Подчинение - 3

Брайн стоял спокойно, ожидая, и протянул ключи Тобиасу, как только тот подошёл:
– Комната три, сэр. Приятного вечера.
– Спасибо, Брайн. Спокойной ночи, – мужчина повернул направо и пошел по лестнице, не в состоянии сопротивляться желанию подглядеть в настенное зеркало, мимо которого проходил. Зеркало размещалось здесь как раз по этой причине – для Домов, проверяющих своих сабов не поворачивая головы. Весьма эффективный инструмент. Не зависимо от того, пользовались им Домы или нет, сабы, имеющие слабую подготовку, как правило, испытывали к нему отвращение.
Взгляд в зеркало не разочаровал. Как Тобиас и ожидал, оно имело сильное воздействие даже для бесспорно опытного Ноа. Его плечи распрямились, подбородок приподнялся, а глаза старательно глядели вниз. Он не тянулся к перилам и не проверял походку, но оставался на расстоянии шага позади Тобиаса, пока они поднимались на второй этаж.
Тобиас пошел чуть быстрее, удовлетворённый тем, что получил хотя бы часть того, что хотел. Ему не терпелось выяснить, получит ли он остальное. Прошло слишком много времени с тех пор, как он был здесь. Он знал это, но теперь спиной ощутил дрожь эмоционального возбуждения. Тобиас отпер комнату и шагнул внутрь, перейдя к большому шкафу, и слушая, как за Ноа защелкивается дверь.
Послышался щелчок, остальные звуки заглушились толстым ковром и звуконепроницаемыми стенами.
– Раздевайся, – приказал Тобиас, распахивая дверцы шкафа. Запах кожи распространился над ним, и он рассеянно ослабил галстук, а потом повернулся посмотреть на раздевающегося Ноа.
– Да, сэр, – ответил тот и начал с ботинок. Наклонился расстегнуть пряжку перед тем, как снять и поставить их у двери. Следующим был жилет, и Тобиас мог видеть перфекциониста Ноа, пытающегося найти способ уложить вещь без создания складок на тонкой коже. Жилет был уложен поверх ботинок. Мужчина едва скрыл усмешку, думая, что его саб был бы более счастлив, если бы ему позволили использовать вешалку.
Потом Ноа расстегнул рубашку, распахнув, оставил её на плечах, и выскользнул из джинсов, оставаясь в черных боксёрах.
Тобиас позволил себе насладиться зрелищем. Он часто находил, что откровенная положительная оценка тела другого человека стоила почти так же дорого, как слова одобрения, и это тело, определенно, заслуживало восхищения. Сильные ноги с правильно сформированными, узкими бёдрами, плоский живот, распахнутая рубашка дразнила, свисая с широких плеч. Мужчина кивнул, в большее мере сам себе. Несомненно, над этим телом много работали, только не превращая физкультуру в навязчивую идею.
Ноа сложил аккуратно джинсы и уложил их рядом с ботинками, стянул носки и бросил их в сторону. Позволил сползти с плеч рубашке, обнажив слегка загорелую кожу. Рубашка присоединилась к жилету, тщательно сложенная и помещённая сверху. Ноа сделал достаточно долгую паузу, запустив большие пальцы под резинку боксеров, чтобы заставить Тобиаса дёргаться, перед тем как стянуть их с ног и шагнуть в сторону.
Он бросил боксёры поверх джинсов и затем встал ровно, ожидая одобрения. Тобиас заставил его ждать какую-то минуту, потом выступил вперед и сказал:
– Очень недурно, мальчик, – и начал обходить Ноа медленно, не касаясь, но находясь достаточно близко, чтобы чувствовать тепло тела, гладкого почти везде. – Руки за спину, сцепи в запястьях, да, вот так. Хорошо. Когда я попрошу тебя показаться, я хочу видеть эту позу, ноги шире и руки за спиной.
Тобиас снова пошел вокруг Ноа, наконец, посмотрел на наполовину эрегированный член, выставленный на его обозрение.
– Тоже довольно красиво. Не борись с этим, если не хочешь. Этим вечером, по меньшей мере, я разрешаю тебе возбуждаться, даже кончить, когда бы ты ни захотел, до тех пор, пока ты не пытаешься отказать мне в моём удовольствии.
Ноа поёрзал слегка, встав поудобнее в той позе, которую предпочел Тобиас:
– Спасибо, сэр.
Тобиас кивнул, снял галстук, бросив его вперёд на массивную кровать. Комната была большой, но кровать, конечно же, находилась в точке фокуса. Матово черный железный каркас с тёмно-красной отделкой.
– Бордель, в какой-то степени, – сказал Тобиас, бросая свой смокинг сверху на галстук. – Не имеет значения, мы не станем пользоваться этим. Принеси подушки и положи их на пол в кучу.
– Да, сэр, – Ноа сломал свою стойку и послушно подошел к кровати, чтобы собрать подушки и разложить их на полу.
Тобиас расстегнул рукава и, закатив их до локтя, подошёл к местному телефону. Он поднял трубку, набрал прямой номер для соединения со стойкой регистрации, поглядывая на движущегося Ноа. Прекрасный зад, как и всё остальное, думал он.
– Стойка регистрации, чем я могу вам помочь? – произнёс вежливый голос.
– Это Тобиас. Мне нужно полдюжины бутылок с водой. Пожалуйста, пришлите немедленно. Не могли бы вы сказать мне, кто в охране сегодня вечером?
– Конечно, сэр. Мэтью и Пэт в диспетчерской.
– Будьте любезны, соедините меня.
– Конечно. Какие-либо проблемы?
Тобиас улыбнулся про себя. Однажды его причуды кого-нибудь расстроят.
– Вовсе нет.
– Один момент. И ваша вода будет доставлена через нескольку минут.
Щелкнул переключатель линии и Тобиас поправил рукава, полностью игнорируя Ноа, с уверенностью, что тот внимательно слушал.
– Диспетчерская.
– Пэт?
– Да, сэр?
– Это Тобиас.
– Тобиас! Приятно слышать вас, сэр. Какие-то проблемы? – Тобиас засмеялся, наслаждаясь тем, что его помнили с очевидным пристрастием
– Нет, это просто я. Я собираюсь испытать тревожную кнопку. Не будете ли вы так добры перезвонить мне, когда я это сделаю?
– Конечно, – Пэт, без сомнения хорошо помнил заведённый Тобиасом порядок.
– Через минуту, Пэт. Комната три.
– Мы перезвоним.
Тобиас повесил трубку и направился к красной кнопке у двери, посчитав до пяти и нажав на неё. Секунды спустя зазвонил телефон.
– Всё хорошо, Тобиас.
– Спасибо, Пэт.
– Не за что. Приятного вечера.
Тобиас закончил разговор и повернулся к Ноа:
– Теперь мы начинаем. Ложись на подушки, лицом вниз. Я хочу видеть твои ступни вместе, попу вверх, и тело расслабленным. Ты будешь лежать в такой позе очень долго, так что убедись, что ты можешь дышать, что твои колени расставлены для баланса, и что у тебя достаточно поддержки для плеч. Ты понял?
– Думаю, да, сэр. – Ноа встал на колени возле подушек, пока Тобиас заканчивал разговор по телефону. Теперь он переместился на подушки, сдвинул их и сложил так, чтобы было удобно. Он начал укладывать голову на подушки, но поколебавшись минуту, спросил: – Простите, сэр. Как мне положить руки?
Тобиас взглянул на него и задумался. Единственное, чего он не хотел, чтобы Ноа воспользовался руками. О ногах он скоро позаботится, но руки, если их оставить свободными, могут стать проблемой.
– Я думаю, – проговорил он медленно, – что если ты сложишь руки и положишь на них голову, у тебя будет дополнительная поддержка для плеч. Как я сказал, ты будешь в таком положении долгое время, и тебе не разрешается шевелиться.
Тобиас перешёл к гардеробу и взял маленький зелёный мячик:
– Сложи руки и устройся удобно, насколько возможно.
– Да, сэр, – Ноа положил руку на руку и снова сдвинулся, поправляя слегка позу, пока не показалось, что он нашёл её комфортной.
«Очень старательный, и это хорошо», – отметил Тобиас. Ещё через мгновение Ноа улёгся лбом на руки и замер.
– Хороший мальчик, – тихо сказал Тобиас. Он присел на корточки перед головой Ноа и показал тому мячик, тряхнув легонько, так что внутри забренчал колокольчик: – Знаешь, что это?
Ноа поднял голову посмотреть.
– Погремушка, сэр? – неуверенно спросил он.
Тобиас кивнул:
– Обычно, я использую это вместо стоп-слова, если связываю кого-то с кляпом во рту. Но сегодня я обойдусь без кляпа и ты будешь связан моим словом и собственным телом.
Тобиас поднялся и подошел к ногам Ноа, расположенным в точности, как он просил. Колени были расставлены, а ступни сведены вместе от пятки к носку, красиво изгибаясь на полу. Мужчина осторожно поместил мячик в получившуюся чашу и улыбнулся:
– Если ты сдвинешься, мячик упадёт и зазвенит. И я остановлюсь. Понятно?
Ноа, казалось, слегка напрягся.
– Да, сэр, – ответил он почтительно и чуть более осмысленно добавил: – Я понимаю.
– Хорошо, – сказал Тобиас, почти мурлыкая, – я очень этому рад.
Он снова поднялся и пошёл к шкафу взять один из флоггеров. Исходя из того, что он хотел сделать, и сколько времени это могло занять, выбирать не приходилось. К счастью, клуб предлагал широкое разнообразие инструментов, и найти то, что нужно, не составило труда.
Тобиас уже собирался показать выбранный флоггер Ноа, когда в дверь тихонько постучали. Улыбнувшись, он направился к двери, аккуратно переступая через голого мужчину на полу, открыл её и впустил одного из официантов с бутылками воды.
– Поставьте на стол, пожалуйста, – сказал он, несильно ударив по ноге флоггером с длинной ручкой.
Официант, один из незнакомых, прошел быстро, намеренно игнорируя Ноа. Он пожелал Тобиасу хорошего вечера и через миг удалился.
– Тебе удобно? – обратился Тобиас к Ноа, ещё раз проверяя флоггер.
– Да, сэр, удобно, – ответил Ноа уверенно.
– Свободно дышится? – спросил Тобиас, подойдя к Ноа сбоку.
Ноа сделал глубокий вдох для проверки, и медленно выдохнул:
– Хочется верить, что да, сэр.
– Хорошо, – Тобиас встал пошире и посмотрел на обнаженное тело перед ним. – Я по– прежнему требую стоп-слова, мальчик. Назови их мне сейчас.
Ноа ответил быстро:
– Желтый как предупреждение, не прекращать сессию, но остановиться, и красный – немедленное прекращение сессии.
Тобиас улыбнулся. Умиротворение пришло к нему, словно любовник, шевелилось в нём как нечто живое.
– Ты можешь разговаривать, если хочешь. Я бы хотел слышать тебя, любые звуки, какие захочешь. Я, совершенно точно, буду говорить. Тебе нельзя шевелиться. Твоё тело принадлежит мне. Ты можешь просить, требовать, умолять… Это не будет ничего значить. Можешь кончить. Я не остановлюсь, пока не пожелаю. Ты понимаешь?
– Понимаю, сэр, – заверил Ноа.
Его кожа неожиданно покрылась мурашками и окрасилась теплым румянцем. Ожидание было коротким, но прекрасным моментом.
Тобиас начал без предупреждения, не произнося ни слова более. У выбранного флоггера было множество хвостов из мягкой оленьей кожи и очень длинная ручка. Им было можно с легкостью ударить поперёк спины Ноа, делая взмах запястьем, не наклоняясь вообще. Однако Тобиас замахивался больше, чем кистью руки, и это не было поддразниванием. Он тщательно распределял нагрузку, прикладывая достаточно усилий для удара, чтобы шлепок был ощутимым для Ноа, но не слишком болезненным.
Боль наступит от простого повторения. Тобиасу не приходилось напрягаться, силы верхней части тела было достаточно, чтобы продолжать легкие удары длительное время, и он намеревался делать перерывы, если понадобится, каждый раз меняя руку при остановке. Он был совершенно уверен, что мог заниматься этим два часа подряд, если нужно.
– Сказать, что я знаю о тебе? – спросил Тобиас, положив еще один удар поперёк спины.
– Да, пожалуйста, сэр, – полюбопытствовал Ноа. Его кожа уже немного отзывалась на удары, но не тело. Ещё нет. А в голосе совсем не было напряжения.
Тобиас продолжил опускать флоггер. Удары следовали ровно и ритмично.
– Хорошо. Ты сам позволил мне узнать, что ищешь нечто, что пока не нашел. Твоё предпочтение обходиться без стоп-слов и парадоксальное отвращение к полной депривации говорят мне, что ты жаждешь полностью отдать контроль, но в той же мере опасаешься этого. Возможно, ты добиваешься наибольшего выброса адреналина.
Вновь взмах флоггером и вновь звук соприкосновения с кожей почти успокоил Тобиаса, когда хвосты погладили голое теплое тело.
– Думаю, ты из правоохранительных органов. Вероятно, полицейский или что-то вроде того, учитывая твою стрижку. Ты любишь свою работу. Заботишься о своем теле, за что, кстати, я тебе благодарен. Ты, действительно, прекрасен.
– Спасибо, сэр. И вы… – речь Ноа была прервана ударом флоггера и Тобиас постарался запомнить место, – очень проницательны, сэр. – Ноа сделал громкий вдох и продолжил: – Полная депривация пугает меня, это правда. Хотя, не просто повязка для глаз, и…, о…, – Тобиас усмехнулся тому, как мысли Ноа прерывались хорошо размеченными ударами. Его спина слегка выгибалась и расслаблялась снова. – Я патрульный офицер, мой участок в деловом центре.
– Правда? – спросил Тобиас, легко двигая рукой. – Интересно, – он опустил флоггер на несколько минут, изучая образующийся приятный румянец. – У тебя шрам на плече от раны, которую пришлось зашивать. В качестве обоснованного предположения я бы сказал, что ты получил её в игре, а не на работе. И, тем не менее, ты всё ещё хочешь быть под неограниченной властью. Скажи мне, ты наслаждаешься самой болью, или это уступка?
– И то и другое, но думаю, что большей частью уступка, сэр, – Ноа облизал губы. – Боль – это подарок, действенное напоминание, что кто-то ещё у руля. Шрам – неприятное напоминание о том, что даже опытные и умелые Домы имеют слабости.
Ноа не двигался и дышал ровно, когда говорил. Тобиас задавался вопросом, служили слова утешением или были попыткой ранить.
– Разумеется, – сказал он, наконец. – Мы, по большому счету, люди, даже если стремимся быть чем-то большим для наших сабмиссивов.
Тобиас задумался на миг, но ни рука, ни флоггер не сбились с ритма. Было неудивительно, что шрам на спине отвлекает внимание, и Тобиас с трудом подавил своё любопытство. Не стоило останавливаться на прошлом Ноа, когда следовало сфокусироваться на его текущем состоянии. Тобиас распределял удары, не усиливая замаха, сосредоточившись на отдельных местах, отчего Ноа выгибался. На мгновение ему захотелось прикоснуться к краснеющим участкам, почувствовать возрастающий жар гладкой кожи, и это он тоже выбросил из головы.
– Стоит видеть твою спину, – небрежно заметил он, – Прекрасный холст. Я могу представить на нём полоски от колен к плечам, нанесенные тонкой рукой.
– Вашей тонкой рукой, сэр, – торопливо ответил Ноа.
Тобиас слышал, как у мужчины перехватило дыхание, затем звук, стон, скорее связанный с возбуждением, нежели с ровными жалящими ударами. Не требовалось смотреть на Ноа, чтобы понять, что тот был возбужден. Слишком много упорства для того, кто не наслаждается болью. С этого момента каждый укус и шлепок представлялся для Ноа более острым. Спина выгибалась, встречая удары, один за другим, дыхание стало поверхностным и легким. Наконец, Ноа зашипел и всхлипнул почти неохотно:
– О, боже!
Тобиас не позволил себе изменить темп, хотя его собственное тело просило этого. Он промолчал, сосредоточившись на ровных ударах, пока не добился ещё одного стона, и тогда остановился.
– Не двигайся, – сказал он спокойно, ожидая послушания. Подошел к столу, открыл бутылку и, облокотившись на стол, выпил воды.
– Хочешь кольцо на член? – Ноа казался довольным, что его спросили. – Да, сэр, да, пожалуйста, – ответил он, очевидно, заставляя себя дышать глубже, медленнее, удерживая мячик ногами с упрямой решимостью.
Тобиас опустил бутылку, и, подойдя к шкафу, рылся там какое-то время. Не торопясь выбирал простое кожаное кольцо с защелкивающейся застёжкой, прежде чем встать перед Ноа:
– Перевернись.
– Я уроню мячик, сэр, – напомнил Ноа о неприемлемом для него варианте.
Тобиас усмехнулся, весьма довольный:
– Очень хорошо, мальчик, - он наклонился и подхватил живо зазвеневшую погремушку, – Теперь переворачивайся.
– Спасибо, сэр, – Ноа выполнил требование, перекатившись на спину и глядя в потолок. Его стоящий член был толстым и напряженным, казалось, что наклоненная головка просто таращится в потолок. Тобиас покачал головой в изумлении, и присел на корточки, осторожно дотрагиваясь.
– Помни, ты можешь кончить. Хотя теперь это будет непросто. Я верю в тебя, тем не менее, – и он, защелкнув кольцо, подрочил член Ноа быстро несколько раз. Спросил: – Нравится моя рука?
– Ах! – Ноа зашипел и рефлекторно выгнулся. – Да. Да, сэр, очень надёжная, подходящая… очень хорошая, – он задыхался и вжимался бедрами в подушки, ёрзал, словно лежать на спине было неудобно.
– Хорошо. Возвращайся в прежнюю позицию, – Тобиас легко поднялся и взялся за флоггер, пока Ноа переворачивался, как велено. Тобиас обнаружил, что хочет слышать больше звуков, видеть, как Ноа вертится. Сожалея, он выждал, чтобы унять собственную эрекцию, прежде чем вернуть мячик на место в ноги Ноа. Вновь, без предупреждений, он возобновил удары, начав с чувствительных участков и двигаясь к заднице, открытой и приподнятой для него.
– Ах! – Ноа вздрогнул и застонал с первого взмаха, когда флоггер задел уже покрасневшую кожу. Он поднял голову, прекрасная морщинка на его лице вознаградила старания Тобиаса. Удары по его пока нетронутой попе вначале были не столь жалящими, и Ноа смог немного расслабиться, уронив голову на руки.
Неподвижный, с расставленными ногами, он не мог уклониться, и даже если бы сумел, Тобиас не позволил бы. Под хлесткими хвостами флоггера, кусающими нежную кожу, Ноа подался вперёд, почти отпрянув.
– Ох, еб, – выругался он сдавленным голосом, и его тело, казалось, дрожало от напряжения. Тобиас осторожно продвигался к заднице и ниже, делая удары слабее. Он не хотел ранить человека, но желал слышать его мольбы, его просьбы о чем угодно. Он хотел слова, оргазма, любого знака, заставившего Ноа сломаться, дать ему что-нибудь. Он хотел подарок.
Ноа слегка раскачивался, пытаясь то ли потереться о подушки, лежащие под ним, то ли избежать жалящего флоггера, под которым было трудно оставаться неподвижным. В любом случае это было знаком освобождения, когда ощущения становятся важнее рассудительности. Он застонал и вцепился пальцами в подушку под головой:
– Ох… сэр… сэр, пожалуйста, позвольте коснуться себя? – его просьба была искренней.
– Нет, – Тобиас продолжал работать флоггером в своём ритме, облегчив прикосновения, почти лаская яйца, вернулся к регулярным сильным взмахам по спине и затем возобновил утонченную пытку между ног Ноа.
Самообладание полностью покинуло Ноа. Тот охал и хныкал, но Тобиас знал, что он не коснётся себя без разрешения. Вместо этого Ноа сползал бедрами ниже, определенно в поисках трения, и тяжело дышал. Он снова застонал:
– Очень тяжело, сэр, пробурчал он под шлепком флоггера и всхлипнул жалостливо, выгибаясь под умелой рукой, когда Тобиас поддразнил его. – Сэр, сэр, пожалуйста, снимите кольцо. Сэр? Будьте добры? О, боже, мне очень нужно, пожалуйста, сэр!
Тобиас улыбнулся:
– Я только надел его, мальчик. Кажется, твои проблемы надуманы.
– Ох, пожалуйста! – Ноа умолял, почти кричал, напряжение в его голосе вызывало у Тобиаса возбуждение. – Будьте милосердны, сэр, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... – голос был на грани слёз. Тобиас быстро наклонился и расстегнул кольцо. Это сбило с ритма, но желанный подарок был получен, и Ноа заслужил награду.
– Ты – мой, – прошептал Тобиас, – прямо сейчас ты принадлежишь мне. – Поднявшись, протянул хвосты флоггера по заднице Ноа в ожидании.
Раздался сдавленный звук, тело дернулось и забилось. Ноа кончил мгновенно, пролившись на подушки, толкаясь в них бёдрами. Вместе с физическим освобождением пошла чреда благодарностей:
– Сэр! О, да, да, ваш… спасибо, благодарю вас, сэр, – он дышал тяжело, переживая свой оргазм. И, словно этого было недостаточно для созерцания, как только Ноа стал приходить в себя, как только уменьшилось его возбуждение, и он расслабился, его ступни неожиданно шевельнулись и мячик, удерживаемый с таким упорством до этого момента, выкатился из своей колыбели, покатился по полу и весело, насмешливо зазвонил.
Ноа сначала замер, затем повернулся на бок посмотреть, как мячик катится прочь от него. Секунду спустя он выглядел как упавший духом человек. Разочарование читалось в положении плеч, когда он сердито ударил кулаком подушку под собой и тяжело уронил голову на руки.
– Ебать! – выплюнул он горько, судорожно, и Тобиас с удивлением увидел, как тот начал тихо плакать.
Тобиас бросил флоггер и опустился на колени рядом с Ноа, одной рукой гладя его по голове, и прикидывая, как лучше управиться с телом, не причиняя лишней боли напряженной спине.
– Шш, – успокаивал он, – шшш. Ноа, я собираюсь передвинуть тебя. Слушай мой голос, мальчик, – осторожно, все время нежно приговаривая, он перетащил Ноа к себе на колени.
Прижимая к себе расстроенного человека, Тобиас продолжал тихо говорить:
– Ноа, возвращайся, дорогой. Ты был прекрасен, мальчик, – он ждал, пока мужчина успокоится, постоянно утешая его голосом и прикосновениями. Ему пришло в голову, что последний раз, в частности, точно таким тоном он успокаивал свиноматку, которая рвалась убежать из-за лисы. Сравнение было несколько неуместным.
Когда рыдания стихли, Ноа стал тяжелее на коленях Тобиаса.
– Простите, сэр, – извинился он и прокашлялся. – Черт! – выругался он снова и, сделав глубокий вдох, тяжело выдохнул. Казалось, он снова был сам собой, только голос всё еще был нетвердым, даже немного робким. – Если вы позволите, сэр, можно мне глоток воды?
– Конечно. Подожди здесь, – Тобиас поднялся, сдвинул Ноа обратно на подушки: – Ляг, или сядь, как пожелаешь, – сказал он и принес пару бутылок, открыв их на ходу.
Он сел рядом с подушками и посмотрел на Ноа, пытаясь поймать его взгляд.
– Как ты? – спросил он, протягивая бутылку.
Ноа продолжал смотреть вниз, выбрав позу на коленях, хотя этого не требовалось. Тобиас подозревал, что тот ищет убежище в привычном. Но бутылку он взял с благодарностью:
– Спасибо, сэр. Да сэр, я в порядке. Вы очень искусны. Я сожалею, – Ноа сделал глоток и вздохнул.
Тобиас отпил из своей бутылки, пытаясь определиться, как с этим справиться. У него был опыт со слезами, катарсисом, гневом его сабов, когда они ломались, но никогда ничего похожего на разочарование, которое продемонстрировал Ноа. Он вступил в битву с собой и потерпел поражение. Неважно, что он сказал. Тобиас не готов верить, что Ноа был в полном порядке.
– Извинения приняты, – произнес он тем же ровным тоном. – И спасибо тебе. Наблюдать за тобой было удовольствием. Твоё служение великолепно. В то же время, твоя неудачная попытка удержать мячик, кажется, взволновала тебя намного сильнее, чем меня. Расскажи мне, почему?
Ноа выглядел задумчивым, наклонив голову на бок и прикусив губу.
– Я не уверен, сэр. Полагаю, это началось как твердая необходимость доказать вам что-то. Но когда я передал контроль, я перестал помнить, почему не должен уронить мячик. Просто это ужасное чувство, когда, что бы я ни делал, я должен был вцепиться в него, как угодно, но не позволить себе его уронить. Так что, когда я услышал, как он упал, и даже сейчас, сидя здесь, я чувствую себя потерпевшим поражение. Будто я подвел вас. Будто я подвел себя. Я не знаю. Это вовсе не из– за стоп-слов. Это из-за поиска границ.
Тобиас раздумывал какое-то время. Потянулся назад, подвинулся так, чтобы выпрямить ноги перед собой, скрестив лодыжки. Он отметил, что даже не помял брюки, а Ноа был красный, болезненный и забрызганный спермой.
– Границы важны, – медленно проговорил Тобиас. – Тебе это известно. Ты устанавливаешь их, когда играешь. Ты живешь в них, когда работаешь. То, что ты делаешь, дорогой, это попытки найти себя, испытать себя и перешагнуть границы, не имея понятия, где они расположены. Как долго у тебя не было постоянного Дома?
– Почти восемнадцать месяцев, сэр, – отвечал ему Ноа. – Но тот, который был, он был неуверенным, не слишком подталкивающим меня. Да и перед ним у меня не было настоящего вызова. Нормальный Дом был более двух лет назад. Это было хорошо, сэр. Хорошие чувства. В нем чувствовалась честность. Выяснение. Это просто усиливает моё убеждение, что такой путь – правильный для меня. Наконец, что-то, – он отпил ещё воды и вздохнул. – Я привык, что так хорошо себя знаю, но… – пожал плечами. – Вы правы. Я больше не уверен, что знаю, каковы мои границы теперь.
Пожимая плечами в ответ Тобиас сказал:
– Потому что они изменились. Они все время меняются, Ноа, и если ты потерял годы без истинного исследования их, то конечно, они теперь совсем другие. Ты вырос, ты учился, ты – новый человек. Требуется время, тщательность и честность перед самим собой, чтобы найти их снова. Сегодня… это могло быть хорошим ощущением, но в действительности не было ничем. Ничего из того, что могло бы быть. Всё, что случилось сегодня – я заставил тебя лежать неподвижно, заставил слушать твое тело. Заставил тебя кончить, вот и все. Я ничего не знаю о твоих границах. Я только знаю, что нравится мне. Вот что сработало в этот раз к счастью для тебя.
Ноа осторожно закрыл бутылку с водой крышечкой и передал её Тобиасу:
– Простите меня, за то, что прервал сессию, сэр, – его глаза всё ещё буравили невидимое пятно на полу.
Тобиас протянул руку и коснулся его волос, потом нежно погладил его по щеке:
– Нечего прощать, мальчик. Это сессия. Возможно, важная её часть. Моя работа в том, чтобы удовлетворить твои потребности в той же мере, в какой ты удовлетворяешь мои. Разве нет?
Ноа со вздохом прижался щекой к руке Тобиаса, позволив себе слегка прикрыть глаза.
– Я благодарен вам за утешение, сэр. Пожалуйста, скажите мне, что я могу сделать, чтобы удовлетворить ваши потребности сейчас? Хотите моё тело? Мои руки? Мой рот? Для меня честь доставить вам удовольствие, сэр.
Надолго забытая эрекция Тобиаса восстановилась почти мгновенно, с постыдно высокой скоростью.
– Ты уверен, что тебе лучше? – спросил он, не желая удовлетворения за счет менее желающего партнёра.
– Да, сэр, – сказал Ноа. – Правда, я в порядке. Пожалуйста, позвольте доставить вам наслаждение?
Член Тобиаса пульсировал, поощряя, подталкивая его. Он провел пальцем по нижней губе Ноа и медленно отпустил его лицо.
– Отсоси мне, – прошептал он. – Медленно, долго. Порадуй меня и заработаешь поцелуй.
Ноа поспешно приблизился, потянулся к брюкам Тобиаса. Он расстегнул кнопку на поясе и неторопливо потянул язычок молнии вниз. Нежно скользнул пальцами в трусы и извлек напряженный член и тяжелые шелковистые яйца. Одобрительно хмыкнув, провел по ним пальцами.
Тобиас поймал его улыбку и наблюдал, как Ноа улегся на живот перед ним, так что было видно розовые ягодицы и красные полосы на спине - его собственную ручную работу, пока Ноа опустил влажный язык и горячо выдохнул на его стоящий член.
Неторопливо обвел языком головку и опустился омыть его яйца. Ноа нежно брал в рот одно из них и посасывал, прижимая к гортани, прежде чем освободить и позаботиться о другом. Это была медленная изысканная пытка, пока внимание Ноа не вернулось к члену Тобиаса. Облизав член по всей длине, прихватив пальцами основание, он взял в рот головку.
Тобиас задержал дыхание, очарованный зрелищем своего стоящего члена, скользящего между губ Ноа. Это было непреднамеренно. Воздух просто отказывался выходить из легких, пока не выдавливался долгим потоком, слегка раздражая. Подняв одну руку, Тобиас одобрительно погладил Ноа по голове, заставляя себя сделать ещё один вдох.
– Хороший мальчик, – выговорил он и удивился, как напряжен его голос. – Боже, такой хороший мальчик, – он позволил себе откинуться на подушки, прикрыл глаза. Все его восприятие сосредоточилось в паху.
Приободренный Ноа открыл рот шире и взял член полностью, двигаясь медленно вверх и вниз, то усиливая, то ослабляя давление. Он издавал тихие хлюпающие звуки и мурчал, что подтверждало его желание и удовольствие угодить Тобиасу. Снова и снова он заглатывал член полностью, делая медленные ритмичные движения. Когда напряжение Тобиаса возросло, Ноа остановился, облизал губы и спросил невинным тоном:
– Я угодил вам? Вам хорошо? Следует ли мне продолжить?
– Щенок! – прорычал Тобиас, не сумев себя остановить. Он глядел на своего мальчика, в равной мере борясь с улыбкой и с разочарованием. – Соси, – приказал он снова.
– Да, сэр, – ответил Ноа и послушно заглотил член снова на всю длину горла, пожимая яйца рукой.
Тобиас машинально толкнулся. Обе его руки легли на голову Ноа, удерживая его. Ему хотелось… Боже, как ему хотелось кончить.
– Можешь проглотить? – спросил он, заставляя себя не рычать в этот раз.
Ноа оперся рукой на бедро Тобиаса и кивнул, как только смог справиться с толстым стоящим членом.
Это было все, что требовалось Тобиасу. Ноа мог потеряться в поисках границ, но конечно, он знал, сможет ли справиться с этим. С низким стоном Тобиас стал толкаться, удерживая голову Ноа на месте. Глубоко и жестко, быстрее, пока его дыхание не предало его снова. Тобиас брал, что ему нужно, толкаясь в обхватывающее влажное тепло горла Ноа.
– О, да, – выпалил он, ощущая танцующий язык Ноа. – Возьми его. Соси мой член, мальчик. – Его бёдра приподнимались на полу, он двигался быстрее, глубже, сильнее. Он утверждал свое право на рот Ноа, мял его губы и погружался в его жар, пока не почувствовал, как оргазм разворачивается в нем, начинает свой путь сквозь тело. – Скоро. Боже, да. Возьми его, возьми, – жар захлестнул его и одной рукой он отстранил Ноа. Его член, влажный и скользкий, шлепнул по животу. – Подожди, – рыкнул он, и как только начал кончать, схватил член рукой, направляя фонтан вверх по дуге прямо в лицо Ноа.
Ноа закрыл глаза и усмехнулся, позволяя Тобиасу омыть его лицо спермой. Когда струя окончательно иссякла, Ноа вытер пальцами глаза, рот и нос, размазывая липкую влагу вниз, на грудь, смешивая со своей. Дыхание, наконец, восстановилось, стало равномерным, хоть и учащенным. Тобиас улыбнулся:
– Ты очень мило выглядишь, мальчик. Молодец!
– Спасибо, сэр, – Ноа вернул улыбку. – Разрешите принести полотенце, сэр? – Его взгляд был радостным.
– Разумеется. И я хочу, чтобы ты сразу же вернулся назад, понял? – Тобиас сосредоточился на дыхании, чтобы успокоиться как можно быстрее. Он все ещё был главным. Неважно, как сильно он хотел растянуться и подремать, он обязан позаботиться о Ноа.
– Да, сэр, – Ноа вскочил, моментально исчез в крошечной ванной и второпях вернулся с полотенцем. Он встал на колени рядом с Тобиасом и предложил ему полотенце в первую очередь. Тобиас поднял бровь:
– Вот как? Я считаю, что испачкался по твоей вине.
Ноа кивнул.
– Конечно, сэр, – ответил он и сначала очистил Тобиаса, а потом протер досуха свое лицо и грудь. Когда он закончил, то отложил полотенце в сторону, сложил руки на коленях, и опустил карие глаза в пол.
Тобиас, пьянея от позы и гладкой кожи, смотрел на него долгое время. Он хорошо понимал, что был под влиянием эндорфинов, но, на самом деле, это не имело значения.
– Иди сюда, Ноа, – сказал он тихо, приглашая жестом прилечь рядом с ним. – Ты заслужил свою награду.
Подаренная Ноа улыбка стоила всех тех слез, что были невольно пролиты им ранее. Он вытянулся на подушках рядом с Тобиасом и сразу же стал выглядеть менее уверенным.
– Простите, сэр, но Домы никогда прежде не целовали меня. Не знаю, куда смотреть, сэр.
Тобиас совершенно ошеломлённо посмотрел на него, не в силах это скрыть.
– Никогда? О, дорогой, ты так много упустил, – он вздохнул и остановил себя. – Тогда, может, стоит закрыть глаза? Получится?
Ноа кивнул.
– Спасибо, сэр, – ответил он и закрыл глаза, следуя совету Тобиаса.
Тот какое-то время изучал его лицо, касаясь волос, давая понять, что он все ещё здесь. Губы Ноа были ещё припухшие, ресницы слиплись от пролитых слез. Тобиас чувствовал, как тот начинает напрягаться в ожидании. Неторопливо и осторожно он пододвинулся ближе, прижался губами к губам в нежной ласке, медленно целуя и ожидая ответа от Ноа.
Ноа открыл рот, приветствуя язык Тобиаса в истинной сабмиссивной манере. Их языки сплелись. Ноа тихо простонал и пододвинулся ближе. Тобиас потихоньку углубил поцелуй, сохраняя его нежным и мягким. Он провёл языком вдоль языка Ноа, пробуя на вкус и дразня его, затем, уже отстраняясь, прикусил его нижнюю губу и разорвал поцелуй.
– Границы вновь изменились? – спросил он с усмешкой, забавляясь и радуясь тому, как Ноа воспринял поцелуй.
– Думаю, полностью стерлись, сэр, – улыбался Ноа с ещё закрытыми глазами.
Он облизнул губы:
– Вы хороши на вкус.
Нелепо радуясь, Тобиас сказал:
– Спасибо, – и вдруг начал смеяться, не в силах остановиться. Он расслабился так, как не позволял себе неделями, почувствовал себя в своей тарелке. Он и не подозревал, как сильно нуждался в специфическом освобождении, в таких вот беседах. – Спасибо, – повторил он совсем по другой причине.
– Для меня честь и наслаждение угодить вам, сэр, – ответил Ноа с искренней улыбкой на губах.
– У тебя получилось, мальчик, – уверил его Тобиас. – Действительно, получилось. Тобиас, наконец, поддался желанию потянуться и вздохнул, полностью удовлетворенный. Он мог бы привыкнуть к этому снова. К чувству гордости за саба, испытывающего себя. Он мог бы привыкнуть к ведущей роли. Прежде, чем отговорить себя, он поднялся, подошел к кровати, взял свой пиджак. Во внутреннем кармане нашлась ручка, на столе листок бумаги. Он задумался на мгновение, припоминая номер, и уже над ним вписал своё имя.
Потом повернулся к Ноа, показывая листок:
– Это номер пейджера. Его знает только один человек. Если ты решишь, что хочешь сыграть ещё раз, хочешь исследовать свои границы со мной, звони. Возможно, я не смогу перезвонить сразу. Так что убедись, что у тебя есть время подождать в пределах часа. Если я не перезвоню, значит, это нечто неотложное, связанное с работой. И не звони в эти выходные – меня не будет. Оставь телефонный номер и обычный код, если нужно. 911 для срочного вызова, 411 – если просто хочешь что-то спросить. И, конечно же, выбор – звонить или нет – целиком за тобой. Ты понял?
Ноа кивнул. Но трудно было прочитать выражение его лица, особенно с глазами, снова смотрящими в пол.
– Я понял, сэр. Благодарю вас сэр. Ваша высокая похвала не останется недооценненной.
– Это не бескорыстие, мальчик. Ты чертовски хорош в том что делаешь и… – Тобиас помолчал. – Хорошо. У тебя есть номер. Я доверю тебе оставить его или уничтожить. – Он подошел к стоящему на коленях Ноа, бережно взял его за плечо: - Пойдем. Ложись на кровать, я разберусь с твоей спиной. Ты можешь поспать здесь, если хочешь.
– Спасибо, сэр, – Ноа поднялся и направился к кровати. Он удобно растянулся на животе и положил голову на руки.
Тобиас внимательно осмотрел кожу, проверил, что нигде нет чрезмерных повреждений или ран. Она всего лишь была нежной и хорошо разогретой. Удовлетворенный осмотром, Тобиас намочил полотенце в прохладной воде и осторожно укрыл им спину Ноа, чтобы унять боль. Он методично проверил, что Ноа устроен насколько можно комфортно, затем положил в изголовье кровати бутылку с водой.
– Спокойной ночи, Ноа, – сказал он тихо, не уверенный, что тот ещё не спит.
– Спасибо сэр, спокойной ночи, – пробормотал Ноа с закрытыми глазами. Очевидно, он уже засыпал.
Тобиас взял галстук и пиджак, убедился, что оставил ключ, и вышел из комнаты. Если не будет нужно Ноа, утром ключ заберет уборщик. Он быстро спустился вниз по лестнице и направился в бар. Ему, определенно, стоило выпить.

Go home