 |
Бытие и человек при посредстве Dasein
|
|
|
|
По мнению философа реально существующее (бытие) есть Dasein. Исходная точка философствования Хайдеггера - субъективность наших ощущений. Ключевым моментом в ней является осознание себя, как существующего здесь и сейчас, это и есть Dasein. Все прочее существует только для Dasein, а значит, является, по сути дела, ее состоянием. Реальности, данные нам как существующие в Dasein (а иначе ничто существовать и не может), Хайдеггер называет экзистенциалами. Они характеризуют бытие Dasein.
Хайдеггер берет отрешенность как своего рода средство для преодоления разрыва с бытием. Присутствие, попадая в среду неподлинности, и утрачивая в ней связь с бытием, способно восстановить ее в подлинном мышлении. Такое мышление - это «спокойствие кротости, которая не изменяет сущему в целом в его сокрытости», ожидающее появления бытия в истине.
Тезис Хайдеггера «Бытие - всегда бытие сущего» означает отношение сущего к бытию в смысле различения. В связи с вопросом, касающимся различения бытия и сущего, здесь обсуждается вопрос забвения бытия, достаточно остро вставший в хайдеггеровском мышлении. Так Хайдеггер говорит: «Забвение бытия косвенно дает о себе знать тем, что человек рассматривает и обрабатывает всегда только сущее. Поскольку он при этом не может обойтись без какого-то представления о бытии, бытие истолковывается им просто как «наиболее общее» и поэтому всеобъемлющее среди сущего, или как творение бесконечного Сущего, или как создание некоего абсолютного субъекта. Вдобавок «бытие» исстари именуется «сущим», и наоборот, «сущее» - бытием, оба словно кружась в загадочной и еще не осмысленной подмене». Для Хайдеггера бытие и сущее требуют, чтобы их мыслили в различии.
|
|
|
Само же различение можно понимать в двух основных смыслах. Во-первых, оно возможно как разведение, разделение различаемого (действительно, ведь мы разделяем бытие и сущее, когда говорим об их различении: в этом случае, бытие дано как бы без сущего, и сущее - как бы без бытия). Но, поскольку бытие есть всегда бытие сущего, а сущее без бытия обращается в ничто, различая эти категории невозможно разводить их бесповоротно, что значит: различение приобретает смысл предполагающий в нем некое единство. Таким образом, различение может, подобно тождеству, интерпретироваться в смысле связи или отношения, которое обусловливает вверенность и принадлежность бытия и сущего друг другу, говорит об их взаимопринадлежности, которая призвана обеспечить их осуществленность и действительность. И если тождество продуцирует момент самососредоточенности, а значит, обособления, то различие, оказывается напротив, показателем их взаимной направленности.
«Многозначность сущего» в интерпретации Хайдеггера интерпретируется в тезисе хайдеггеровской философии, который гласит, что бытие не есть определенного рода сущее, однако бытие - всегда бытие сущего, оно необходимо состоит в связи, отношении с сущим, и, постигается всегда из него и в нем, и обсуждается вопрос: что выступает условием направленности сущего на бытие, который находит свое разрешение в анализе различия и вариаций самого сущего.
Человек с точки зрения Хайдеггера - существо, приносящее жизнь в жертву своему предназначению. Он просто не в силах существовать, не посвящая чему-то свою жизнь: такова его фундаментальная предрасположенность, первичная по отношению к наличию любых целеуказаний. Осознавая свою бренность, человек устремляется к вечному, но не к бесконечной длительности (не к бессмертию души и не к бессмертию человеческого рода), а к надвременной значимости безусловного принципа. Абсолютная убежденность - таково направление, в котором течет внутреннее время. Эта тема и стала главным предметом размышлений М. Хайдеггера. История есть для Хайдеггера история того, с чем встречается человек в своем стремлении к безусловному.
|
|
|
Не имея трансцендентной опоры, человек не может стойко перенести жестоких невзгод послевоенного времени. Он впадает в житейский страх (Furcht). Этот страх калечит первооснову человека: его изначальная тоска по безусловному теряет свою чистоту и требовательность. Индивид начинает смешивать безусловное и самые вульгарные его суррогаты: пророчества и рецепты социальных алхимиков, утешительные иллюзии, обещания демагогов. Он ищет опоры в стандартной определенности анонимного, конформистского сознания (Хайдеггер обозначает его категорией «Man» - безличным местоименеем).
По Хайдеггеру, человек испытывает онтологический страх (Angst) перед бесконечной требовательностью нашей тоски по безусловному, тревога за то, что мы никогда не обретем идеалов.
Житейский страх (Furcht) есть боязнь потерять жизнь или определенные жизненные блага. Онтологический страх (Angst) - это боязнь не найти такого предназначения, ради которого я сам мог бы пожертвовать своей жизнью и своими благами. «Angst» и «Furcht» есть, таким образом, два вида страха, направленные друг против друга. И основательность, первоначальность «Angst» есть, по Хайдеггеру, единственный оставшийся шанс, единственная гарантия того, чтобы люди окончательно не подпали под власть историко-социологических суеверий.
В своей устремленности к ничто человек, по словам Хайдеггера, трансцендирует за пределы истории, разрушает, отбрасывает или «выносит за скобки» все относительные достоверности, которые она ему доставляет.
В «Бытия и времени» Хайдеггер делает два утверждения, значение которых в целостном философском проекте, развиваемом им в своем opus magnum, нельзя переоценить. Во-первых, учитывая, что цель этого проекта была определена как исследования бытия в целом и что это бытие раскрывается посредством Dasein, изначальное прояснение значения бытия требует соответствующей изначальной («примордиальной») интерпретации Dasein. Иначе говоря, мы не можем довольствоваться относительным, частичным и приблизительным взглядом на Dasein, так как здесь необходимо достигнуть его понимания как целого. Кроме того (мы подробней рассмотрим этот вопрос далее), с этой точки зрения «одно стало несомненно: до сих пор экзистенциальный анализ присутствия (Dasein) не может подать заявку на исходность. В предвзятии стояло всегда лишь несобственное бытие присутствия, да и то как нецелое». Весь первый раздел «Бытия и времени», исходя из этого, должен быть признан принципиально незавершенным, поскольку избегал давать нам столь необходимое рассмотрение как целостности, так и аутентигности Dasein.
|
|
|
Даже в этой, еще предварительной и довольно абстрактной части хайдеггеровского анализа совместное появление «целостности» и «аутентичности» может найти определенное оправдание. В аутентичной жизни (в отличии от неаутентичной) существуют проявления, в которых раскрывается не тот или иной аспект Dasein, но весь Dasein как целое. И если (как это станет очевидно чуть позже) подлинность Dasein требует ясного и отчетливого принятия своей собственной смерти, то это потому, что целостность и аутентичность Dasein проявляются именно в бытии-к-смерти.
Это положение, прежде всего, может быть рассмотрено в его наиболее явном и наименее спорном смысле. На протяжении всей своей жизни, особенно сознательной, когда человек задается вопросом: что значит - быть, его идентичность не является неизменной и законченной, она открыта постоянным изменениям и становлениям. На каждом этапе своей жизни Я всегда рассматривает такое положение скорее как возможность выбора, доступную мне; таким образом, человеческое Я определяется не только характером своей жизни в настоящем, от которого зависит будущее, но также и тем, чем эта жизнь была до сих пор, ибо от этого уже зависит то, чем Я является сейчас и какой оно имеет выбор. Возможность выбора высвечивает все то, что было (и продолжает быть) важным для меня, подчеркивая продолжительную устойчивость и прочность моих обязательств (или их отсутствие или недостаточность). Возвращаясь к хайдеггеровской терминологии, можно сказать: пока Dasein есть, оно может выбирать из своих возможностей; следовательно, пока Dasein существует, оно будет «впереди себя», и это неотъемлемая черта его экзистенциально-онтологической структуры, что и позволяет характеризовать Dasein как «постоянную незавершенность». А так как смерть неотвратимо и окончательно прекращает человеческую способность к выбору своих возможностей, то, соответственно, она прерывает и совершение поступков и деяний, изменяющих и переопределяющих идентичность человеческой индивидуальности. Все то, что было в жизни человека, и все то, чем она была, становится с приходом смерти окончательной, завершенной и неизменяемой впредь формой.
|
|
|
Благодаря такому основоположению в структуре человеческой временности сам мир человека обретает собственную временную структуру. Однако нам нужно сделать еще один небольшой шаг к объяснению появления временной хронологии. Например, «то, перед лицом чего Dasein выступает заброшенным» (горизонтальная схема прошлого), еще не означает «раньше», чем горизонтальная схема настоящего. Но такая непреодолимая брешь представляется не относящейся к проблеме, поставленной изнутри контекста экзистенциальной аналитики Dasein. Ведь временность Dasein переносится на мир благодаря практической, повседневной вовлеченности Dasein в мир, и такое положение налагает на Dasein необходимость «исчисления» времени, его восприятия в контексте всех наших ежедневных планов и проектов.
Хайдеггер считает: руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - вопрос второстепенный; вся триумфальная история развития рационального познания показала, что до серьезности науки со всей её строгостью философии еще очень далеко, ибо человек осознает временность своего пребывания на Земле. Это заставляет его вновь и вновь обращаться к проблеме смысла жизни. Поэтому только в человеке возникает событие философии и только человек способен вопрошать о сущем как сам поставленный под вопрос. Проблема смысла - конфликт, экзистенциал - понятие бытийное, а не религиозное
Очевидно, как и любое философское направление, экзистенциализм, несмотря на некоторые свои декларации, пользуется определенным категориальным аппаратом, причем такие его категории, как страх, тревога и т.д., носят онтологический характер в качестве философских характеристик человеческого существования. Однако экзистенциализм настаивает на том, что философия должна изучать человека присущими ей методами; экзистенция человека может быть постигнута только историческим разумом и разумом жизненным как его частью, поскольку человек - не вещь среди других вещей, не предмет среди других предметов. В связи с этим экзистенциализм, не отрицая объективной истины, все же не склонен отождествлять её с истиной человеческой, «экзистенциальной», ибо истина, которой живет человек, существует и может существовать только таким образом, что человек становится тождественным с нею и ответственным за неё самой своей жизнью.
|
|
|
Такого рода оценки свидетельствуют о правомерности и значимости экзистенциального подхода к содержанию, набору и пониманию сущности категорий в контексте исследовательской работы, способной дать адекватные ответы на запросы социальной практики. Вполне правомерно сделать вывод о том, что, не отрицая значения научного познания, экзистенциализм стремится дополнить его, рассматривая само познание в качестве одной из сторон бытия-в-мире. Вопрос о возможности постижения сущности человека в значительной степени есть вопрос о прокладывании новых путей к сущностному определению истины с целью ответа на поставленный А.Камю вопрос, согласно которому вызов времени достиг небывалой остроты и проявляется в том, что решить, стоит или не стоит жизнь труда быть прожитой, - это и значит ответить на основной вопрос философии.
Жизнь - это время человека, в границах которого он обладает определенной совокупностью возможностей целеполагания и реализации намерений в процессе деятельности. Это позволяет человеку стать субъектом в качестве человека исторического, творца материальной и духовной культуры, хранителем и созидателем традиций и, соответственно, созидателем истории своей жизни.
Это возможно потому, что сущностной характеристикой человека является способность к интерпретации, позволяющая ему истолковывать свою жизнь и жизнь других и на основании признанного верным истолкования изменять её. Поскольку человек никогда не удовлетворен достигнутым, интерпретации непрерывно сменяют друг друга. Всякая новая интерпретация как попытка упорядочения хотя бы определенной части мира человеческой жизни, если и решает проблемы, не подвластные ранее господствующей мировоззренческой парадигме, вместе с тем порождает новые, решение которых станет уделом последующей интерпретации.
Это говорит о том, что во все времена человек нуждался в объяснении мира, ибо только в понятном ему мире он способен жить. На протяжении многих веков он был одержим стремлением объяснить мир, создавая одну парадигму общественного сознания за другой, доставляя себе тем самым успокоительные средства для обретения уверенности во взаимоотношениях с миром и смысла жизни, ведь мир, который поддастся объяснению, даже не вполне удовлетворительному, - этот мир знаком человеку, создает для него возможности для реализации жизненных сил и устремлений.
Поскольку сущностью человека является свободно избранное действие, то во внешний мир он выходит как самодостаточная сущность вместе со своей самостью, но не той, что была у него прежде, а модифицированной согласно тем, ставшим предпочтительными образцам, которые сформировались в его внутреннем духовном мире. <file:///\\rape> Экзистенция всегда включает стремление человека избавиться от чего-то не удовлетворяющего его в содержании его внутреннего мира с тем, чтобы обрести иное, более совершенное, а этот процесс неизбежно сопровождается переживанием конфликта между тем, что есть в наличии, и тем, что выступает в качестве желаемого.
В этих процессах жизнь выступает как непосредственное переживание, в котором слиты воедино переживаемое содержание и переживающий субъект: жизнь всегда открыта для живущего, ибо она, собственно, и есть сам живущий.
Как считает Хайдеггер, в каждой человеческой жизни есть базовые, фундаментальные, радикальные верования, которые определяют осуществление смысложизненного выбора как единственно значимого для человека в контексте ситуации варианта действия. Здесь чрезвычайно важна роль коллективной веры, которая, согласно М.Хайдеггеру, в любые времена человеческой истории связана с тем, что социум вменяет человеку реальность коллективной веры и заставляет считаться с ней. «Брошенное в свое «вот» присутствие, - пишет М.Хайдеггер в «Бытии и времени», - фактично всякий раз предоставлено определенному своему - «миру».
В связи с этим экзистенциализм стремится адекватно понять окружающий человека мир прежде всего как мир жизненный и человеческую жизнь как присутствие, как бытие-вот, Dasein, исследует человека в контексте его жизненной ситуации со всеми её проблемами, уникальными свойствами, акцентируя внимание на судьбоносном значении выбора в человеческой жизни, учитывая то, что человеческое бытие - это всегда бытие, проектирующее само себя. В каждый момент времени человек характеризуется озабоченностью, связанной с желанием стать чем-то иным, нежели то, чем он является в данный момент. При этом человек всегда знает, кем он быть не желает, но всегда стремится реализовать жизненные возможности с целью создания истории своей жизни.
Возможно, что имманентно присущая человеку способность свободного, творческого созидания истории себя заключает в себе способность объяснить другие формы его многообразной деятельности и включить эти формы в форму форм - историю человеческой жизни.
Поскольку человек всегда действует в определенном жизненном контексте и творчество есть ключевая характеристика его как существа свободного, то, соответственно, только и исключительно свобода гарантирует человеку соотнесенность с сущим в целом. В то же время именно свобода создает условия и возможности существования измененного настоящего в качестве близкого или отдаленного будущего. Так как человек экзистирует как собственность свободы, то именно в силу этого он способен на историю; как существо творческое, само, себя созидающее, само себя преодолевающее, само себя проектирующее, для которого язык есть дом бытия. Человек храпит свое присутствие в языке, а это означает, что ему свойственно внушающее глубокое уважение стремление выйти за границы языка, что проявляется, в частности, в создании им различных форм теоретического знания с ярко выраженной тенденцией его приращения и появления последующих множественных вариантов интерпретации, усиливающей ответственность перед самим собой, перед другими людьми, перед природой и социумом.
Хайдеггер вменяет человеку ответственность как имманентно присущую самой его сущности, ибо именно она позволяет человеку обрести подлинное бытие, дает силы противостоять гнетущим процессам унификации и стандартизации всех форм и сторон человеческой жизнедеятельности, непрерывно воспроизводящим самые благоприятные условия для все большей привлекательности безличного, неподлинного, анонимного существования, чему в немалой степени способствует осознание того, что свобода выбора есть не только имманентно присущее человеку благо, но и непрерывный риск. Свобода есть внутренняя составляющая экзистенциала, т.е.входит в бытие самого человека.
Нежелание человека прилагать усилия к обретению мира и собственной самости влечет к усилению напряженности при осуществлении взаимодействия с окружающим миром. Поведение, не соответствующее жизненной ситуации, общепринятым ценностям и миру других людей, приводит к тому, что мышление осуществляется на языке стремлений, без учета ситуационной логики и жизненных реальностей, детерминируемых конкретной ситуацией, включающей, согласно М.Хайдеггеру, определенную настроенность человека в отношении мира и собственной жизни.
Настроенность имеет для рассматриваемой концепции фундаментальное значение, ибо мир прежде всего и более всего доступен человеку через настроение и само Dasein, как бытие-вот, включает понятие мироустройства, мира в смысле модуса и способа, которым непрерывно развивающееся и модифицирующееся сущее доступно человеку, живущему здесь и сейчас. Исходя из этого, в работе обстоятельно анализируются такие варианты экзистенции, как подлинное и неподлинное существование. Выбор человеком варианта неподлинного существования выступает как падение, которое характеризуется прежде всего растворением в людях посредством господства публичной истолкованности через толки, любопытство и двусмысленность: сущностно падающее присутствие оказывается вне истины.
Избавляя человека от решения задач настоящего понимания, господство публичной истолкованности дает ему возможность забыться в мире, создавая иллюзии подлинной живой жизни. Падение имеет свой экзистенциальный смысл, который состоит прежде всего в сохранении существования: речь идет о том, чтобы уметь быть в мире хотя бы и в модусе несобственности, ибо падение в люди всегда реализуется в модусе равнодушия и чуждости на основе беспочвенности. Неподлинность заключается в личностном конфликте и проекции на внешний мир. Падение есть диссонанс. Свобода не объект и не может стать таковым, так как она внутренняя характеристика бытия.
Жизненной наградой павшим в люди является спокойное, уверенное, безопасное существование. Привлекательность такого рода жизненной истории проявляется в бегстве современного человека от осмысливающего раздумья: сущность истины есть свобода как допущение сущего, и поскольку она ощущается как тяжелое бремя, то люди склонны легко отказываться от неё, хотя истина и только она позволяет человеку удостовериться в себе как сущем. Согласно экзистенциализму, существование предшествует сущности. При этом экзистирование всегда фактично, и сама экзистенциальность сущностно определена фактичностью как заброшенностью, а это влечет за собой заботу о сущем как способности быть. Эта забота всегда наличествует только в практическом отношении человека к достижению своего в о т; в контексте заботы человек формирует бытие своего мира и свое, причем перемена всегда касается бытия человека здесь и теперь и происходит в основе его существа. Это значит, что человеку свойственна отнесенность в устойчивое поведение, которое является условием умения быть в мире.
Сама экзистенция в варианте подлинного существования обнаруживается только в коммуникации, поскольку лишь последняя дает возможность осуществить самопонимание через понимание другого. Свойственная Dasein структура всегда предполагает бытие в мире как определяющее все иные формы опыта и параметры существования. Человек нуждается в том, чтобы его радикальный выбор истории своей жизни был подтвержден окружающими, поскольку ему не реализовать своих жизненных планов в одиночку.
Так как сама экзистенция по сути дела и есть свобода, то именно этим обстоятельством определяются её возможности, как действительные, так и потенциальные, причем свобода не существует вне бытия-вот, вне Dasein, а действительна только как человеческое присутствие здесь и сейчас. Экзистенция - это то, что никогда не может стать объектом. Она не может быть найдена среди предметного мира, она присуща только человеку, ибо только он понимает, что фундаментальной характеристикой бытия является конечность. И если человек хочет стать тем, чем он является, то он не должен обманываться относительно хрупкости, необеспеченности, конечности своего пребывания в мире, - именно в этой обращенности к концу и совершается уединение человека до его неповторимого присутствия.
Итак, особенности истолкования Хайдеггером бытия как такового в книге «Бытие и время» могут быть наилучшим образом описаны с точки зрения противоположности бытия и сущности, которые он там находит. Он говорит нам, что, по крайней мере, для его целей, бытие есть всегда бытие сущностей, но оно не является самой сущностью. Когда он говорит, что бытие есть всегда бытие сущностей, и развивает это утверждение, заявляя, что бытие есть то, что определяет сущности как сущности, естественно предположить, что бытие должно быть определяющим и, таким образом, существенным качеством сущностей - тем, что делает их сущностями. Кажется совершенно ясным, тем не менее, что когда Хайдеггер отрицает то, что бытие само по себе является сущностью, он исключает также и возможности понимания бытия как того, что мы обычно имеем в виду под понятием свойства сущности
Заключение
Согласно произведённым исследованиям, мы пришли к выводам, что главное внимание в философии М. Хайдеггера придается анализу смысла категории бытия, которая им наполняется своеобразным содержанием. По его мнению, «бытие от раннего начала западноевропейской мысли до сего дня значит то же, что присутствие. Из присутствия, присутствования звучит настоящее. Последнее, согласно расхожему представлению, образует с прошлым и будущим характеристику времени. Бытие как присутствие определяется временем». Иными словами, бытие у Хайдеггера - это существование вещей во времени, или экзистенция.
Основным моментом осмысления всего сущего является, по Хайдеггеру, человеческое существование. Бытие человека мыслитель обозначает термином «dasein», порывая с философской традицией, в которой этот термин обозначает «наличное бытие», «сущее». У Хайдеггера, по мнению исследователей его творчества, «dasein» означает скорее бытие сознания. Родоначальник немецкого экзистенциализма подчеркивает, что только человек знает о своей смертности и только ему известна временность своего существования. Благодаря этому он способен осознать свое бытие.
Человек, попадая в мир и присутствуя в нем, испытывает состояние заботы. Она выступает в виде единства трех моментов: «бытия-в-мире», «забегания вперед» и «бытия-при-внутримировом-сущем». Быть экзистенциальным существом, полагал Хайдеггер, значит быть открытым для познания сущего.
Рассматривая «заботу» как «забегание вперед», философ желает подчеркнуть момент отличия человеческого бытия от всякого имеющего место в мире вещественного бытия. Человеческое бытие постоянно как бы «ускользает вперед» и таким образом заключает в себе новые возможности, которые фиксируются как «проект». Говоря иначе, человеческое бытие является проектирующим само себя. В проекте бытия реализуется осознание движения человеческого бытия во времени. В этом заключается возможность рассмотрения бытия как существующего в истории.
Понимание «заботы» как «бытия-при-внутримировом-сущем» означает специфический способ отношения к вещам как к спутникам человека. Структура заботы как бы объединяет прошлое, будущее и настоящее. Причем прошлое у Хайдеггера выступает как заброшенность, настоящее как обреченность на порабощение вещами и будущее как воздействующий на нас «проект». В зависимости от приоритета одного из этих элементов бытие может быть подлинным или неподлинным.
С неподлинным бытием и соответствующим ему существованием мы имеем дело тогда, когда перевес компонента настоящего в бытии вещей заслоняет от человека его конечность, т. е. когда бытие оказывается целиком поглощенным предметной и социальной средой. Неподлинное существование, по Хайдеггеру, не может быть устранено путем преобразования среды.
В условиях неподлинного существования и философствования человек «приходит в состояние отчуждения». Неподлинный способ существования, при котором человек погружен в диктующий его поведение мир вещей, Хайдеггер называет существованием в «Мan», т. е. в безличном «Ничто», определяющим обыденное человеческое существование. Выдвинутое в Ничто человеческое существо, благодаря открытости Ничто, приобщается к ускользающему сущему, т. е. получает возможность постичь сущее. Ничто отсылает нас к сущему, являясь условием возможности раскрытия сущего. Наше любопытство по отношению к Ничто порождает метафизику, которая у него обеспечивает выход познающего субъекта за пределы сущего.
Различие экзистеции и экзистенциала у Хайдеггера базируется на более важном хайдеггеровском различии бытия и сущего, на онтологической дифференции, которая пронизывает всю его философию.
Употребляемое в таком смысле понятие «экзистенция» не нужно путать с неклассической трактовкой экзистенции, присущей Кьеркегору, т.е. - словами Хайдеггера - экзистентной трактовкой, а также не следует включать хайдеггеровское философствование в экзистенциализм. Сам Хайдеггер настаивает на этом и подчеркивает, что различие экзистентного и экзистенциального понимания экзистенции - это различие постановок вопроса. Хайдеггер задается вопросом о бытии, а именно он пытается его поставить заново, а не «сообщать давно уже известное». При этом вопрошание «на каждом шаге затрудняется в выборе правильного слова».
Хайдеггер занимается бытием вообще. Понятие «экзистенции», шире у Хайдеггера, поскольку у него «существование предшествует духовности», тогда как у Кьеркегора существование и духовность отождествляются. Но Хайдеггер, продолжает использовать квазирелигиозные термины, хотя и лишает их всего этического содержания.
Философия Хайдеггера, будучи попыткой осмысления социальных потрясений, постигших европейскую цивилизацию в первой половине ХХ века, обращается к проблеме кризисных ситуаций, критических обстоятельств, в которых оказывается человек. Бытие в этой философии представляется как некоторая непосредственная нерасчлененная целостность субъекта и объекта, человека и мира. В качестве подлинного бытия, начального бытия выделяется само переживание, а именно - переживание человеком своего «бытия-в-мире».
При этом бытие понимается как непосредственно данное человеческое существование, как экзистенция, которая непознаваема ни научными, ни рационалистически-философскими средствами.
Экзистенция направлена не на самое себя. И только в моменты глубочайших потрясений, в условиях «пограничной ситуации» (перед лицом смерти) человек может прозреть, постичь экзистенцию как стержень своего существа.
Список использованной литературы
1. «Первый» позитивизм // Антология мировой философии. Т. 3. М., 1971
. Арендт Х. Хайдеггеру - восемьдесят лет. // Вопросы философии. 1998. №1.
. Бердяев Н. Философия свободного духа М., 1994.
. Богомолов А.С. Современная буржуазная философия и религия. М.: Политиздат, 1977.
. Бытие и время Мартина Хайдеггера в философии ХХ века (материалы обсуждения) //Вопросы философии. - 1998. - № 1. - С. 32-46.
. Быховский, Б.Э. Кьеркегор / Б.Э. Быховский. - М.: Мысль, 1972
. Водолагин, А.В. Мировая история в интерпретации Мартина Хайдеггера / А.В. Водолагин // Философские науки. - 1989. - № 9. - С 12-20.
. Габитова, Р.М. Человек и общество в немецком экзистенциализме (Хайдеггер и Ясперс) / Р.М. Габитова. - М., 1972
. Гайденко П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера // Вопросы философии. - 1987. - №10.
. Гусейнов А. А., Иррлитц Г. Краткая история этики. - М.: Мысль, 1987. - 589 с.
. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. М.: Гардарики, 2003. - 472 с.
12. Долгов, К.М. От Кьеркегора до Камю: Очерки европейской философско-эстетической мысли ХХ века / К.М. Долгов. - М., 1990. - С. 344-387.
. Зотов, А.Ф. Западная философия ХХ века / А.Ф. Зотов, Ю.К. Мельвиль. - М., 1997
. Ильенков Э.В. Философия и культура. М.: Политиздат, 1991.
. История философии. Запад - Россия - Восток. Кн. 1-2 / под ред. Н.В. Мотрошиловой. - М., 1997
. История философии. Под ред. Мапельмана В.М., Пенькова Е.М. М., «Приор», 1997.
. Камю А. Бунтующий человек. М., 1990.
. Канке В.А. Философия. М., «Логос», 1996.
. Кузнецов В.Г. Предисловие к публикации отрывка из работы М. Хайдеггера «Бытие и время» // Вестник МГУ - серия 7 философия. 1997. №4.
. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание / В.Г Кузнецов. - М., 1991.
. Кузьменко Г.Н. Этика. М.: ИНФРА-М, Издательство «Весь Мир», 2002. - 144 с.
. Культурология /под ред. А.А. Радугина М.: Центр, 2001 - 336 с.
. Кьеркегор С. Заключительное ненаучное послесловие к «Философским крохам». Пер. с датского яз. Н. Исаевой и С. Исаева - СПб. Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2005.
. Кьеркегор, С. Страх и трепет: Пер. с дат. / С. Кьеркегор. - М.: Республика, 1993
. Михайлов А.В. Мартин Хайдеггер: человек в мире.- М.: Московский рабочий, 1990.
. Михайлов И. Был ли Хайдеггер феноменологом? // Логос. М., 1994. №3.
. Михайлов М. Замечания к переводу В.В. Бибихина работы Хайдеггера «Что такое метафизика» // Логос. М., 1997. №9.
. Мэй Р. Истоки экзистенциального направления в психологии и его значение /В кн.: Экзистенциальная психология. Экзистенция / Пер. с англ. М. Занадворова, Ю. Овчинниковой. - М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.
. Мэй Р. Открытие Бытия. - М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2004.
. Основы философии. Под ред. Е.В. Попова, М., «Владос», 1997.
. Подорога В. Выражение и смысл. М.: Ad Marginem, 1995.
. Поздняков М.В., О событии (Vom Ereigms) М. Хайдеггера // Вопросы философии. - 1997. - № 5.
. Рассел Б. История западной философии. М., 1959.
34. Рассел, Б. История западной философии в 6 т. Т. 5./ Б. Рассел. - М.: Наука, 1961
. Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Том 4. От романтизма до наших дней. СПб.: ТОО ТК Петрополис 1997.
. Сартр Ж.Экзистенциализм - это гуманизм// Сумерки богов М., 1989.
. Сидоров А. Н. Жан-Поль Сартр и либертарный социализм во Франции (50-70-е гг. ХХ в.): Монография. - Иркутск: Издательство Иркутского государственного технического университета, 2006.
. Степин, В.С. Философия науки. Общие проблемы / В.С. Степин. - М., 2004
. Суворова, А.Н. Введение в современную философию / А.Н. Суворова. - М., 2006
. Тавризян Г.М. Искусство и бытие. М. Хайдеггер о сущности художественного произведения // Философия. Религия. Культура. М.: Наука, 1982.
. Типсина А.Н. Немецкий экзистенциализм и религия. ЛГУ: 1990.
. Фалев Е.В. Истолкование действительности в ранней герменевтике Хайдеггера. // Вестник МГУ - серия 7 философия. 1997. №5.
. Филиппов, Л.И. Философская антропология Ж.-П. Сартра /Л.И. Филиппов.- М., 1977
. Хайдеггер и Витгенштейн: критика метафизики - критика техники - этика // Вопросы философии. 1998. №5.
. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме//Время и бытие. М.,1993
. Хайдеггер М. Творческий ландшафт // Работы и размышления разных лет / М. Хайдеггер; пер. с нем. А. В. Михайлова. М., 1993.
. Хайдеггер, М. Бытие и время / М. Хайдеггер. - М., 1997
. Хайдеггер, М. Основные понятия метафизики // Время и бытие / М. Хайдеггер. М., 1993.
49. Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии. - 1990. - № 7. - С. 36-45
. Шестов Л. Кьеркегор и экзистенциальная философия. М., 1992.
|
|
|
