Бюрократическая организация и пол

Идеальный тип бюрократической организации не знает пола. Ис­ключением является только армия — бюрократическая организации, опирающаяся на вечную аксиому: война — дело сугубо мужское. Сх- нако в современном мире данная аксиома все активнее подвергаете сомнению.

Формально бесполые позиции в организации занимают реальные люди, наделенные половыми признаками. Они являются носителях^ тендерных ценностей, норм, стереотипов, привычек и т.д. В результате тендерная культура общества неизбежно проникает в бесполую бюро­кратическую организацию, регулируя целый ряд существенных про­цессов, протекающих в ней. Особенно сильно тендерные программы окружающей среды влияют на подбор и расстановку кадров, на траек­тории служебного роста.

Несмотря на то, что среди женщин обладательниц вузовских ди­пломов уже больше, чем среди мужчин, широко распространены сте­реотипы, описывающие руководящую работу как «сугубо мужское за­нятие». И носителями этих стереотипов являются не только мужчины, но и женщины. И трудно сказать, кто в большей мере.

Начальником отдела должен быть мужчина, женщина может быг. ъ его заместителем, у мужчин, это в крови, от природы, если он лидет по природе, а женщина, даже если она и лидер и становится рукое:- дителем, ее можно сравнить с ребенком, который получает долго­жданную конфету. Она дорвалась до руководящей должности, и ду­мает: сейчас я вам всем здесь покажу, всем дам задание, буду кон­тролировать и т.д. (88-05- ж).

Руководителем должен быть мужчина, конечно, в женщинах, тоже многс преимуществ, они более гуманны, более лояльны, женщина обладает ка­ким-то чутьем, может почувствовать как поступить в определенное, ситуации. <•> Мужчины менее эмоциональны, у них более рациональный подход к делу, они жестче, чем женщина (99-05-ж).

Таким образом, кастинг актеров для исполнения ролей в бюрокра­тических спектаклях идет под более или менее сильным влиянием тен­дерных культурных программ.

Корпоративные костюмы

Эффективность бюрократической организации во многом зависит от ее способности превратить своих работников в безликих и ревностных исполнителей предписанных им функций. Регулирование их внешнего вида — один из путей движения в этом направлении. Крайний случай — армия, где веками разрабатывалась концепция военного мундира, одна из главных целей которого — сведение индивидуальности до зна­ков отличия, обозначающих место в иерархии (солдат — офицер — ге­нерал) и успешность в исполнении функций (ордена и медали, наград­ные значки). В гражданских организациях костюм также играет важ­ную роль в обеспечении эффективной игры актеров в спектакле «Рабо­та», хотя внешний вид не подвергается столь детальной регламента­ции, как в армии. Костюм является бюрократическим текстом, но его содержание пишется более вольным слогом и допускает неоднозначные интерпретации.

В бюрократической организации формируется социокультурное по­ле, частью культурной программы и языка которого является dress code. Через поддержание его принципов фирма регулирует внешний вид сотрудников. Цель такого регулирования — превращение внешне­го вида сотрудников в инструмент формирования корпоративной иден­тичности. Новый работник принуждается принимать dress code фирмы и в соответствии с ним формировать гардероб из собственных средств. И не важен индивидуальный вкус работника. Он вынужден из своего кошелька оплачивать одно из самых дорогих мероприятий по форми­рованию корпоративной культуры.

В последнее время меняла гардероб. Это было связано с тем, что не­обходимо было менять свой, повседневный стиль на офисный. Пер­вые три зарплаты уходили в основном на одежду. В джинсах и фут­болках на работу ходить нельзя, только в пятницу это позволи­тельно. Пришлось купить три деловых костюма по 3-4 тысячи, блузки строгие, брюки, юбки. Приходилось расставаться с моими деньгами, которые тяжело зарабатывались, это мне не очень нра­вилось, но была такая необходимость, и мне нужно было смириться (81-05-ж).

Одним из направлений регулирования корпоративной одежды по­рой выступает подавление сексалильности. Она загоняется подальше от глаз. С помощью намеков или прямой критики нарушители вводят­ся в пределы нормы.

У нас директор по персоналу женщина не сказала бы что консерва­тивная... Она ни от кого не требует, что нужно ходить исключи­тельно в костюмах, но если придешь на работу в джинсах, то она, наверное, не сильно обрадуется. А тут я пришла в брюках, но в ко­ротком свитере. И как только руку задерешь — бац! Все видно. И меня отчитали: «Что ты ходишь с голым пузом?» Хотя свитер мне безумно нравится <...> Она сказала в шутку, но было понятно: да­вай ты так больше делать не будешь (1-05-ж).

Но есть немало фирм, придерживающихся либеральной программы z не обращающих большого внимания на него.

У нас нестрогий стиль на работе, хотя офисный стиль приветст­вуется, но никому не запрещается носить джинсы и пестрые коф­точки. На прошлом месте работы я была обязана ходить в строгом костюме, поскольку у меня было непосредственное общение с заказ­чиком, я не могла себе позволить придти к заказчику, представ­ляющему серьезную организацию в джинсах или в цветастой юбочке (88-05-ж).

 

УНИВЕРСИТЕТ

Университет — это одна из площадок, где происходит формирование социальной структуры. Здесь образование, являющееся одним из наиболее ценных ресурсов, распре­деляется в соответствии с целым комплексом рыночных и административных правил, норм межличностного взаимодействия. С од­ной стороны, образование — это благо, обла­дающее самостоятельной ценностью. С дру­гой стороны, оно выступает как фактор рас­пределения иных ресурсов — власти, денег, престижа, условий труда и т.д.

Университет как социальный институт не дает образование (хотя эта иллюзия ши­роко распространена). Он дает шансы на его получение. Реализация шансов, открывающихся для студента, зависит от его индивидуально-личностного поля, т.е. комплекса природных способностей, культурных ресурсов, накопленных в предшествующие годы, наличия желаний и устремлений, согласующихся с содержанием и характером образования в данном университете и на данном факуль­тете. Распределение образования как ресурса лишь начинается с мо­мента поступления. Оно идет в процессе принятия массы повседневных решений: Идти на лекцию или не идти? Читать эту книгу или отло­жить на потом? Слушать лекцию или плеер? Определить эти знания как жизненно важные или как никому не нужную чепуху? Готовиться к семинару или идти в ночной клуб? Самостоятельно писать курсовую работу или купить ее?

Университет — это место, где течет жизнь во всех ее проявлениях, не сводимых к процессу приобретения образования. Университет — это маленькая часть общества, где в повседневном взаимодействии проис­ходит воспроизводство самых разных срезов социальной структуры, в т.ч. классовой, слоевой, тендерной, этнической и т.д.

Образование как рыночная услуга

В советское время образование было в основном общественным бла­гом, которое распределялось государством среди граждан СССР и ино­странцев в соответствии с государственными интересами, право интер­претации которых принадлежало властвующей бюрократии. Образо­вание распределялось с целью удовлетворения потребностей народного хозяйства, обороны, управления, системы пропаганды и агитации и т.д. Индивиду, прошедшему отбор, предоставлялась возможность по­лучить образование, чтобы использовать полученные знания на пользу
государству. В эту философию образования как общественного блага, предоставляемого государством по своему усмотрению, вполне логично вписывалась и система государственного распределения выпускников: индивид, получивший диплом, должен был отработать определенный законом срок в месте, указанном государством.

С переходом к рынку сущность образования меняется качественным образом. Государство отказалось от системы распределения выпускни­ков, оставив эту практику лишь в некоторых вузах (например, в воен­ных учебных заведениях). Параллельно начался процесс коммерциа­лизации образования, которое стало превращаться в благо, приобре­таемое индивидом исходя из своих осознанных потребностей и имею­щихся возможностей — культурных, интеллектуальных и финансо­вых. Получаемый диплом превратился в частную собственность. Ею индивид распоряжается по собственному смотрению, присваивая все возможные дивиденды и неся все риски, связанные с возможной не­адекватностью полученного образования спросу на рынке труда.

Коммерциализация образования идет в легальных и нелегальных гормах. В первом случае университет официально продает свои образова­тельные услуги. Масштабы этой деятельности постоянно нарастают. В начале XXI в. уже 50-60 студентов страны обучались на платной основе Положение молодежи... 2003]. В период с 2004 по 2007 гг. количество бюджетных мест в вузах сократилось на 25%. И в 2007-2008 учебном году на бюджетной основе обучались менее 40% студентов [Point.ru]. По этому показателю Россия существенно опередила страны Западной Европы. Во втором случае работники университета, ответственные за прием, явочным порядком приватизируют эту функцию и продают льготы при поступле­нии. завышая, например оценки. Нередко практика оплаты экзаменов встречается и в процессе обучения.

Образование, превращающееся в рыночную услугу, существенно меняет характер формирования социальной структуры: его распреде­ление во все большей степени предопределяется наличием у семьи де- экнзых средств. Иначе говоря, в постсоветский период конвертирова­ние денег в образовательные ресурсы приобрело легальный характер и Есагвалые масштабы. Во многих случаях деньги, а не способности и хн.ольная подготовка превращаются в решающий фактор получения ясэовского диплома. В результате грань между студентами и нестуден- tizg все больше сближается с гранью между состоятельной и бедной остями российского общества..

Еиинственным достаточным основанием для предоставления обра- льной услуги является наличие спроса. Возникла новая для на- ттраны ситуация: спрос населения (а не государства) начал во все — —ей мере диктовать и количество мест в учебных заведениях, и их ■..... уру. Университеты готовят специалистов, не утруждая себя ана- перспектив их трудоустройства и изучением состояния рынка ruv -и. Если люди верят, что диплом бухгалтера, менеджера или юри­
ста открывает их детям двери в светлое будущее, если они способны за это платить, то им тут же предоставляется возможность приобрести соответствующую услугу. Что потом делать с дипломом — личная про­блема его обладателя. Таким образом, современный российский уни­верситет превращается в фабрику, торгующую иллюзиями.

Клиент ищет качественную и доступную услугу. Что значит качест­во образования? Социальное взаимодействие разных субъектов по по­воду определения этого блага порождает образовательный дискурс. Для чиновников качество — это соответствие образовательной услуги разработанным ими стандартам. И это качество проверяется в ходе со­ответствующих проверок. Для существенной части преподавателей это способность студентов запомнить и воспроизвести данную им инфор­мацию. Свое понимание качества образования они проявляют в оцен­ках: чем лучше студент воспроизводит данный ему материал, тем выше оценка. Поворот к рынку все более превращает студентов и их родите­лей в ключевых участников образовательного дискурса. Здесь нет и не может быть единства в понимании качества. Клиенты оценивают его. исходя из своей системы ценностей и своих представлений о рынке труда.

Для многих студентов критерий качества образования — процесс обучения, не являющийся жертвоприношением во имя диплома. Для них главное — это интересное преподавание, комфортные условия обу­чения, сдача экзаменов без большого напряжения, развитая инфра­структура общения и развлечений. Что будет после окончания? Это далекое будущее, о котором не стоит задумываться до его наступления.

\J

Прагматический подход студентов и родителей использует в качест­ве критерия качества перспективу трудоустройства после получения диплома. Как легко найти работу с этим дипломом? Как высоко опла­чивается труд выпускника данного вуза? Насколько престижны зани­маемые ими рабочие места? Именно эти критерии используют прагма­тические клиенты в качестве ведущих. Сам процесс образования не рассматривается как самостоятельная ценность. Это средство для дос­тижения ключевых жизненных целей: карьерного роста, высоких до­ходов и высокого уровня потребления. Для этих людей образование часто выступает как жертвоприношение во имя будущего.

Университет все более явно превращается в фирму, для которой критерием успеха является прибыль. Как и в любом бизнесе, здесь проявляются два варианта одной и той же стратегии. (1) Краткосроч­ная стратегия снятия сливок. Эти вузы гонятся за количеством плат­ных студентов. Ориентируясь на их сиюминутные потребности и при­чуды, они облегчают до минимума процесс сдачи вступительных и те­кущих экзаменов, защиты дипломов, повышают комфортность обуче­ния и т.д. На первых порах эта стратегия дает эффект, т.к. в универси­тет поступает большое количество выпускников школ, в т.ч. и тех, ктс имеет низкий уровень среднего образования, недостаточные способно-

сти и низкую мотивацию к получению профессии. Но в конечном счете эти выпускники сталкиваются с серьезными проблемами трудоустрой­ства, а университет приобретает негативный бренд, суть которого фор­мулируется фразой «только не это!». (2) Долгосрочная стратегия фор­мирования дорогого бренда. В ее основе — ориентация на формирова­ние такой репутации университета, которая позволяет его выпускни­кам легко занимать элитные позиции в обществе.

В постсоветской России явно возобладала первая тенденция. Погоня за платежеспособным спросом привела к резкому росту численности зузов и их филиалов. Все большее число молодых людей строит свою жизненную стратегию, прокладывая ее через вузовские аудитории. Только с 1998 по 2002 гг. численность студентов вузов России увели­чилась в 1,5 раза [Положение молодежи... 2003]. При отсутствии суще­ственных положительных сдвигов в системе подготовки кадров препо­давателей стало неизбежным падение качества преподавания во мно­гих вузах, которые способны предложить своим потребителям дипло- зсы, но не современное образование.

Платное образование — это не только вопрос его доступности. Оно требует реструктурирования семейного бюджета, что отражается на силовом поле семьи, на ее социальной структуре. Родители, финанси­рующие образование дочери или сына, продлевают свою экономиче­скую власть. Поскольку эта статья расходов в бюджете многих семей ганимает существенное место, то она может принимать форму жертво­приношения родителей, порождающего моральное требование благо- парности, которая нередко трактуется в расширительном смысле как готовность детей прислушиваться к суждениям родителей в самых разнообразных сферах жизни. Плата за образование дает родителям исполнительное право на упрек в адрес своих взрослых детей.

Когда меня отправляли на платное, никто ничего не говорил. Про­сто: «Иди учись, Оля». Но я знала, что рано или поздно начнется это: «Если бы кто-то нормально учился, если бы кто-то нормально поступал». Начинается, что мол, на меня как-то деньги уходят. По химии у меня жуткие были проблемы, пересдача все тянулась. Такое постоянное напряжение, что на меня рассчитывала семья, в меня вкладывают деньги, а я не оправдываю. Мне это все тяжело. Если бы я сама оплачивала учебу, было бы проще. Но я не настолько много зарабатываю [11-04-ж].

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: