Объединенные Арабские Эмираты

Объединенные Арабские Эмираты – небольшое федеративное государство на побережье Персидского залива, существующее с 1971 года – момента, когда Великобритания передала этой территории права на самоопределение. Государство образовалось в виде союза семи эмиратов из девяти, относившихся когда-то к так называемым государствам Берега затишья, – Бахрейн и Оман, ведшие свою родословную от тех же пиратских государств XVIII века, отказались входить в состав федерации.

На территории ОАЭ, где в 1950 году проживало всего 86 тыс. человек, сегодня проживают 9, 3 млн, и население растет со скоростью 2, 7 % в год [305] – впечатляющий темп для государства с ВВП на душу населения, превышающим 40 тыс. долларов США (24-е место в мире и третье среди стран, в ВВП которых более 10 % занимает добыча нефти)[306]. Причиной такого высокого положения страны в экономической табели о рангах являются огромные запасы углеводородов – 97, 8 млрд баррелей нефти (6, 6 % мировых запасов) и 6 млн м3 (седьмые в мире по величине) природного газа [307]. 94 % этого богатства находится на территории одного эмирата – Абу-Даби, 4 % – в Дубае[308]. Запасы нефти и газа позволяют ОАЭ удерживать 31-е место по ВВП в мире – на уровне чуть более 400 млрд долларов (0, 5 % мирового – при населении всего 0, 07 % от мирового)[309].

ОАЭ являются, пожалуй, самой нетипичной страной, переживающей эффект «ресурсного проклятия». Начать стоит с того, что сама страна родилась уже в момент бурного роста цен на нефть и фактически не переживала периода до нефтяного бума. В 1971 году, когда ОАЭ образовались, их население составляло немногим более 500 тыс. человек, нефтяные промыслы существовали всего около десяти лет, сельское хозяйство составляло менее 1 % ВВП, а основными производимыми товарами (кроме новой для этой территории нефти) были кустарные предметы народного промысла [310]. Эта ситуация обусловила формирование экономической стратегии с чистого листа, без необходимости адаптироваться к наследию времен до ресурсной зависимости, зато с возможностью взять со стороны лучшие практики – настолько, насколько они существовали в мире к 70-м годам прошлого века.

Второй важной особенностью страны (впрочем, общей для большинства стран так называемого Совета Залива) являлась прочная наследственная власть эмиров в каждом эмирате, власть по своей сути более близкая к родоплеменной форме, чем к позднефеодальной, наблюдаемой в авторитарных ресурсных государствах других регионов. Эта форма власти, основанная на местных традициях и поддерживающая местные традиции, определила лицо дальнейшего развития страны в периоды высоких нефтяных цен. Объединение семи эмиратов вокруг Абу-Даби, которое было насущно необходимо остальным эмиратам (в них запасы нефти были либо крайне скромны, либо равны нулю), также сыграло свою роль: фактически Абу-Даби явился естественным центром-спонсором и взамен получил достаточно большие властные полномочия для проведения централизованной политики.

Федеральная структура, оставившая за эмиратами права на собственное законодательство, силовые структуры, стандарты производства и распоряжение большей частью зарабатываемых средств, исключила возможность формирования общих для страны страт, способных испытать систему управления и самих лидеров страны на прочность. За 45 лет существования страны только однажды, в 1987 году, на самом дне стагнации нефтяных цен, в эмирате Шарджа возникло слабое подобие попытки переворота. Остальные эмираты, начиная с Абу-Даби, остались безучастны к заговорщикам, а сам переворот удалось остановить без жертв и даже без адекватного наказания зачинщиков.

И эта же федеральная структура, в рамках которой каждый эмират, кроме самого Абу-Даби, чувствовал себя неуютно в положении просителя средств из казны семьи эмиров Абу-Даби Нахаян, спровоцировала стремление эмиратов не просто к использованию текущего буквально из-под копыт верблюдов на территории Абу-Даби богатства, но и к развитию собственной экономики, по возможности независимой от цен на нефть. Лидером в этом движении был Дубай – эмират со вторыми по величине запасами нефти и газа, возглавляемый уважаемой не менее, чем Нахаян, семьей Мактум, способный по большому счету и самостоятельно финансировать свой экономический рост, и потому более всего стремящийся к конкуренции со «старшим братом». Было бы странно предполагать, что семья Нахаян останется в стороне от таких тенденций. Абу-Даби с некоторым опозданием бросился в погоню за Дубаем в процессе превращения некогда пустынных песков в современные мегаполисы-государства.

Эмираты географически и исторически оказались изолированными от культурных и религиозных центров региона – в отличие от Саудовской Аравии, они не могли рассчитывать на потоки паломников и доходы от культовых мероприятий; к тому же потомки пиратов-кочевников не были склонны к религиозным сантиментам и не теряли здорового прагматизма, будучи правоверными мусульманами (80 % местного населения – сунниты, на территории ОАЭ соблюдаются основные законы шариата – от запрета игорных заведений до десятилетнего тюремного заключения за попытку обращения мусульманина в другую веру). Маленький размер территории и населения страны, непредсказуемое окружение, нахождение фактически между двумя враждующими полюсами исламского мира – шиитским Ираном (который немедленно после ухода британских войск оккупировал острова в Ормузском проливе, принадлежавшие эмиратам) и суннитской Саудовской Аравией – изначально дали толчок к формированию Эмиратами максимально открытой и связанной с неисламским миром экономической политики. Эта политика была направлена на создание арабской вязи международных интересов на своей территории – интересов, которые крупные развитые страны стали бы защищать «в случае чего». Сложно сказать, было ли такое решение следствием личного выбора шейхов Заеда Нахаяна и Рашида аль-Мактума или вынужденной позицией, в то время как более традиционный выбор в пользу альянса с региональными силами (попытки создать прочные союзы делались и с Египтом, и с Сирией) не принес желаемых результатов.

Этот курс на открытость и развитый мир, не вполне внятный до поры, неожиданным образом получил свое развитие в конце 1980-х – начале 1990-х годов, когда Эмираты оказались прифронтовым государством после оккупации Ираком Кувейта. Резкое сокращение только-только начавшего развиваться туризма, отъезд большого количества европейцев в связи с угрозой войны, вывод из банков Эмиратов до 40 % вкладов вогнали только что начавшую опять расти (после стагнации во время Ирано-иракской войны) экономику в рецессию – власти даже вынуждены были пригрозить преследованием торговцам продовольствием, сильно поднявшим цены на продукты. Вопрос стоял о выживании во всех смыслах (нефть по 35 долл. /барр. не давала достаточно средств для формирования оборонного бюджета, соответствовавшего угрозе), и Эмираты резко уточнили свою позицию и политику, однозначно и бесповоротно встав «на сторону Запада». Власти, которые до того позволяли себе занимать категорическую позицию по Израилю (в том числе в жесткой форме требовали от СССР запретить эмиграцию евреев в Израиль), вдруг объявили тогдашнего лидера палестинской автономии Ясира Арафата персоной нон грата, депортировали более 500 и арестовали более 400 палестинских активистов. Шейх Заед тогда публично иронизировал, высмеивая попытку Арафата сравнить палестинский вопрос с оккупацией Кувейта. Эмираты, бывшие до того последовательным оппонентом США, кардинально сменили риторику в отношении Штатов, вошли в антииракскую коалицию, в том числе выделив на нее средства, и заняли позицию надежного партнера Запада, дав многочисленные гарантии не только сотрудничества в политической сфере, но и соблюдения экономических интересов развитых стран и корпораций, приверженности британской системе права, курсу на вступление в международные торговые организации, снятие таможенных барьеров и совершенствование инвестиционного законодательства. Активная роль ОАЭ в привлечении в коалицию новых партнеров (в том числе Индии, Пакистана, Бангладеш), деятельная помощь в эвакуации беженцев, обеспечение функционирования торговых и пассажирских путей в момент, когда основные перевозчики устранились («Эмирейтс» была единственной авиакомпанией, продолжавшей рейсы в регионе даже в последние дни войны), двукратное превышение квоты ОПЕК на добычу нефти для поддержки рынка создали для страны имидж, позволивший ей впоследствии занять позицию привилегированного партнера, главного торгового посредника и финансового центра не только региона Залива, но и всей территории от Индокитая и Австралии до Великобритании.

Окончательно приняв решение развивать экономики своих маленьких эмиратов и бесповоротно встав на сторону стран «первого мира» в политике, эмиры столкнулись с банальной катастрофической нехваткой своего населения и его неготовностью к включению в быстрый процесс модернизации страны на фоне большого притока денег от экспорта углеводородов и в силу традиционного уклада жизни – своего рода «эффектом Науру». Но в отличие от властей Науру, власти ОАЭ сразу же поставили вопрос об импорте квалифицированной рабочей силы и сняли все барьеры на пути притока рабочей силы неквалифицированной (при этом создав уникальную систему защиты от размывания и вытеснения коренных жителей).

Эта система работала уже к концу 1980-х годов, в конце 1990-х годов почти 92 % трудовых ресурсов страны состояло из иностранцев, и в результате на сегодня только 15 % населения страны являются ее гражданами [311] – зато страна получила фундаментальные преимущества как промышленный и сервисный центр, имеющий низкую себестоимость работ с низкой добавленной стоимостью, и высокую эффективность и качество производства и сервисов с высокой добавленной стоимостью. Действительно, в ОАЭ доля стоимости труда в ВВП составляет всего 27 % (в Мексике – 35 %, в США – 55 %) и является одной из самых низких в мире, но при этом качество продукции и уровень ее технологической сложности не подвергаются сомнению [312], [313].

Стратегическое видение экономики страны как высокодиверсифицированной было официально и реально присуще руководству Эмиратов практически с самого начала существования страны. Стратегия достижения этой цели также не менялась. Вкратце ее можно описать пятью тезисами.