 |
МАХАТМЫ, КТО ОНИ (Е.И.РЕРИХ) 9 глава
|
|
|
|
<...>
Но какова же в таком случае «природа воспоминаний и самосознания оболочки»? – спрашиваете вы. Как я уже ответил вам [выше] – не более, чем отражённый или заимствованный свет.
«Память» – это одно, «познавательные способности» – совсем другое. Сумасшедший человек может вполне ясно помнить (механически помнить) некоторые фрагменты своей прошлой жизни; тем не менее он не в состоянии понять что-либо в истинном свете, ибо высшая часть его Манаса и Буддхи парализованы в нём, оставили его. Если бы животное, собака например, могла бы говорить, она доказала бы вам, что её [отражающая] память, соответствует её собачьей личности и так же свежа, как и ваша. Несмотря на это, её память и инстинкт не могут быть названы «познавательными способностями [135]». Собака вспоминает, что её хозяин побил её, лишь когда тот хватается за палку, – в другое же время у неё нет воспоминаний об этом. Так же и с оболочкой [личности]: очутившись в ауре медиума, всё, что она [астральная копия почившей личности, её низшая тень] воспринимает через временно занятые ею органы медиума и тех, кто магнетически (симпатически) близок ему, она будет воспринимать очень ясно – но только в пределах того, что оболочка может обнаружить в представлениях и памяти членов [спиритического] кружка и медиума, – отсюда часто разумные и временами высокоинтеллектуальные ответы; отсюда также полное забвение того, что известно всем, за исключением данного медиума и его кружка.
Оболочка высокоинтеллектуального, но совершенно не духовного учёного, который умер естественной смертью, будет существовать дольше; и с помощью тени его собственной (т.е. подлинной, буддхической)памяти – тени, являющейся отбросом (антитезой, пародией, обезьяной) шестого принципа, оставленной в пятом (т.е. в животной душе, оболочке), – оболочка может произносить речи через вещающих в трансе и повторять, подобно попугаю, то, о чём человек этот знал и над чем много размышлял в течение своей жизни. Но приведите мне хотя бы один-единственный пример из анналов спиритизма, когда бы возвратившаяся оболочка какого-нибудь Фарадея или Брюстера (ибо даже они были вовлечены в ловушку медиумистического притяжения) сказала хоть одно слово сверх того, что они знали в течение своей жизни. Где же та учёная оболочка, которая подтвердила бы то, что приписывается [спиритами] «развоплощённым духам» – а именно, что свободная душа, дух, освобождённый от своих телесных оков, [якобы] воспринимает и видит то, что сокрыто от глаз живых смертных?
|
|
|
Бесстрашно вызывайте спиритов на бой. Предложите лучшему, наиболее благонадёжному из медиумов – С.Мозесу, например, дать вам через эту высокую развоплощённую оболочку, которую он принимает за «Императора» ранних дней своего медиумизма, сказать вам, что вы спрятали в ваш ящик, если С.М. не знает об этом, или повторить строку из санскритского манускрипта, неизвестного его медиуму, или что-либо в этом роде. И они называют их духами?! Духи с личными воспоминаниями? С таким же основанием можно называть личными воспоминаниями фразы, выкрикиваемые попугаем.
<...>
Действительно, стоило бы вам стимулировать исследования в этом направлении. Да, личное сознание оставляет каждого в миг смерти; и даже когда центр памяти [136] бывает восстановлен в оболочке, она будет вспоминать и высказывать свои воспоминания лишь через мозг живущего человеческого существа. Следовательно – [см. ответ на вопрос 21].
21. Вопрос. Духовное Эго в круговращениях проходит через миры, всегда сохраняя ту степень тождественности и самосознания, какой оно обладает, не больше и не меньше,
|
|
|
(а) Но оно непрерывно порождает личности (personalities), в которых в любом случае, пока оно будет соединено с ними, ощущение тождественности очень развито.
<...>
Ответ. [память у оболочки, ощущение тождественности будет] более или менее полное, однако это будет лишь тусклое воспоминание своей [прижизненной] личности и её чисто физической (не духовной) жизни. Как и в случаях полного сумасшествия, окончательное разделение двух верхних дуад (7-го и 6-го [духовной монады] и 5-го и 4-го [астральной дуады]) в момент перехода первой из них в состояние нарастания (созревания перед Дэва-чаном) образует между обеими дуадами непроходимую пропасть. [У оболочки это «самосознающее» и памятующее начало] будет даже не той [лучшей] частью пятого [человеческого] принципа, которая уносится [высшей человеческой дуадой], а [четвёртого и низшей частью пятого] <...>. Манас (5-й принцип), лишённый своих тончайших [человеческих] качеств, уподобляется цветку, внезапно утратившему весь свой аромат, розе, раздавленной для фабричного добывания эфирного масла, – и то, что остаётся, есть лишь запах увядающей травы, земли и гнили.
а) <...> Духовное Эго (Spiritual Ego) продвигается, развивая личности, в которых «чувство идентичности [личного я]» очень развито при жизни. После их выделения из физического Эго (physical Ego) [137] это чувство возвращается [к оболочке] очень тускло и всецело принадлежит к области воспоминаний физического человека [138]. <...> (На спиритических сеансах они будут играть роль, словно в любительском спектакле) и малейший шок собьёт их, и они понесут чушь.
b) Вопрос. Теперь эти личности, как я понимаю, в каждом случае представляют абсолютно новую эволюцию (новое творение). [Личность по имени] А.П.Синнетт, чего бы он ни стоил, является абсолютно новым изобретением. Теперь оно (Духовное Эго) оставит за собою оболочку, которая в течение некоторого времени (после смерти) будет жить.
Ответ. Ошибка. А.П.Синнетт не является «абсолютно новым изобретением». Он дитя и творение его предшествующего личного «Я»; он – кармический потомок [его прежних воплощений]. А.П.Синнетт как друг и брат К.Х. (как высшая, то есть духовная личность – лучшая часть 5-го принципа) пойдёт в Дева-чан, а А.П.Синнетт как редактор и игрок в лави-теннис, слегка Дон-Жуан в дни расцвета «Святых, Грешников и Пейзажей», опознаваемый упоминанием обычно скрытых родинки или шрама, будет, возможно, [в качестве оболочки] бранить Бабу через медиума какому-нибудь старому другу в Калифорнии или Лондоне.
|
|
|
<...>
с-f) Вопрос. Допуская, что духовная монада, которая была временно связана с этим воплощением, найдёт достаточно приличного материала в пятом принципе, чтобы захватить его с собою, эта оболочка немедленно после смерти не будет иметь никакого сознания, потому что «требуется некоторое время, чтобы учредить свой новый центр тяготения и развить его собственное восприятие». Но сколько сознания у неё будет, когда она это проделывает? f1) Будет ли она всё ещё А.П.Синнеттом, о котором духовное Эго будет думать, даже по смерти, как о лице, которое было ему известно, – f2) или же она будет осознавать, что индивидуальность ушла? Будет ли она (оболочка) вообще способна размышлять о себе и вспоминать что-нибудь о своих прежних более высоких интересах? Вспомнит ли она имя, которое носила?
Ответ. (f1) Духовное Эго не больше будет думать об оболочке [по имени] А.П.Синнетт, нежели о последнем платье, которое оно носило; (f2) также она (оболочка) не будет сознавать, что индивидуальность ушла, ибо начиная с этого времени индивидуальность и духовную личность она (индивидуальность) будет созерцать едино лишь в себе самой. Nosce te ipsum (познай самого себя) есть прямой указ оракула Духовной монаде в Дэва-чане; и «иллюзорность личности» [139] – доктрина, выдвинутая Татхагатой (Гаутама Будда), имела в виду именно Оболочку.
<...>
h) Сознает ли она (оболочка), что теряет что-либо похожее на жизнь, по мере того как она постепенно разлагается?
Ответ. Оболочка не сознает утрату этой связи [с полнокровной жизнью]; кроме того, подобное чувство в оболочке совершенно бесполезно для целей природы. Она едва ли может понять всё то, что недоступно пониманию медиума или симпатизирующих ему.
Она тускло сознает свою физическую смерть – хотя и спустя продолжительное времени, – и это всё. Немногие исключения из этого правила – случаи наполовину успешных колдунов [140], т.е. очень испорченных людей, страстно привязанных к своему [личному] «я»(самости), – представляют настоящую опасность для живущих. [После их смерти] это очень материальные (грубо и материально-ориентированные)оболочки, последняя предсмертная мысль которых была «я-я-я» – и «жить, жить!» – будут нередко чувствовать эту утрату связи [с объективной жизнью] инстинктивно. Также и некоторые самоубийцы, хотя и не все. То, что [в таких случаях] следует, – ужасно [141], ибо оборачивается случаем посмертной ликантропии (оборотничество, замещение души и вселение, например, в волка). Оболочка так упорно будет цепляться к своему подобию жизни, что скорее будет искать пристанища в новом организме, в любом животном – собаке, гиене, птице, если нет поблизости [доступного для этих целей] человеческого организма, нежели примирится с уничтожением.
|
|
|
<...>
25. Вопрос. Вы говорите: «Может случиться, что духовная добыча от пятого (принципа) окажется слишком слабой, чтобы родиться в Дэва-чане, в таком случае его (Духовного эго) шестой (принцип) тотчас же снова оденется в новое тело и начнёт новое земное существование или на этой, или другой планете».
26. Вопрос. Это, кажется, требует дальнейшего разъяснения. Являются ли такие случаи исключительными, в которых две земные жизни одной и той же духовной монады могут протекать ближе по времени, чем тысяча лет, указанные некоторыми предыдущими письмами как почти неизбежный предел таких последовательных жизней?
Ответы 25 и 26. «В каком случае оно [оденется в новое платье]...?» – «оно» (Духовное эго) относится к шестому и седьмому принципам, не к пятому, ибо Манас (кама-манас) должен остаться в оболочке в каждом случае; только в том случае, о котором идёт речь (отсутствие у личности чего-либо возвышенного, достойного Дэва-чана), у него (кама-манаса, оболочки) не будет времени для посещения медиумов, ибо он (кама-манас) начинает погружаться в восьмую сферу почти немедленно. «Тотчас же (перевоплотиться)» в вечности может представлять значительный период. Это означает только, что монада, не имея кармического тела [явленного последним воплощением], которое она могла бы повести к новому рождению, впадает в небытие на некоторый период и затем воплощается – определённо не раньше как через одну или две тысячи лет [142]. Нет, это не «исключительный» случай. За исключением нескольких случаев, когда это касается посвящённых, таких, как наши Таши Ламы, Бодхисатвы и некоторых других, никакая монада кого-либо не воплотится прежде своего назначенного цикла.
|
|
|
<...>
ПИСЬМО 106
К.Х. – СИННЕТТУ ПОЛУЧЕНО 2 ФЕВРАЛЯ 1883 Г.
ЗАМЕТКИ ПО ДЭВА-ЧАНУ. ПОСЛЕДНИЕ ДОБАВЛЕНИЯ.
(1) Зачем предполагать, что Дэва-чан – однообразное состояние, только по той причине, что какое-то одно мгновение земного ощущения сохраняется бесконечно долго – растягивается, так сказать, на эоны? Это не так, не может быть так. Это было бы против всех аналогий и противоречило бы закону следствий, согласно которому результаты пропорциональны предыдущим энергиям. Чтобы уяснить это, вы должны помнить, что имеются две области проявлений причинности, а именно: объективная и субъективная. Так, более грубые энергии, те, что действуют в более тяжёлом или уплотнённом состоянии материи, проявляются объективно в физической жизни, а именно в виде каждой новой рождающейся личности, принадлежащей к великому циклу (grand cycle) эволюционирующей индивидуальности. Нравственная и духовная деятельность находят собственную сферу следствий в Дэва-чане. Например: пороки, физические влечения и т.д., скажем, философа могут привести к рождению нового философа, короля, купца, богатого эпикурейца или любой другой личности, склад которой будет неизбежным следствием преобладающих наклонностей этого существа в предыдущем рождении. Бэкон [143], например, которого поэт назвал: «Мудрейший, величайший, мелочнейший из людей», – мог бы снова появиться в следующем воплощении алчным ростовщиком с выдающимися умственными способностями. Но моральные и духовные качества прежнего Бэкона (лучшая часть его 5-го принципа) также должны найти себе поприще, на котором их энергии могли бы развернуться. Дэва-чан и есть такое поприще. Следовательно, все великие планы моральных преобразований, интеллектуальных и духовных исследований абстрактных принципов природы, все божественные устремления получат в Дэва-чане осуществление: и абстрактная сущность, прежде известная как великий Канцлер (Ф.Бэкон), будет задействована в этом внутреннем (субъективном) мире [Дэва-чана], им же самим уготовленном, живя в нём если и не совсем так, чтоб это можно было назвать сознательным существованием, то, по крайней мере, испытывая сон настолько живой и реальный, что никакая реальная жизнь не могла бы сравниться с ним. И «сон» этот длится до тех пор, пока Карма в этом направлении наконец не исчерпается; тогда пульсирующая сила достигает краёв своего циклового резервуара, и существо продвинется в следующую арену причин. Область эта может оказаться в том же самом мире, что и раньше, или же в другом, в соответствии с тем, насколько продвинулась данная сущность по неизбежным ring-малым и round-Большим кругам человеческого развития. Итак, как же вы могли подумать, что «только одно мгновение из пережитого на земле избирается для увековечения»? Совершенно верно, «мгновение» это длится от начала и до самого конца; но ведь оно длится именно как основной тон всей гармоники, определённый тон известной высоты, вокруг которого группируются и развёртываются – в развивающихся вариациях мелодии и в виде бесконечных вариаций на тему – все устремления, желания, надежды, мечты, которые хотя бы раз промелькнули в мозгу сновидца [144] в течение его жизни в связи с этим особым «мгновением», но так и не нашли себе претворения на земле и которые он видит теперь полностью осуществлёнными во всей их яркости в Дэва-чане, даже и не подозревая, что вся эта блаженная действительность – лишь порождение его собственного воображения, следствие умственных причин, созданных им самим.
То особое мгновение, которое окажется наиболее сильным и преобладающим в мыслях его умирающего мозга в минуту кончины, будет, конечно, регулятором всех прочих «мгновений»; тем не менее и они – при всей их второстепенности и меньшей яркости – также будут здесь занимать своё предначертанное место в этом фантасмагорическом шествии прошлых мечтаний и неизбежно придадут ему разнообразие. Нет на земле человека, который не имел бы того или иного пристрастия, а то и преобладающей страсти; каждый, как бы ни был он скромен и беден – а часто именно благодаря тому и другому, – непременно предаётся мечтам и желаниям, пусть даже и неисполнимым. Разве это однообразие? Неужели вы назвали бы подобные бесконечные вариации на одну тему – причём тема эта образуется и черпает свою окраску и форму из той группы желаний (группы элементалов), которая была наиболее сильной во время жизни, – «полным отсутствием всякого знания в уме обитателя Дэва-чана», кажущимся «до некоторой степени отвратительным и ужасным»? Тогда, поистине, или вам не удалось, как вы говорите, вникнуть в смысл сказанного мною, или же винить следует меня.
Должно быть, мне совершенно не удалось передать вам истинный смысл, и я вынужден признать, что не способен описать – неописуемое. Ибо эта задача не из лёгких. И если только на помощь не придут способности интуитивного восприятия обученного чела (ученика), никакие описания, как бы ни были они выразительны, не помогут. Поистине, нет соответствующих слов, чтобы выразить разницу между состоянием ума на земле – и вне сферы действия земного мира; не существует терминов, эквивалентных нашим; ничего – кроме неизбежных предубеждений (обязанных начальному западному образованию) и, следовательно, цепи мыслей в ложном направлении в уме ученика, – что могло бы помочь нам в этом внедрении совершенно новых мыслей! <...>
Нет, в Дэва-чане нет ни часов, ни хронометров, хотя весь Космос – это, в известном смысле, гигантский хронометр. Также и мы, смертные, – на этой Земле – не очень-то или вообще не обращаем внимание на время в периоды счастья и блаженства и считаем их всегда слишком краткими, – но это обстоятельство нисколько не мешает нам тем не менее наслаждаться этим счастьем, когда оно действительно приходит. Не мелькала ли у вас мысль о такой малой возможности, что, быть может, именно потому, что их чаша блаженства полна до краёв, обитатели Дэва-чана теряют «всякое чувство времени»; и что это нечто такое, чего нет у попавших в Авичи; хотя пребывающий в Авичи, равно как и обитатель Дэва-чана, не имеет понятия о времени – в смысле нашего земного исчисления промежутков времени?
В этой связи могу также напомнить вам, что время есть нечто, всецело созданное нами самими; и что тогда как краткий миг сильнейшей агонии может казаться одному человеку, даже на земле, целой вечностью, – для другого, более счастливого, часы, дни, а иногда и годы могут проноситься как краткое мгновение; и что, наконец, из всех чувствующих и сознательных существ на земле человек – единственное животное, сознающее время, хотя это не делает его ни счастливее, ни мудрее. Как же тогда могу я объяснить вам то, что нельзя почувствовать, раз вы не способны понять это? Конечные уподобления непригодны для выражения абстрактного и бесконечного; также и объективное не может отразить субъективное. Чтоб понять блаженство Дэва-чана или же ужасы Авичи, вы должны вместить их – как это делаем мы. Западному критическому идеализму ещё предстоит узнать разницу между истинным бытием сверхчувственных объектов и туманной субъективностью тех [земных] представлений, к которым он их свёл. Время не есть понятие производное, а потому не может быть ни доказано, ни анализируемо, согласно методам поверхностной философии. <...> Пространство и время, – как говорит Кант, – возможно, не плод ощущений, но их регуляторы, однако лишь поскольку речь идёт о наших ощущениях на земле, но не в Дэва-чане. Там мы не найдём этих априорных понятий «пространства и времени» как управляющих восприятиями обитателя Дэва-чана в отношении объектов его чувств; но, напротив, мы обнаружим, что именно обитатель Дэва-чана по своей воле создаёт и одновременно уничтожает оба этих понятия.
<...>
Проще говоря, я намерен теперь сообщить вам нижеследующее, и если вы всё же не сумеете постичь всё значение сказанного, в том не будет моей вины. Как в физическом существовании имеется период нарастания сил от детства до полного расцвета и последующий период убывания энергии до впадения во второе детство и смерти, так же, соответственно, протекает и жизнь-сон в Дэва-чане.
<...>
Обитателя Дэва-чана природа обманывает ничуть не больше, нежели живого, физического человека. Природа уготовила ему гораздо более реальное блаженство и счастье там, нежели здесь, где все неблагоприятные и случайные обстоятельства против него и где его врождённая беспомощность – беспомощность соломинки, яростно сдуваемой то туда, то сюда каждым порывом беспощадного ветра, – сделала для людей земное неомрачаемое счастье чем-то совершенно невозможным, с учётом всех случайностей и обстоятельств их жизни. Скорее уж назовите эту жизнь безобразным, ужасным кошмаром – и вы будете правы. Назвать существование в Дэва-чане «сном», подразумевая под этим что-то ещё, а не просто общепринятое выражение, вполне отвечающее вашим языкам, полным ложных наименований, – значит навсегда отказаться от знания эзотерической доктрины – единственного стража истины. Посему попытаюсь ещё раз объяснить вам некоторые из множества состояний в Дэва-чане и – Авичи.
Как и в самой земной жизни, так же точно и в Дэва-чане существует для Эго: первый трепет психической жизни, достижение возмужалости, постепенное истощение сил, переходящее в полубессознательное состояние, постепенное забвение и летаргия, полное забвение и – не смерть, но рождение, т.е. рождение в качестве другой личности и возобновление деятельности, которая ежедневно порождает новые скопления причин, которые должны быть исчерпаны в другом периоде Дэва-чана; и снова другое физическое рождение в виде новой [ земной ] личности. Какими будут соответствующие жизни в Дэва-чане и на Земле, в каждом случае определяется Кармою. И этот тягостный круг рождения за рождением должен быть проходим из века в век, пока человек не достигнет конца Седьмого Большого Круга (round) или же – не приобретёт до того мудрость Архата, затем озарение Будды и таким образом не освободится на один [планетный] Круг (round) или два [ранее обычного срока], – научившись вырываться из этих заколдованных циклов и переходить периодически в Паранирвану.
Но допустим, что речь идёт не о Бэконе, Гёте, Шелли, Ховарде, а о незначительном, бесцветном человеке, личности без каких-либо затей, которая никогда не сталкивалась с миром настолько, чтоб дать о себе знать, что же тогда? Просто его состояние в Дэва-чане будет таким же бесцветным и тусклым, какою была его личность. Как могло бы быть иначе, раз причина и следствие соответствуют друг другу? Но предположим, что речь идёт о чудовище порочности, чувственности, честолюбия, алчности, гордости, коварства и т.д., но которое, тем не менее, несёт в себе зачаток или зачатки чего-то лучшего, проблески более божественного свойства – куда же ему идти? Указанная [божественная по природе] искра, тлеющая под кучею грязи, всё же будет противодействовать притяжению Восьмой сферы, куда попадают, чтоб быть полностью переработанными, лишь полнейшие ничтожества, «неудачи природы», чья божественная Монада отделилась от пяти [низших] принципов в течение земной жизни (в предыдущем рождении или несколькими рождениями ранее – поскольку такие случаи тоже известны нам [145]) и которые жили как бездушные человеческие существа (См. Исиду, т. 2, с. 368 и 369: слово душа обозначает здесь конечно же духовную душу /буддхи/, которая – всякий раз, как только она покидает человека, оставляя его «без-душным», – становится причиной того, что пятый принцип /животная душа/ соскальзывает в Восьмую сферу). Эти личности, шестой принцип которых оставил их (тогда как седьмой, утеряв свою вахану /низшие принципы/, больше не может независимо существовать), пятый принцип, т.е. животная душа, конечно же идёт вниз, «в преисподнюю». Это, может быть, сделает намёки Элифаса Леви для вас ещё более ясными, если вы перечтёте им сказанное и мои заметки на полях (см. «Теософ», октябрь 1881, статья «Смерть») и поразмыслите над употреблёнными словами, такими, как трутни и т.д.
Упомянутый выше фрагмент из «Разоблачённой Изиды»:
{В [египетском «Погребальном ] ритуале» добрая или очищенная душа «в соединении со своим высшим или несотворённым духом является в большей или меньшей степени жертвой тёмного влияния дракона Апофиса. Если она достигла окончательного познания небесных и адских тайн – гнозиса, т. е. полного воссоединения с духом, она восторжествует над своими врагами; если нет, то душе не избегнуть её второй смерти. Это и есть «озеро, которое горит огнём и серой» (элементы), в котором те, кто туда брошены, подвергаются «второй смерти»» [146] («Апокалипсис»). Эта смерть представляет собою постепенное растворение [низшей] астральной формы на её первичные элементы <...>
Если человек ведёт естественно чистую, добродетельную жизнь, то нет никакого наказания [в кама-локе, Чистилище], за исключением задержки в мире духов, пока он не найдёт себя достаточно очищенным, чтобы получить его [второе рождение в Дэва-чане] от своего Духовного «Владыки», одного из могучего Сонма (т.е. от Духовного Отца, породителя его Монады). Но если по-другому, то «душа», как полуживотный принцип, становится парализованной и теряет осознание своей [высшей] субъективной половины – Владыки, пропорционально чувственному развитию мозга и нервов раньше или позже она окончательно теряет из виду свою божественную миссию на земле. Подобно вурдалаку или вампиру сербских сказаний, мозг кормится, живёт и набирает силу и власть за счёт своего духовного родителя. Затем уже наполовину бессознательная душа, став полностью опьянённой испарениями земной жизни, становится бесчувственной, без надежды на искупление. Она не в состоянии разглядеть красоту своего высшего духа и услышать предостерегающий голос своего «ангела-хранителя» и своего «Бога». Она устремляется только к развитию и к более полному пониманию натуральной, земной жизни; и, таким образом, может раскрывать только тайны физической природы (предмет интереса современной науки). Её печали и страхи, надежды и радости тесно слиты с её земным существованием. Она игнорирует всё, что не может быть продемонстрировано её органами действия или чувств. Она начинает с того, что становится фактически мёртвой: наконец, она совсем умирает. Она уничтожается (аннигилирует). Такая катастрофа часто может произойти за долгие годы до окончательного отделения жизненного принципа от тела [147]. Когда приходит смерть, её железная и холодная рука находит себе работу с жизнью, как обычно, но там больше нет души, которую можно бы освободить. Вся сущность последней уже была поглощена жизненной (витальной) системой физического человека. Неумолимая смерть освобождает лишь духовный труп, в лучшем случае – идиота. Не будучи в состоянии ни подняться выше, ни пробудиться от летаргии, она (такая душа) вскоре растворяется в элементах [низшей] земной атмосферы (элементалы низшего астрального плана)}.
(«Разоблачённая Изида», т. 2, с. 368 и 369).
ФРАГМЕНТЫ СТАТЬИ Э.ЛЕВИ «СМЕРТЬ»
(«ТЕОСОФ», ОКТЯБРЬ 1881. ПРИЛОЖЕНИЕ К ПИСЬМУ № 72Г, В ТОМ ЧИСЛЕ С ПРИМЕЧАНИЕМ Е.П.Б., С ЗАМЕТКАМИ КУТ ХУМИ НА ПОЛЯХ – ПОДЧЕРКНУТО И В СКОБКАХ).
{«Смерть является необходимым распадом несовершенных комбинаций (1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 5-й. – К.Х.). Это – обратное поглощение грубого силуэта индивидуальной жизни (Личности, личного Эго. – К.Х.) в великий труд Вселенской Жизни; только то, что совершенно (6-й и 7-й принципы. – К.Х.) – бессмертно.<...>
Плохие образцы разрушаются, и их материя возвращается в общую массу.<...>
Чтобы быть бессмертным в добре, человек должен отождествиться с Богом; чтобы быть бессмертным во зле – с Сатаною. Это суть два полюса мира душ; между этими двумя полюсами прозябает и умирает без памяти непригодная часть человечества».
ПРИМЕЧАНИЕ Е.П.Б. К СТАТЬЕ ЭЛИФАСА ЛЕВИ [148]
<...>Для того, чтобы проникнуть в поток бессмертия или, скорее, достигнуть бесконечного ряда перерождений в виде сознательных индивидуальностей (без утраты самоидентичности) [149], следует стать сотрудником природы, либо во БЛАГЕ, либо во ЗЛЕ, в её работе по сотворению и воспроизведению, или же в разрушении. (Эта сентенция указывает на два вида посвящённых – адептов и колдунов. – К.X.). И лишь от бесполезных трутней она избавляется, насильственно изгоняя их и заставляя <...> гибнуть в качестве самосознающих сущностей. Таким образом, в то время как праведные и непорочные [люди] стремятся достигнуть Нипанг [150] (чтобы стать, подобно Гаутаме Будде, сотрудником Природы во БЛАГЕ)[151]<...> – нечестивые, напротив, устремляются к серии [самотождественных страстно-земных] жизней <...>, предпочитая вечно страдать, находясь под властью закона воздающей справедливости (Кармы. – К.X.), нежели отдать свои жизни как частички неотъемлемого, всемирного Целого (отдать во благо мира высшие составные своего 5-го принципа – свои высшие личности). [Такие эгоцентричные, эгоистичные] существа прекрасно сознают, что они не могут никогда надеяться на обретение конечного успокоения в чистом Духе, или Нирване, и они скорее будут цепляются за [объективную] жизнь в любой форме (через медиумов... – К.Х.), нежели расстанутся с той «жаждой жизни» – танха [152], которая служит причиной создания новой комбинации скандх, или [земной] реинкарнации индивидуальности. Природа – это добрая Мать как по отношению к жестокой хищной птице, так и к безобидному голубю. Мать-Природа накажет своего сына, но если он стал её сотрудником [хотя бы и] в деле разрушения [неизбежного в природе], она не сможет отринуть его. ([Эта отсрочка может продлиться для него] до завершения [планетарного] эона, если только ему известно, как пересилить её /Природу/. Но это есть жизнь мучений и вечной ненависти. Если вы верите в Нас, как вы можете не верить в них? – К.X.). Существуют такие совершенно нечестивые и порочные люди, которые вместе с тем столь же высоко интеллектуальны и духовно проницательны для злых целей, как и те, кто духовен ради добра. (Братья Тени. – К.X.). [Астральные, личностные] эго таких людей могут избегать закона окончательного разрушения или уничтожения [чему подвержено большинство людей] многие века. (Большинству [из них] придётся уйти с этой планеты на восьмую, как она /Е.П.Б./ её называет. Но высочайшие /черные колдуны/доживут до самого порога окончательной Нирваны [153] – К.X.). Именно это подразумевает Элифас Леви под теми, кто становится «бессмертными во зле» посредством отождествления с Сатаной. «Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч», – говорится в видении в «Откровении» св. Иоанна (III. 15–16). – «Но как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих». «Откровение [Иоанна]» – это полностью каббалистическая книга. Жар и холод – это два «полюса», то есть, добро и зло, дух и материя. Природа извергает «тёплое», или «никчёмную часть человечества» из своих уст, то есть, уничтожает их (их астральные души, их личности). Это представление о том, что значительная часть человечества может в конце концов не обладать бессмертными душами, не будет ново даже для европейских читателей. Кольридж сравнивал этот случай с дубом, несущим поистине миллионы желудей, но из которых при [нормальных. – К.X. ] условиях едва ли один из тысячи может когда-либо развиться в дерево, и предполагал, что поскольку большинство желудей бессильно вырасти в новое живое дерево, то, вероятно, и большинству людей (в смысле их личности, их сформировавшейся для данной жизни астральной души)не удастся развиться в новое живое существо после своей земной кончины [и такая душа дезинтегрирует, оставив свои части-скандхи для нового воплощения данной индивидуальности, но утратив структурность прошлой личности]» [154]}.
|
|
|
