономики, труда, пропаганды, реакционной профессуры[616]. Состав его тщательно отбирал сам Гиммлер. Вначале «круг» насчитывал 12 человек, среди них банкиры Я. Шахт (вступил первым) и К. фон Шредер, промышленник А. Феглер, крупнейший юнкер граф, Г. фон Бисмарк и др. [617] Впоследствии в «круг» входило свыше 40 человек, в основном представители монополий.

«Круг» собирался ежемесячно. На встречах членов «круга» знакомили с деятельностью СС, информировали о политическом (обычно это делал личный референт Геббельса), а затем и о военном положении, колонизации захватываемых территорий, о борьбе с антифашистским движением, представляли высших чинов СС и т. п. Совершались «экскурсионные поездки» в концлагеря. В 1943 г. Гиммлер пригласил «круг друзей» в свою ставку, где изложил планы расширения войск СС, с циничной откровенностью назвав себя «кровавой собакой». При этом он выразил радость, что заслужил такую кличку. Кроме регулярных встреч в узком составе, члены «круга» участвовали в качестве почетных гостей на ежегодных съездах НСДАП, военных парадах, различных празднествах Гиммлера и т. д.

Столь близкое сотрудничество опиралось на взаимовыгодную основу. Члены «круга» имели звания генералов СС. Они субсидировали СС путем регулярных взносов, составлявших с 1936 г. по меньшей мере 1 млн. марок в год. Наиболее крупными жертвователями были концерны «Сименс–Шуккерт», «ИГ Фарбен», «Миттельдейче штальверке» (Ф. Флика), «Ферейнигте штальверке» и др. [618] Кроме того, монополисты делали личные подношения рейхсфюреру СС. Так, например, концерн «ИГ Фарбен», внеся в сентябре 1938 г. 600 тыс. марок в фонд СС, затем преподнес еще 100 тыс. в качестве «рождественского подарка» Гиммлеру[619]. Взносы монополий с лихвой покрывались огромными прибылями за счет дарового труда заключенных, предоставляемых из концлагерей эсэсовцами. «Круг друзей» являлся одной из зловещих форм сотрудничества германских монополистов с фашистскими убийцами.

Усиление террора в условиях подготовки войны сопровождалось массовыми судебными процессами над антифашистами. Вслед за Вуппертальским процессом весной 1935 г. над 628 профсоюзными деятелями последовали процессы в Гамбурге, Нейкельне и других городах[620]. Массовые смертные приговоры должны были воздействовать устрашающе на население. Многие обвиняемые приговаривались к длительному заключению в каторжных тюрьмах. По заниженным данным нацистской статистики, за 1933–1939 гг. 225 тыс. немецких антифашистов были приговорены в общей сложности к 600 тыс. лет тюремного заключения и каторги[621]. Усилилась слежка на предприятиях и в жилых районах. Все чаще стали проводить специально подготавливаемые кампании террора, волны которого захлестывали всю страну. Избиения антифашистов на улицах, ночные облавы и аресты, угрозы в прессе и по радио и многие другие террористические акции призваны были демонстрировать не только внутри страны, но и за рубежом силу фашистского режима.

Значительным источником финансирования НСДАП и СС являлась конфискуемая собственность евреев и других «врагов государства» в Германии, а в дальнейшем – и на оккупируемых территориях. Жестокое преследование евреев началось уже с марта 1933 г. Созданные тогда антисемитские «комитеты действия» стали постоянными. 1 апреля 1933 г. был организован первый бойкот принадлежавших евреям магазинов, контор, аптек, мастерских и т. п. Вскоре бойкот стал перманентным. Вслед затем начались массовые увольнения евреев из государственных, научных, культурных и общественных учреждений. Осенью 1935 г. преследования были узаконены путем так называемых «нюрнбергских декретов» – об имперском гражданстве и «защите немецкой крови и чести». На их основе евреев лишили немецкого гражданства, права занимать государственные и общинные должности. Запрещались смешанные браки; отныне браки регистрировались только по предъявлении справок о расовом происхождении вплоть до четвертого колена[622]. Была введена масса других ограничений. Самым страшным в истории Германии погромом была заранее подготовленная СС и гестапо акция в ночь с 9 на 10 ноября 1938 г., названная фашистами «хрустальной ночью». В ту ночь были зверски убиты, замучены и искалечены десятки тысяч людей[623].

Преследование евреев являлось существенным звеном фашистской государственно‑ монополистической системы. Оно не только избавляло немецкие монополии от лишних конкурентов, но и обогащало их, поскольку немалая часть конфискуемой собственности переходила к ним за бесценок. Преследованием евреев фашисты стремились отвлечь немецких трудящихся от жгучих социальных проблем, локализовать недовольство средних слоев на определенных капиталистических предприятиях и универмагах. Антисемитизм был важным инструментом подготовки и ведения агрессивной войны.

В условиях открытой подготовки войны фашистский пропагандистский аппарат стал расти еще быстрее. Сконцентрировав в своих руках все средства массового влияния, нацисты сравнительно быстро перестроили их. Никогда еще со времени возникновения буржуазного строя эксплуататорским классам не удавалось в такой степени монополизировать формирование общественного мнения, как это было при фашистском режиме в Германии.

В 1933 г. в министерстве пропаганды было 5 больших отделов (радио, прессы, активной пропаганды, фильмов и театра), в 1936 г. их стало 12, в 1939 г. – 15, а в 1942 г. – 17[624]. Соответственно росло и число чиновников в них. Пропагандистская машина НСДАП включала имперское прессбюро, главное учебное управление, управление А. Розенберга с титулом «уполномоченного фюрера по наблюдению за духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП», комиссию по национал‑ социалистской литературе, главное управление по воспитанию и т. д. В 1934 г. в НСДАП насчитывалось только «заслуженных» функционеров по пропаганде 14 тыс. человек[625]. Их число, а также и численность рядовых функционеров все время увеличивались. Кроме того, во всех руководимых НСДАП организациях, особенно в CA, CC, «Гитлер‑ югенд», ДАФ, женской организации, благотворительной организации «Народное благополучие» и других были свои учебные и пропагандистские службы.

Особое место в системе пропаганды занимал ДАФ. Помимо общепринятых в фашистском государстве форм в ДАФ применялись с 1936 г. и такие, как создание на предприятиях «идеологических штурмовых отрядов» («веркшарен»). Они действовали под совместным руководством ДАФ и CA и формировались из работавших на предприятиях штурмовиков и членов других фашистских организаций. Их костяк, как правило, составляли деклассированные продажные элементы. «Веркшарен» – один из наиболее типичных примеров сочетания фашистского террора и пропаганды. Их основная задача состояла в помощи гестапо при подавлении малейшего недовольства рабочих. В то же время они вели пропаганду в цехах, у рабочих мест, в столовых и т. п. В отрядах регулярно проводилась политическая учеба в нацистско‑ погромном духе[626]. Отряды находились в полном распоряжении фашистских властей и предпринимателей, обильно субсидировавших их. Нацистское руководство придавало этим отрядам большое значение. Об их формировании и действиях специально докладывалось осенью 1936 г. на съезде НСДАП в Нюрнберге[627].

ДАФ располагал обширным пропагандистским аппаратом. К середине 1939 г. в ДАФ было 12 рейхсшкол, 37 гау‑ и 28 крейсшкол, а также около 340 тыс. функционеров, ответственных за пропаганду среди рабочих. О том, насколько велика была армия пропагандистов ДАФ, можно судить по тому, что в 1935 г. только инструкторов было 22 тыс. человек. Печатные органы ДАФ и его подопечной организации «Сила через радость» распространялись на предприятиях, где большими тиражами издавалась и пресса самих монополий[628].

С не меньшим рвением осуществлялась пропаганда в войсках. Милитаристское воспитание будущие солдаты получали даже в детских группах, затем в школах, в «Гитлер‑ югенд», в трудовых лагерях, спортивных клубах, хоровых кружках и т. п. Пропагандой непосредственно в войсках ведали в 1933 г. – бюро информации рейхсвера, с 1934 г. – внутреннее управление рейхсвера (с 1936 г. – вермахта), с весны 1939 г. – управление пропаганды главного штаба сухопутных сил (ОКВ), а с 1943 г. – национал‑ социалистские руководящие штабы на фронтах и позициях. С 1935 г. в рамках идеологической подготовки войны резко возросло сотрудничество пропагандистских органов государства и НСДАП с участием монополий[629]. В годы войны оно стало еще теснее.

На службу идеологической подготовке войны были поставлены школы, университеты и другие высшие учебные заведения. Центры образования были превращены в центры распространения самых низменных убеждений. Был создан специальный Институт по распространению расового учения, империалистической геополитики. Усиленно внедрялось фашистское понимание истории и другие реакционные воззрения. Помимо пропаганды в рамках многочисленных фашистских организаций, в войсках, на предприятиях, в учреждениях и других местах работы каждого жителя страны подстерегала еще пропаганда в жилом районе, на квартире, в семье, на улице, пропаганда «из уст в уста», как ее называли нацисты.

В 1937 г. нацисты раздули шумную кампанию вокруг составления планов строительства «мировой столицы тысячелетнего третьего рейха» – Берлина. Сам Гитлер, выдававший себя за архитектора, участвовал в планировании «монументального зала конгрессов» на 100 тыс. мест, высотой в 350 метров[630]. Подобных бредовых планов было немало. Они выполняли пропагандистские функции.

Идеологически политика экспансии, наряду с другими доводами, обосновывалась лозунгом «народ без пространства». Отсюда делался вывод, что немецкий народ, для того чтобы жить лучше, должен завоевать «пространство без народа», т. е. истреблять население захваченных территорий[631]. Этот экспансионистский лозунг оказывал роковое воздействие на миллионы немцев.

Фашистская верхушка отрабатывала скрупулезные, с точностью до минут, сценарии различных массовых мероприятий и тщательно их осуществляла. Сюда входили помпезные военные парады, праздничные шествия, шумные митинги, различные государственные акты, съезды НСДАП, прослушивание речей фюрера, военизированные сборища по профессиям и т. п. Упор при этом делался на максимальное психологическое воздействие, на то, чтобы заставить каждого участника почувствовать себя «частицей» как можно более крупной общей акции[632]. Организаторы этих почти ритуальных фашистских инсценировок стремились вызвать у населения массовый фанатизм и готовность к жертвам. И это им в основном удавалось.

Политика открытой подготовки войны вызвала изменения и в структуре германской хозяйственной жизни, на что влияло также менявшееся соотношение сил соперничавших монополистических группировок. 27 ноября 1934 г. распоряжением Шахта о проведении закона о подготовке органического построения германской экономики[633] был ликвидирован пост «фюрера германского хозяйства», который занимал Кесслер. Тем самым группа «ИГ Фарбен» была оттеснена с руководящих позиций. Но принцип фюрерства в экономике остался незыблемым. Была создана общеимперская экономическая палата, которой подчинялись 6 имперских хозяйственных групп (промышленность, банки, торговля, энергетика, страхование и ремесло). Кроме того, было 18 экономических территориальных палат и многочисленные группы и подгруппы. Во главе каждой из единиц этой громоздкой системы были поставлены фюреры – крупные монополисты, наделенные неограниченной властью в области форсирования вооружений, распределения заказов, сырья, установления цен. Шахт был назначен генеральным уполномоченным в области военной экономики[634]. В последующие годы созданная в 1933–1934 гг. структура управления экономикой неоднократно изменялась, что было характерно и для других сфер фашистского режима. Но непреложным законом оставалось одно: расширение и упрочение власти монополистического капитала и подготовка, а затем ведение агрессивной войны.

В мае 1935 г. производство средств производства, которое прежде всего включало отрасли военной промышленности, перешагнуло уровень 1928 г. В то же время производство средств потребления составило 90% этого уровня[635]. Номинальная заработная плата квалифицированного промышленного рабочего в 1935 г. составляла 81, 7% уровня 1928 г., вспомогательного рабочего– 82, 7%. По мере роста военных приготовлений и увеличения в связи с этим объема сверхурочных работ, а в годы войны – и доплат военного времени, она составила в 1939 г. для квалифицированных рабочих 82, 5%, достигнув в 1943 г. наивысшей точки – 84, 2 %. Для вспомогательных рабочих соответственно в 1935 г. – 82, 7%, в 1939 г. – 83, 5 и в 1943 г. – 85, 4%[636].

В результате подготовки войны росли цены, снижалась калорийность продуктов, усиленно внедрялись всякого рода заменители, уменьшались пособия и пенсии. Сократились фонды социального обеспечения, составлявшие в 1932 г. на одного жителя 32, 78 марки, в 1935 г. – 17, 56, в 1939 г. – 6, 68, в 1943 г. – 4, 72 марки[637]. Ha протяжении всех лет фашистского господства росла стоимость жизни. Если принять уровень 1933 г. за 100, то в 1938 г. индекс стоимости жизни составлял уже 106, 4, в 1939 г. – 107. В годы войны он рос еще быстрее[638].

В то же время ускоренная милитаризация экономики приносила баснословный рост прибылей, в особенности военно‑ промышленным концернам. Так, валовая прибыль концерна Круппа составила в 1933 г. 118 млн., в 1934 г. – 147 млн. и в 1935 г. – 232 млн. марок. Сам Крупп получил в 1935 г. 57 млн. марок чистой прибыли. Прибыли «Стального треста» увеличились со 120 млн. в 1934 г. до 226 млн. марок в 1935 г. [639] В дальнейшем прибыли увеличивались до баснословных размеров.

Со второй половины 1934 г. вновь обострились противоречия между двумя монополистическими – группировками[640]. В конце лета 1935 г. возник кризис политики гонки вооружений, выразившийся в серьезной диспропорции между резким расширением производства (за счет милитаризации) и общими возможностями экономики страны. Одновременно резко обострилась нехватка горючего, также угрожавшая дальнейшей форсированной подготовке войны.

Непосредственным поводом для кризиса политики вооружений стала необходимость расходования осенью 1935 г. 3 млн. марок в валюте для дополнительного импорта масла. Это нарушало валютный баланс рейхсбанка и грозило замедлением роста военной промышленности. Тогда‑ то «ИГ Фарбен» через Геринга и добился рассмотрения своих проектов о производстве синтетического горючего, что коренным образом улучшило бы положение с валютой[641]. Тем самым химические концерны сделали значительный шаг в борьбе за ведущие позиции в экономике, а в дальнейшем и закрепились на них.

Кризис государственно‑ монополистической политики вооружений осенью 1935 – летом 1936 г. был решен введением «четырехлетнего плана», основы которого были разработаны монополистами из «ИГ Фарбен». План предусматривал крупные капитальные вложения в производство синтетического бензина, а следовательно перераспределение прибылей и руководящих позиций в пользу химических монополий. А это было дополнительным фактором дальнейшей, еще более ускоренной и развернутой подготовки войны. Документы свидетельствуют, что руководство «ИГ Фарбен» особенно активно настаивало на такой политике. Уже р. 1934 г. оно создала специальный аппарат по военизации своих предприятий под кодовым названием «Вермахт». В 1935 г. «ИГ Фарбен» представил меморандум военному министру о милитаризации германской экономики. А к 1936 г. почти во все ведомства, связанные с подготовкой войны, включая министерство пропаганды, были прикомандированы сотрудники химических концернов[642]. Концерн «ИГ Фарбен» играл ведущую роль среди монополий в использовании достижений науки и техники для подготовки войны. Применение научных изысканий в военных целях характерно и для других отраслей экономики на протяжении всех лет фашистской диктатуры.

Цели «четырехлетнего плана» были изложены в секретном меморандуме Гитлера 26 августа 1936 г. Начав, как обычно, с «угрозы большевизма», Гитлер пытался доказать «неизбежность» войны для Германии. Он выдвигал перед немецким народом следующую альтернативу: «Если нам не удастся в кратчайший срок превратить наши вооруженные силы в смысле боевой подготовки, количества соединений, технического оснащения и в первую очередь идейного воспитания в самую сильную армию в мире, то Германия погибнет»[643]. В заключение формулировались две задачи «четырехлетнего плана»: через четыре года иметь боеспособную армию и за тот же срок подготовить экономику Германии к войне. Таковы были цели нового зловещего заговора немецких монополий.

«Четырехлетний план» был утвержден 18 октября 1936 г. [644] Для руководства его осуществлением возник еще один государственно‑ монополистический институт – генеральный совет по четырехлетнему плану во главе с Герингом. Это был своеобразный узкий кабинет по экономике[645]. Фактическое же руководство в нем осуществлял один из директоров концерна «ИГ Фарбен» К. Краух. Это означало победу группы монополий во главе с «ИГ Фарбен» над своим соперником – Рейнско‑ Вестфальской группировкой магнатов угля и стали. Важным последствием резкого обострения межмонополистической борьбы середины 30‑ х годов был не только захват руководящих позиций монополиями во главе с «ИГ Фарбен», но и упрочение самостоятельности фашистского государства, поскольку стоявшая у власти нацистская клика закрепила за собой, а в дальнейшем расширила те функции, которые оказались в руках государства в период наиболее острого соперничества монополий[646].

Введением «четырехлетнего плана» фашистская Германия получила новые импульсы в наращивании военно‑ экономического потенциала. Важную роль в увеличении военной мощи германского империализма играл и быстрый рост государственного сектора экономики, выступавшего главным образом в виде государственных концернов. Их образование началось в Германии еще в ходе первой мировой войны. В годы фашистского режима этот процесс значительно ускорился. Если в 1932 г. государственный акционерный капитал составлял 13, 2 млрд. марок, то в* 1939 г. он достиг 17 млрд. [647] Наиболее мощным среди государственных предприятий стал созданный в 1937 г. концерн «Герман Геринг‑ верке». К началу второй мировой войны годовая мощность его доменных печей составляла 6, 35 млн. т, а сталеплавильных агрегатов – 7, 29 млн. В нем работало 600 тыс. человек[648]. Государственные концерны являлись составной частью государственно‑ монополистической системы, и им, естественно, обладая частичными прерогативами государственной власти, было легче маневрировать с заказами, сырьем, рабочей силой и т. д.

Разработанный монополиями «четырехлетний план» был последней фазой подготовки к войне. Начало его осуществления совпало с первыми агрессивными действиями Германии в Европе и созданием блока фашистских держав. В июле 1936 г. германо‑ фашистский империализм ввязался в войну без ее объявления. Германия направила самолеты, танки и солдат для удушения Испанской республики. Германский фашизм предстал перед миром как действенный ударный кулак международной реакции. Следует напомнить, что в интернациональных бригадах против испанского фашизма сражались около 5 тыс. немецких коммунистов, социал‑ демократов и других антифашистов. Почти 3 тыс. из них отдали свои жизни в борьбе за свободу испанского народа. В самой Германии в условиях террора антифашисты организовывали акции помощи сражающейся Испании[649].

В октябре 1936 г. оформился военно‑ политический союз Германии и Италии, а в ноябре был подписан германо‑ японский «антикоминтерновский пакт», к которому через год присоединилась и Италия.

Быстрое развитие государственно‑ монополистической системы, расширение фашистского аппарата террора, укрепление и сращивание государственных органов с аппаратом монополий и НСДАП, продуманное социальное маневрирование и умелое внедрение фашистской идеологии в сознание большинства немецкого народа существенно изменили начиная с 1936 г. соотношение классовых сил в Германии в пользу нацистской диктатуры. В то же время политика умиротворения и попустительст

⇐ Предыдущая22232425262728293031Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: