 |
Глава VIII. Как Робин Гуд перехитрил аббата
|
|
|
|
Глава VIII
КАК РОБИН ГУД ПЕРЕХИТРИЛ АББАТА
Аббата из Святого Квентина мучил тайный страх. Он–то лучше кого бы то ни было знал, что это по его милости Роберт Фитцутс оказался вне закона. Все, что мог, алчный паук пригреб к своему аббатству: и плодородные земли, и родовой замок. Только небольшую часть богатства пришлось выделить сэру Гаю Гисборну, и то после того, как тот с ним хорошенько поторговался. Но сэр Гай был приближен к принцу Джону. А это могло сулить аббату немалые выгоды в будущем.
Но доносили, конечно, доносили аббату, что сделался Роберт Фитцутс Робин Гудом – королем Шервудского леса. И что народ его любит и почитает, а в свою очередь, и он людям – помощь и защита. Все это для жадного и трусливого аббата означало одно – бунтарь и опасный человек.
Знал, знал мерзкий аббат, как опасно показываться на Большой Королевской дороге аббату или епископу с толстой мошной. А что, если разоренный и обманутый им родственник доберется и до него? Не проткнет ли тот его мечом? Не повесит ли в лесу на первом попавшемся суку? Брр! Страшно!
Как это в жизни бывает с плохими людьми, аббат не мог простить Робину того горя, которое он сам же ему причинил.
Нет, надо было что–то предпринять, иначе этот страх, эти бессонницы совсем изведут бедного аббата. И вот однажды, взгромоздившись на свою белую откормленную кобылу, в сопровождении каноника и двух молодых послушников, не без внутренней дрожи, он отправился в путь из Йорка к шерифу в Ноттингем. Трясясь от ужаса и беспрестанно бормоча молитвы всем святым, он благополучно миновал лесную часть дороги и беспрепятственно добрался до норманнского квартала Ноттингема, где жил шериф. Построенный еще в прошлом веке, большой и добротный дом шерифа больше напоминал замок. Аббат застал хозяина сидящим у камина в своем кабинете в послеобеденный час.
|
|
|
В комнате было душно. Шаги заглушали набросанные на пол оленьи шкуры. Из полумрака выступало деревянное кресло с прямой резной спинкой. Подле него сидел белый алан – любимый охотничий пес шерифа.
Хозяин медленно повернул голову и вопросительно уставился на пришедшего. Поздоровавшись, аббат произнес:
– Господин шериф, я требую, чтобы были приняты серьезные меры. Необходимо, чтобы вооруженные лучники были направлены в Шервудский лес. Этот богопротивный Робин Гуд, или как там его называют, должен же быть в конце концов выловлен и наказан!
– Садитесь, ваше преподобие, и поговорим спокойно, – лениво отозвался шериф, с трудом переваривая гусиный паштет, оленье жаркое и тяжелый мясной пирог, съеденные за обедом.
– Никто, как я, не разделяет вашу тревогу, – продолжал он. – Если б я мог, уж поверьте мне, я не лишил бы себя удовольствия вздернуть негодяя на самой высокой виселице. Чтоб из самого Лондона было видно!
Тут шериф вспомнил, сколько сраму он натерпелся на второй день своей свадьбы, и его маленькие глазки еще больше сузились.
– У меня у самого, – продолжал он, – немало причин желать еще и личной мести. Но надо собрать для поимки этих каналий уйму народу, а все местное население, похоже, снюхалось с ними и всячески их поддерживает.
– Да, но норманнская аристократия, но бароны! – воскликнул аббат. – Они–то уж наверняка с ним не «снюхались». И вряд ли они в своих укрепленных замках будут бояться мести этих бродяг.
– Тут вы правы, святой отец, – ответил шериф, – но как только кто–нибудь из баронов задумывает на них облаву, Робин Гуд каким–то таинственным образом немедленно получает предупреждение, и вся его банда исчезает. Их ищут здесь, а они оказываются в Бернисделе, или в Деламере, или еще Бог знает где. Их поймать невозможно.
|
|
|
– Так что же делать, в конце концов? – воскликнул аббат.
– Попробуйте застать его врасплох, – посоветовал шериф. – Я дам вам несколько моих отличных стрелков, и отправляйтесь небольшим отрядом. Да! Вот что! У меня служит бывший дворецкий Робин Гуда в замке Хантингдон. Его зовут Уормен. Надо сказать, злая и завистливая тварь! Но тут можно как раз сыграть на его зависти к прежнему хозяину. Я уверен, он придумает какую–нибудь уловку.
– Да–a, сомнительно… Но все же надо попробовать и это средство, – сказал аббат. – Я отправлюсь с вашими лучниками, хоть это и не очень пристало моему сану. Однако я хочу сам убедиться, что этот негодяй пойман!
Шериф икнул, прикрывая рот ладонью.
– Не хотите ли освежиться, святой отец? – сказал он. – У меня прекрасное белое вино из Кастилии.
Робин Гуд бродил по лесу в поисках оленя. Ноги тонули в мягком мху, ветерок шелестел вершинами дубов и буков, в лесу было тихо, спокойно, уютно.
По своей обычной манере, он шел напевая:
На север летели орлица с орлом.
Вей, ветер, вей до утра.
Рыбак устало правил веслом.
Вей, ветер, вей.
Где бы я ни был, всегда я с тобой.
Вей, ветер, вей до утра.
С тобою мы связаны общей судьбой.
Вей, ветер, вей.
О ком он думал, кому посвящалась эта песня, знал только он один…
Вдруг куст терновника зашевелился. Робин мгновенно вскинул лук и замер в ожидании. Но это был не олень. Из колючих кустов выдирался человек. Видно, заблудившийся паломник, в обтрепанной одежде и увешанный мешками и мешочками для сбора подаяния.
– О, сэр, – воскликнул паломник каким–то деревянным, надтреснутым голосом, странно пряча от Робина глаза. – Вы, наверно, все тут знаете. Скажите, как мне поскорее найти Робин Гуда? Он – храбрый, он – благородный, этот Робин. Так все говорят. Он выручит. Он обязательно поможет.
– Какие у тебя новости? Что это вдруг тебе так понадобился Робин Гуд? Кому и в чем надо помочь? – засыпал его вопросами Робин.
– Ужасные дела, сэр, ужасные! Шериф велел повесить совсем невинного парня, совсем. Сына кузнеца Доналда.
– Да ты что! Я знаю его, это отличный парень. Он недавно своего первенца крестил. За что же это?
|
|
|
– Да он настрелял голубей в Королевском лесу для своей ослабевшей после родов жены, а лесничий поймал его и сволок к шерифу.
Как же дешево стоила жизнь человеческая в те далекие времена, если можно было за голубей человека предать смерти! Как же дешево ценили ее власти, если Робин и на миг не подверг сомнению слова старика. Ах, что за времена! Что за времена!
Впрочем, разве они и после не повторялись?..
– Где он сейчас? – торопливо спросил Робин.
– Да где ему быть! Они его прямо из дома выволокли да повели вешать. И палач уж там, – с грустью отозвался паломник.
– Что ты за бестолочь! – рассердился Робин на паломника. – Где – там?
– Да неподалеку, можно сказать, что и рядом. Знаете, сэр, где стоит домишко за ручьем? Ну, вот там. Там еще растет на холме такой высокий сукастый дуб.
Прямо на суку хотят вешать. Да. Скажите поскорее, сэр, где же мне искать Робин Гуда?
Не отвечая старику, Робин Гуд только махнул рукой и устремился в указанном направлении.
Нищий паломник мерзко и зловеще ухмыльнулся ему вслед. И лицо его вдруг стало очень похоже на лицо бывшего дворецкого Уормена.
А Робин, перепрыгнув ручей и миновав домик вдовы Хэмлок, взбежал, как по ровному, по склону холма и рванулся к дубу, где толпились какие–то люди.
«Но позвольте, – подумалось Робину. – Что это за странный сброд? Ага, виднеется красная форма шерифовых лучников. Но что–то я не вижу Майкла, сына кузнеца Доналда. И палача тоже не видно. Знаю я эту старую образину – ноттингемского палача. А это–то кто жирный такой, уж не сам ли аббат из Йорка? »
Робин поздно сообразил, что это ловушка.
– Гран мерси! – вопил аббат. – Вот он явился! Собственной персоной! Схватить немедленно!
Робин повернулся и кинулся бежать. Ему даже некогда было подумать, что вот и настал такой момент, когда отважному Робин Гуду приходится спасаться бегством. У него просто не было иного выхода: на холме под дубом собралось больше дюжины вооруженных людей.
Робин кинулся в сторону опушки, быстро нырнул под деревья, рванул в глубь леса, но аббат и сопровождавшие его стрелки были на лошадях, и еще с ними были собаки, которые тут же взяли след. Пытаясь сбить с толку своих преследователей, уже настигавших его в лесной чаще, Робин повернул назад, к домику вдовы. Он знал, что собак со следа не собьешь, но все же пытался выиграть хоть несколько минут.
|
|
|
В этот раз опасность действительно была велика. Аббату, ясное дело, захочется его прикончить. А что касается шерифа, то данное им слово тогда, в Шервудском лесу, вряд ли он сдержит. Он – человек злой, лживый и коварный.
Робин бежал так быстро, как и мальчишкой не бегал. Слава Богу, дверь домика оказалась незапертой. Не раздумывая Робин птицей влетел в дом и мгновенно задвинул засов, рискуя при этом насмерть перепугать женщину, мирно сидевшую за прялкой. Но вдова Хэмлок сразу его узнала.
– У тебя беда, Робин? – с тревогой спросила она, тут же отложив работу.
– За мной погоня, – вымолвил он, с трудом переводя дух. – Аббат и шерифовы стражники. Они задумали меня прикончить.
– Нет! – вырвалось у вдовы.
– Быстро дай мне свое платье и переоденься в мое. Спрячься, не теряя ни минуты. Они не сомневаются, что я укрылся в твоем доме. Тебя очень скоро найдут, примут за меня и поволокут с собой. Но ты не бойся! Я тебя выручу, не успеют они добраться до Большой Королевской дороги.
– Чего только я не сделаю для тебя! – сказала вдова. – Не ты ли спас моих сыновей от виселицы? Не ты ли не дал мне умереть с голоду, пока им пришлось скрываться в далеких краях?
Они спешно поменялись одеждой. И вот уже вдова, одетая в зеленое линкольнское сукно, притаилась в холодной кладовке, а Робин, подвязав поверх платья фартук, низко надвинув чепец, уселся за прялку.
И тут же замолотили и заколотили в дверь; вскоре ветхая дверь поддалась под тяжелыми ударами, и преследователи ввалились в дом.
В доме они обнаружили женщину, сидящую за прялкой и мурлыкающую себе под нос старинную песенку про трех сестер – Дженнифер, Джейн и Розмари. Человека в зеленом нигде не было видно.
– Где Робин Гуд? – потребовал ее к ответу аббат.
– Право же, ваше преподобие, я не знаю никакого Робин Гуда!
– Обыщите дом! – приказал аббат. – Тут нет второй двери, и дом окружен. Значит, он здесь! Собаки привели нас сюда. Собаки не ошибаются, они не люди.
– Вот он, милорд! – завопил один из шерифовых стрелков. – Притаился в кладовой, каналья!
– Взять его! – рявкнул аббат.
И стрелки выволокли из дома упирающуюся и лягающуюся изо всех сил переодетую вдову, которая не выпускала из рук лук Робин Гуда.
– Может, и старуху возьмем с собой? – спросил один из шерифовых стрелков. – Похоже, ее можно обвинить в укрывательстве.
|
|
|
– Да дьявол с ней! Прости, Господи, меня грешного! – перекрестился аббат. – Разве нам до нее сейчас? !
– Поймал лосося – не лови уклейку, – заметил второй стражник.
– Однако какой он урод! – заметил третий из них. – И на мужика–то не похож.
– Он изменился неузнаваемо, – отозвался аббат. – Но я уверен, что это дурные его дела отпечатались у него на лице.
Несчастную вдову водрузили на одну из лошадей и крепко привязали к седлу.
Аббат до потери сознания боялся, что люди Робин Гуда могут отбить его пленника. Поэтому, поставив по одному стрелку по бокам лошади, велел немедленно трогаться в путь.
– Марш! Быстро! – вопил он. – На этот раз виселица получит хороший подарок!
Дверь в доме вдовы была сорвана с петель, и Робин Гуд отчетливо слышал каждое слово. Как только звуки затихли, он выскользнул из помещения и поспешил к своим. С разбегу выскочив на поляну, где рос огромный дуб, и думая только о том, как бы поскорее спасти добрую вдову, Робин совершенно забыл, какую он, одетый в женское платье, странную представляет собой фигуру.
При его появлении мирно дремавшие на траве Маленький Джон и Вилли Скарлет вскочили на ноги.
– Ведьма! Ведьма! – завопили они. – Отец Тук, скорее сюда, сотвори крестное знамение и прочти молитву!
Отец Тук при виде этого необычного явления на всякий случай отложил четки и, наоборот, схватил в руки дубинку.
Люди тогда (а может, и во все времена, только они потом хорошо научились это скрывать) твердо верили в колдунов и ведьм и очень их боялись. Они считали, что дьявол наделяет их сверхъестественной силой, очень опасной для добрых христиан.
– О, Пречистая Дева, спаси нас! – взмолился перепуганный Мач.
– Я сейчас застрелю ведьму, пока она не успела нас околдовать, – решил Маленький Джон, прилаживая стрелу.
– Джон! Вилли! Мач! – крикнул им Робин, поспешно сдирая с головы чепец.
– Клянусь святым Дунстаном! Это еще что за чудеса? ! – вскричал Маленький Джон, отправляя стрелу обратно в колчан. – Что это за новое приключение?
Все еще часто и неровно дыша от быстрого бега, Робин произнес только: «Собирайтесь, ребята! » – и, не теряя ни секунды, трижды протрубил в серебряный рог.
Тут же на поляну половодьем хлынули стрелки, одетые в зеленое сукно. Несмотря на серьезность положения, многие взорвались смехом. Уж очень чудно выглядел их доблестный предводитель в длинной юбке и кухонном переднике!
– Теперь слушайте! – на бегу объяснял Робин. – Все направляемся через лес к Светлому перекрестку. Нам надлежит добраться туда первыми. И там его преподобие будет ждать маленький сюрпризик.
Говоря это, он на бегу сбрасывал с себя женские тряпки и натягивал привычную одежду, которую захватил для него Маленький Джон.
Робин Гуд вел отряд – человек семьдесят лесных стрелков. Все были отлично вооружены луками и короткими мечами. Никто не забыл захватить с собой боевое оружие. Все знали: трижды повторенный сигнал серебряного рожка обозначает серьезную опасность.
Стрелки Робин Гуда продвигались тайными, им одним известными тропами, перебирались через овраги, обходили топкие болота. Они шли молча, сосредоточенно, стараясь не вспугнуть по пути ни одного дрозда, ни одной сороки.
Наконец они вышли к тому поросшему стройными буками месту, которое в народе называлось Светлым перекрестком. Как только они появились из чащи, тут же прибыли и трое разведчиков, которые доложили, что аббату с его стражей предстоит пройти еще, по крайней мере, полмили. Пяти минут хватило Робину, чтобы расставить людей. Стрелки затаились. Замерли. Слились с зеленью. Вскоре из–за поворота дороги до их слуха донеслись звуки оживленного разговора и взрывы хохота.
Вот уже показался аббат на своей молочно–белой кобыле. За ним следовали двое стражников. Они ехали по обеим сторонам коня, к седлу которого была прикручена пленница.
– И вы знаете, что я скажу шерифу? – весело говорил аббат. И вдруг он осекся и прошептал: – Спасите нас, святые Квентин и Дунстан и святая заступница Агафья…
Он сделался белым, как круп его лошади. Прямо перед ним, перегородив дорогу, опираясь на крепкие луки, неподвижно стояли человек тридцать, одетых в зеленое линкольнское сукно. А в самом центре этой цепи стоял некто, отчаянно похожий на Робин Гуда. Но ведь Робин Гуд вот он – на буланом коне, привязанный к седлу. Что это, наваждение? Видение? Оборотень?
Аббат оглянулся назад. Теперь уже весь его отряд показался из–за угла. И вот он увидел, как позади его лучников, на дороге, выскальзывая из–за деревьев, люди в зеленом выстраиваются в такую же цепь, как и перед ним.
– Мы окружены, милорд! – воскликнул один из сопровождавших пленницу.
Зеленые стрелки молчали. Но само это молчание, и то, как неподвижно они стояли, сковало аббата смертельным страхом. Глаза его были устремлены на того, кто стоял в центре цепи.
– Кто ты такой, что позволяешь себе преграждать Королевскую дорогу? – спросил он, как ему показалось, строго. Но голос его дрожал.
Тот не отвечал и продолжал стоять не шевелясь, опираясь на свой лук.
– Сдается мне, этого человека зовут Робин Гуд, – заговорила вдруг молчавшая до сих пор вдова Хэмлок.
Аббат вздрогнул. Значит, он не ошибся, хоть и не видел Роберта Фитцутса вот уже много лет.
– А ты тогда кто? – завопил он не своим голосом.
– А я, между прочим, женщина, бедная вдова. Где только были твои глаза, толстый боров, хотела б я знать!
Положение аббата было просто безвыходным.
– Вперед! – в отчаянии крикнул он. – Стреляйте в них! Хватайте Робин Гуда!
Но вся его свита стояла, скованная ужасом, не шевелясь.
– Эй, вы! – обратился к ним Робин. – Бросайте оружие и катитесь отсюда. Иначе можете все считать себя покойниками! И вы, каноник, и вы, юные монахи, брысь отсюда, да поторапливайтесь!
Копья, мечи, луки, щиты, стрелы полетели на землю. И все аббатово сопровождение в мгновение ока скрылось из виду. Жизнь им была дороже. А что касается аббата, то ему не позавидовал бы и повешенный. Маленький Джон крепко ухватил белую лошадь за уздечку и вдруг резким движением развернул животное. Аббат, как куль, свалился на землю.
Тем временем Мач и Вилли Скарлет распутали веревки и ремни, и освобожденная вдова Хэмлок подскочила к аббату.
Ну и оплеуху же он получил!
– Я тебе покажу, как связывать честную вдову по рукам и ногам, я тебя научу, как обращаться с женщинами!
И она закатила ему еще пару затрещин.
– А теперь, – сказал Робин с самым изящным поклоном, на какой был способен, – я приглашаю вас, госпожа Хэмлок, и вас, ваше преподобие, разделить с нами нашу скромную трапезу.
Трясущемуся аббату даже не завязали глаза. Они двинулись в обратный путь тайными тропами и меньше чем через час добрались до укромной поляны, где на огромном костре жарился олень.
Увидев, кого привели к ужину, отец Тук чуть было не уронил кусок мяса в огонь.
– Клянусь святым распятием, у меня было какоето скверное предчувствие сегодня, – пробормотал он. – И сойка все орала не своим голосом, и почему–то листья на орешнике все сворачивались в трубочку. А я, дурак, не прислушался. Правда, этот жирный кабан выглядит сегодня, скорее, как щипаная ворона под дождем!
Стол был накрыт на славу, и доброго темного эля было предостаточно, но аббат сидел мрачный, и кусок не лез ему в глотку.
Когда с едой было покончено, отец Тук сказал с ехидцей:
– Ну а теперь было бы не худо, чтобы его преподобие сплясал бы нам какой–нибудь веселый танец! Джигу, может быть, а?
Все зашумели:
– Да, да, пусть спляшет!
– Пощадите! – взмолился аббат, заламывая руки и чуть не плача.
– Хорошо, успокойся, – сказал Робин. – Не хочешь плясать, не пляши. Но мессу ты нам отслужишь. Я уже давно не слышал мессы, и может быть, даже Пречистая Дева сердится на меня за это.
Делать было нечего. Слабеньким срывающимся голосом начал аббат службу, и все стрелки в зеленом опустились на колени, обнажили головы и стали горячо и искренне молиться.
Когда служба окончилась, было уже темно. Сквозь вершины деревьев просвечивали звезды. Где–то вдалеке крикнула ночная птица.
– А теперь выведите его на дорогу, да помогите ему взобраться на лошадь, и пусть катится отсюда, – сказал Робин Гуд.
– Ты всегда придумаешь какую–нибудь работу на ночь глядя, – зевая, сказал Кеннет Беспалый.
– Да что ты, Робин! Отпустить его?! – возмутился Маленький Джон. – У меня каждая стрела в колчане подпрыгивает от нетерпения.
– Не надо, Маленький Джон. Имей уважение к сану и возрасту.
– Ну хоть свежую дубинку можно ошкурить о его бока? – не унимался Маленький Джон.
А отец Тук ничего не сказал, потому что шептался о чем–то с белой аббатовской кобылой.
Не было в веселом сердце Робина ни злобы, ни мести. Он избежал гибели и вдоволь натешился над своим врагом. Ему этого было достаточно.
Маленькому Джону и Вилли Скарлету в конце концов пришлось помочь измученному аббату сесть на лошадь и вывести его на дорогу, ведущую из Ноттингема в Йорк.
|
|
|
