Романтичная и брачная стратегия.

Одним из ключевых пунктов социальной структурации на микроуров­не является выбор брачных или романтических партнеров. В процессе этого выбора формируются пары — когда на один день, когда на всю жизнь. Из пар вырастают семьи с детьми. В них переплетаются семей­ные социальные сети, которые прежде не имели ничего общего между собой.

Общество потребления трансформирует идеалы и реальные притя­зания в брачной сфере. Оно навязывает стандарт: «нормальная» жизнь должна быть сытой и красивой. Следовательно, брак или романтиче­ская связь могут быть инструментами реализации этой цели.

Такой феномен традиционно назывался браком по расчету. Его ис­тория едва ли короче истории человечества. Общество потребления лишь придает данному универсальному феномену исторически специ­фические формы. Проблема материального расчета в романтической стратегии такого общества не сводится к благосостоянию. В ее основе стремление иметь достаточный потенциал для конструирования мно­гогранной и постоянно меняющейся идентичности, для игры со стиля­ми жизни.

В советский период истории основы брака по расчету и лежащей за ним романтической стратегии были существенно подорваны. Возмож­ности для социальной мобильности по критерию благосостояния были весьма ограничены. Основная масса населения жила в более или менее равных условиях (по крайней мере, в пределах одного населенного пункта), рабочий и инженер, менеджер среднего звена и учитель не имели существенных различий в уровне жизни. В силу этого брак как лифт социальной мобильности имел весьма ограниченное значение. Наиболее массовая форма такого брака была связана с борьбой за де­фицитную прописку в благополучном городе.

В постсоветской России ситуация меняется радикально. Социальное неравенство приобретает контрастные формы, которые уже не типич­ны для современных европейских обществ. И брак вдруг приобретает особенно большое значение как лифт восходящей социальной мобиль­ности. При этом его роль лифта существенно выше, чем в царской Рос­сии, так как ушли в прошлое сословные барьеры, а общество в целом стало культурно более однородным.

Поскольку далеко не вся Россия втянулась в общество потребления, тезис о трансформации романтических и брачных стратегий ни в коей мере не является абсолютным. Он констатирует лишь тенденцию, на­вязываемую этим обществом. За пределами оазисов данного типа от­ношений нет реальных шансов на изменение своего социального поло­жения с помощью брака. Можно мечтать о миллионере, но жить хочет­ся здесь и сейчас. Поэтому брак по материальному расчету может при­знаваться как допустимый принцип, но в то же время отметаться как нереальная в данных условиях стратегия. Отсутствие существенных шансов на восходящую социальную мобильность с помощью брака яв­ляется почвой для воспроизводства сугубо антиматериалистической стратегии: «Главное, чтобы человек был хороший». Отказ от материа­листической стратегии в романтических отношениях нередко выраста­ет и из сугубо идеальной основы — любви. Противоречие между логи­кой брака как социальной стратегией и любовью представляет собой универсальный феномен культуры. В контексте общества потребление он лишь приобретает новые формы.

Модели партнера

Модель имеет индивидуальное и социальное содержание. Грань ме­жду ними размыта и подвижна. Каждый выбирает партнера по себе, каждый конструирует эти модели применительно к себе, но из доступ­ного в данном социокультурном поле материала. Поэтому вкус, напол­няющий содержанием модели, с одной стороны, индивидуален, а: другой — более или менее сильно совпадает со вкусами других люден, навязывается действующей в данном поле культурной программой. Е это не случайно: находясь в одном социокультурном поле, они прохо­дят схожую социализацию, черпают вдохновение в одних и тех же ис­точниках.

Кроме того, индивидуальные отступления от социальных образцов чреваты санкциями. Выбор партнера, который окружающими рас­сматривается как представитель недопустимой модели, чреват ростох социальной дистанции со старыми друзьями и приятелями или даже разрыва с ними, провоцирует регулярную критику со стороны родите­лей, конфликты с ними. Такой выбор понижает статус избравшего ие- дивида: «Видно, совсем уже не было выбора, если сошлась (сошелся) с X». Нередко негативные качества избранника(ницы) переносятся ее того, кто выбрал: «Видно у них много общего». Поэтому индивид фор­мирует модели самостоятельно, но вынужденно оглядываясь на соци­ально одобренные в его среде варианты.

Модель партнера имеет несколько уровней.

1) Идеальный партнер — это модель, описывающая вероятного партнера по разным параметрам, планка которых ставится максимально высоко. Это сказочный принц, лишенный не­достатков и переполненный достоинств. Это точка на гори­зонте, указывающая направление устремлений, но отнюдь не конкретную цель. Однако даже идеал не совсем гармоничен: одни качества описываются на первом месте как ключевые, другие мелькают на периферии портрета («не помешает»), а другие вообще не упоминаются. К модели идеального партне­ра относятся с большей или меньшей долей иронии, которая с годами и опытом все больше выходит на первый план.

2) Оптимальный партнер — лучший вариант, возможный в данном пространстве возможностей. Реализм этой модели

подтверждается наличием в пределах непосредственной (не телевизионной!) достижимости людей, обладающих набором качеств, включенных в данную модель. Такие люди ходят ря­дом. Надо только суметь к ним подойти и понравиться.

3) Предельно допустимый партнер — это модель, описываю­щая человека, который, может быть, и далек от первых двух моделей, но его можно представить рядом в ситуациях, неиз­бежных в романе или браке. Он не вызывает аллергии, физи­ческого отвращения и постоянного раздражения. Все это про­является, но лишь время от времени. Кастинг проводится в пространстве возможностей. Суть этой модели в выборе: «Лучше с ним, чем ни с кем».

4) Недопустимый партнер — это модель человека, роман с ко­торым очень трудно или невозможно представить. Глядя на него, делается вывод: «Лучше одиночество, чем такая компа­ния». Его недопустимость определяется самыми разными ха­рактеристиками: и физическими (он вызывает чувство от­вращения, брезгливости или в лучшем случае не хватает фан­тазии представить, что он может вызвать сексуальное влече­ние), и моральными (противоречит представлениям о поря­дочном человеке), и интеллектуальными и культурными (общение становится невозможным в силу отсутствия общего предмета и общих способов его понимания). Это грань, кото­рую нельзя переступать.

Другой срез структурирования модели партнера связан с фактором времени:

1) Партнер для краткосрочного романа (от нескольких часов до нескольких дней) в жанре случайной встречи, никак не влияющей на ход жизни в долгосрочной перспективе. Ку­рортный роман — классический пример.

2) Партнер для длительного романа, т.е. для устойчивого эмоционального союза, который не приобретает прочного со­циального статуса, не порождает взаимных обязанностей, выходящих за пределы периодической организации досуга.

31 Партнер для брака, т.е. для санкционируемого, одобряемого обществом длительного союза (обычно женятся с мыслью, что «это навсегда»).

Реальный выбор ведется в рамках этой сетки, включающей, с одной икхшы, уровни модели, а с другой — ее временные характеристики.

Партнер как социальная модель порождается общим контекстом --некультурных полей макро- и микроуровней. Общество потребле­на z резко повышает значимость материального статуса как составной ^гнгтн модели.

Содержательно используемые критерии выбора партнера можно раз­бить на две большие группы: сексуальная привлекательность и социаль­ный статус. Д. Басс с соавторами провел исследование предпочтений при выборе партнеров в 37-ми странах мира. Респондентам предлагалось оце­нить набор показателей, значимых при выборе постоянного полового партнера. В число наиболее важных показателей вышли относительный возраст (в сравнении с возрастом самого респондента), внешняя привлека­тельность, здоровье, уровень образования, интеллектуальный потенциал, социальный статус, экономическая обеспеченность и т.д. [Бутовская 2004: 299]. Но при наличии общности в подходе четко прослеживаются тендерные различия. Из эпохи в эпоху в разных культурах воспроизво­дятся женские и мужские модели социального самоутверждения. Если ключевая характеристика мужской модели — сила (физическая, интел­лектуальная и социальная), то в основе женской — слабость и красота.

Миф о прекрасном поле

Миф о прекрасном поле если и не универсален (кто может обосно­ванно давать характеристики бесчисленным культурам, имевшим ме­сто в истории человечества), то явно широко распространен. Его суть сводится к простому тезису: женщина добивается социального самоут­верждения с помощью своей красоты, позволяющей манипулировать мужчинами, контролирующими жизненно важные социальные ресур­сы. Женская красота и слабость превращаются в социальную силу че­рез механизм соблазна (искушения). «Сила женского, — по словам Ж. Бодрийяра [2000: 34], — есть сила соблазна». Пьер Карден в одном из своих интервью так сформулировал этот тезис: «В этом главное предназначение слабого пола — соблазнять, украшать жизнь мужчи­ны» (АиФ. 2003. № 44. С. 26). Красота является ресурсом, более или менее легко конвертируемым в другие социальные ресурсы, в том чис­ле и во власть: Соблазн — «это сила, равная всем прочим и даже пре­восходящая их все» [Бодрийяр 2000: 34]. Акцент на красоту не случа­ен. Женский пол противопоставляется мужской модели, которая наде­ляется такими качествами, как сила и ум, соответственно женщине остается быть слабой и красивой. Через эти различия формируется граница между взаимно дополняющими полами. Инструментами кон­струирования «прекрасного пола» выступают массовое искусство, средства массовой информации, реклама. В этом процессе участвуют как крупные фирмы, преследующие свои экономические интересы, так и миллионы людей обоих полов, в своей повседневной практике вос­производящие эту модель.

Но красота — это модель, сконструированная мужчинами. «Краси­вая женщина» — это та, которая нравится мужчинам, которая соблаз­няет их. Поэтому через конструирование «прекрасного пола» обеспе­чивается поддержание современного патриархата.

 

Миф о прекрасном поле — это не только объяснительная модель со­циального устройства мира, но и императив: женщина во имя жизнен­ного успеха должна быть красивой. А гражданин общества потребле­ния обязан быть успешным! Отсюда особая функция женской одежды, тела, украшений: они должны быть привлекательными, притягивать глаза и души мужчин.

Классическая культура проникает в повседневность со своей версией мифа о прекрасном поле. И эта версия не является чуждой. Летний сад. Санкт-Петербург. 2007 г.

(Социальные ресурсы, используются с целью: мобильность) Женский журнал «Cosmopolitan» провел опрос мужчин, стараяз выяснить, «что во внешности девушки заставляет их mpenemarr.г е постели» [2002, 10: 62]. В ответах преобладали тонкий аромат, мягкгя кожа, ухоженные волосы. И тут же журнал предлагает набор космети­ческих средств, позволяющих приобрести эти качества.

Красота обеспечивает не только создание семьи с избранником, но ж продвижение по ступеням социальной иерархии. История знает мае— случаев, когда благодаря красоте женщина вступала в брак с богатых х наделенным властью мужчиной, поднималась с самого низа на вергтг- ны иерархии. Таким образом, красота выступает тем ресурсом, кот:- рый обеспечивает восходящую социальную мобильность через брак.

Мужчины поддерживают этот миф, отдавая предпочтение красивы* женщинам, выделяя внешность как ключевой атрибут пола, который они нарекли «прекрасным». Д. Басс по итогам своего эмпирического исследования в 37-ми странах делает вывод: для мужчин первостепен­ное значение имеет внешняя привлекательность и молодость партнер­ши [Бутовская 2004: 300-301].

Правда, рациональность мужского выбора, опирающегося на крас:- ту, часто подвергается сомнению.

Мужчины совершают ошибку, когда ищут себе красивых и соблс нительных. Такие женщины не способствуют укреплению бракz скорее наоборот. Редко встретишь красивую женщину, у которой С ы с семьей все было великолепно. <...> Очень много соблазнов. <...> Ec.z. женщина красивая, и соблазнов много, то она уйдет к другому мух чине. Это точно! <...> Выбирая себе красивую жену, мужчина очен- многим рискует. Очень многим! (1-03-ж).

Соответственно отсутствие яркой красоты в долгосрочной перспек­тиве может оказаться позитивным ресурсом.

Мне кажется, что у некрасивых шансов остаться одной больше, с если удалось создать семью, то она чаще всего крепкая. Женщина: заурядными внешними данными цепляется за партнера. Скольк: знаю людей, чаще всего создаются пары, где кто-то не очень красив а кто-то блещет. Если женщина не блещет, то она будет держат ъ- ся за мужа (1 -03-ж).

Таким образом, общество сконструировало модель «прекрасного по­ла», которая с помощью самых разных рычагов заставляет миллионы женщин стремиться быть красивыми — в глазах мужчин. Правда, в интервью многие женщины утверждают, что они одеваются, красятся красиво в первую очередь для себя. С этим трудно согласиться. Но и это не противоречит тезису о ключевой позиции мужчин как референтной группы в системе женского потребления: женщина украшает себя, чтобы чувствовать себя комфортно и уверенно, наблюдая производи­мый положительный эффект, который выливается в успех и в личной жизни, и на рынке труда, и в профессиональной карьере. Нередко женщины говорят, что им мнение других женщин важнее, чем муж­ское. С этим частично можно согласиться, так как мужчина восприни­мает женщину целиком, а детали созданной конструкции заметны лишь женскому глазу. Лишь женщина, как правило, в состоянии уло­вить новую помаду, новый элемент в одежде. Но это не противоречит тезису о мужчинах как главной референтной группе.

Как сказал один критик, «мужчины смотрят на женщин. Женщины наблюдают за собой как объектом мужских взглядов. Это формирует не только отношение мужчин к женщинам, но и отношение женщин к самим себе». Наоми Волф соглашается с этим: «Это верно для всей ис­тории западной культуры, а сейчас это верно, как никогда прежде» [Wolf 1991: 58].

Женская красота — источник не только повышенного сексуального злечения мужчин. Став символическим капиталом, она притягивает так же, как и богатство. Мужчины, стремящиеся с помощью разных символов обозначить свой жизненный успех (дорогие машины, особ­няки, место в рейтингах и т.д.), часто рассматривают красивых жен- лин как драгоценный камень в своей короне. Обладание ими выступа­ет как инструмент конструирования идентичности преуспевающего человека. Не удивительно, что победительницы и призеры конкурсов:-:расоты нередко оказываются подругами бизнесменов.

Поскольку преступная среда использует такие же способы конструиро­вания успешной идентичности, то титулованные красавицы являются при- т згательным объектом и для разного рода «блатных».

Так, в 1999 г. вместе со своим другом, считавшимся местный авто­ритетом в Чебоксарах, была застрелена Александра Петрова, имев­шая титул «Мисс Моден Интернэшнл» (1997 г.). Финалистка конкур­са «Мисс Россия-96» Светлана Котова встречалась с известным киллером А. Солоником и была убита вместе с ним в 1997 г. в Греции. Красота — это богатство, универсальная притягательность кото­рого чревата рисками.

Устоять перед натиском сильных мужчин, которые пытаются повы- ггтъ свой статус соблазнением титулованной красавицы, сложно. С од- э:й стороны, многие девушки сами стремятся сконструировать свою —липшую идентичность, став подругами сильных и богатых мужчин. Ъ=_..ренний социальный соблазн толкает их в объятия спонсоров, явно з—- косвенно обещающих содействие в прокладывании восходящей напненной траектории. С другой стороны, мужчины в стиле мачо не- у---о относятся к женщинам как охотник к дичи. Для них отказ зву- как унижение. При отсутствии культурных тормозов это чревато "зными рисками для девушек. Классический пример — судьба по- хельницы конкурса «Мисс Сочи-98» Элеоноры Кондратюк, лицо й облили кислотой по заказу Р. Григоряна, домогательства ко- она посмела отвергнуть.

,Миф о «сильном поле» (кризис модели)

(скальд) В культуре большинства (если не всех) современных народов муж­ской пол конструируется как «сильный». Эта традиция уходит корня­ми в глубокую древность, легко прослеживается в примитивных, пер­вобытных обществах. Сила мужчин имеет два измерения: физическое и социальное. Мужчина, с точки зрения доминирующих норм, должен быть физически сильным. Слабость — это характеристика, ставящая под сомнение принадлежность к мужскому полу. «Настоящий мужчи­на» физически сильнее других представителей своего пола. Это атлет, силач, боец. «Обычный мужчина», конечно, уступает многим другим мужчинам, но быть слабее женщины рассматривается как позор, по­скольку мужчина не может быть слабее представительниц «слабого пола». Отсюда скептическое и осторожное отношение мужчин к физи­чески или социально сильным женщинам: их присутствие (особенно на близком — физически или социально — расстоянии) ставит под сомне­ние их мужественность. С точки зрения мужской субкультуры, жен­щина тяжелоатлет, боксер, дзюдоистка и т.д. — это противоречие в оп­ределении: «женщина» — это синоним «слабости». Физически силь­ная женщина вторгается в сугубо мужское пространство, становится участником конкурентной борьбы, в которой проигрыш мужчины бу­дет рассматриваться как позор, подрывающий его мужской статус.

Социальное измерение «сильного пола» имеет не меньшее, а во мно­гих культурах, еще большее значение. Как утверждает Д. Басс на ос­новании своего эмпирического исследования, женщины предпочитают мужчин старше себя, обладающих большими материальными ресурса­ми. Даже при кратковременных отношениях женщины предпочитают более состоятельных мужчин. Женщины больше ценят мужчин, до­бившихся профессионального успеха и способных сделать удачную карьеру [Бутовская 2004: 300-301].

С точки зрения рассматриваемой модели, мужчина, претендующий на успех у противоположного пола, обязан быть социально сильнее, выше стоящей рядом с ним женщины. Из этой посылки вырастает ти­пичная для большинства современных культур модель семьи, ядром которой является мужчина-кормилец. Он экономическая основа се­мейного благополучия. Женщина же рядом с ним играет вспомога­тельную роль.

Отец понимает, что все зависит от него, если он теряет работу, то семью, в принципе, нечем будет кормить. <...> Поэтому он все время перерабатывает. В результате меньше времени уделяет са­мой семье. Иногда бывают случаи, когда мне страшно становится (162-06-ж).

/V-

Л1

В контексте патриархальных норм женщина, зарабатывающая больше мужа, занимающая более высокую должность, пользующаяся большим престижем, подрывает или ставит под сомнение его мужской
гтатус. Муж, сидящий «на шее» жены, экономически зависящий от нее, рассматривается окружающими как неполноценный мужчина.

Суть этой модели социально сильного мужчины хорошо схвачена в гтаром анекдоте:

Смотри, какой мужчина! — восклицает женщина в сухумском обезь­яньем питомнике и показывает мужу на шимпанзе, демонстрирую­щего свои достоинства.

Мужчина, — строго разъясняет ей муж, — с кошельком, а это — самец!

В кросскультурном исследовании Д. Басса женщины оценивают Финансовую обеспеченность потенциального партнера в среднем в два саза выше, чем мужчины соответствующий показатель у женщин. И значимость этого параметра со временем возрастает.

В 1939 г. значимость этого параметра по шкале от 0 до 3 состави­ла у мужчин 0,9 баллов, у женщин — 1,8. В 1985 г. — у женщин пока­затель вырос на 0,1 балла, у мужчин — на 0,3 балла [Бутовская 2004: 326-327].

Модель «сильного пола» имеет нормативный характер. Она навязы­вается мужчинам через массу механизмов, действующих в социокуль­турных полях макро- (общество, социальная группа, город, регион) и хнкроуровня (семья, компания друзей, коллектив на работе и т.д.). Нарушитель нормативных предписаний вызывает ироническое отно- —ение или злые насмешки. Находящаяся рядом с ним женщина, чув-:тзуя такое отношение, начинает стесняться своего партнера, что ведет:-. трещинам в их отношениях. Девушка, ищущая себе пару (на вечер пеги на всю жизнь), старается обойти тех мужчин, которые не тянут на хьание представителей «сильного пола».

У меня тоже невеста была, — говорит рабочий-строитель. — Меня родители просто засватали, понимаешь, Кавказ, обычаи там та­кие <...> Я приехал в Питер, а она поступила в институт на пер­вый курс. Я здесь год отработал, кое-как прокрутился, причем у ме­ня брат уже уехал. Я в принципе в любой момент мог просто реаль­но остаться на вокзале, причем ни туда, ни сюда не уехать. Но как- то поднялся, кое-чего добился, а девушка приехала с мамой и сказа­ла: «Ты типа ничего не добился. Ты уже должен был ездить на «Мерсе» и ждать нас в двухкомнатной квартире, а ты до сих пор по съемным мотаешься». После этого я ответил: «Иди к маме». — А она была из состоятельной семьи? — Абсолютно нет. Больше было гонора (96-05-м).

Женщине, разделяющей традиционную систему ценностей, нужен -еловек, который может ее защитить, перенести тяжести, угостить,:-:улить билеты, создать экономический фундамент благополучной се­мейной жизни. Конечно, неплохо, если социально сильный мужчина епхе и красавец, но это при серьезных решениях факультативное требо- зание.

 

Тут выбираешь человека, с которым тебе жить и растить детей, а не любоваться им. Тут важно, насколько он постоянен, какие у него ценности в жизни. Это должно стоять на первом месте. Уже потом — внешние данные (1-03-ж).

Женский поиск сильных мужчин порою связывают со слабостью женщины: мол, не будучи в силу разных причин в состоянии добиться сильной позиции в этом мире, она ищет «широкую спину», способную и защитить от разных невзгод, и вынести на более высокую ступень в обществе. Однако исследования на Западе показали, что женщины обычно желают вступать в связь с мужчинами, которые как минимум не уступают им по социально-экономическому статусу, независимо от того, какой бы высокий статус не занимали они сами. Даже лидеры феминистского движения в интервью отдавали предпочтение богатству и уму мужчин. Опрос студенток-медиков показал, что возросший соб­ственный социально-экономический статус был напрямую сопряжен с ростом требовательности к характеристикам партнера (в первую оче­редь к его статусу) и сужением круга потенциальных партнеров. Ана­логичная тенденция при опросе мужчин-студентов того же факультета не наблюдалась [Бутовская 2004: 305].

Холостой мужчина может уходить от бремени сильного пола, от­кладывая его на потом. Женитьба кладет конец отсрочкам: надо быть социально сильным здесь и сейчас.

Диплом я получил с оттенком ближе к красном)', хотелось в аспи­рантуру поступать. На что мне друг сказал: «Э, забудь, ты женат Тебе нужны в семью деньги». Хорошо еще детей нет. Если были бы дети, это вообще надо было думать только о том, как их прокор'- мить, одеть, обуть. И ни о чем другом. Если бы не женился, то следующий год поступил бы в аспирантуру... Надеюсь, что поступи.: бы (96-05-м).

Социально сильный мужчина нужен не только в браке. Он необхо­дим и для того, чтобы роман протекал в комфортных условиях. И па­рень, лишенный существенной материальной базы, сталкивается: серьезными личными проблемами. От него ожидается организация «нормального» досуга для подруги, а у него для этого нет денег. Такая ситуация чревата личным банкротством.

 

Сейчас все такие ушлые стали, — говорит молодой рабочий. — Всем нужны только деньги. Я вот жил с девчонкой на Лесной, а там та­кой парк!!! Я ей как-то в 12 ночи, «пойдем, погуляем». Она: «А дав si купим коньяка такого-то». А этот коньяк 800 рублей стоит. Я ей «Нет, давай без коньяка, просто погуляем, погода какая!» Она: тогда я буду спать» (73-05-м).

Сильные мужские плечи — ключевой элемент инфраструктуры романа. На празднике «Алые паруса» они позволяли увидеть сказочный парусник, не доступный другим. Санкт-Петербург. 2007 г.

Разумеется, нормы лишь частично воплощаются в жизнь. Девушка:бращает внимание на слабого мужчину, когда шансы найти сильного кажутся исчерпанными. Работает простой механизм рака, который на гезрыбье становится рыбой. Любовь, которая часто имеет иррацио­нальный характер («любовь зла, — гласит поговорка, — полюбишь и зозла»), на самом деле в скрытом виде пропитана социальными нор- iiMH. Влюбиться можно в того, кто находится на относительно близ- -:м расстоянии, которое формируется под воздействием социальных норм и ценностей: от того, кто противоречит принятой модели, сразу стараются держаться подальше. Разумеется, не всегда это удается,

жизнь часто сводит изначально далеких людей (школьная парта, сту­денческая группа, коллектив на работе, двор и т.д.), где не исключена влюбленность в того, кто не тянет на звание члена «сильного пола». Но это исключения из правила мифа.

Модель выбора, опирающаяся на миф о сильном поле, проявляется в повседневной жизни в мелких знаках и символах, которые интерпре­тируются с точки зрения соответствия или несоответствия модели. Американским студенткам показывали слайды мужчин и просили оценить свою готовность на связь с ними по шкале из шести вариантов: от минимальной заинтересованности — нейтральной беседы — до лю­бовной связи и брака. Все мужчины были в костюмах, четко иденти­фицируемых в контексте американской культуры с определенным ста­тусом. Как показали результаты, одежда, указывающая на высокий статус ее обладателя, достоверно повышает привлекательность мужчи­ны в глазах женщин [Townsend & Levy 1990].

Мужчина, чувствуя давление нормативной модели, стремится (в де­лах или только в мыслях) к тому, чтобы быть сильным — физически и социально. Эта модель проникает в сознание мальчиков с ранних лет, регулируя их поведение: они тянутся к спортивным секциям, где тре­нируют сильных мужчин, им нравятся спортивные снаряды, разви­вающие силу, они не могут уйти от конфликтов, в которых ставится под сомнение их сила и мужество. С возрастом возрастает роль соци­ального варианта «сильного пола», толкающая к добыванию денег как к условию успеха в женских глазах.

В культуре многих народов, в т.ч. живущих в нашей стране, «силь­ный пол» конструируется с помощью «мужской» модели потребления алкоголя. «Настоящий мужчина» пьет гораздо больше женщины, он бравирует своей способностью пить и не пьянеть, пить и не закусывать.

Мифы о прекрасном и сильном поле тесно переплетаются в модели, которую Т. Веблен назвал «подставным потреблением». Здесь кра­сивая, дорого и изысканно одетая жена, соответствующая мифу о пре­красном поле, обеспечивает мужчине конструирование идентичности члена социально сильного пола. Она идет рядом с мужем в качестве носительницы его статуса. Ее внешность в данном случае важна не для привлечения внимания мужа, а для того, чтобы окружающие понима­ли, какая у него красивая жена.

«Короля делает свита». Здесь то же самое. Чтобы казаться преус­певающим, он должен иметь жену просто супер [смеется]. <...> У меня есть знакомые, они старше меня. Когда они появляются где- то, жена должна выглядеть соответственно его уровню. Если нет, то будут думать: либо у него денег нет, либо он жмот. Какие-то его личные качества воспринимаются по тому, как выглядит жена <...> Внешние недостатки можно исправить. В этом случае у жен­щины не очень хорошие внешние данные, но муж ее одел в норковую шубу, купил хорошую машину, и всем своим друзьям об этом расска­зал. Потом ее пригласил за ним приехать в бильярдный клуб на

94

этой хорошей машине, надев шубу. И тогда все поняли, что у него очень хорошее денежное положение, что он заботится о своей жене. А эта женщина к тому же и очень умная (1-03-ж).

В слабом варианте эта модель проявляется в логике: «Чтобы муж­чине было не стыдно с ней появиться на людях».

Ну, вообще жена — это в первую очередь женщина. Да и чтобы мужу было не стыдно выйти куда-то со своей женой, это тоже важно. Нужно просто следить за собой (1-03-ж).

Эти мифы о «сильном» и «прекрасном» полах конкретизируются, детализируются применительно к разным тендерным социокультур­ным полям. В разных странах, в разных классах, слоях, профессио­нальных и этнических общностях в разные эпохи понятие «силы» и «красоты» приобретает специфическое содержание.

Гендерные особенности выбора

Как показал опрос московских студентов, для мужчин в партнерше более значимыми, чем для женщин, оказались: внешность (в т.ч. цвет глаз, волос, объем талии и бедер, ширина плеч, вес тела), хозяйствен­ность, верность, наличие детей от другого, наличие вредных привычек. Для женщин наиболее важными в постоянном партнере были интел­лект, уровень образования, трудолюбие, социальный статус, финансо­вая обеспеченность, способность постоять за себя, схожесть жизненных интересов и ценностей, заботливость, наличие сексуального опыта. Ряд характеристик постоянного полового партнера имели одинаковую зна­чимость для мужчин и женщин: взаимность чувств, любовь к детям, здоровье, способность к деторождению, активность, общительность, уживчивость, чувство юмора, склонность к риску, склонность к лидер­ству, привычка к алкоголю, ночной храп, привычка к наркотикам, за­дах пота, судимость и национальность [Бутовская 2004: 308].

Многие из этих критериев тесно связаны с потребительскими прак­тиками или их результатами. Потребление формирует индивида, по- зышая или понижая его шансы быть избранным в качестве романтиче­ского партнера. Так, тело лишь частично дается от природы, а в суще­ственной и во все более возрастающей мере конструируется по приня­тым в данной культурной программе образцам. Здоровье формируется нли разрушается практикуемым стилем потребления. Телосложение нормируется в процессе занятий физкультурой и поддержания диеты.

Уже редко можно узнать реальный цвет женских волос. Он меняется так же, как цвет одежды. Даже цвет глаз корректируется с помощью

ХННЗ.

Таблица 5

Тендерные различия в значимости для московских студентов характеристик постоянного полового партнера (среднее значение) Характеристика партнера Мужчины Женщины Физические характеристики Внешность в целом 4,89 4,20 Телосложение 4,08 3,76 Рост 3,23 3,36 Вес 3,69 3,09 Цвет глаз 2,19 1,49 Цвет волос 2,34 1,66 Объем талии 3,78 2,10 Объем бедер 3,80 2,34 Ширина плеч 3,35 2,61 Запах пота 4,39 4,37 Ночной храп 3,23 3,23 Здоровье 4,51 4,68 Способность к деторождению 4,84 5,01 Возраст 3,05 3,02 Социально-психологические характеристики Интеллект 4,92 5,48 Уровень образования 4,20 4,92 Любовь к детям 4,39 4,78 Трудолюбие 4,05 4,49 Социальный статус 3,01 4,02 Взаимность чувств 5,53 5,63 Финансовая обеспеченность 3,06 4,42 Сходство жизненных интересов и ценностей 4,35 4,83 Хозяйственность 4,19 3,64 Активность 4,30 4,54 Способность постоять за себя 3,27 5,15 Склонность к лидерству 3,08 3,42 Заботливость 4,75 5,10 Уживчивость 4,65 4,61 Общительность 4,63 4,50 Склопность к риску 3,05 3,44 Сексуальный опыт 2,80 3,81 Дети от другого 3,59 2,64 Верность 5,32 5,04 Привычка к курению 3,82 2,77 Привычка к алкоголю 4,17 4,26 Привычка к наркотикам 5,14 5,12 Судимость 4,29 4,48 Чувство юмора 4,91 5,09 Национальность 2,0 2,48

[Бутовская 2004: 309-310].

 

Многие черты личности, принимаемые в качестве критериев отбора партнера, в конечном счете так или иначе связаны с потреблением. От­ношение к курению, алкоголю и наркотикам — это прямые характери­стики потребительских практик. Образование — результат приобре-

страивать общие отношения под свои — т.е. примерно так: «Я больше зарабатываю, так что ты сделай это и так и т.д.» Т.е. не будет жестко и прямо ограничивать мою личную свободу — грубо говоря, тыкать деньгами этим (92-05-м-безработный).

Представители этого типа, принимая свою относительно слабую со­циальную позицию как норму, постепенно реструктурируют тендер­ный порядок, соглашаясь на превращение «сильного пола» в «сла­бый».

Сильная женщина

Наряду с традиционной моделью «сильный мужчина — прекрасная дама» все более заметной становится модель сильной женщины. Она хочет быть полноправным членом формирующегося российского обще­ства потребления, но не принимает традиционную стратегию «широ­кой спины». Есть несколько причин, порождающих такую жизненную стратегию.

Отсутствие в пределах досягаемости реальной «широкой спины».

Я, может быть, и хотела бы иметь мужа, который был бы мне ка -: отец, но я такого человека в жизни не встретила. <...> Я не вижу в муже человека, за спиной которого можно было бы спрятаться. Я чувствую, что я по жизни сильнее него. Я более уверенно иду по жи ни. <...> В этой жизни я рассчитываю только на себя. (171-07-ж).

Опыт родительской семьи

Меня мама воспитала одна, папа бросил. И я хочу стать таким челове­ком, как мама. У меня нет такой крепкой стены, за которой я бы могле скрыться Для меня всегда стеной была мама, а она не вечна. Я хочу по­лучить образование, чтобы в будущем себя материально обеспечитг.- чтобы помогать маме и ни от кого не зависеть. В жизни надорассчить. вать только на себя Защита со стороны любимого мужчины или мажг. может в один день вдруг исчезнуть. <„> У меня сейчас есть молодой че­ловек, но я хочу быть уверенной в завтрашнем дне и в случае чего не оке заться у разбитого корыта (171-07-ж).

Я не хочу, чтобы меня кто-то обеспечивал. В моей семье в принциг.-: обеспечивает мама. Наверное, я переняла эту модель. Папа есть, -; зарабатывает раз пять меньше, чем мама. <...> У папы нереалиг:- ванность. И он ест себя, а заодно и всех вокруг (172-07-ж).

Сдвиги в гендерном порядке на макроуровне

Если дело сводится только к деньгам и мои заработки позволят, тс я готова быть кормильцем в семье. Мир меняется. И мужчины, ко­торые сидят дома с детьми, не редкость. Это в принципе приемле- мо. <...> Конечно, в идеале хорошо, если муж зарабатывает болыи- но если будет наоборот, — ничего страшног. (169-07-ж).

В стратегии сильной женщины все равно слышны отголоски мифа: сильном поле: нельзя жить в обществе и быть свободной от его культу­ры. Но этот миф приобретает формы современного романа в жанре фэн- тези: хорошо бы, но не реально, кроме того, полная реализация этот

мифа чревата опасной зависимостью и скукой быта, заполняющего почти всю жизнь.

У меня были отношения с молодым человеком. <...> Он два года на­зад сделал мне предложение. Говорил: «Ты ни в чем не будешь нуж­даться. Родишь ребенка и можешь не работать. Зачем тебе это все надо?». Я, конечно, отказалась, потому что для меня, конечно, это унижение (171-07-ж).

Если мужская «спина» не очень широкая, то сильная женщина го­това выйти на

12345Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: