Особенности творчества Людмилы Улицкой

Людмила Улицкая родилась в 1943 году в Башкирии, в небольшом городе Давлеканово, куда была эвакуирована её семья. После войны Улицкая с родителями вернулась в Москву, где Людмила окончила школу, а потом и биофак МГУ (отметим, что полученная специальность оказала впоследствии большое влияние на ее творчество). По окончании университета два года проработала в Институте общей генетики АН СССР, была уволена в 1970 году за перепечатку самиздата. С тех пор жизнь Улицкой так или иначе была связана с литературой. Однако настоящей, признанной писательницей Л. Улицкая стала почти в 50 лет, когда начала публиковать свои произведения в журналах.

Литературоведы называют прозу Л. Улицкой " прозой нюансов", отмечая, что " тончайшие проявления человеческой природы и детали быта выписаны у нее с особой тщательностью". Именно в этом, на наш взгляд, заключается главная особенность её писательской манеры: она не спешит развивать сюжет, не придумывает замысловатых поворотов, останавливая внимание читателя на том, что для неё важнее всего - на человеке, его переживаниях, его проблемах, на первый взгляд кажущихся мелкими и незначительными. Однако из этого мелкого и незначительного в произведениях Улицкой складывается жизнь.

Несмотря на огромную нынешнюю популярность, Улицкая - писатель сомневающийся. Как ни странно, она, по собственным словам, до сих пор ощущает свой дилетантизм: " Я как бы временный писатель, вот напишу все и пойду делать что-то другое".

О своих писательских принципах Людмила Евгеньевна выразилась так:

"Я отношусь к породе писателей, которые главным образом отталкиваются от жизни. Я писатель не конструирующий, а живущий. Не выстраиваю себе жесткую схему, которую потом прописываю, а проживаю произведения. Иногда не получается, потому что выхожу совсем не туда, куда хотелось бы. Такой у меня способ жизни".

При этом в погоне за сюжетом писательница не использует все средства, а, напротив, проявляет изрядную деликатность: " Есть несколько историй в моей жизни, которые очень глубоко меня тронули, но я никогда об этом не напишу. Потому что это может сильно ранить и даже изменить жизнь близких людей…"

О творчестве в целом она говорит так: " Мой муж, художник Андрей Красулин, внушил мне нечто очень важное по этому поводу. Все великие художники Возрождения были ремесленники. Умели тереть краски, строгать, лепить, шлифовать, точить. То есть обладали огромной суммой навыков. И все великие шедевры - презренная заказная работа. Но! Эта сумма навыков дает огромную свободу. Свободу высокого качества, которая не есть свобода ребенка, который не знает еще законов, а свободу взрослого человека, знающего канон и имеющего право нарушить его сознательно, созидательно, творчески. Это идеал профессионализма - ремесло в сочетании со свободой …"

Примером парадоксального восприятия произведений Улицкой может служить статья О. Мелы [Мела, 1998]. В ней представлена попытка проанализировать повесть "Сонечка" с позиций гендерного подхода, и после анализа текста автор приходит к выводу, что Л. Улицкая воспроизводит действительность "с точки зрения мужчин" [Мела, 1998: 9].

Л. Куклин утверждает, что эстетическое начало в творчестве Улицкой подчинено научно-практическому. Он преувеличивает влияние бывшей профессии Л. Улицкой (по специальности она биолог-генетик) на художественное творчество, очевидным образом манипулируя фактами биографии писательницы. Так, в романе "Зеленый шатер" она активно использует такие термины как имаго ( "взрослая особь"), неотения ( "явление, при котором личинка обладает способностью к размножению"), применяя их к человеку. В этом отношении показательно следующее высказывание писательницы в одном из интервью: " Это явление нельзя рассматривать как полностью негативное - оно двойственное. С одной стороны, люди хотят оставаться молодыми и не впадать в старческое занудство, но они и не хотят брать на себя ответственность. Когда-то я называла это эффектом Питера Пена", - отмечает писательница.

Современная цивилизация, - добавляет она, - стремится быть молодой, красивой, успешной, жаждет потреблять жизнь, но не думает о созидании.

В XIX веке жили так называемые архивные юноши - сверстники Пушкина, которые, закончив Лицей, в 17-18 лет занимали важные государственные посты. Как сильно изменился процесс взросления людей. У нас человек и в 30, и в 40 лет все еще мальчик, который не хочет брать на себя ответственность", - признала Улицкая.

Куклин пишет, что JI. Улицкая - " писатель сугубо бытовой", "работник Природы, Натуры, "натуралист" в самом полном, исчерпывающем смысле этого слова" [Куклин, 2003]. Писательница, по мнению Л. Куклина, относится к своим персонажам, как к " биологическим объектам", они у неё "растения" [Там же: 177]. Секрет её читательского успеха заключается, по мнению автора статьи, исключительно в "теме ума, гонений, унижений, страданий" [Там же: 177]. Аналогичную точку зрения высказывает О. Рыжова, которая безапелляционно относит повесть "Сонечка" к "дамской" литературе, обвиняет автора в излишнем внимании к "физиологическим отправлениям", в "писательском биологизме", выносит предвзято отрицательную оценку наиболее популярным романам Улицкой [Рыжова, 2004: 23].

Более объективные подходы к анализу произведений JI. Улицкой представлены в работах исследователей С.И. Тиминой, В.Я. Скворцова и А.И. Скворцовой, Е. Щегловой и др.

С.И. Тимина, проанализировав роман " Медея и её дети", сосредоточившись на мифопоэтических аспектах, отнесла Л. Улицкую "к разряду таких писателей, которые даже в страшные времена не боятся поместить смятенную и попираемую, но всё же бесконечно сильную человеческую душу в центр созидаемого ими мироздания" [Тимина 2011: 56].

В статье В.Я. Скворцова и А.И. Скворцовой рассматривается тема жертвенной любви и своеобразного восприятия мира героями повести "Весёлые похороны" [Скворцов, Скворцова 2000: 106-109].

Е. Щеглова справедливо замечает, что "JI. Улицкая подкупала и подкупает не просто интересом к человеческой личности, а состраданием к ней - вовсе делом в нынешней литературе нечастым" [Щеглова 2003: 185].

Позитивно отзывается о творчестве JL Е. Улицкой западная славистика. Французские рецензенты, называя ее прозу "исповедальной", отмечают, что "она чутко улавливает нюансы человеческой природы и, облекая их в прихотливые одежды яркого и точного языка, возвращает читателю. Творческая фантазия писательницы - продолжение собственного опыта, совершенно оригинального и тем не менее близкого многим. Её герои владеют особым языком, сохранившим изумительную буквальность, охраняющим первоначальный смысл слов" [Цит по: Русская писательница в норвежском интерьере: интервью с Л. Улицкой, 2007: 15].Д. Фернандез рассматривает творчество Л. Улицкой как литературу, которой удалось "проникнуть в сердце". По мнению С. Моузе, главная тема рассказов писательницы - любовь: "Все происходящее между людьми или относящееся к человеку, его личности у Л. Улицкой выражает через любовь. Она (любовь) вносит в реальную жизнь другую, которую сама создает" [Mouze 2002: 10]. Рецензируя сборник "Сквозная линия", немецкий критик К. Обермюллер отметил преемственность творчества писательницы: "Истории, которые рассказывает Л. Улицкая, едва ли возможно осмыслить вне русской литературы. Автор, изображая абсурдность постсоветских будней, представляет это не только виртуозно - она блестяще импровизирует литературными традициями" [Obermuller 2003: 23].

Таким образом, многожанровое творчество Л.Е. Улицкой, несмотря на достаточную степень собственно филологического и литературно-критического осмысления, может рассматриваться как актуальное для дальнейшего изучения в психологическом аспекте.