Подчинение - 12

Тобиас подошел к Ноа и провел рукой по его щеке:
– Отлично, мальчик. Мы выйдем из дома, поэтому я хочу, чтобы ты надел свитер. На улице немного прохладно. Здесь недалеко, так что мы не станем беспокоиться из-за носков, только туфли.
– Да, сэр, – Ноа подошел к креслу и достал свой свитер. Он подождал, пока Тобиас возьмет из шкафа ключи от конюшни.
– Я с нетерпением жду этого, – тихо сказал Тобиас, – я потратил большую часть недели, разыскивая новые игрушки для тебя, мальчик.
Он заметил, что Ноа легко пристроился к нему на шаг позади.
– Спасибо, сэр, – ответил Ноа. – Я также с нетерпением ждал выходных.
Он последовал за Тобиасом вниз по лестнице. Тобиас двигался настолько быстро, насколько Ноа мог за ним поспевать. Они вышли за дверь, в осеннюю прохладу. Тобиас показал на самое большое из трех зданий, пока они шли по хорошо утрамбованной полосе.
– Это конюшня и сарай. Там позади загон, и с другой стороны сарая начало крытого круга для верховой езды. Это не срочный проект, и, похоже, это будет стоить больше, чем я ожидал, поэтому я пока пустил его на самотек. В настоящее время тут четыре лошади. Если ты умеешь ездить верхом, я бы не отказался от некоторой помощи в занятиях с ними. Если нет, то тебе придется довольствоваться только чисткой стойл.
Ноа шел за Тобиасом, глядя на указанные здания.
– Я умею ездить верхом, сэр, – с улыбкой сказал он Тобиасу. – Или, во всяком случае, ездил всю жизнь до тех пор, пока не переехал в город. Я вырос с лошадьми. Я не был в седле несколько лет, но уверен, что навыки вернутся.
Тобиас усмехнулся:
– Я бы даже мог вытащить пробку. Если ты будешь очень хорошим мальчиком.
– Спасибо, сэр. Я буду, – Тобиас услышал тихий смешок Ноа за своим плечом.
– Ты все равно будешь убирать стойла, – указал Тобиас. Он был в хорошем настроении, легок на подъем, полон энергии… и спокойствия. Казалось, он не мог прекратить улыбаться, и ему следовало бы поработать над самоконтролем. Он показал на самое маленькое здание слева: – Это склад, в основном оборудование. Трактор, плуг и тому подобное. Кое-какие химикаты. Раньше тут была старая конюшня.
Вместо того чтобы направиться с Ноа к двери, он провел его вдоль одной стороны и показал окна:
– Освещение сейчас плохое, но при свете дня можно сказать, что ставни на самом деле плотные. Они не открываются. Есть двери с обоих торцов и запасный выход посередине, но любые функциональные окна расположены высоко. Внутри все укреплено и полностью звукоизолировано, с новой сантехникой и проводкой за последние пятнадцать лет, – Тобиас услышал легкий свистящий звук, когда Ноа провел пальцем по ставням:
– Ух ты. – Ясно, что описание Тобиаса внушало Ноа благоговение, и следующие слова получились непроизвольно: – Спасибо.
Тобиас никогда не отрицал, что он гордился своей игровой. Тем не менее, она действительно внушала трепет другим игрокам, и поскольку он редко приводил кого-либо сюда, видеть чье-то еще восхищение было в новинку.
– Было очень много работы. Пойдем внутрь, интерьер захватывает дух. – Он привел Ноа обратно к двери и в этот раз открыл главный засов и ещё два скрытых. Он потянулся включить свет, убедившись, что только центральная дорожка будет освещена перед тем, как он открыл дверь.
– Добро пожаловать, Ноа. Ты будешь проводить здесь много времени, и я надеюсь, тебе это понравится.
Ноа вошел за Тобиасом. Широко открыв глаза, он не мог подобрать слова.
– Ох, боже мой, – повторил он несколько раз, проходя вдоль по длинному центральному проходу и разглядывая стойла. – Ничего себе.
Стоя у двери, рядом с бывшей каптеркой, Тобиас наблюдал за исследованиями Ноа и включал лампы, освещая территорию прямо перед ним, побуждая его двигаться вперед. Мимо первой группы стойл, по одному с каждой стороны, в которых содержалось чуть больше материалов, к следующим, приспособленным под сцены. Одно слева было любимым у Фана. Пространство выглядело как офис. Фану нравилось играть в студента и куратора. Справа груда подушек среди стен каменной кладки. Третья секция была больше остальных, с наручниками и помочами на стене. Цепи свисали с потолка, и каждая имела перевязь. Последняя секция сохраняла монохромность. В одном стойле все белое, в другом – все черное.
Он наблюдал за продвижением Ноа, замечал, где тот задерживался, какое из мест миновал быстро, но вернулся назад. Все время Ноа проговаривал сам себе возгласы радости, и восхищения, удивляясь большому числу стойл, полностью оборудованных и готовых к использованию. И когда он подошел к последней группе, Тобиас включил свет за ними, открывая круг. И когда свет усилился, демонстрируя огромную площадь, он пригасил остальные лампы, делая освещенное пространство похожим на приз в конце долгого путешествия.
Последние из стойл он оставил темными, зная, что круг прекрасно отвлечет Ноа.
– Давай, – он подошел сзади и мягко подтолкнул своего мальчика. – Иди, посмотри. Разденься донага и поброди по моей игровой, дорогой. Я хочу наблюдать за твоими движениями, покажи мне.
Ноа производил впечатление ребенка в кондитерской. Он быстро послушался, сняв сначала свой свитер, а затем и джинсы. Казалось, теперь ему было легче двигаться, или может быть, он слишком отвлекся на огромный круг, чтобы замечать дискомфорт.
Он незаметно сложил свои вещи в углу и затем стал бродить по комнате, медленно, прикасаясь ко всему, проводя пальцами по гладкой богатой коже, проверяя силу креплений, даже вставая, или присаживаясь, или становясь на колени, чтобы их испытать.
– Я никогда не видел мест, подобных этому, за пределами клуба. – Он остановился у обитой кожей скамьи для порки и лег на живот поперек нее. Затем усмехнулся и, поднявшись, пошел дальше. – Это невероятно, сэр.
– Я предпочитаю это клубу, – честно признался Тобиас. Он наблюдал, как Ноа подошел проверить Андреевский крест, а следом – искусственно состаренный журнальный столик, присев на корточки, чтобы рассмотреть железные кольца по углам. Его задница была красивейшей штукой, тугая и приятная с отметками от ремня, удерживающего пробку. – Хотя бы потому, что здесь я знаю вес каждого инструмента, знаю точно, что он сделает.
Тобиас прошел в центр огромного пространства, туда, где ещё ребенком он удерживал лошадей на корде и заставлял их ходить по кругу. Он поставил там свое массивное кресло из ореха и кожи, почти трон, но более… зловещее. Он сел, широко расставив ноги и предоставляя своей эрекции чуть больше комфорта. С этой точки он мог видеть каждое движение мышц Ноа.
– Загляни в ящики, если хочешь. В чемоданах игрушки. В деревянных сундуках флоггеры и кнуты. В одном есть мех, в другом кожа. Можно с уверенностью сказать, если есть ощущение, которого ты жаждешь, я могу его тебе дать. – Ощущение, по мнению Тобиаса, уступало только встрече, принятию и торжеству своей собственной природы. Ощущение вело его, наполняло его, было тем, что он стремился получить или отдавать. Глядя в оба глаза на поиски Ноа он лениво потер свой член одной рукой.
– Спасибо, сэр, – Ноа вытянул один из чемоданов, открыл его и заглянул внутрь. Он вытащил флоггер и осмотрел его, заменил на второй и уже этот опробовал на своем бедре. – Мило, – пробормотал он, затем положил его назад и, подойдя к следующему чемодану, долго разглядывал его содержимое. Он опустился на колени перед следующим и достал шелковую ленту. Провел ей по бедру, задевая член, который с интересом дернулся, но был мало на что способен в бондаже. Ноа положил ленту обратно и вытащил норковую полоску, на какое-то время приложил ее к щеке. – Мягкие вещи такие приятные, – тихо прошептал он, прежде чем вернуть мех в ящик и закрыть.
Открытие паровой камеры заставило его ахнуть. Он очень долго всматривался внутрь.
– Ох, бог мой, изумленно произнес он, доставая изящное стеклянное дилдо и поднимая его к свету. – Красиво, сэр.
– Я рад, что тебе понравилось. – Он, в самом деле, был рад. Он увидел это – целую коллекцию различных стеклянных фаллоимитаторов, когда ходил по магазинам в поисках чего-нибудь блистательного и удивительного. Тот, который держал Ноа, был простым, изящно ребристым и гладким на ощупь. Он был совершенно чужеродным и прекрасным. – Лизни его для меня.
Рука замерла на коленке в ожидании подходящего момента, чтобы начать двигаться снова.
– Ваше удовольствие – это мое удовольствие, сэр, – жеманно ответил Ноа, повернувшись лицом к Тобиасу и медленно опускаясь на колени. Он держал тяжелый стеклянный предмет перед собой и медленно лизнул его вверх по всей длине изящного стержня, затем обвел языком по кругу часть головки. Он обмывал его медленно и чувственно чуть дольше, и после, с лукавой улыбкой, он целиком взял головку дилдо в рот.
Тобиас наблюдал, отказавшись от любых движений в кресле, отказавшись от всего, кроме наслаждения представлением Ноа.
– Глубже, – сказал он низким голосом. – Я хочу видеть, сколько ты можешь взять. Хочу видеть, как он выскальзывает изо рта.
Ноа выпустил дилдо и стал более тщательно его вылизывать. Он пососал головку, затем поднял подбородок и опустил дилдо в рот, заглатывая глубоко в горло. Подержал его какое- то время, прежде чем освободить и немного вдохнуть, а затем засунул игрушку вниз до горла еще раз. Пальцы Тобиаса дрогнули и скользнули по его члену. Он заметил, что у него надолго перехватило дыхание, и поймал себя до того, как чуть было не застонал.
– Хороший мальчик, – сказал он, радуясь, что голос звучит ровно.
Ноа вытащил дилдо изо рта, упирая влажной частью массивной игрушки в подбородок. Он опустил головку вниз, проводя по горлу, с большой осторожностью провел влажную линию вдоль шеи, через ямочку над ключицами, дальше вниз через грудь, прижимая дилдо к темному соску. Он подразнил один, а затем другой, и тихо простонал, когда оба соска затвердели в ответ.
– Это великолепный инструмент, сэр. Мне нравится его вес и то, насколько он гладкий. Мне нравится ощущать его во рту. – И как только он произнес это, сразу сунул стекло обратно в рот, посасывая достаточно интенсивно, так что щеки втягивались.
– Хорошо, – Тобиас не мог усидеть дольше, не рискуя потерять контроль. Он медленно встал с кресла, расправляя свое тело, и подошел к Ноа, наблюдая за минетом со стеклом. – Будет великолепно выглядеть, когда я дам тебе скользить им в твоей заднице. Клади это обратно, мальчик и пойдем со мной.
Медленно ступая, больше по необходимости, чем из каких-то величественных желаний, он пошел вперед по конюшне, прислушиваясь, как Ное позади укладывает игрушку в ящик и, топая по полу, идет следом.
– Здесь у тебя также будут обязанности, – сказал Тобиас, ведя его по проходу, мимо темных стойл. – Ты должен следить, чтобы полы были чистыми, и когда мы здесь играем, ты ответственный за уборку. Игрушки, инструменты, стойла. Не сразу, конечно же, но до того, как уйдешь.
– Да, сэр, – ответил Ноа, следуя по пятам. – Я запомню, что надо вымыть это дилдо.
– Соображаешь, – усмехнулся Тобиас. Он повернул направо, в щитовую за дверью, – Дальше, здесь все выключатели. Освещение: главный проход, круг, и каждое стойло. Вот эти датчики движения, я не часто ими пользуюсь – они начинают сбоить иногда и выключаются, когда я меньше всего хочу этого. Отопление, если тебе холодно на грани дискомфорта, скажи об этом мне. Небольшая прохлада сохранит тебя в приятной бодрости, но нет ничего забавного в том, чтобы замерзнуть. Здесь аптечка для первой помощи. Телефон. Связь с домом, так что ты можешь сказать мне, что закончил работу или спросить, если что-то нужно. В холодильнике всегда должна быть вода. – Тобиас повернулся лицом к Ноа, тот немедленно опустил глаза. – Пока понятно?
– Да, сэр. Вы продумали все до мелочей. Я очень впечатлен, – Ноа облизал губы, продолжая смотреть вниз. Лицо его было немного покрасневшим от представления со стеклянным фаллосом, и он совершенно точно не мерз в данный момент.
– Ноа? – Тобиас задал вопрос мягко, показывая голосом столько заботы, сколько смог.
– Как я могу угодить вам, сэр? – ответил Ноа похожим, утешительным тоном.
– Выбери место, – Тобиас облокотился на ближайшую стену и откровенно ласкал себя, поймав взгляд Ноа на своих движениях.
Короткое мгновение Ноа наблюдал за его самоудовлетворением.
– Спасибо, сэр. – Казалось, он заставил себя ответить, а затем он развернулся и снова направился по центральному проходу. Как ни странно, он замешкался напротив офиса на минуту, беспокойно облизал губы, но продолжил движение. Он миновал подозрительную клетку без обдумывания и задержался напротив комнаты с подушками и цепями на стенах. Он исчез в стойле на секунду, и Тобиас услышал позвякивание цепей. Когда Ноа появился, он молча встал на колени около входа в стойло, тем самым показывая свой выбор.
Тобиас кивнул и подошел к нему твердым и спокойным шагом. Звук его туфель был приглушенным из-за звукоизоляции, но шаги были размеренными и решительными. Он остановился перед Ноа, одной рукой все ещё потирая свой эрегированный член, и спросил:
– Почему именно это? Цепи или подушки?
– Цепи, сэр, – без интонаций ответил Ноа.
– Ладно, – Тобиас прошел мимо его и оглянулся. Большие квадратные подушки, пухлые и роскошные, разбросанные вокруг, были старательно уложены, словно в привлекательном приглашении прилечь. Цепи свисали с потолка, держась на огромных стальных кольцах, закрепленных в балках, и заканчивались кожаными путами. Они были регулируемыми, с возможностью удержать человека на ногах или с широко разведенными руками. У одной стены стоял шкаф, антикварный буфет, удобный для размещения игрушек и инструментов, который Тобиас приобрел на распродаже.
– Идем, мальчик. – Тобиас потратил день, чтобы убедиться, что все наручники и оковы были в безупречном состоянии. На каждом было по две пряжки и мягкая подкладка, подбитая нежной кожей. Пока новые, и он надеялся, что они будут впитывать пот и запах Ноа долгое время. Он услышал, что Ноа поднялся. Загромыхал цепями.
– Сюда. Дай мне твои запястья.
– Как вам угодно, сэр, – Ноа встал лицом к Тобиасу и протянул запястья.
Тобиас молча закрепил наручники, тщательно затянул их перед тем, как отрегулировать цепи. Шум от протягивания цепей через кольца был громким, сталь звенела и скрежетала. Тобиас остановился, когда руки Ноа были на достаточном расстоянии от корпуса, и он никак не смог бы коснуться себя. Руки были не над головой, вовсе не растянуты, просто удерживали его на месте, не давая уйти. Тобиас невзначай пересек небольшое пространство, пробежал рукой по коже Ноа, когда подошел достаточно близко. Ласково тронул плечо, потянул сосок. Хлопнул рукой по заднице и покачал пробку. Когда он обошел Ноа спереди, то стянул свою рубашку и, наклонив голову, прикусил сосок Ноа, успокаивая его своим языком.
От укуса Ноа зашипел и затем простонал, его цепи слегка звякнули. Тобиас чувствовал, как Ноа ерзает, самостоятельно борясь с пробкой в этот раз. Ноа повернул руки так, чтобы пальцами ухватиться за цепи и натянуть их.
– Шшш, – успокоил его Тобиас. Затем он укусил второй сосок, сильно пососал, прежде чем отпустить. Он подошел к буфету и снял туфли.
– Иногда пытки не причиняют боли, – сказал он спокойно. Подняв ногу, он стянул носок, потом снял другой. – Не всегда, однако. – Он вернулся к Ноа и снова ухватился за его сосок, одной рукой касаясь задницы, подтягивая его ближе и играя с кожаными ремешками.
– Ох! – Ноа простонал. Пальцы на ногах сжались. Он чуть-чуть расставил ноги, попытался прижаться бедрами к Тобиасу. – Иногда труднее выдержать, когда боли нет, сэр, – тихо прошептал Ноа ему.
Тобиас знал, что это правда. Он поднял голову, провел языком полосу через грудь, и снова отстранился. Медленно, почти непреднамеренно он отошел от стоящего Ноа и стал расстегивать свои джинсы, долго опуская язычок молнии.
– Смотри на меня, – произнес он тихо, – узнавай меня. – Он остановился, когда дотянулся до подушек, грациозно опустился на них. Улегся на спину со вздохом, наслаждаясь ощущениями скользящей ткани под спиной. На мгновение закрыл глаза, теряя себя в звоне цепей и звуках дыхания Ноа.
– Наблюдай, – прошептал он снова, открывая глаза и проводя руками по груди, взъерошив пальцами волосы и пощипывая соски. Они затвердели моментально, набухая под пальцами, и он задержался на них, ощущая, как любое движение отдается в паху.
– У вас прекрасное тело, сэр. Плотное, закаленное, загорелое, очень красивое, – Ноа выразил готовность, как смотреть, так и говорить. Его взгляд упивался телом Тобиаса. – И ваш член выглядит так же замечательно, как в прошлые выходные. Толстый и твердый. – Его голос был низким и напряженным. – Я очень-очень счастливый мальчик.
Контроль Тобиаса до сих пор ещё держался. Его эрекция подскочила от полученной похвалы, член подергивался в расстегнутых джинсах. Он взглянул вниз, на свое тело, почти улыбаясь неприличному виду члена, нацеленного в потолок. Он потянул его, мягко охватив рукой и немного подрочил.
Это было чудесно. Лучше, чем долгая маструрбация. Никуда не торопясь он спустил немного джинсы, высвободив яички и нежно их обхватил. Он тихо простонал и отпустил их, провел рукой по коже, возвращаясь к соскам.
– Не хотите использовать мой рот, сэр? – Ноа продолжил говорить. Его голос был низким и хриплым, каждое слово размеренным, что усиливало эффект. – Я возьму глубоко, также как то милое стеклянное дилдо. Горячее дыхание на вашей коже, влажный язык, омывающий вас. Позвольте мне доставить вам удовольствие, сэр. Вы такой красивый.
– Ты доставляешь мне удовольствие тем, что смотришь, – Тобиас немного пошевелился, стягивая джинсы ещё ниже, – тем, что изучаешь, тем, что служишь. Ты не можешь прикоснуться, не можешь возбудиться и не можешь уйти. Ты можешь только смотреть, только быть моей аудиторией. – Он поднял ноги, наконец, избавившись от джинсов, так что он мог развалиться на подушках с твердым и болезненным членом в руке. – Ты можешь только видеть, слышать и обонять.
– Вот что вы имели в виду, говоря, что пытка не в боли, не так ли, сэр, – Ноа отдышался и продолжил шквалом чувственных сексуальных слов. – Потому что смотреть на вас и не иметь возможности прикоснуться руками к этому великолепному члену – пытка. Но я желаю угодить вам, и я смотрю. Я вижу, как ваша грудь поднимается и опускается, как начинает сбиваться ваше дыхание. Я вижу, как ваши бедра слегка приподнимаются, когда вы сжимаете пальцами свой член. Я вижу, как краснеет ваш живот, и румянец распространяется на ваши плечи и лицо. Вам не больно, сэр? Разве это не замечательно?
Тобиас слушал позвякивание цепей и голос Ноа. Он немного ускорил движения руки. Одну ногу поднял и согнул в колене, раскрывая себя, поглаживая сильными пальцами промежность.
– Твой голос замечателен, – сказал он. – Дай мне больше. Дай мне себя.
Его тело было напряженным и горячим. Большим пальцем он погладил влажную головку своего члена. Ахнул, размазывая влагу, от неожиданного голода, жажды освобождения, необходимости почувствовать больше. Его пальцы рефлекторно сжались, и он заставил себя отступить, успокаивая дыхание.
– Скажи мне, о чем ты думаешь, когда дрочишь?
– Честно говоря, последний раз это были вы, сэр, – признался Ноа, и это прозвучало скорее правдой, нежели лестью. – Я размышлял о вас. – Тобиас слышал, как у Ноа перехватило дыхание, а затем он простонал: – Господи, я ужасно хочу возбудиться, сэр. Бондаж несколько расстраивает. – Он откашлялся. – Я вспомнил, как вы взяли меня в клубе, оттрахали, когда я был связанным на кресте. Каким заполненным я себя чувствовал, и как сильно я хотел. – Тобиас слышал, как Ноа сглотнул, задыхаясь.
– Как нестерпимо вы были мне нужны. О, боже, я хочу вас. – Ноа прокашлялся, – Я… У меня была фантазия, как я шел в бар, был схвачен и выебан на аллее, прижатый к грубой стене. Если я закрываю глаза, когда мастурбирую, то почти ощущаю царапины на кирпиче. – Голос Ноа слегка дрожал, и цепи гремели. – Я могу слышать собственными ушами ворчание этого мужчины, которого никогда прежде не видел в своей жизни, и потом вся аллея внезапно заполняется людьми, и они орут нам кончать. И я кончаю каждый раз.
Тобиас сохранил информацию без реального обдумывания, часть его разума уже сделала заметку позвонить Брэдфорду. Движения руки, преднамеренно в этот раз, стали быстрее. Он потянул яички.
– Тебе нравится быть заполненным. Неизвестное будоражит тебя, рвет в клочья твой контроль, вместо того, чтобы усиливать его. Ты бы хотел почувствовать это по-настоящему? – сейчас его голос был менее твердым. Давление под рукой возрастало. Нарочито он провел пальцами назад и вокруг входа.
– Это больше того, что я привык отдавать, когда меня просят. Мне нравится, когда меня берут. Мне нравится идея, что кто-то просто собирается взять тебя, если он так хочет, и я бы не стал ни на что рассчитывать. Это просто, как если бы кто-нибудь хотел меня так сильно, что должен был бы взять меня независимо от моего желания… Если в этом есть смысл, сэр.
– Быть желанным. Быть для кого-то всем. – Тобиас неожидано ахнул, его спина выгнулась на подушках. – Быть… единственной… незыблемой вещью… – Застонав, он толкнул сухой палец внутрь, его голова откинулась назад, он тяжело дышал.
Ноа подхватил его аналогию.
– Да, именно так. Заполнить чьи-то мысли. Быть единственным, кого он хочет. Ох, боже, сэр, вы такой чертовски горячий прямо сейчас. Вы и представить не можете, чего стоит наблюдать за вами. Вы так хорошо знаете собственное тело. И я смотрю и учусь, сэр. – Он простонал. – Ох, боже мой, я наблюдаю, как вы трахаете себя пальцем, дергаете свой член, удерживаясь от того, чтобы кончить, не так скоро, до тех пор, пока ощущения не станут ещё лучше. Но это ведь трудно, сэр? Вы хотите этого, и это правильно, но если вы сделаете этот шаг, то это тут же закончится…Это хорошо, сэр? Так хорошо.
– Ты хороший, дорогой, – прошептал Тобиас, – Я заставлю тебя летать. – И он отпустил себя, позволил себе расслабиться, позволил освобождению хлынуть сквозь него и излиться с сокрушительными спазмами. Жар выплеснулся на него и вокруг, и он слышал собственное рычание, рвущееся из груди.
Ноа сделал подавленный звук, словно он прикусил губу.
– Я бы мог кончить, не прикасаясь к себе, просто наблюдая за вами, сэр. Наблюдая, как вы кончаете, этот прекрасный взгляд на вашем лице. Вы бы легко заставили меня летать. – Он поерзал, безуспешно пытаясь сдвинуть пробку. Тобиас рассмеялся, бессильно лежа на подушках.
– Прекрати это, дорогой. Это не сработает, и у тебя просто заболит член, если ты добьешься притока крови.
Ноа вздохнул.
– Знаю. Я знаю. Это расстраивает, как ад, сэр. – Он потряс головой и сделал пару шагов вперед, и затем снова назад, цепи забренчали.
– Знаю, – легко согласился Тобиас. Он потянулся и вздохнул, пока ещё не готовый одеваться. – Я говорил тебе, это будет ранняя ночь, мальчик. Завтра будет больше глубины.
Ноа кивнул, продолжая смотреть на тело Тобиаса.
– Вы такой великолепный, сэр. Приятно было наблюдать за вами, спасибо.
Тобиас улыбнулся, не в силах сдержаться. Со стоном он перевернулся на бок и затем поднялся, подошел и остановился перед Ноа, так чтобы расстегнуть наручники.
– Запястья в порядке? – спросил он. Цепи повисли с мягким клацаньем. Он рассеянно вытер сперму на животе.
– Просто отлично, сэр. Наручники очень удобные. Должно быть, вы выбирали их с величайшей заботой. – Ноа опустил руки. – Вы бы хотели, чтобы я привел вас в порядок, сэр?
Тобиас кивнул, подошел к стене, отпуская цепи.
– Да, пожалуйста. Сначала меня, потом подушки. – Ноа мигом оставил стойло. Звук его шагов стих, когда он удалился в каморку. Вернулся он столь же тихо, с теплым мокрым полотенцем и, как только вытер Тобиаса, тот начал одеваться.
– Когда ты проверишь, что подушки чистые, я хочу, чтобы ты вернул цепи в то же положение, в каком они были, и вымыл стеклянное дилдо. Оденешься и вернешься в дом. Дверь захлопнется за тобой, так что просто выключи свет. Я буду у себя в кабинете.
– С удовольствием, сэр. Я скоро подойду к вам в кабинет. – Ноа подождал, пока Тобиас повернется и выйдет из стойла, а затем приступил к уборке.

Go home