 |
Застольные разговоры Адольфа Гитлера за период с 21 марта по 31 июля 1942 года 7 страница
|
|
|
|
Далее его уверяют, что на небеса попадет лишь тот, у кого меньше всего грехов на совести. Хотя количество грехов с возрастом увеличивается, никто из духовных лиц не только не выражает готовности уже в молодые годы уйти из жизни, но, напротив, даже шестидесятилетние кардиналы стремятся как можно дольше продлить свое пребывание на этой земле.
Остается лишь констатировать, что все это католическое вероучение есть не что иное, как невероятная смесь ханжества и гешефта в сочетании с использованием приверженности человека своим застарелым привычкам. Не может образованный священнослужитель поверить той чуши, которую в наши дни несет церковь. И наилучшее доказательство – тот факт, что католическая церковь ныне вовсе не собирается обманывать народ путем продажи индульгенций и тому подобными вещами или же просто пытается умолчать о них.
Многие разумные люди в наши дни держатся за церковь только потому, что считают: человеку требуется опора в жизни и – пока нет ничего другого – церковь, несмотря на ее недостатки, все же лучше, чем ничего. Люди, которые руководствуются этими соображениями, к сожалению, забывают, что церковь отнюдь не воспитанием, а насилием заставила народы следовать моральным принципам. Если бы церковь, следуя законам любви, проповедовала одну лишь любовь, она бы, конечно, многого не добилась. И поэтому она в соответствии с давней церковной методой – левая рука не должна ведать, что творит правая, – насаждала свою мораль с особой жестокостью – помимо всего прочего приговорив к сожжению на костре тысячи достойнейших людей. Мы ныне действуем гораздо более гуманно, чем церковь.
Заповедь «Не убий» мы претворяем в жизнь, просто казня убийц, в то время как церковь, когда обладала исполнительной властью, мучила их до смерти, подвергая зверским пыткам, четвертовала их и т. д.
|
|
|
Сохранить нравственные устои народа – вот задача, которую государственный деятель может решить не хуже любой из церквей. Он должен лишь свойственные самому здоровому слою нравственные представления сделать законами и не колеблясь употребить всю свою власть для их исполнения.
10. 04. 1942, пятница, полдень
«Волчье логово»
За обедом шеф объяснил разницу между подходами к пропаганде внутри страны и пропаганде на заграницу.
В радиопередачах на Англию должно быть много музыки, соответствующей английскому вкусу, чтобы во все большей степени приучить англичан искать на радиоволнах наши передачи в тех случаях, когда музыкальные программы их собственных радиостанций не удовлетворяют их желания. В информационном разделе должны приводиться одни лишь факты и следует воздерживаться от каких‑ либо оценок.
Например, о заинтересованности английской финансовой олигархии в разработке определенных видов вооружений, о самой войне и методах ее ведения нужно сообщать так, чтобы английские радиослушатели сами смогли сделать надлежащие выводы.
Голые факты, подаваемые по принципу «капля камень точит», безусловно, окажут свое воздействие.
Своему же народу в сводках новостей нужно, разумеется, сообщать не одни лишь факты, но и с целью проведения разъяснительной работы давать им однозначную оценку. Ибо пропаганда может вдохновить народ на подвиги и великие свершения, лишь давая личностям и событиям четкие и недвусмысленные характеристики. Поэтому рекомендуется в наших информационных программах постоянно говорить о «пьянице Черчилле» и «преступнике Рузвельте».
Сегодня я сидел с шефом только за обеденным столом. Просмотрев телеграммы, он сделал вывод, что миссия Криппса в Индии и в самом деле – как он и ожидал и как того все время желали враги Криппса в Англии – провалилась, ибо «Индийский конгресс» отверг его предложения. Интересна в этой связи речь, которую Криппс затем произнес и в которой он показал себя великим мастером искусства «говорить и ничего не сказать», искусства, незамедлительно овладеть которым надо бы порекомендовать каждому политику.
|
|
|
Если Англия со временем потеряет Индию, английский плутократии придется потуже затянуть пояса.
Не следует, однако, превратно истолковывать эти его слова в том смысле, что он принципиально против богатых людей. Если ограничить их политическое влияние разумными пределами, то он вовсе не против их существования. Поскольку богач все равно не съест в десять раз больше бедняка, 100 000 богачей на 70 миллионов человек не настолько ухудшат в трудные времена положение с продовольствием, как если бы все бедняки внезапно стали зажиточными бюргерами и начали потреблять втрое больше своей прежней нормы питания. Богач сам по себе не есть антиобщественный элемент.
Выслушав посланника Хевеля, вкратце рассказавшего о том, как он оставил стоять на куполе собора Святого Петра в Риме хорошенькую американку, в течение 14 дней путешествовавшую по Европе, так как она лишь оттуда заметила, что в Риме улицы гораздо более узкие и грязные, чем в Вашингтоне, шеф заявил: тем самым он отнюдь не способствовал поднятию престижа немцев за рубежом. Немцу, очевидно, еще предстоит научиться вежливо обращаться с иностранками. И не следует ожидать, что красивая женщина – за немногими исключениями – проявит интерес к умному разговору, она страстно желает лишь одного: чтобы все симпатичные мужчины ею восхищались.
10. 04. 1942, пятница, вечер
«Волчье логово»
Вечером шеф – как мне сообщили – очень много говорил о малых германских государствах. Учреждение земельных парламентов в гораздо большей степени способствовало мелкодержавным интересам, чем наличие на местах князей и королей. Ибо теперь с существованием малых государств были напрямую связаны личные интересы не одного человека, но «многих» (суточные оклады парламентариев). И, упразднив земельные парламенты, он положил начало – невиданному еще в истории Германского рейха – периоду германского единства, который длится уже 9 лет.
|
|
|
11. 04. 1942, суббота, вечер
«Волчье логово»
За ужином шеф подчеркнул, что «Миф» Розенберга[238] не следует рассматривать как произведение, выражающее официальную точку зрения партии. Он, шеф, в свое время категорически отказался считать эту книгу как бы вышедшей из‑ под пера папы партийной идеологии, поскольку ее название уже само по себе неправильно. Ибо нельзя сказать, что «Миф XX века», то есть нечто мистическое, противостоит духовным течениям XIX столетия, но национал‑ социалист должен заявить, что вера и знания XX века противостоят мифам XIX века.
Характерно, что старые члены партии не принадлежат к основной массе читателей этой книги Розенберга. В первое время после ее выхода было даже весьма нелегко вообще распродать первый тираж. И только когда это произведение было упомянуто в пасторском послании, удалось сбыть первые 10 000 экземпляров. А благодаря тому, что мюнхенский кардинал Фаульхабер[239] оказался настолько глуп и не только привел на конференции епископов цитату из «Мифа», но и обрушился на нее с нападками, стало возможным выпустить второй тираж. Когда же книгу внесли в индекс запрещенной литературы, поскольку партии приписали еретические воззрения, спрос на нее еще более увеличился. А когда католическая церковь издала все свои памфлеты, направленные против идей Розенберга, вкупе с его возражениями, то тираж вырос до 170 или даже до 200 тысяч экземпляров.
Его, шефа, только радует, что, собственно, одни лишь наши противники разбираются в содержании этой книги. Подобно многим гауляйтерам, он также прочел лишь несколько страниц, так как, на его взгляд, понять ее довольно трудно.
За ужином шеф заявил, что показателем высокого уровня культуры является отнюдь не личная свобода, но ограничение личной свободы организацией, охватывающей как можно больше индивидуумов, принадлежащих к одной расе.
|
|
|
Если не ограничивать свободу личности, то люди начинают вести себя как обезьяны. Никто не желает допустить, чтобы другой имел больше, чем он. И чем теснее они живут, тем больше вражды между ними. И чем больше государство ослабляет узду и предоставляет больше пространства для свободы, тем сильнее народ толкают на путь культурного регресса.
А вечная болтовня о сообществе может вызвать у него лишь смех, поскольку великие болтуны полагают, что могут своей болтовней сплотить народ. Когда на его родине крестьянские парни и батраки с близлежащих подворий встречались за кружкой пива, то возникшее у них было чувство общности по мере увеличения потребления алкоголя приводило в конце концов к драке и поножовщине. И лишь появление жандарма сплачивало всю эту компанию в единое сообщество.
Сообщество можно создать и сохранить только силой.
И не нужно поэтому осуждать Карла Великого за то, что он путем насилия создал единое государство, столь необходимое, по его мнению, немецкому народу.
И если Сталин в минувшие годы применял по отношению к русскому народу те же методы, которые в свое время Карл Великий применял в отношении немецкого народа, то, учитывая тогдашний культурный уровень русских, не стоит его за это проклинать. Сталин тоже сделал для себя вывод, что русским для их сплочения нужна строгая дисциплина и сильное государство, если хочешь обеспечить прочный политический фундамент борьбе за выживание, которую ведут все объединенные в СССР народы, и помочь отдельному человеку добиться того, чего ему не дано добиться собственными силами, например получить медицинскую помощь.
И поэтому, властвуя над покоренными нами на восточных землях рейха народами, нужно руководствоваться одним основным принципом, а именно: предоставить простор тем, кто желает пользоваться индивидуальными свободами, избегать любых форм государственного контроля и тем самым сделать все, чтобы эти народы находились на как можно более низком уровне культурного развития.
Нужно всегда исходить из того, что в первую очередь задача этих народов – обслуживать нашу экономику. И поэтому мы должны стремиться, руководствуясь экономическими интересами, всеми средствами извлечь из оккупированных русских территорий все, что можно. А стимулировать в достаточной степени поставки сельскохозяйственной продукции и направление рабочей силы в шахты и на военные заводы можно продажей им со складов промышленных изделий и тому подобных вещей.
Если же помимо этого еще и заботиться о благе каждого отдельного человека, то не обойтись без государственной организации по образцу нашего государственного аппарата, а значит, навлечь на себя ненависть. Ибо, чем примитивнее люди, тем больше воспринимают они любое ограничение своей свободы как насилие над собой. К тому же наличие собственной государственной администрации дает им возможность в широких масштабах объединиться и при случае использовать эти структуры против нас. И самое большее, что мы можем разрешить им у себя создать из административных органов, – это общинное управление, и лишь в том случае, если это будет необходимо для сохранения рабочей силы, то есть для удовлетворения ежедневных потребностей отдельного человека.
|
|
|
Сообщества деревень нужно организовать так, чтобы между соседними сообществами не образовалось нечто вроде союза. В любом случае следует избегать создания единых церквей на более или менее обширных русских землях. В наших же интересах, чтобы в каждой деревне была своя собственная секта со своими представлениями о боге. Даже если таким образом жители отдельных деревень станут, подобно неграм или индейцам, приверженцами магических культур, мы это можем только приветствовать, поскольку тем самым разъединяющие тенденции в русском пространстве еще более усилятся.
Так как он до этого сказал, что нужно стараться обойтись без широко разветвленного административного аппарата, а в обязанности наших комиссаров там должны входить исключительно контроль над экономикой и управление ею, то, естественно, отвергается и любая другая форма организации покоренных народов.
Ни один учитель не должен приходить к ним и тащить в школу их детей. Если русские, украинцы, киргизы и пр. научатся читать и писать, нам это только повредит. Ибо таким образом более способные туземцы смогут приобщиться к некоторым историческим знаниям, а значит, и усвоят политические идеи, которые в любом случае хоть как‑ то будут направлены против нас.
Гораздо лучше установить в каждой деревне репродуктор и таким образом сообщать людям новости и развлекать их, чем предоставлять им возможность самостоятельно усваивать политические, научные и другие знания. Только чтобы никому в голову не взбрело рассказывать по радио покоренным народам об их истории; музыка, музыка, ничего, кроме музыки. Ведь веселая музыка пробуждает в людях трудовой энтузиазм. И если люди могут позволить себе танцевать до упаду, то, это, насколько нам известно, широко приветствовалось во времена Системы.
Единственное, что должно быть хорошо организовано на оккупированных русских территориях, – это транспорт. Ибо бесперебойная работа транспорта в стране есть одно из основных предварительных условий для установления над ней контроля и использования ее экономических ресурсов. И покоренные народы также обязаны знать, как работает транспортная система. Но это – единственное, чему мы их должны обучить. Что же касается гигиены покоренного населения, то мы вовсе не заинтересованы в распространении среди них наших знаний и создании тем самым у них совершенно нежелательной базы для колоссального прироста населения. Он поэтому запрещает проводить на этих территориях какие бы то ни было гигиенические акции. Принуждать делать прививки там можно только немцев. Немецких врачей следует использовать исключительно для оказания медицинской помощи немцам в немецких поселениях. Было бы также чудовищной глупостью осчастливить покоренные народы, ознакомив их с нашими достижениями в области стоматологии. Но нужно действовать осторожно, чтобы эта наша тенденция не бросилась в глаза. И если кто‑ либо из страдающих зубной болью непременно захочет лечиться у врача, хорошо, один раз можно сделать исключение.
Но самое глупое, что можно сделать на оккупированных территориях, – это выдать покоренным народам оружие. История учит нас, что народу‑ господину всегда была суждена гибель после того, как он разрешал покоренным им народам носить оружие.
Можно даже сказать, что выдача оружия покоренным народам – это conditio sine quo non гибели народа‑ господина. Поэтому необходимо, чтобы спокойствие и порядок на всем оккупированном русском пространстве обеспечивали только наши собственные войска. Оккупированные восточные территории должны быть покрыты сетью военных баз. Все немцы, проживающие на этом пространстве, должны поддерживать личные контакты с ними, то есть быть с ними лично связанными. В остальном же они должны являть образцы строжайшей дисциплины и четкой организации, чтобы проводимая с учетом дальних перспектив политика заселения покоренных нами земель привела к появлению там постоянно усиливающегося германского ядра.
12. 04. 1942, воскресенье, полдень
«Волчье логово»
За обедом шеф рассказал о строительстве Олимпийского стадиона.
Когда стало известно, что Олимпийские игры будут проводиться в Германии, министерство внутренних дел представило два проекта расширения и реконструкции Берлинского стадиона, смета на которые составила соответственно 1, 1 и 1, 4 миллиона рейхсмарок. Никому из консультантов и в голову не пришло, что Олимпийские игры дают нам уникальную возможность получить валюту и повысить наш престиж в глазах иностранцев. До сих пор он улыбается, вспоминая недоуменные лица чиновников, просто потерявших дар речи, когда он объявил им, что определяет первоначальную стоимость проекта нового Олимпийского стадиона в 28 миллионов.
В итоге строительство стадиона обошлось в 77 миллионов, но он принес нам полмиллиарда валюты.
Именно на этом примере видно, что нам, немцам, нужно научиться не ограничиваться полумерами и всегда стремиться достичь как можно большего успеха и решать всю проблему целиком. Валлейштейн был прав, когда отверг предложение выставить армию в 5000 человек, заметив, что может сформировать армию численностью не менее 50 000 солдат. Это чистейшей воды безумие – тратить хоть один пфенниг на армию, которая недостаточно сильна для того, чтобы при необходимости сражаться и победить.
Именно для ведения войны решающим является то, что вооружение мирного времени уже тогда должно быть готово выдержать военные испытания и обеспечить желанные победы на полях сражений. И здесь его совершенно не понял такой человек, как Шахт[240], который из‑ за этого очень сильно мешал ему, шефу, в работах по перевооружению армии. Шахт то и дело приходил к нему и утверждал, что из германской экономики можно выжимать на вооружение ежегодно максимум 1, 5 миллиарда, иначе она потерпит крах.
Ныне после того как из экономики извлекли в сотни раз большие суммы, она по‑ прежнему работает на всех парах.
Именно во время этой войны никогда не следует забывать, что в случае поражения все так или иначе пойдет псу под хвост. И поэтому мы обязаны, невзирая ни на что, приложить все усилия для претворения в жизнь лозунга «Война до победного конца! ». Ибо если мы одержим победу, то не имеет никакого значения, сколько миллиардов мы истратили на нужды вермахта. Нам их с лихвой возместят залежи руды на захваченном русском пространстве, которые в прошлом году оказались в наших руках.
За обедом шеф также завел разговор о школьном воспитании. Учителями, к сожалению, становятся лишь вполне определенные люди, которые бы просто не выстояли в жизненной борьбе, если бы избрали свободную профессию. Люди, чувствующие в себе склонность чего‑ то добиться или что‑ то создать собственными силами, не идут в учителя, тем более в учителя народных школ.
Об учителях, с которыми его в юности свела судьба, у него сохранились в основном довольно безрадостные воспоминания. Уже своим неопрятным внешним обликом они производили неприятное впечатление, в глаза бросались грязные воротнички, неухоженные бороды и тому подобные вещи.
В период междуцарствия[241] социал‑ демократия взялась за эту группу людей и, пропустив их через всевозможные социальные курсы, воспитала в них привычку кичиться своей образованностью, на что они, впрочем, не имели ни малейшего права.
Когда читаешь произведения учителей народных школ, слышишь об их политических взглядах или рассматриваешь их жалобы, то неизменно приходишь к выводу, что все они представляют собой наиболее глупых и неспособных к самостоятельному мышлению пролетариев умственного труда, прямо‑ таки созданных для того, чтобы служить оплотом, слава богу, уже ликвидированной системы. И если эти люди считают, что государство им мало платит, то можно в ответ лишь сказать, что любой фельдфебель в нашем вермахте проводит большую воспитательную работу, чем они. Не велико искусство учить мальчиков и девочек азбуке.
Поражает, как эти учителя народных школ вообще были в состоянии каждый год повторять своим ученикам одно и то же. Для этого подходят одни лишь женщины благодаря своим физическим данным и психологическому складу. Женщине отнюдь не в тягость рожать одного ребенка за другим и воспитывать их. И, избрав профессию машинистки‑ стенографистки, она быстро привыкает к чисто механической работе, когда постоянно приходится выслушивать одно и то же. И поэтому женщина лучше всего годится для того, чтобы обучить первоклассников правилам чтения и письма. Следует позаботиться о том, чтобы из 2 миллионов женщин в Германии, которые по тем или иным причинам не смогли выйти замуж, как можно больше освоили профессию учительницы, ибо тем самым они удовлетворят свой материнский инстинкт.
Несколько лет тому назад учителя народных школ вдруг обратились к нему с просьбой помимо школьного воспитания доверить им также общее воспитание подрастающего поколения. И, видя, каких успехов добился сегодня «Гитлерюгенд», можно лишь радоваться, что он тогда решительнейшим образом отверг их просьбу. Поскольку учителям вообще лишь в крайне редких случаях удается завоевать абсолютный авторитет в глазах подростков и заставить их себя слушаться, он, считает, что правильнее всего было бы готовить кадры учителей старших классов народных школ из числа капитулянтов[242]. Так как наши капитулянты перед тем, как быть зачисленными в ряды вермахта, прошли школу «Гитлерюгенда» и трудовой повинности и имеют четкое представление о характере воспитательной работы Движения, они с самого начала с совершенно правильных позиций подходят к решению задач школьного воспитания. Нужно лишь, когда подойдет предпоследний год их двенадцатилетней службы в армии, направить их на два года на педагогические семинары, чтобы дать им солидный багаж школьных знаний, столь необходимый в их будущей профессии учителя. Если с капитулянтами поступить таким образом и если удастся пробудить в них интерес к такого рода деятельности, то не только наши народные школы получат воспитателей, которые принесут с собой накопленный за 12 лет воинской службы богатый опыт воспитания людей, но и ученики увидят перед собой настоящих мужчин, а не нерях и грязнуль.
Учителя народных школ когда‑ то попытались сделать себе рекламу, используя крылатую фразу о том, что «войну 1866 года выиграл прусский учитель». Это чистейшей воды ерунда. Победа Пруссии объясняется превосходством игольчатых ружей и другими вещами, на которые учителя народных школ уж никак не могли повлиять. Верно лишь то, что по сравнению с заграницей школьное образование в Германии на протяжении всего прошлого столетия находилось на необычайно высоком уровне. И большую логическую ошибку совершают те, кто, стремясь опровергнуть этот факт, приводят в качестве примера английские колледжи. Ибо результаты преподавания в них обусловлены тем, что учиться в колледжах имели право лишь представители правящего слоя английского народа. Напротив, немецкие школы уделяли внимание всем слоям населения, и среднюю успеваемость их учеников ни в коем случае нельзя сравнивать со средней успеваемостью в английских колледжах. И все же нужно добиться того, чтобы благодаря реформированию всей системы школьного образования учащиеся немецких школ показали гораздо лучшие результаты в учебе и поведении, чем ученики английских колледжей. С этой целью он и велел создать национал‑ политические воспитательные учреждения, именуемые теперь «имперскими школами».
И, создавая «имперские школы», он приказал им руководствоваться следующим принципом: отбирать среди всех слоев германского народа элиту мальчиков и девочек и воспитывать их в надлежащем духе. Воспитание должно ставить перед собой цель сделать их тела крепкими, характеры твердыми, а умы гибкими. Эту цель он надеется достигнуть с помощью направленных им в «имперские школы» учительских кадров. Ибо эти учителя вместе с учениками проходят труднейшие этапы обучения, вместе с ними прыгают с парашютом и водят автомобили и мотоциклы.
И то, что с помощью «имперских школ» можно добиться совершенно выдающихся результатов в деле воспитания немецкой молодежи, стало ему ясно после Олимпийских игр в Берлине. В то время как обучавшиеся в колледжах англичане завоевали лишь 8 золотых медалей, молодые немецкие спортсмены добыли 33 медали. Как же еще дать немецкой молодежи спортивную закалку, если не предоставить ей возможность пройти курс общего обучения в «имперских школах», в которых спорт всячески приветствуется.
12. 04. 1942, воскресенье, вечер
«Волчье логово»
Просматривая список нового состава совета министров Болгарии, фюрер заметил, что многие видные болгарские деятели получили в Германии степень доктора или диплом инженера. Он поэтому считает, что было бы целесообразно облегчить иностранцам получение этих степеней и дипломов. Любой иностранец, обучавшийся в немецких университетах и уезжающий домой с полученными в Германии степенью доктора или дипломом инженера, никогда больше в своей жизни не будет пытаться навредить нам.
Со временем целому ряду университетских городов, таких, как Эрланген, Гисен, возможно, Вюрцбург, будет трудно выжить. И привлечение в них иностранных студентов не повредит. Но прежде всего нужно позаботиться о надлежащей опеке над иностранными студентами в Гейдельберге, поскольку Гейдельбергский университет пользуется особенно хорошей репутацией в англосаксонском мире.
За ужином шеф заметил, что, извещая о чем‑ либо союзников, нужно быть крайне осторожным. К сожалению, и в отношении итальянцев он убедился в том, что они недостаточно соблюдают секретность, если только его сообщения не затрагивают непосредственно их интересов. Итальянцы тоже в таких случаях не колеблясь делают в прессе намеки о планах на будущее. Он поэтому рассказывает союзникам лишь то, что им необходимо знать, и лишь в тех случаях, когда это действительно необходимо. В остальном же он заставляет их блуждать в потемках, и, если они пытаются расспросами побудить его занять какую‑ то определенную позицию, он всегда дает им уклончивые ответы.
Здесь многому можно научиться у англичан, а именно тому, как не надо поступать. Ибо нигде в мире печать не выбалтывает столько своими намеками на сведения из «хорошо информированных кругов», как в Англии. Да, в Англии болтливость прессы заходит настолько далеко, что, к примеру, правительство, считаясь с ее влиянием на общественное мнение, даже дало себя уговорить на проведение высадки в Норвегии, хотя это никак не согласовывалось с общей стратегией Англии в войне[243]. Русские в этом отношении ведут себя гораздо более умело. Не говоря уже о том, что в их печати ни слова не сообщается об их военных планах, они также тщательнейшим образом скрыли все, что хоть как‑ то связано с их военной мощью. Вся война с Финляндией в 1940 году – равно как и вступление русских в Польшу[244] с устаревшими танками и вооружением и одетыми не по форме солдатами – это не что иное, как грандиозная кампания по дезинформации[245], поскольку Россия в свое время располагала вооружениями, которые делали ее наряду с Германией и Японией мировой державой.
После ужина шеф высказался в том смысле, что лишь благодаря целому ряду случайностей и счастливых обстоятельств ему удалось вернуть германскому народу множество подлинных художественных шедевров. Только для музея в Линце он смог приобрести 1000 картин Старых мастеров, главным образом голландской и фламандской школы, но также некоторые картины Леонардо да Винчи, Швинда, Фейербаха и т. д.
Кроме того, он купил их в те времена, когда еще никому даже в голову не приходило покупать мастеров XIX века, так что он смог выставить из в Линцском музее в зависимости от стиля и направления, например отведя главный зал под картины Дефреггера, а в соседних залах повесив наиболее удачные полотна его учеников или тех художников, кто в своем творчестве подражал его манере. И каждый желающий изучать живопись XIX столетия должен со временем непременно посетить галерею в Линце, ибо только там можно будет найти ее полное собрание.
Старых мастеров ему удалось заполучить в основном после конфискации имущества евреев на территории рейха или же путем заключения торговых сделок вырвав их из еврейских рук. Уникальные сокровища Эрмитажа также считались частью еврейской собственности и были приобретены им после того, как русские евреи из Москвы продали их в США, а американские евреи сбыли их в Голландию[246]. К сожалению, из 60 полотен Рембрандта там оказалось только 7. Он купил их за 9 миллионов рейхсмарок, выплатив долг одной обанкротившейся еврейской фирме.
Очень трудно провести учет произведений искусства, оказавшихся в руках евреев, поскольку они приобретали их исключительно для себя и в отличие, например, от графа Шака[247] не выставляли их в специально созданных для этого галереях, где публика могла бы восхищаться ими. Но среди конфискованного в Германии еврейского имущества не было ни одного произведения «дегенеративного» искусства. При этом евреи с помощью своей прессы настолько испортили художественный вкус всего остального человечества, что он – шеф – даже сумел продать за границу картины с выставки «Дегенеративное искусство» и провернуть тем самым грандиозную сделку, ибо в обмен на омерзительную пачкотню он получил 5 картин итальянских мастеров.
Евреи бы никогда не сумели скупить столько шедевров, если бы к художникам относились в Германии с большим пониманием и сочувствием. Шинкель за свой многолетний труд над проектами дворца Гогенцоллернов в Крыму[248] – впоследствии они ко всему прочему вообще захотели жить в другом замке – получил всего лишь табакерку. Созданный другим художником после многих лет работы проект памятника Бисмарку был отвергнут. И нужда заставляла художников заключать договора, согласно которым они обязались отдавать все свои произведения в принадлежащие евреям антикварные магазины. Слава богу, к художнику теперь относятся совершенно по‑ другому. Так, он, шеф, к примеру, позаботился о том, чтобы налоговые вычеты из ежегодного дохода Арно Брокера[249] в 1 миллион составляли не более 15 %.
|
|
|
