Заключительная речь главного обвинителя от Великобритании 581

операций. Он признал свою осведомленность в том, что евреи депорти-
ровались из Нидерландов, однако заявил, что он не мог приостановить
этого, так как приказ исходил из Берлина. Он, далее, заявил, что ему
было известно об их отправке в Освенцим, но сказал, что направил туда
запрос об их судьбе и ему сообщили, что он-и хорошо устроены, после
чего он добился для них разрешения пересылать письма из Освенцима
в Голландию. Разве можно поверить тому, что Зейсс-Инкварт, призна-
вая свою осведомленность о преступлениях, совершавшихся в огромных
масштабах против евреев в Нидерландах, признавая, например, что он
знал «о мерах, направленных к тому, чтобы заставить евреев подвер-
гаться стерилизации», признавая, что в концентрационных лагерях в Гол-
ландии имели место многочисленные и крупные эксцессы и что в военное
время он действительно «считал это почти неизбежным», — разве можно
поверить, что Зейсс-Инкварт, который заявил Суду, что по сравнению
с другими лагерями (я цитирую) «в Нидерландах было, быть может,
не так уж плохо», действительно был введен в заблуждение и что его
убедили в том, что в Освенциме заключенные были «сравнительно хо-
рошо устроены»?

Теперь я перехожу к подсудимым Шпееру и Фриче, которые пред-
стали на настоящем процессе в качестве специалистов.

Шпеер признал, что благодаря его ответственности за мобилизацию
рабочей силы общее число подведомственных ему рабочих удалось дове-
сти до 14 миллионов. Он заявил, что к тому времени, когда он в феврале
1942 года занял свой пост, все преступления и нарушения международ-
ного права, в которых он мог обвиняться, были уже совершены. Тем не
менее он далее сказал: «Рабочие доставлялись в Германию против их
воли. Я не имел возражений против того, чтобы их насильственно при-
возили в Германию. Напротив, в первое время, до осени 1942 года, я,
несомненно, тратил немало энергии на то, чтобы подобным образом было
доставлено в Германию как можно больше рабочих. Затем рабочие пе-
редавались в распоряжение Заукеля, который нес ответственность за их
распределение на работу. Он признал, что в августе 1942 года был до-
ставлен в Германию 1 миллион советских рабочих. 4 января 1944 года
он обратился с запросом о доставке 1 миллиона 300 тысяч рабочих для
использования в текущем году.

Шпеер не выдвинул никаких защитительных аргументов по этому
поводу, однако он заявил, что, начиная с 1943 года, он стоял за оставле-
ние французских рабочих во Франции, что, в сущности говоря, предста-
вляет собой лишь мероприятие смягчающего характера. Сдержанный
характер Шпеера не должен оставлять в тени того факта, что его поли-
тика, которую он оптимистически воспринимал и проводил в жизнь,
означала самые ужасные несчастья и страдания для миллионов совет-
ских семей и семей других национальностей.

Эта политика еще раз демонстрирует полнейшее безразличие к судь-
бе других народов, красной нитью проходящее в доказательствах, пред-
ставленных на настоящем процессе. Никакие побуждения духовного ха-
рактера, возникшие в связи с интересами германского народа (я под-
черкиваю «германского народа») в конце войны, не могут оправдать
участие в этих ужасных деяниях.

В отношении обращения с иностранными рабочими основная точка
зрения Шпеера состоит в том, что доказательства, представленные по

582. i! ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

этому поводу обвинением, касаются всего лишь отдельных случаев дур-
ного обращения и не могут относиться к общему положению. Если бы
имела место постоянная практика дурного обращения, он принял бы на
себя за это ответственность. Обвинение считает, что предъявленные здесь
нами доказательства, рассматриваемые в целом, представляют собой
решающие доказательства по поводу существовавших тогда общих усло-
вий, которые были чрезвычайно тяжелыми.

Нейрат, который заявил, что он присоединился к правительству Гит-
лера с намерением привить этому правительству миролюбивые тенден-
ции и сделать его респектабельным, однако уже через несколько недель
узнал о преследовании евреев, о том, что достойные доверия иностран-
ные и немецкие газеты приводили официальные цифры числа интерни-
рованных граждан, выражавшиеся в 10—20 тысячах человек. Он узнал,
что такие оппозиционные элементы, как коммунисты, тред-юнионисты и
социал-демократы, уничтожались как политическая сила. Затем после-
довала кровавая чистка, но Нейрат, тем не менее, не отступал и поддер-
живал Гитлера в его нарушении Версальского договора. Из показаний
Пауля Шмидта мы узнаем, что убийство Дольфуса и попытка организо-
вать путч в Австрии серьезно смутили сотрудников министерства иност-
ранных дел, в то же время пакт о взаимопомощи между Францией и
Советским Союзом рассматривался ими как новое, весьма серьезное
предупреждение о скрытых последствиях германской внешней политики.

Я цитирую слова Шпеера:

«На этот раз сотрудники, по крайней мере, поделились своими опа-
сениями с министроминостранных дел Нейратом. Я не знаю, выска-
зал ли Нейрат в свою очередь эти опасения Гитлеру».

Однако в то время как Редер издавал приказ об опасности обнару-
жить «энтузиазм по отношению к войне», фон Нейрат хочет заставить
вас поверить в то, что он не осознавал роста этого энтузиазма. Он так же,
как и Редер, наблюдал последующие события и принимал в них участие,
например, в секретных совещаниях, в мероприятиях против фон Блом-
берга и фон Фрича.

Это он в период аншлюсса, несмотря на то, что он больше не являл-
ся министром иностранных дел, позволил использовать свое, еще не
слишком запятнанное имя для поддержки этого мероприятия Гитлера
посредством лживых сообщений в опровержение британской ноты и по-
средством заверений чехам. Этих заверений никогда не следует забы-
вать: существует немного примеров более мрачного цинизма, чем образ
фон Нейрата, слушающего речь Госсбаха, в которой этот последний тор-
жественно заявлял г-ну Мастни о том, что Гитлер будет соблюдать до-
говор об арбитраже с Чехословакией. Как только Гитлер вошел в Прагу,
именно он, фон Нейрат, стал протектором Богемии и Моравии. Вы слы-
шали его признания в том, что он применял все декреты об обращении
с евреями, появившиеся в Германии между 1933 и 1939 гг.

Работа Фриче заключалась в том, чтобы организовать всю герман-
скую печать с тем, чтобы она стала «постоянным орудием министерства
пропаганды». Пропаганда была самым могучим фактором всей нацист-
ской стратегии.

В свою очередь этот фактор сделал всю печать самым мощным
своим оружием. Тот факт, что он знал об использовании своей органи-
зации и участвовал в этом использовании, доказывается его попыткой.