Подчинение - 15

Тобиас прошел в безопасную комнату и нашел Ноа в точности, как и ожидал: коленопреклоненным с опущенными глазами. Он был бос и одет в чистые джинсы и белую рубашку. Его волосы были ещё чуть влажными после душа. Всем своим видом он олицетворял покорность.
Улыбнувшись, Тобиас подошел поближе, собираясь придать этой покорности большую живость. Не говоря ни слова, он сел на пол позади Ноа, прислонился спиной к стене и расставил ноги.
– Иди сюда, мальчик. Я собираюсь задержать тебя немного, и мы поговорим.
Ноа подвинулся, повернувшись спиной к Тобиасу, и нерешительно придвинулся к его груди.
– Так, сэр? – спросил он, с кряхтением пытаясь пристроиться поудобнее с пробкой внутри. Он счастливо обошелся без нее в первой половине дня, пока выполнял пробежку и занимался верховой ездой. К тому же новая пробка была несколько больше.
– Угум. Да. Но скорее всего вот так, полагаю. – Тобиас быстро сдвинулся, не совсем уверенный, как отреагирует Ноа, желая обездвижить его как можно быстрее и надежнее. Он охватил руками бицепсы Ноа, прижав его к своей груди и удерживая руки внизу. Ногами он также быстро зажал его бедра.
Это не было той формой связывания, от которой Ноа не смог бы легко избавиться, но это было эффективно. Тобиас надеялся, что Ноа, плотно прижатый, в непосредственной близости со своим Домом, почувствует себя в безопасности, и связанным. Тепло, объятия и неспособность двигаться. Это было противоположным тому, что Тобиас делал во время первой сессии.
Тобиас держал Ноа так близко, что смог расслышать, как тот сглотнул и тихо ахнул, будучи связанным. Ноа глубоко вдохнул, и его вздымающаяся грудь усилила напряжение захвата. Но он был осторожен, чтобы не нарушить его. Ноа не боролся с ограничением и даже не проверял его. Вместо этого он опустился всем своим весом Тобиасу на грудь и выдохнул со вздохом. Его подбородок был опущен, глаза смотрели вниз, и он оставался молчаливым.

– Я наблюдаю за тобой, знакомлюсь с тобой, оцениваю тебя, – тихо заговорил Тобиас. – И если мы играем время от времени, пока этого достаточно. Тем не менее, я хочу большего от тебя - и ты хочешь большего. Я собираюсь подталкивать тебя и начну прямо сейчас. Мы выясним твои границы, и потом мы преодолеем их. Когда ты впервые узнал, что ты сабмиссив?
– Думаю, в старших классах, сэр, – легко ответил Ноа. – Тогда же, когда обнаружил, что я гей. Но я не думаю, что понимал это. То, в чем я нуждался, было более сложным, чем простое желание, чтобы кто-то другой взял всю инициативу на себя. Я не понимал, что мне нужно, пока по окончании академии не встретил парня, который увлекался легким БДСМ, наручниками, поркой, такими вещами. Полагаю, мне было двадцать два.
Тобиас почувствовал, что Ноа расслабился, пока говорил. Слова казались привычными, легко слетающими с языка. Очевидно, он рассказывал эту историю раньше.
– Что для тебя означает служение? – спросил Тобиас, отвергая готовые ответы. Он ожидал их, но они были не тем, чего он хотел. Истина не лежит на поверхности, и он подозревал, что пройдут недели, пока он доберется до нее.
– Что это означает для меня, – повторил Ноа и затем сосредоточился в молчании на своем ответе. – Это означает, что я отдаю весь контроль вам и взамен надеюсь быть вознагражденным той степенью свободы, которую по-другому не испытать. Я надеюсь найти радость в служении вам. Надеюсь предоставить мирские заботы вам, чтобы они не тянули меня вниз. – Он вздохнул, очевидно, подбирая слова. – Это не только я на коленях перед вами, это партнерство, в котором мы оба восполняем наши потребности. Я не уверен, что хорошо объясняю это, сэр.
– Ты отлично объясняешь, – заверил его Тобиас. – Расскажешь о своей работе в общих чертах? Я не буду давить, если это слишком … навязчиво. Не прямо сейчас, во всяком случае.
– Да, если вам это нужно, сэр, – кивнул Ноа.
– Ну, хорошо. Ты сказал, что выявил аспекты СМ после академии. Была ли тогда боль спасением?
– Скорее напоминанием, – ответил Ноа. – К тому времени я повидал столько драк, перестрелок и насилия… Они были…, все ещё бывают обычным явлением. Боль сохраняла мои чувства, оставляла самим собой.
Тобиас наклонил голову и задумался над ответом:
– Ты становился бесчувственным.
Ноа кивнул:
– Нас предупреждали, что такое может случиться, и я на самом деле не хотел этого. Я не хотел превратиться в одного из тех копов, кто не может мягко разговаривать с жертвой и сопереживать матери. Я не хотел думать о перерыве на обед, глядя на кровопролитие.
Тобиас сглотнул. В это мгновение он понял, что сделал правильный выбор. Что все труды будут вознаграждены. Этот человек стоил любых тревог, какие бы он ни доставлял.
– Итак, ты пришел к теме. Как?
– Парень с наручниками, которого я встретил, взял меня в хардкорный бар. Он подумал, что мне это подходит. – Ноа прокашлялся. – Он был прав. Я не представлял более волнующего места, чем это. Кнуты и кожа, мужчины и женщины с кляпами или привязанные на крестах. Сердце колотилось, кровь шумела в ушах, настолько это было ошеломляюще. И я знал, что вскоре вернусь в этот бар сам по себе. – Тобиас ощущал под рукой, как усилилось сердцебиение Ноа, пока его мальчик описывал свой опыт.
– Подозреваю, ты так и поступил. В одиночку? – Тобиас сохранял спокойную и мягкую интонацию, будто он имел дело с пугливым животным.
– Да сэр, – откликнулся Ноа, подтверждая слова кивком. – Следующим вечером я вернулся туда один. Мне было настолько любопытно, что я фактически приходил несколько ночей подряд. Наконец бармен сказал мне, что если бы я хотел присоединиться, он мог бы помочь.
– Что произошло?
– Ну, я просто сделал это. Он дал мне сессию в те выходные, публичную порку на сцене. Я полагаю, они считали это посвящением для новичков. И после, на следующих выходных он устроил мне частную сессию с Домом. Я познакомился с некоторыми людьми, начал самостоятельно вести переговоры, стал завсегдатаем. Тогда же я встретил мас… Дэвида. – Голос Ноа сбился на мгновение, и он откашлялся. – Мы договорились на короткий срок, неполный сабмиссивный контракт. Сначала только на месяц, потому что я нервничал.

– Немного поспешно для контракта, – спокойно произнес Тобиас. Он знал, что Ноа заплатил за спешку и, в некотором смысле, до сих пор расплачивался. Он медленно усилил свой захват на руках Ноа, прижимая их крепче. – Он должен был заставить тебя подождать, должен был вдохновить для дальнейшей игры. Однако начиналось все хорошо?
Ноа кивнул.
– Живи и учись. Он говорил мне, что мог меня научить. Говорил, что ему нужен договор, чтобы он знал, что это не будет пустой тратой времени. И все начиналось прекрасно, насколько я знал. Я виделся с ним только на выходных, и мы проводили много времени в баре. Я подписался на второй месяц, а потом на полгода. – Ноа вздохнул. – И эти полгода стали началом настоящей большой ошибки.
– Сейчас ты со мной, – прошептал Тобиас. – Помни об этом. Расскажи мне, что случилось. – Мысленно он направил все силы против растущей ярости, желая быть уверенным, что Ноа никогда не увидит его гнев.
- Это не сработало так, как я надеялся. Не принесло мне ничего хорошего. И я не замечал этого, пока не стало слишком поздно. – Ноа пожал плечами, уклонившись от подробностей. – Как выяснилось, он был больше заинтересован в удовлетворении собственных потребностей и желаний, чем моих.
– Не слишком хорошо, дорогой. Расскажи мне, как он причинил тебе боль первый раз.
Ноа покачал головой. Когда он заговорил, его голос был напряженным. Он подбирал слова, и они вовсе не казались легкими для него.
– Я не уверен, что можно все свести к этому. Это было более тонким. Он причинял боль все время, каждый день, постоянно. Тогда я действительно принимал боль, потому что думал, что именно это и было темой. Тогда я так понимал свою роль, как сабмиссива. Я думал, что моей мерой было то, сколько боли я могу вытерпеть. Думал, что смысл был в том, чтобы кто- то подталкивал тебя до тех пор, пока не оставалось ничего, кроме физической оболочки, и все что ты мог – это умолять остановиться.
Тобиас чувствовал, как Ноа ерзает в его руках.
– Знаете, он использовал комфорт, чтобы манипулировать мной, эмоционально связывая с его любовью. Он говорил, что боль была тем, что требовалось от меня, и чем больше я мог вытерпеть, тем сильнее бы он меня любил. До той стадии, где я… – Ноа поднял голову и уставился на стену перед собой. – Я не знал, что я буду делать без него. Меня больше не было. Вообще.
– Конечно, – ровно произнес Тобиас, игнорируя страстное желание отпустить, дистанцироваться от поддержки в качестве манипуляции. – Это было эмоциональное насилие, наряду с физическим. Надеюсь, ты признаешь существенное отличие от нынешней ситуации? В чем разница его целей и моих?
– Разница как между небом и землей, сэр. – Ноа повернул голову, словно хотел заверить Тобиаса на этот раз. – Во-первых, он никогда не заводил разговоров со мной, подобных этому. Он не давал мне слишком много думать. На его взгляд, от меня этого не требовалось. Это полагалось ему. Все принадлежало ему.
Тобиас вздохнул и о давнишней травме Ноа, и о том, как он подозревал, что Ноа все ещё верит в часть этого.
– Ноа, мне не нужен робот. Я хочу кого-то интересного, живого, способного взаимодействовать со мной. Мне необходимо твое воображение, твое остроумие и обаяние. Я хочу твоего служения. Хочу, чтобы ты был на коленях передо мной потому, что мы оба нуждаемся в этом. И чего я ни в коем случае не хочу от тебя, так это служения мне из-за чувства страха. Никогда. Ты можешь беспокоиться о моем разочаровании, о своем недостаточном усердии, но ты должен знать, что если ты встанешь прямо сейчас и скажешь, что уходишь, я не причиню тебе боли.
Ноа вдруг напрягся в руках у Тобиаса, попытался наклониться вперед, будто получил удар в живот.
– С кем, черт возьми, вы разговаривали? – он попытался развести локти, неожиданно сильно борясь с мощным захватом Тобиаса, но не преуспел. – Это Бретт вам что-то рассказал?
– Нет, – сказал Тобиас, прилагая усилия, чтобы не повысить голос. Он медленно и осторожно отпустил руки Ноа. Он сохранял достаточный контакт, скользя ладонями по спине Ноа, гладя его. – Ноа, слушай мой голос. Бретт ничего не говорил. Это мои истины. Я отпущу тебя, если ты захочешь. В любое время. Я не держу нежелающего саба, и не буду удерживать тебя против твоей воли. – Также медленно он убрал свои Ноги от Ноа, полностью освобождая его. – Но мне бы хотелось, чтобы ты остался.
Ноа скрестил руки на груди, и Тобиас задержал дыхание. Они так и сидели, тихо, пока Ноа размышлял над чем-то. Он тряхнул головой пару раз, вздохнул, откашлялся и ничего не сказал. Но и не сделал попытки подняться. Он казался несколько напряженным, но не было никаких признаков, что он готов сбежать. Наконец его дыхание замедлилось, плечи расслабились, и он по собственной воле прислонился спиной к груди Тобиаса.
– Мне жаль, сэр, – примирительно сказал он тихим голосом. – Брэдфорд предупреждал, что вы очень проницательны, я просто не представлял, что… Просто вы задели что-то, и я оказался совсем не готов к этому.
Тобиас сделал глубокий вдох и оставил легкое касание рук на спине у Ноа.
– Всё в порядке, малыш, – сказал он мягко. – Полагаю, у нас будут еще напряженные моменты, и мы будем справляться с ними, когда они наступят. Ты согласен продолжить?
Ноа потряс головой:
– Я не уверен. Что дальше?
Тобиас хотел и дальше выяснять про Дэвида, но знал, что Ноа станет сопротивляться, по меньшей мере, возмутится его подталкиванием в данный момент.
– Я хочу узнать, как ты попал в клуб, – сказал он, наконец.
– О, – казалось, Ноа стало легче от смены темы. – Ну, я слышал про тематические клубы кое-где. Думаю, Дэвид подал заявку на членство в одном. Но первый раз я попал туда в связи с вызовом скорой медицинской помощи. Я сопровождал неотложку и так познакомился с Бредфордом.
– Я не слышал об этом, – с любопытством сказал Тобиас.
– Все было не столь зловеще, как звучит, хотя это был печальный день. У мистера О’Конера, одного из Домов, случился сердечный приступ в середине сессии. Вы его знали? Вы тогда часто бывали там? – Ноа положил ладонь Тобиасу на бедро.
– О’Конер? – Тобиас ненадолго задумался. А, Дерек. Да, конечно. Я не бывал в клубе год или около того, может, дольше. – Он придвинул Ноа немного ближе, обратно положив свою ногу поверх его бедра.
Ноа положил голову на плечо Тобиасу.
– Во всяком случае, я позвонил Брэдфорду на следующий день, под предлогом полицейских дел. Когда я появился в клубе, то спросил и о членстве тоже. Он был настроен скептически, но воспринял идею и расспросил меня о рекомендациях, хотя их у меня не было. Не знаю, на что это было похоже, когда вы вступили в клуб, но в моем случае Брэдфорд сделал тщательную проверку. Можно подумать, я подал заявление на вступление в ФБР.
Тобиас усмехнулся.
– Так было всегда. Бредфорд учился у лучших. Когда я присоединился, то должен был стать спонсором и иметь кого-то, кто хотел бы меня тренировать. А Дом на месте должен был убедиться, что я могу заменить его. Так что, согласие трех членов, дополнительная проверка, и конечно, денежный чек. Сомневаюсь, что от тебя требовалось это. В таком случае сабмиссивы разбегались бы.
– Наши членские взносы ниже, – рассмеялся Ноа. – Мне не требовалось согласие участников, хотя он спрашивал меня об опыте, и также задал несколько вопросов о Давиде. Его больше заботило мое психологическое состояние, нежели финансовое.
– Ну, разумеется. Он хороший человек. И поскольку он возглавляет клуб, он хочет быть уверенным, что ты подходишь и ты здоров. Его бы убило, если бы он способствовал твоему дальнейшему разрушению. Он устроил для тебя несколько первых сессий?
– Действительно, мои первые три сессии были с ним, – легко отозвался Ноа, – и позже он устраивал для меня некоторые сессии. Я думаю, он делал это специально. Сводил меня с людьми, которых хорошо знал. Все такое. И, в конце концов, он свел меня с вами.
– Так и есть, – Тобиас передвинул другую ногу, и с той же легкостью они вернулись к тому, с чего начинали. – Так Бретт уже был членом клуба или присоединился позже?
– Позже. Брэдфорд устроил нам одну ночь, и мы поладили. Я думал, что это был хороший опыт, и сообщил об этом Брэдфорду. И Брэдфорд сказал, что хотя Бретт не слишком опытен, мы хорошо подходим друг другу. Он пытался помочь мне найти кого-то постоянного, он всегда говорил, что мне следует это сделать. Так что я стал делать регулярные сессии с Бреттом по выходным.
– Почему для тебя так важно иметь кого-то постоянного, малыш? – Тобиас обратился к тому, что он хотел знать, но был готов снова отступить. Он надеялся, что Ноа, наконец, откроется и часть его страхов уйдет, как бы тяжело ни было его подталкивать к этому.
– Полагаю, потому что есть вещи, через которые я должен пройти, и однодневка не зайдет за пределы сцены в течение вечера.
– Какие же это вещи? – прошептал Тобиас, поглаживая руки Ноа ладонями.
– Доверие, в большей степени. К Дому, к своей способности принять правильное решение. К сотрудничеству. И, наверное, страх тоже. Рациональный или не очень. Я знаю, мне нужен кто-то достаточно сильный, чтобы подтолкнуть меня туда, где я определенно не хочу оказаться. – Ноа сжал колено Тобиаса и вздохнул. – Брэдфорд говорил мне, что если я на самом деле готов пройти через это, то вы тот человек, который мне нужен.
Тобиас обдумывал свой ответ, но прежде чем он смог что-либо сказать, Ноа перебил ход его мыслей своим вопросом.
– Итак, почему вы это делаете? – спросил его Ноа. – Почему вы – Дом?
– Потому что я должен им быть. Альтернатива неприемлема. – Тобиас чуточку пошевелился, сильнее сжимая ноги вокруг Ноа. – Расскажи мне, как ты представляешь себе совершенное служение. Какова конечная цель лично для тебя?
– Думаю, для разных людей по-разному. Что касается меня, – Ноа вздохнул, снова полностью расслабляясь, – я жажду, чтобы отношения были естественными, такими же естественными, как дыхание. Чтобы я не беспокоился о доверии, потому что не было бы причины не доверять. – Ноа говорил медленно и осмысленно. – Я бы хотел твердо знать, что я на другом, более персонифицированном уровне с моим Домом. Чтобы знания о потребностях моего Дома стали интуитивными. Знаете, подобное сотрудничество имеет бесконечные возможности для роста. Я думаю, что это идеал, и не представляю, что это на самом деле возможно.
– И ты готов работать в этом направлении? – улыбнулся Тобиас.
– Я хочу, – кивнул Ноа.
– Чудесно. – Тобиас вновь погладил руки Ноа ладонями. – Сегодня ты приступишь к своему распорядку. После ланча мы отправимся в игровую, и я прогоню с тобой позиции, которые, как я ожидаю, ты знаешь. Мы попрактикуем их и начнем тренировку хождения на поводке. А потом мы снова поговорим. Понятно?
– Я понял, сэр, – согласился Ноа.
– Хорошо. Что на ланч?

Go home