Получение сведений в ходе самоотчетов (SR-исследований)

Поскольку опрос респондентов является основным методом проведения SR-ис­следований, им свойственны все сильные и слабые стороны опросных методик. При проведении опросов ученые получают возможность задать правонарушите­лям и обычным гражданам разнообразные вопросы об их поведении, восприятии событий и отношении к ним. В то же время единый список вопросов для проведе­ния подобных исследований не разработан. В силу этой и других причин метод опроса правонарушителей имеет огромный потенциал для изучения этиологии криминального поведения. Для примера можно привести семь вопросов, разработанных в 1958 г. Дж. Ф. Шортом и Ф. И. Наем и весьма сходных с вопросами большинства SR-исследований:

«В ходе последних исследований было обнаружено, что практически каждый
человек в течение жизни нарушает какие-либо указания и правила. Одни нарушают их постоянно, другие — время от времени. Ниже приведены примеры неко­торых часто нарушаемых правил. Отметьте те из них, которые вы когда-либо на­рушали начиная с момента обучения в начальной школе.

1. Водили ли вы машину, не имея на то разрешения или водительских прав?
(За исключением вождения во время обучения в школе водителей.)

2. Пропускали ли занятия в школе без уважительной причины?

3. Подвергали ли вы открыто сомнению авторитет родителей?

4. Брали ли мелкие вещи (стоимостью менее $2), не принадлежащие вам?

5. Покупали ли и употребляли ли пиво, вино или ликер? (В том числе и дома.)

6. Портили ли вы общественное или частное имущество, не принадлежащее
вам?

7. Вступали ли в сексуальные отношения с лицами противоположного
пола?»

Последующие исследования зачастую включали вопросы о более серьезных правонарушениях. В ходе NYS (D. Elliott et al, 1983) респондентам задавали вопросы о разных формах делинквентности и преступлений, начиная с банальной «лжи по поводу возраста» и заканчивая вооруженным ограблением и «принуждением к сексуальному контакту при помощи физической силы». Спектр правонарушений, затронутых NYS, значительно шире, чем в оригинальной работе Дж. Ф. Шорта и Ф. И. Мая (]. F. Short and F. I. Nye, 1958). Кроме того, категории ответов позволяют более точно определить, какая доля респондентов вовлечена в большое число уголовных происшествий.

Изучение тяжких преступлении посредством проведения SR-исследований сопряжено с теми же проблемами, которые возникают в ходе NCVS. Если изу­чаемое событие является достаточно редким, для того чтобы получить досто­верные результаты, необходима очень большая выборка. А поскольку респон­денты гораздо реже признаются в том, что они били кого-то настолько сильно, что жертве потребовалась врачебная помощь, нежели в том, что они противи­лись ноле родителей, надежные сведения об уровнях серьезных правонаруше­ний получить гораздо сложнее.

Информация о географических особенностях распространения преступности, полученная с помощью SR-исследований, еще более ограниченна, нежели та, кото рую получают с помощью NCVS. На сегодняшний день наиболее полные сведения по данному вопросу были получены при проведении NYS, охватившего около 1500 респондентов. Такой размер выборки достаточен для того, чтобы надежно оценить уровни распространенности и инцидентности большинства форм делинквентного поведения для США в целом. Однако, для того чтобы провести подробный геогра­фический анализ делинквентности (например, оценить и сравнить уровни делинквентного поведения в различных штатах или городах), она недостаточно велика.

Малое число ответов вообще характерно для SR-исследований. Так, при про­ведении обсуждавшегося ранее Исследования по методике Сиэтла (M.J. Hinderlang et al, 1981) только 50% учащихся, внесенных в выборку, согласились принять в нем участие. Примечательно, что доля согласившихся участвовать в исследовании варьировала в различных группах потенциальных респондентов. Например, иссле­дователям удалось определить местонахождение только 48,5% чернокожих девушек, фигурировавших в официальных протоколах суда по делам несовершеннолетних. Из этих найденных только 55,7% согласились участвовать в опросе. Среди черноко­жих юношей, упоминавшихся в протоколах суда, удалось найти 70,4%, из которых приняли участие в исследовании 66% (M.J. Hindelang et al., 1981: Table 22). Изначаль­но для продолжающегося по сей день NYS были отобраны 2360 юношей и девушек. 73% из них в 1976 г. согласились принять участие в опросе. К 1980 г. группа участни­ков сократилась до 1494 человек, что составило 63% от первоначально запланиро­ванной выборки. К 1992 г., когда членам когорты было от 27 до 33 лет, в исследовании приняли участие только 56% от первоначально запланированного числа участников (К. Maguire and A. Pasture, 1996).

До момента опубликования результатов исследования Дж. Ф. Шорта и Ф. И. Ная (J.F. Short and F. I. Nye, 1957) многие социологи полагали, что SR-метод не сработает, поскольку люди не захотят признаться в совершении неблаговидных поступков. Кроме того, опросные исследования четко показали присутствие эффекта социаль­ной желательности определенных форм поведения. Например, люди переоценивают свои пожертвования на благотворительные цели и частоту голосования на выборах. Поэтому казалось маловероятным, что респонденты в ходе опроса захотят сообщить об уголовном и делинквентом поведении. Результаты SR-исследований поразили многих социологов — опрашиваемые признались во многих делинквентных действи­ях (см. табл. 3.5). Это не означает, что респонденты точно сообщают обо всех своих неблаговидных поступках, скорее, большинство опрашиваемых сообщает лишь о не­которых делинквентных актах. Принимая это во внимание, многие исследователи попытались оценить обоснованность сообщений респондентов.

Наиболее точным методом проверки обоснованности сообщений респондентов является сравнение данных SR-исследований об официальных актах делинквент-ности (т. е. официальных контактах респондентов с органами правопорядка) с офи­циальными полицейскими и судебными отчетами. Хотя Дж. Ф. Шорт и Ф. И. Най (1957, 1958) не использовали эту технику проверки, впервые она была применена уже в начале 1960-х гг. М. Эриксоном и Л. Т, Эмпи (М, Erickson and L. Т. Empey, 1963). Все 130 явившихся в суд респондентов упомянули в суде правонарушения, отмеченные ими в ходе опроса. Р. Г. Хардт и С. Петерсон-Хардт (R. Я. Hardt and S. Peterson-Hardt, 1977) не обнаружили в полицейских отчетах никаких упомина­ний о 95% респондентов, заявивших, что они не имели контактов v. органами правопорядка. М. Дж. Хинделангс соавторами (М. J. Hindelang et al, 1981) обнаружили умеренную или сильную связь между официальными отчетами и каждым из сле­дующих фактов, упомянутых самими респондентами; числом задержаний; числом случаев передачи полицией дела респондента в суд; показателем официальных контактов респондента с правоохранительными органами. Снизь наблюдалась вне зависимости от пола респондента.

Исследования самоотчетов создают несколько иную картину масштабов и рас­пространения преступности и делинквентности. В основе этой картины лежат но официальные данные органов правопорядка или сведения, полученные от жертв преступлений, а признания самих правонарушителей. В следующей части данной главы мы сравним данные, полученные из этих трех источников, и узнаем, позво­ляют ли они сделать одинаковые выводы.