Объективики и субъективики

(Ю. мыслительные — эмоциональные; А. логики — этики)

В природе и обществе есть сущности двух сортов. Одни мы называем объективными, потому что они однозначны и измеримы. Вторые неоднозначны и неизмеримы, и потому называются в применении к обществу субъективными. Стоит, однако, расширить это понятие и на неживую природу. Ведь в любой системе существуют «параметры», не измеримые ни прямо, ни косвенно, но тем не менее познаваемые, например, доступные эстетическому восприятию.

Объективика, как психическая функция, базируется на понятиях действия и расстояния. Она занимается порядком, наукой, правилами и законами, рассуждает о рациональности действий и решает, кто, что и по каким правилам должен делать. В общем случае, она занимается анализом и измерением, притом не важно, что конкретно анализируется — квадратура круга или предполагаемый объем национального дохода. Главное — что методология и основные категории, которыми человек пользуется при этом, будут одними и теми же: правильно — неправильно, верно — неверно, разумно — неразумно, рационально — нерационально, логично — нелогично.

Совсем иными категориями оперирует субъективика. Она базируется на понятиях «эмоции» и «чувства». Ее категориями будут: хорошо — плохо, весело — грустно, благородно — неблагородно, эстетично — безобразно и, наконец, добро — зло.

Продукты объективики — естественные науки, то, что с помощью их получено, техника и технология производства, государственная система и право — все те области, где господствует «холодный разум».

Продукты субъективики — организация личных отношений, правила хорошего тона, педагогика (как наука о воспитании) и другие гуманитарные науки, искусство общения, мораль и нравственность общества; сюда же тяготеют театр, литература, цирк и эстрада, прочие искусства.

Можно сказать, что объективика получает знания, не зависящие от эмоций личности. Субъективика же — наоборот, интересуется эмоциями, желаниями и чувствами. Например, если рассматривать чье-то поведение с точки зрения объективики, то нужно оперировать понятиями, ей свойственными (вроде правильно — неправильно), и объяснять его объективной необходимостью и потребностью, правами и обязанностями этого человека, его положением в должностной и материальной иерархии. Это рассмотрение приведет нас к тому, что мы решим, было ли его поведение законным и рациональным. Рассматривая то же самое поведение с точки зрения субъективики, мы будем думать, удовлетворило ли оно желаниям человека, хорошо ли оно и соответствует ли моральным нормам.

Объективное и субъективное находятся в диалектическом противоречии друг с другом. Никак нельзя обойтись в своей жизни только одним из них, и никогда не удается их полностью примирить. Поэтому невозможно добиться их равноправного участия в поступках и мыслях одного и того же человека, что приводит к разделению людей на два противоположных типа.

Объективиком назовем человека, владеющего лучше объективным, чем субъективным. Как бы ни сложилась жизнь, наиболее существенные сознательные его поступки и решения определяются и вслух мотивируются логикой, правами и правилами, знанием объективного, не зависящего от эмоций и желаний. Субъективная же мотивировка своих действий или эмоций объективику понятна редко.

Субъективиком будем называть человека, владеющего лучше субъективным, чем объективным, ориентирующегося в этике, желаниях и эмоциях — своих и чужих — лучше, чем в относительно туманных для него собственных рассуждениях и в работе. На сознательное формирование линии жизни такого человека в первую очередь оказывают влияние этика, чувства, эмоции и отношения — его и чужие.

Еще раз необходимо подчеркнуть, что обе стороны личности не могут ни при каких условиях быть равно развиты. Одна опережает другую и в силе, и в скорости реакции на происходящее, и в осмысленности этой реакции. Но неверно было бы думать, что противоположная сторона абсолютно слаба. Нет, она слаба лишь относительно сильной. И там, где человек сильной функцией уже все решил, его слабая еще обдумывает и сомневается (Чаще всего ее деятельность просто ускользает от сознания.). Для объективика правильность и разумность чужих и своих поступков легко понять и оценить. Но если тут же необходимо решить, этичны ли они, будет гораздо больше сомнений и раздумий, прежде чем появится правильная оценка (если она вообще появится). Объективик понимает и свою, и чужую логику, а в этике в лучшем случае старается разобраться. Субъективик же видит этику других, а логику только старается оценить.

Существует немало людей, которые ориентируются только на свои эмоции или только на рациональность своих поступков. В этом гипертрофированном случае различие между типами еще рельефнее. Но даже в нормальной ситуации оно вполне заметно. Ниже приведено более подробное сравнительное описание типов.

1. Для объективика хорошо то, что логично и правильно, оно не может быть плохим. Для него первична категория «верно — неверно». Подсознательно и этические понятия для него важны, что обычно проявляется либо в отрицании значения чувств, либо, наоборот, в их неуместной демонстрации.

Для субъективика хорошее и плохое — первичные категории: что хорошо для людей, что их облагораживает и делает их существование приятным, то и правильно. Бессознательно, внутренне субъективик очень зависит от своих суждений и импульсов к действию, но возможности их корректировать он обычно лишен. Поэтому он обычно не стремится обосновывать правильность своих рассуждений и поступков, предпочитая «я так хочу» (и другие подобные субъективные обоснования) в качестве универсального аргумента. Иногда, впрочем, не в самые лучшие свои моменты, он бывает готов с пеной у рта доказывать правильность безнадежно неверного.

2. Из-за естественного для объективика следования логике он обычно не умеет ни просить, ни уговаривать. Скорее он сошлется на обязанности, на то, что человек должен или что было бы правильно сделать.

Субъективики не столько доказывают, сколько просят и уговаривают, часто даже тогда, когда можно было бы и потребовать. Иногда, наоборот, требуют там, где объективная реальность делает их требования смешными. Однако сами субъективики легче поддаются не уговорам других, а логическим аргументам. Делать рекламу умеют многие субъективики и только некоторые из объективиков. Субъективик обычно уверен в том, какие чувства он вызывает у окружающих, насколько он обаятелен и приятен (чего нельзя сказать о представителях противоположного типа).

3. Этика объективиков нормативная, они стремятся следовать заданным другими людьми этическим нормам. Ошибки личного плана могут надолго выбить объективика из колеи. Если он испортил кому-то настроение или ухудшил ненароком отношения, ему стыдно и не вполне ясно, как эту свою ошибку исправить. Вера рождается в слабой функции — многие объективики верят в абсолютную этику. Надеются, что существуют такие правила построения отношений, выполняя которые, можно всегда быть счастливым и хорошим.

Напротив, любой субъективик чуть ли не с пеленок усваивает, что хорошим всегда и для всех быть невозможно, и, надо сказать, не очень переживает по этому поводу. Что же касается тех случаев, когда субъективику не удалось наладить должным образом отношения или воздействовать на эмоции другого человека, он с легкостью может и перед собой, и перед другими оправдаться. Ошибки в чувствах их зачастую лишь раззадоривают, и они стремятся во что бы то ни стало добиться своего. Если эти ошибки даже и расстраивают, то субъективики относятся к ним без суеты, так как верят, что могут исправить положение.

4. Объективик относится к логическим нормам спокойно. Не переживает от того, что не гарантирован от неразумных поступков и неверных суждений. Уверен, что с этими своими ошибками справится, и его ум будет оценен окружающими по достоинству.

Субъективики болезненно относятся к своим неправильным поступкам и ошибкам в рассуждениях. Отношение таких людей к своим логическим ошибкам мало зависит от уровня их интеллекта и от уверений окружающих в том, что от ошибок никто не гарантирован. Логика субъективиков нормативная, они внутренне надеются, что существуют такие логические правила, следуя которым, они смогут всегда правильно рассуждать и поступать.

5. Объективик запросто может утонуть в личных проблемах. Хотя ему труднее, чем субъективику, начать испытывать к кому-то глубокие и сильные чувства, но уж если он полюбил, то способен серьезно мучиться, переживать и вообще надеяться на отношения, которых никак нельзя достичь.

Субъективик с той же легкостью тонет в работе. Он нередко продолжает вести рассуждения или действовать, уже чувствуя, что не во всем прав. Ему трудно быстро перестраиваться, исправляя логические ошибки. Плохо и когда не идет работа, и когда он делает ее неправильно.

6. Если объективику сказать с укором, что он нехорошо себя ведет, он склонен сразу подсознательно с этим согласиться и тут же приступить к внутреннему поиску причины этого «нехорошо».

Когда субъективика упрекают за то, что он поступил нехорошо, он достаточно спокойно реагирует, ибо может с этим поспорить или легко исправить допущенную им ошибку, если она действительно была.

7. Если объективику указали на неправильность его действий, он или сразу поймет и спокойно исправится, или удивится, не увидев в случившемся никакой особенной беды.

Когда субъективику указывают на неразумность поступков, ему заранее нехорошо еще до того, как объяснили, в чем дело.

Во время лекций меня часто спрашивали, не означает ли субъективность (как признак типа личности) полное отсутствие у человека какой-либо логики? То, что одна из функций доминирует (а иначе быть не может), вовсе не означает, что она хорошо развита с точки зрения общепринятых стандартов. Так же не значит, что противоположная совершенно слаба. Бывают малоинтеллектуальные объективики и очень умные субъективики, встречаются плохие люди среди субъективиков и прекрасные — среди объективиков. Важно понимать, если мы определили человека как объективика, то это значит, что он надеется в основном не на свое умение ладить с людьми и улучшать их и собственное настроение, а на свое умение работать и соображать. Для противоположного типа верно обратное.

Индивидуальные различия могут быть выражены в различной степени. Многое зависит от воспитания, культуры, материального положения и прочих факторов. Но как бы то ни было, на данном уровне развития общества существуют некоторые характерные черты, свойственные типам. Они и положены в основу описаний, сделанных в этой главе.

Соматики и релатики

(Ю. экстравертированные — интровертированные; А. экстраверты — интроверты)

Сознание соматика лучше приспособлено к решению проблем, связанных с объектами (их формой, структурой, внутренней и внешней динамикой). Сознание релатика — наоборот, специализируется на обработке информации о взаимодействиях.

К этому определению следует добавить собственно психологическую компоненту. В норме соматик считает объектные ценности (качество, перспективу, деятельность и эмоции объекта) в целом более важными, чем взаимодействия (рациональность, гармоничность, приятность и информативность отношений). Сознанию людей этого типа даже несколько мешает необходимость разбираться в своих взаимодействиях как с вещами, так и с другими людьми. Они с большей охотой и легкостью жертвуют своими взаимодействиями, стремясь сохранить и улучшить свои «объектные» качества.

Релатик в норме, напротив, ориентируется в первую очередь на качество и содержание своих взаимодействий с людьми и вещами. Иногда его даже раздражает необходимость следить за «объектными» качествами. Он ими с готовностью поступился бы, если бы это стало нужно для достижения тех качеств взаимодействия, которых он добивается.

Таким образом, мы видим два диаметрально противоположных подхода: первый — объект является целью, а взаимодействия выполняют по отношению к нему служебную роль; второй — буквально противоположен первому, поскольку объект и его взаимодействия представляют диалектическую пару. Естественно ожидать, что то же самое можно сказать и про отражение этого разделения в психике.

Действительно, психика имеет две фундаментальные функции: первая ответственна за обработку информации о взаимодействиях, другая — об объектах. Одна из этих функций обязательно доминирует в сознании. Другая относительно подавлена, вытеснена в бессознательное. Человек обращает внимание на соответствующие аспекты, только если положение в них грозит катастрофой, или даже, как это нередко бывает, он уже довел себя до серьезных неприятностей.[4]

Даже тот, кто совершенно не знаком с психологией, способен отличить соматика от релатика. Но при первом (втором, третьем...) чтении определений почти невозможно решить правильно, к какой категории следует отнести себя, тем более, что с точки зрения количества, а не качества каждый по-своему проявляет этот (равно как и любой другой) признак.

Непременно какая-то установка — либо соматичная, либо релатичная — преобладает, что приводит к качественному отличию, которое, в первую очередь, и интересует соционику. Но как бы то ни было, количественные проявления существуют и приводят к бесконечному разнообразию проявлений обоих типов. Но в поведении и той, и другой группы можно выделить простые и обыденные черты — следствия их фундаментальных свойств.

1. Для соматика источник и мера всего остального — объект и произошедшее с объектом. Самоощущение соматика: «Я — объект среди объектов. И чем лучше я сам разовью свои качества, чем лучше буду я, тем лучше будет мое взаимодействие с другими людьми». Соматики считают, что это мнение разделяют и другие люди. Стремление к самосовершенствованию для этого типа естественно и дается более или менее легко, если не мешают преграды неожиданных чувств, болезней, нехватки времени, конфликтов на службе, то есть пока жертвы и невнимание к взаимодействиям не приводят к появлению проблем, которыми уже нельзя пренебречь.

У релатика источник и мера — это взаимодействия, отношения и чувства. Судьба объекта для него — всегда следствие каких-то его взаимодействий. То есть скорее сознание определяет бытие (у соматика — наоборот). Самоощущение релатика: «Я — ситуация (сумма отношений и чувств) среди других таких же ситуаций. Человек — это прежде всего его взаимодействия и его отношение к происходящему. Если человека не ценят, следовательно, он не наладил отношения». Точно так же, если человек испытывает дискомфорт, значит, не прислушался к своим ощущениям и не отрегулировал их. Если попусту потратил время, значит, подавил свои предчувствия, которые могли бы его уберечь. Релатик заботится о качестве своих отношений, по мере сил их улучшает, не устраивает в них по своей инициативе революций, избегает ссор, служебных конфликтов, болезней, потерь времени. Свои личные (как объекта) качества зачастую приносит в жертву качеству и постоянству своего «психологического поля». Когда все же из-за невнимания и пренебрежения своими качествами возникают проблемы, то решать их приходится, изменяя себя. Снова ради неких, без этого не достижимых, отношений.

2. Соматик, как правило, обращает внимание на других и происходящее с ними. Его дальнейшее поведение в целом сознательно определяется так, чтобы оно по возможности не зависело от собственных взаимодействий с этими людьми. Внешне это часто выглядит, как ярко выраженная социальность, инициативность, неспокойность. Конечно, соматик зависит и от своих взаимодействий, но подсознательно. Проявляется это в том, что, например, когда человек такого типа совершает нечто удивительное для самого себя, то почти всегда оказывается, что в этом виноваты именно какие-то его взаимодействия с окружающими людьми, которые он не хочет или не может осознать.

Релатик не забывает особенностей собственных взаимодействий. Все продумывается и реализуется на основе своего субъективного восприятия. Это качество обычно проявляется в декларациях независимости от общества, самостоятельности мнений, спокойном поддерживании необходимых отношений. Иногда релатик совершает странные со своей точки зрения поступки, которые могут даже идти во вред его взаимодействиям с окружающими людьми и предметами. При анализе оказывается, что в подсознании релатика прочно укоренились некоторые распространенные мнения, оценки, которые он не может преодолеть хотя бы потому, что он их не осознает. Осознание такого рода вещей всегда связано с внутренним сопротивлением.

3. Соматику проще принять распространенную точку зрения, по возможности лучшую из общепринятых, что он частенько и делает. Характерны высказывание и защита чьего-либо мнения. Советуя, он не прочь сослаться на источник информации: «Это не только мое личное мнение, его разделяют люди, мнение которых по этому вопросу достойно уважения». Соматик легко меняет социальную идею, если отыскал лучшую. Ему зачастую трудно декларировать свою оригинальную точку зрения, есть стремление ее обосновать ну хоть чьим-то еще мнением, но, приняв такую точку зрения, может только с большим трудом от нее отступить.

Релатику, наоборот, свойственно выработать собственное отношение чуть ли не к любой проблеме. Если он случайно и защищает общепринятое мнение, то оно, скорее всего, совпадает с его собственным. Советы аргументирует не столько с помощью ссылок на авторитеты, хотя и это бывает, сколько с помощью фразы типа «я так думаю» или «я это так ощущаю» и т. п. Его мнение по поводу информации для него самого важнее, чем сама эта информация (потому что мнение — это тоже отношение). Релатик обычно декларирует точку зрения как свою, даже если она полностью совпадает с общепринятой. Часто за это он получает претензии типа «ты подаешь это так, как будто сам это придумал». Собственные мнения (и отношения вообще) релатик меняет редко. Они выверены и хорошо устоялись. Но, если уж ему приходится это делать, обычно обходится без трагедий. Взаимодействия — во многом зона его свободы воли. Другое дело, если он стал сподвижником социальной идеи. Переменить ее ему бывает очень непросто.

4. Соматик мир объектов воспринимает как более простой, понятный и управляемый, чем мир своих собственных личных чувств и ощущений. Гораздо легче сделать карьеру, занять соответствующее своим качествам и своей работе место, чем навести порядок в собственных взаимодействиях (у кого-то сумбур в мыслях, у кого-то — в чувствах, у одних проблемы со здоровьем, у других — со временем).

Релатик мир взаимодействий ощущает как более гармоничный и управляемый, чем мир объектов. Проблемы — это прежде всего проблемы своей оценки как объекта. Он более уверен в своих взаимодействиях, чем в деловых, личных качествах и способностях.

5. Соматик обыкновенно решает свои проблемы бурной активностью. Ему легче куда-то сходить, с кем-то договориться, что-то сделать, чем спокойно разобраться и справиться со своими желаниями, мнениями, ощущениями и чувствами.

Релатик проблемы предпочитает решать при помощи различных манипуляций с собственными отношениями, чувствами. Порывы обычно сдерживаются. Проявлять оживленную деятельность у него обычно особенного желания нет.

6. Если соматика тянет поговорить (а это верный признак неразрешенных вопросов), то непременно о чувствах и отношениях, а о личных качествах особо говорить незачем: они и так очевидны. Если соматика тянет похвастаться, то опять-таки обычно это означает, что ему что-то удалось в мире взаимодействий.

Релатик любит поговорить о мире объектов и похвастаться своими успехами в их использовании. Например, своей квалификацией, способностями, работой... и тем, какие личные выгоды он от этого получил.

7. Установка соматика на отношения как на то, что должно служить потребностям объекта, приводит, с одной стороны, к легкости завязывания новых отношений, а с другой — к неприятностям по части достижения в своих взаимодействиях совершенства и постоянства.

Релатиком личные качества воспринимаются как «придаток к отношениям». Когда вследствие этого возникают проблемы, приходится себя и других менять и воспитывать. Новые отношения с незнакомыми людьми завязывать, может быть, и интересно, но утомительно. Лучше и проще добиться приличного состояния уже имеющихся за счет воспитания участников взаимодействия.

8. Соматик часто выступает как инициатор новых дел. Он инициативен, вносит динамику в окружающий его мир. Относительно часто оказывается в авангарде интересного начинания и легко воспламеняется новыми идеями. Для него характерно, придя на праздник, помогать раскручивать его ход и активно во всем участвовать — если не делом, то хоть советом. Он не приемлет излишней скромности, иногда ему не хватает самокритики, и он бросается в новое прежде, чем подумает, чем это может для него кончиться. Вообще обыкновенно раньше делает, чем думает. Соматик не очень постоянен в чувствах. Есть склонность забывать о себе, втягиваясь в новое дело и развивая его.

Релатик, ему в противоположность, стремится отнять излишнюю, на его взгляд, динамику у мира. Исповедует принцип наименьшего действия. Ничего не делает просто так и стремится, чтобы вкладываемые усилия были минимальны и при этом приносили максимальный эффект. Активность скорее нацелена на то, чтобы избегать дальнейшей активности, чем на достижение объектных целей. Он редко бывает инициатором новых дел. Но только он умеет с пользой заканчивать начатое соматиком. Без релатиков мир был бы незаконченным и неуютным. Для них более, чем для противоположного типа, характерны скромность, стремление не нарушать свой и чужой покой излишней активностью. Они более самокритичны, но, с другой стороны, более эгоцентричны. Зато если уж релатик относится к кому-то хорошо (скажем, если это дружеские, деловые или семейные отношения), то старательно поддерживает эти отношения.

Даже у представителей одного типа на протяжении их жизни количественные проявления признака сильно изменяются. Но, как отмечал сам Карл Юнг, качественно тип на протяжении жизни не меняется и измениться не может. Соматик — значит соматик на всю жизнь, к релатику это относится в не меньшей степени. Не стоит переживать по поводу того, что нельзя переменить один тип на другой. Нужно лишь разобраться в том, чем они отличаются друг от друга, и извлечь максимальную пользу из этого знания.

Юнг писал: «Главной опасностью для экстравертированного (соматика) является чрезмерное втягивание в окружающую действительность». Тогда он не уделяет достаточного внимания своим личным потерям. Он может настолько увлечься своими занятиями, что совершенно измучает и растратит себя. Себя — значит свое здоровье или свое время, свои личные чувства или возможности карьеры.

Оставленные в пренебрежении, а иногда и прямо подавляемые, чувства мстят за себя. Следует отдохнуть, подумать и сознательно «добавить» себе немного релатичности. Норма лежит где-то в районе 70% (одного признака) и 30% (другого). Если она соблюдена, то человек более-менее уравновешен и социален. То есть может быть хорошим и для себя, и для других. Всякое смещение (к краю или к середине) от нормы имеет свои неприятности. Крайность приводит к растрате сил и борьбе с самим собой, усредненность — к невозможности существенной активности. Человек с недостаточным проявлением типа с точки зрения окружающих «ни то, ни се». Во-первых, потому что ни одну из социальных ролей (а и соматики, и релатики имеют определенные и важные социальные роли) не может последовательно выполнять. А во-вторых, он вынужден, уподобляясь буриданову ослу, постоянно барахтаться в трясине противоречий между импульсами от объекта и от отношений.

Человек, который чересчур релатичен, внешне выглядит нерешительным, безынициативным, часто впадает в тихую меланхолию и депрессию. (Для чересчур выраженного соматика более характерны истерики и скандалы). Способность к правильной оценке своих личных качеств у такого человека особенно занижена. Он совершенно не приемлет ответственности за других и соглашается выполнять лишь четко ограниченный круг обязанностей. В таком случае совершенно не повредит сознательное проявление активности и личных качеств в том аспекте, в котором это делается наиболее легко и безболезненно (это всегда возможно).

Улучшающаяся психологическая адаптация увеличивает и общественную ценность человека. Способ — прежде всего выбор сферы деятельности. Он определяется тем, что соматику с его склонностью к активности, коммуникабельностью, стремлением к максимальной активности и ответственности за других будет и легко, и естественно руководить другими. Релатику же ответственность — острый нож, ему необходимы четкие инструкции, контакты с множеством людей утомительны, поэтому естественнее быть не начальником, а исполнителем. Не надо только думать, что автор недооценивает релатиков. В зависимости от способностей, они вполне могут высоко подниматься по служебной лестнице, но при этом им удобнее быть вторым лицом, потому что «зам» несет меньшую ответственность. На этом посту релатик будет гораздо лучше себя чувствовать и лучше справляться с обязанностями, чем на менее высоком, но более самостоятельной должности.

Социониками подмечено, что когда руководителем становится соматик, то он заботится в первую очередь о расширении производства и освоении новой продукции, и вообще о работе как таковой. В подчиненном такому человеку коллективе больше и активности, и открытости, но зато неспокойно. Если же коллективом руководит релатик, то все более спокойно. Он не забывает об отношениях в коллективе и по возможности улучшает их. Но если инициативы нет совсем (а для релатиков это почти нормально), то возможен и даже неизбежен застой. Кстати, соционики люди въедливые и не могли себе отказать в определении типов советских руководителей. Со времени Ленина Горбачев — первый оказавшийся у власти соматик. Ни при одном из релатиков даже идея перестройки не была бы возможной.

Спонтаники и планомерики

(Ю. иррациональные — рациональные; А. циклотимы — шизотимы)

К. Г. Юнг: «Объективно происходящее закономерно и случайно. Поскольку оно закономерно, оно доступно разуму, поскольку оно случайно, оно разуму недоступно». Можно сказать и иначе: мы называем случайным то, что разуму (пока или вообще) недоступно.

Часть явлений внутреннего и окружающего мира можно изучать, предсказывать, развивая и тренируя свой разум, вторую, не менее обширную часть, мы никак не сможем предсказать и использовать, основываясь на наших выводах, потому что в этой своей части он непредсказуем. В частности, физика вследствие этого вынуждена во многих случаях отказываться от строгого детерминизма и вводить в свой арсенал аппарат теории вероятностей и многие другие методы, которые верны лишь статистически. В отдельных и немногочисленных событиях эти теории не дают гарантии точности.

Каждому человеку приходится сталкиваться в своей жизни со случайным и закономерным. Здесь возможны два пути. Первый — это всемерно тренировать свою способность последовательно мыслить, внимательно изучая закономерности окружающей жизни. Понятно, что этот путь предполагает появление сознательных людей, имеющих рассудочный подход к действительности, умеющих отвлекаться от случайного, уникального и неповторимого в окружающем. Результатом такого подхода будут нормативная логика (вообще всякие правила, с минимумом исключений), продуманная же этика, стремящаяся к совершенству и не терпящая случайного. Что же должно произойти с умением воспринимать случайное у людей, «выбравших» первый путь? Естественно, раз основное внимание уделяется тому, что закономерно, то все неповторимое многообразие явлений несколько подавляется и затушевывается. Восприятие дает им и ту, и другую компоненты, но первая сознанием подвергается пристальному изучению, а вторая, как мешающая, не замечается.

Второй путь противоположен первому. Восприятие при этом вовсе не подавлено, а наоборот, стремится быть наиболее целостным. Более того, всяческие планомерные рассуждения выполняют служебную по отношению к восприятию роль и подавляются, если сильно ему мешают. Для второго пути характерно стремление учесть и рассмотреть ситуацию целостно. Но людям, его «избравшим», не хватает последовательности. Они следуют изменчивой жизни, а не каким-то своим суждениям, которые приходится отбрасывать, если они не соответствуют тому, что реально происходит.

Оба эти пути до известной степени исключают друг друга (одномоментно они уж точно неосуществимы). По своим результатам они равноценны, насколько вообще можно говорить о сравнении. Для психики каждого отдельного человека становится наиболее характерен один из них. Таким образом происходит дифференциация психики, возникают две установки. Мы будем называть соответствующие этим установкам типы планомериками и спонтаниками. Теперь можно дать и их полное определение.

Планомериком в соционике называют тип, который ставит рассудочность и последовательность (в симпатиях, логике, действиях и эмоциях) выше следования за тем, что воспринимается во внешнем мире непосредственно (внешность объектов, сенсорные ощущения, интуитивные предположения и предчувствия). Подобная установка требует, чтобы человек сознательно обуздывал силу своего восприятия и не шел за ней, а последовательно претворял в жизнь то, что заранее спланировал (Подавленное восприятие у таких людей играет время от времени с ними злые шутки.).

Спонтаником называется тип, который ставит силу и глубину восприятия реальной жизни выше своих рассуждений и жесткой последовательности в выполнении своих планов. С его точки зрения, всю полноту жизни не загнать ни в одну интеллектуальную или моральную формулу, да и незачем это делать. Важно уметь вовремя увидеть и понять. Поэтому спонтаники более эмпиричны и непоследовательны. Сила их восприятия (ощущения и предчувствия) ничем не обуздывается. Логика и этика следуют как ответ на ситуацию, на комплекс ощущений и предчувствий, а отнюдь не ценны умением гнуть свою линию, как у планомериков.

Уже из определений вырисовывается два типа характеров, отвечающих этой паре признаков. Планомерик представляется педантом, который не позволяет своему вниманию сверх меры распыляться. Он последовательно проводит в мир свои идеи, не внося в них изменений, пока в результате детального анализа не решит это сделать (или пока его подсознательное восприятие его не обманет). То же касается и его чувств и эмоций. Все они по возможности от ума и привычки быть последовательным. Эмоции и симпатии планомериков более четкие и более жесткие.

Спонтаник представляется человеком более непредсказуемым и стремящимся к разнообразию восприятия. Он более мягок и податлив, ему часто хватает того, что ему показывают, а о том, чтобы долго доказывать, он и не думает. Если жизнь планомерика — это торжество последовательности, то жизнь противоположного типа в идеале — праздник непринужденности и свободы. Жизнь иногда ставит человека в ситуацию, когда следовало бы поступать так, как это свойственно людям, принадлежащим к противоположному типу. Тут-то и скрыты серьезные неприятности. Это хуже получается, больно бьет по самооценке и приводит в тяжелых случаях к сознательной борьбе со своей сильной установкой. Психика же, не деформировавшись до основания, не приемлет изменений такой глубины. Единственное, что может получить планомерик, по какой-то причине пожелавший следовать всей полноте жизни и проявивший в этом (не своем) деле неуместную последовательность, это невроз. То же относится и к спонтанику, пожелавшему сменить тип.

Люди, сталкивающиеся с тестами на определение типа, часто вместо того, что есть у них на самом деле, выбирают то, чего им не хватает. Но ведь принадлежать и к той, и к другой группе одинаково хорошо (и равной степени плохо)! В общем случае, ни то, ни другое не дает ни выигрыша, ни проигрыша. Доказательством могут служить некоторые простые черты, которые и перечислены ниже.

1. На поступки и эмоции других планомерик реагирует тут же, не «раскачиваясь». Эта реакция обдумана, обусловлена всем наличным опытом. Она выглядит не обязательно быстрой, но почти всегда очень разумной, решительной, «холодной» и четкой (поэтому у последователей Юнга на его родине этот тип называют также «решительным» или «решающим»).

Движения, действия, эмоции, симпатии и антипатии, суждения спонтаника — следствие его самочувствия или предчувствия. Прежде чем начать выполнять работу или проявлять эмоции (например, петь для публики), он всегда внутренне «раскачивается», ищет образ, который попытается передать.

2. Самоощущение для планомерика — следствие поступка или настроения, поэтому как поступки, так и проявления эмоций обдумываются по возможности тщательно.

Самоощущение для спонтаника — причина, а не следствие поступка, поступки и эмоции заранее не обдумываются, они, как правило, несколько «спонтанны», потому что реагируют люди этого типа не на сами поступки, эмоции, проявления симпатии или уважения, а на вызываемые ими у себя ощущения или ассоциации. По крайней мере, они сознательно стараются так поступать.

3. Планомерик рассматривает ту или иную функцию объекта и решает, каким должен быть объект исходя из этой функции («Что-то в комнате пыльно... не изобрести ли нам пылесос?»).

Спонтаник рассматривает объект и предполагает, как и для чего его можно использовать («О, пылесос! Интересно, а что он еще может делать кроме выполнения своей основной функции?»).

4. Планомерику естественней быть пунктуальным и систематичным, события и дела планировать заранее и к ним готовиться. Он стремится дела вести так, чтобы не пришлось их доделывать в последнюю минуту.

Спонтанику естественно быть безмятежным, удачливым, свободным от обязательств для того, чтобы максимально использовать то, что предлагает изменчивый случай. Дела нередко улаживаются в последнюю минуту.

5. Свои планы планомерик обыкновенно стремится воплотить в жизнь, отступать от них не любит. Ему неприятно, не закончив одного дела, хвататься за другое, пусть даже неотложное.

Если поинтересоваться планами спонтаника (хотя бы на завтра), то можно услышать много интересного (раз в пять больше, чем человек способен сделать за день) или не услышать вообще ничего. Может без особых переживаний бросить одно дело и взяться за другое — важное или интересное.

Естественно, что различаются и социальные роли, которые выполняют типы в обществе. Планомерики незаменимы для сложных методичных и систематических работ и расчетов, при проверке такого сорта работы других людей. Лучшие диспетчеры, к примеру, всегда планомерики.

В том, что касается формы, устройства и характера объектов, планомерики далеко не так уверены в себе. Это же касается таких сторон жизни, как кулинария, моделирование одежды, прогнозирование и долгосрочное планирование. Отношения со временем, с самочувствием, с конструкциями и внешностью таковы, что здесь для планомерика важно не столько техническое знание, сколько фантазия и возможность свободного творчества. Поэтому к этому типу принадлежали почти все оригинальные модельеры, художники, конструкторы, которые создавали совершенно новые изобретения в своих областях. Стоит назвать такие имена, как Сальвадор Дали (художник), Роберто Бартини (изобретатель и конструктор).

Спонтаники обладают талантами другого рода. К ним относятся наиболее оригинально и новаторски мыслящие ученые (А. Эйнштейн, З. Фрейд), создатели новых этических систем (Ж. Ж. Руссо и Б. Рассел), нетрадиционные в эмоциональном смысле поэты (С. Есенин, В. Высоцкий) и т. д.

Но это только наиболее известные и яркие примеры. В перечисленных вопросах все спонтаники оригинальны независимо от их образования, пола, интеллекта и материального достатка. Зато в том, что касается внешности объектов, эстетики, интересного и полезного использования времени и ощущений, они могут при благ<

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: