Неандертальцы возлагали на могилы своих сородичей цветы

У научно‑ популярных произведений есть серьезный недостаток – их авторы далеко не всегда сообщают читателю, где в их повествовании заканчиваются твердо установленные факты и начинаются гипотезы. Писателей можно понять! Если постоянно вставлять в текст «предположительно», «вероятно», «возможно», «некоторые специалисты считают, что…», будет неинтересно читать. Но получается, что те, кто должен бы нести в массы свет научного знания, одновременно с этим формируют новые научные мифы. Увы, нередко сами находясь у них в плену.

Интересно проследить, как труды писателей и режиссеров преобразили образ неандертальца за последние сто лет. Из сутулого, злобного и тупого троглодита наш герой превратился в доброго лесного эльфа – философа, друга животных и музыканта (не верите мне – посмотрите, например, французский фильм «Последний неандерталец» 2010 года). Неандерталец мечтает. Неандерталец осуждает варваров‑ кроманьонцев, творящих беспредел на его земле. Неандерталец скорбит об усопших товарищах. На могилу своей мамы он принес омытый слезами букетик незабудок. Зрители тоже подносят к глазам платочки.

Поплакали – и хватит. Давайте выяснять, откуда взялась история с букетиком.

Знаменитая иракская пещера Шанидар раскапывается с 1953 года. Археологи нашли в ней останки десяти неандертальцев – семи взрослых и трех детей.

Когда в 1972 году французский палинолог Арлетт Леруа‑ Гуран изучала образцы грунта из погребения Шанидар IV, она обратила внимание на удивительную деталь. Большинство образцов содержали один и тот же набор пыльцы, характерный для этой местности. Однако два образца резко выделялись – в них Леруа‑ Гуран нашла скопления цветочной пыльцы, не менее чем по 100 пыльцевых зерен в каждом. Такое бывает, если в почву попадают целые бутоны. Пыльца относилась к семи видам растений – эти цветы и сейчас растут в Ираке.

«Могли ли они случайно попасть в пещеру? » – задался вопросом археолог Ральф Солецки. Могила находилась в 15 м от входа. Ни деятельность птиц или грызунов, ни окаменевшие фекалии, по мнению археолога, для объяснения не подходили. Интересно, что в одном из образцов ученые нашли крыло насекомого, вероятно, бабочки. Не на могильные ли цветы она прилетела 60 000 лет назад? Солецки представил находку как часть погребального ритуала: букеты на могиле либо подстилка из цветов и веток, на которую уложили покойника{277}.

Однако позже исследователи обратили внимание на фармакологические свойства растений, найденных в Шанидаре (впрочем, в 1975 году медицинскую версию высказал и сам Солецки). В статье 1992 года исследователь Ян Лиетава подробно рассматривает этот вопрос{278}. В шанидарской могиле оказалась пыльца тысячелистника, василька, крестовника, мускари, хвойника безлистного, алтея. Все эти растения славятся своими лекарственными свойствами и давно используются в народной медицине.

Знание трав помогло бы врачевателю каменного века залечивать раны. Но почему лекарственные растения оказались в могиле? Неандертальцы лечили усопшего? Или покойник сам наглотался цветов перед смертью?

Разумеется, картина будет неполна, если я не расскажу вам о последовавшей критике.

В статье, опубликованной в 1989 году в журнале Current anthropology{279}, палеоантрополог Роберт Гаргетт усомнился не только в могильных букетиках, но и в наличии самой могилы. Автор критической статьи указал, что в Шанидар IV нет признаков погребальной ямы. Камни над скелетом, вероятно, просто осыпались с потолка пещеры, а ниша, в которой находились останки, вполне могла быть природной. Бедняга сам заполз в нее перед смертью. Доказательств погребения нет!

А что касается пыльцы, то есть очень простое объяснение – ветер! Ширина входа в пещеру 25 м, высота – 8 м, все хорошо продувалось, и потоком воздуха даже в дальний угол могло нанести и ветки, и бутоны цветов. Другой возможный вариант – растения притащили грызуны, чьих нор тут полно. А может, цветы выросли прямо в пещере? Через широкий вход значительная ее часть освещалась солнцем!

Гаргетт призывал исследователей к осторожности. Давайте сначала искать естественные причины, а потом уже привлекать такое сложное объяснение, как погребальный ритуал.

В 1999 году в Cambridge Archaeological Journal появилась статья{280}, автор которой – археолог Джеффри Соммер – развивал тему грызунов, чьих нор в Шанидаре особенно много рядом с человеческими останками. Археозоологи Ричард Реддинг и Дуглас Лэй выяснили, кто выкопал норы в пещере: это были персидские песчанки Meriones persicus. А песчанки любят таскать в свои гнезда различные растения. По словам Соммера, в 1971 и 1973 годах Реддинг самолично раскопал несколько нор песчанок (правда, другого вида) и нашел в них множество цветочных бутонов.

Хорошо, но почему скопления пыльцы найдены только в двух образцах и отсутствуют в остальных 50 из других частей пещеры? И почему среди растений из могилы столько ярких цветов?

Для того чтобы ответить на эти вопросы, нужно было продолжать раскопки, однако обстановка в Ираке этому не способствовала – работы в пещере прервались. Наконец, в 2015 году журнал Review of Palaeobotany and Palynology  опубликовал первые результаты новых исследований в Шанидаре{281}.

Как вы уже поняли, пыльца попадает в пещеру многими путями. Ее заносит ветер, водные потоки, животные – на шерсти, с пищей или экскрементами. Пыльцу переносят насекомые‑ опылители и, в конце концов, человек. У каждого из источников – свой характер распределения пыльцы. Например, пыльцевых зерен, задуваемых ветром, больше у входа пещеры и меньше в глубине. А пчелы тащат пыльцу в определенное место – в свое гнездо.

В апреле 2014 года специалисты изучили 12 образцов современных отложений Шанидара. Выяснилось, что и сегодня в пещере продолжает скапливаться пыльца. В каждой пробе ученые обнаружили от 120 до 500 пыльцевых зерен, относящихся к нескольким десяткам видов растений. В том числе – цветковых, концентрация пыльцы которых внутри пещеры выше, чем снаружи. «Может быть, пыльцу в пещеру заносили пчелы? » – предположили авторы. В одном образце цветочной пыльцы оказалось очень много – возможно, в этом месте раньше находилось пчелиное гнездо.

Важно, что в современных поверхностных пробах из Шанидара встречаются все те же виды растений, что и в старых, «неандертальских» образцах (за исключением мальвы). Есть и скопления по 2–5 пыльцевых зерен. Из этого авторы статьи сделали вывод, что пыльца, найденная когда‑ то Леруа‑ Гуран в погребении Шанидар IV, могла попасть туда без участия людей, естественным путем – с помощью пчел.

Что же, про трогательные букетики на могиле неандертальца придется забыть?

И все же что‑ то мне подсказывает, что 2–5 зерен (как в современных пробах) и более 100 (как у Леруа‑ Гуран) – это, как говорится, две большие разницы. Я специально проконсультировался со специалистом‑ палинологом – кандидатом биологических наук, старшим научным сотрудником Института археологии и этнографии СО РАН Наталией Рудой. Вот ее комментарий:

«Авторы статьи провели исследование методически правильно, но его результаты никак не опровергают утверждения Солецки 1975 года. Тогда, насколько я понимаю, были найдены целые пыльники с большим количеством кластеризированной пыльцы, по 100 зерен. Пчелы столько не унесут! »

Так пчелы или люди? А может, все‑ таки песчанки? Не будем торопиться и отбирать у неандертальца цветы мальвы. Они так идут к его глазам! Я уверен, что рано или поздно в этом сложном вопросе будет поставлена точка. Однако независимо от того, к какому консенсусу придут специалисты, цветам из Шанидара найдется место в художественных произведениях и научно‑ популярном кино. Массовые стереотипы инертны, а погребальный венок на могилке каменного века греет душу домохозяйкам, журналистам, учителям, преподавателям вузов и даже некоторым археологам.