 |
Данный перевод выполнен специально для сайта www.jrward.ru. 12 глава
|
|
|
|
– А ты? В смысле, с женщинами?
– В прошлом. И с мужчинами. Не важно, кого я люблю. Пол не важен.
– Вау.
Голос Ново приобрел резкие нотки.
– В этом нет ничего неправильного, ты в курсе?
– Нет, я не… я не критикую и не осуждаю. Я просто думаю…
– Что это грязно и плохо, да?
Пэрадайз подумала обо всех ограничениях, в которых жила, будучи аристократкой. И потом представила, каково это будет, просто быть собой, без объяснений и полумер.
– Нет, – ответила Пэрадайз. – Я думаю, что это прекрасно.
И, вот неожиданность, на этой ноте, она справила нужду. Смыв воду, она открыла дверь и с удивлением обнаружила, учитывая тишину, что женщина все еще стояла у раковин.
Ее лицо было внимательным, словно она хотела оценить, насколько Пэрадайз была честна.
Пэрадайз смело встретила ее яркие зеленовато-голубые глаза, подойдя к раковинам и сполоснув руки теплой водой с лимонным мылом.
– На самом деле, я завидую тебе, – пробормотала она, смотря на свое отражение в зеркале.
Отсутствие макияжа и флуоресцентные лампы – не лучшее сочетание, когда пришлось провести два дня без сна… пережить тщательно спланированную пытку.
– Чем ты от меня отличаешься? – спросила Ново.
– Что, прости?
– Если тебе нравятся женщины.
– О, нет. – Она вспомнила свою реакцию на Крэйга. А потом насладилась мысленными снимками той руки, двигавшейся под простыней. – Да, я предпочитаю мужчин.
Ново пожала плечами, выпрямившись.
– И тем не менее. Чем ты от меня отличаешься?
Пэрадайз уставилась на свое отражение, думая о своей кровной линии. Об отце.
– Долгая и скучная история.
– Долгие истории, которые не хочется рассказывать, как правило, не бывают скучными.
Заметив перемену в ее голосе, Пэрадайз посмотрела на женщину. Ново уперлась взглядом в дверь ванной комнаты, ее сильное тело напряглось, руки стиснули края раковины так, что побелели костяшки.
|
|
|
– Что с тобой произошло? – прошептала Пэрадайз.
Ново встряхнулась.
– Ничего, что бы имело сейчас значение. Мы идем в качалку, да?
– Они так сказали?
– Да.
Пэрадайз, видимо, была занята, созерцая, как Крэйг выходил из аудитории.
– Я схожу с ума.
– Все нормально. Сполосни лицо холодной водой. Вернешься к реальности… мне всегда помогает.
Пэрадайз смотрела вслед женщине… а потом повернула синий вентиль на кране.
Можно попробовать.
Может, вода также остудит ее либидо.
Глава 24
Сидя в офисе за столом Тора, Бутч поставил длинный тонкий металлический ключ с красной кисточкой на край… и позволил вещице свалиться на блоттер. Гравитация сделала дело с внушительным бряканьем. Выругавшись, он поднял ключ, поставил на другую сторону… и снова уронил. И снова. И снова…
– Ты готов?
– Он посмотрел на Тора, который заглянул через стеклянную дверь. – Привет. Да, конечно. Кого отправишь первым?
– Аксвелл. Решил, что лучше начать оценку с того, кто больше всего подходит под категорию социопата.
– Идеально. – Бутч повернулся к компьютеру и нажал пару кнопок, включая запись на скрытой камере. – Выдерни его прямо с тренировки.
– Заметано.
Когда стеклянная дверь закрылась, Бутч просто принялся наблюдать, как пальцы снова затеребили ключ с кисточкой. Он не хотел говорить Мариссе, но для него и Ви было вполне очевидно, что это такое. В чем проблема? Интернет ничем не помог. Ви подергал за ниточки в вампирском подполье… но также не всплыло ничего, связанного с секс-клубами или группировками.
Ключ для входа в рай, чтобы кайфануть там наполную. Образно выражаясь.
В обычное время, Бутч бы задумался, а не врут ли они, или, может, скрывают что-то, но Ви был законным членом волшебной страны извращений… к тому же, брат не гнушался использовать силу для получения информации, в случае необходимости.
|
|
|
Еще одна причина, почему они так хорошо ладят.
Чем еще это может быть? Где еще он может…
Услышав стук по стеклу, Бутч поднял голову и жестом пригласил войти.
– Здорово, приятель. Заходи, садись.
Когда Аксвелл вошел, парень руками провел по штанам, будто привык прятать их в карманах джинсов, а в тренировочных штанах было невозможно удовлетворить данный импульс.
– Я могу постоять?
– Не-а. – Бутч кивнул на стул напротив стола. – Сюда. И это не предложение, а приказ.
Лицо новобранца должно располагаться анфас к камере за его спиной.
Аксвелл… или Акс, как он называл себя… скрестил руки на груди и плюхнулся на стул. – В чем дело?
– Просто хотел поболтать с тобой. Узнать получше. – Бутч нахмурился и подался вперед. Потом помахал ключом за красную кисточку. – Узнаешь это?
– Нет.
– Тогда почему не сводишь взгляда?
– Потому что он в твоих руках, и больше там ничего нет. На столе тоже пусто.
Бутч взял кисточку между большим и указательным пальцем и покачал ключ на весу.
– И это единственная причина?
– По мне видно, будто мне есть какое-то дело до ключей?
– Откуда ты узнал, что это ключ?
Аксвелл, не отрываясь, посмотрел ему в глаза глазами, почти такими же желтыми, как и у Фьюри.
– А что еще это может быть?
– Ты мне расскажи.
– Я думал, ты хотел познакомиться. Какое, черт возьми, я имею дело к этой непонятной хрени?
Бутч рассматривал лицо паренька, в поисках того, что может его выдать. Ага. Даже за татуировками на пол лица и пирсингами видно, что парень мог быть вполне симпатичным. И, судя по его непроницаемой маске, он мог неплохо играть в покер.
Акс придвинул рожу почти вплотную к ключу.
– Я все еще смотрю на него. Как, работает?
Бутч с удовольствием тянул время, не меняя темы. В чем фишка с лжецами? Время и бездействие зачастую подвергало серьезному испытанию их маску, и Бутч ждал тика, моргания, подергиваний.
В конце концов, он улыбнулся.
– Ты когда-нибудь видел, как кто-нибудь умирает?
Такого вопроса не было в списке, который ему вручила Мэри, чтобы подтвердить психологическое состояние. Но он был хорош в импровизации.
– Что ты имеешь в виду?
|
|
|
Образ Мариссы, рыдающей над мертвой женщиной, сделал его агрессивным, словно бык, но он придержал коней.
– Просто спрашиваю. – Бутч посмотрел на ключ, давая парню немного «личного пространства». – Хороший способ узнать тебя получше, не так ли? Сломаем лед, как порой говорят, когда люди встречаются на слепом свидании и заводят разговор.
– Ты хочешь узнать, убил ли я кого-нибудь в своей жизни.
– Не тот вопрос, не так ли? Я спросил, ты когда-нибудь видел смерть?
Не получив ответа, Бутч поднял взгляд. Акс больше не смотрел на ключ. Парень сфокусировался на пространстве перед своим носом.
Попался, подумал Бутч.
Намеренно смягчая голос, он пробормотал:
– Аксвелл, кто это был?
– Не называй меня так.
– Почему, это твое имя.
– Я не стану отвечать.
– Почему?
На Бутча направили откровенно злой взгляд, словно дуло пистолета.
– Не отвечу и все!
– Ладно, вернемся к старухе с косой. Расскажи свою историю.
– Пошел ты.
При других обстоятельствах за такое отношение Бутч бы кинулся через стол и схватил ублюдка за шею, но нужно было кое-чего добиться от парня.
– Хммммм, – он всего лишь протянул в ответ.
Акс с силой откинулся на спинку стула и снова скрестил руки. Когда его плечи вздулись, было трудно не одобрить массив мускул. Сила без мозгов и полное отсутствие психической уравновешенности не принесет им ничего хорошего.
– Сейчас я свободен? – требовательно спросил Акс.
– Нет, сынок, я так не думаю. И прежде чем ты начнешь дуться на меня, я хочу отметить, что это чудесное свидание – как минимум первое из трех.
– Ты – мозгоправ?
– Черт, нет. Шутишь что ли? – Он рассмеялся. – Более того, я горжусь своим собственным видом безумия.
В конце концов, он был очень религиозным, вкладывая свою веру и судьбу в руки религиозной системы, которая не была достоверно подтверждена. Это ли не дурь?
С другой стороны, его религия обогащала его смертную оболочку, направляла его и вносила смысл в его жизнь даже после «превращения» в другой биологический вид, и это служило достаточным доказательством.
Пожав плечами, Бутч сказал:
|
|
|
– Единственный способ выйти из этого офиса – рассказать, что произошло. Как только – так сразу можешь вернуться в зал и качаться до тошноты и слабости в коленях. Прекрасные перспективы, не так ли?
***
Крэйг думал, что сидеть позади Пэрадайз было хреново? Это ничто по сравнению с ее подтягиваниями.
В другом конце матов, и под аккомпанемент бряканья весов, Пэрадайз поднимала свое тело в идеальном положении, касаясь перекладины подбородком и потом опускаясь… поднимаясь… и опускаясь. Ее колени были согнуты до параллели с полом, ее задница была… до боли напряженной (до его боли, не ее, очевидно же), и она контролировала мышцы торса от пресса и до плеч.
Каждый раз, когда она оказывалась в нижней точке, ее груди выпирали в свободной футболке, которую носили все они…
– Дерьмо, – Крэйг с ворчаньем лег на скамью и ухватился за гриф над головой.
Сняв четыреста пятьдесят фунтов со стойки, он опустил вес до груди, потом оттолкнул вверх так, словно штанга оскорбила его покойную матушку.
– Подстраховать? – спросила Ново.
Когда он смог ответить только хрипом, она встала позади его головы, поддерживая руки под сейчас опущенной штангой.
– Три… – считала она. – Еще два. Один… хорошо. Молодец.
Когда она помогла вернуть вес на подставку, руки рухнули на грудь, и он перевел дыхание.
Лицо Ново показалось в поле его зрения.
– Думаю, тебе надо сделать перерыв.
– Ну на хрен.
– Я серьезно.
– Меня хватит еще на четыре подхода как минимум.
– Твоя выносливость заботит меня меньше всего. – На этом она опустила взгляд на его бедра. – Я, конечно, наслаждаюсь картиной. Но не уверена, что подумает девственный объект твоих нежных чувств.
Крэйг поднял голову. Потом быстро сел.
Ново рассмеялась.
– Да, почему бы тебе не позаботиться о себе, а потом уже вернуться?
– Черт, – прошипел он, подскакивая на ноги.
На пути к двери он бросил взгляд на Брата Вишеса:
– Мне нужно в уборную.
– По тебе заметно, – мрачно рассмеялся Вишес.
Толкнув дверь в коридор, он гадал, заметил ли кто-то еще его стояк. Единственная хорошая новость? Пэрадайз казалась рассеянной… и значит, либо она невероятно хорошо скрывала свои эмоции, в чем он сомневался, либо до нее не доходила его маленькая проблемка, как он и надеялся
В данном случае он чувствовал себя тройным мудаком.
Крэйг толкнул дверь в мужскую раздевалку с такой силой, что та влетела в стену, и поймал ее рукой прежде, чем панель треснула его по морде на обратном пути.
– Не это, только не это.
Расхаживая по комнате, уперев руки в бедра, он осознал, что ему вообще не следовало брать ее вену. Этот обмен кровью создал некую связь между ними, так, что он осознавал каждое ее движение, где бы она ни находилась… и, учитывая как именно он улавливал это?
|
|
|
Мистер Счастливчик с нетерпением ждал возможности пожать ей руку.
Чего. Никогда. Ни за что. Не случится.
Опять ходьба. Еще ругань.
По-прежнему твердый.
– На хрен все! – заорал он.
О да, пожалуйста, ответил член, дернувшись.
Какое-то время целая куча фантазий проносилась в его голове: треснуть по штуке тяжелой книгой. Уронить цементный блок. Дверь автомобиля, молоток, бревно.
Это не могло происходить с ним. Самой сложной часть в становлении солдатом под руководством Братства, чтобы отомстить за свою семью… не могла стать какая-то блондинка. Он отказывался в это верить.
Невозможно…
Его член, казалось, смеялся над ним, снова дернувшись в штанах.
Опустив взгляд на штаны, он рявкнул:
– А ну заткнулся!
Глава 25
Бутч следил за каждым движением парня. От серии мускульных спазмов под левым глазом Акса и чесавшегося подбородка и до хруста затекшей шеи.
– Расскажи, и я отпущу тебя, – повторил он.
Блин, в ОПК было легче. Правило Миранды[55]? Да, плевать. Незаконное задержание? Бла-бла-бла. Применение силы?
Ну, на самом деле, он еще в те деньки практиковал насилие во время допроса.
Он вспомнил Билли Риддла, который напал на Бэт перед тем, как она попала в мир вампиров и утянула Бутча за собой. Блин, ему, правда, понравилось втирать сукина сына носом в линолеум. Хм… технически, это не был насильственный допрос… потому что он не стремился получить информацию. Это была откровенная месть за то, что ублюдок наехал на невинную женщину в темном переулке, пытаясь изнасиловать вместе с друзьями.
Да, потому что до подобного животного можно достучаться только с применением грубой силы.
Говнюк.
Фокусируясь на Аксе, Бутч пробормотал:
– Я жду.
Акс пожал плечами.
– Выгони меня, если хочешь, делай что угодно… но я не обязан тебе. Ты не смеешь лезть ко мне в душу… не заслужил.
Звучит логично, подумал Бутч… он бы сам сказал то же самое, сидя на его месте. Бутч подался вперед.
– Рано или поздно, до официального зачисления, тебе придется все рассказать.
– Тебе какое дело?
– Никакого.
Ну, на его слова парень выпучил глаза.
– Тогда с какого хрена спрашиваешь?
Бутч уперся локтями в стол и махнул руками в жесте «тоже мне».
– Мне нужно знать, как ты справишься с этим, если опять столкнешься. Вот почему. И оценка будущего поведения – оценка прошлого поведения. То, что ждет вас здесь, в учебном центре, даже близко не сравнится с внешним миром. Ты должен быть готов к ситуациям, когда не будет времени на раздумья, когда тебе придется спасать свою жизнь или жизни твоих товарищей, и все, что у тебя будет в распоряжении – твои инстинкты и воля к жизни… и я гарантирую тебе, в такие моменты последнее, что тебе захочется, – это полный ступор. Чем сильнее ты открыт травмирующим событиям прошлого, тем более закалённым ты становишься, и тем безопаснее для тебя. Дебильное уравнение, но это правда, черт подери.
Акс опустил глаза на свои руки.
– Возвращайся в качалку, – велел Бутч. – Подумай об этом. Но знай, что у тебя мало времени. Мы не станем тратить…
– Я солгал.
– Что, прости?
Весь из себя крутой, мужчина с внешностью гота и дегенерата сделал медленный вдох.
– Я не видел смертей. Не знаю… как это выглядит. Я не знаю, каково это.
Изменение в поведении, с враждебной маски к глубокой печали, тревожило, но так всегда бывает. Когда кто-то ломался, решал снять маску, становясь другой версией себя, самозащита и откровенность становились взаимоисключающими понятиями.
– Тогда почему ты здесь? – прошептал Бутч. – Расскажи… почему ты пришел к нам?
– Не знаю.
– Нет, знаешь.
Бутч незаметно протянул руку и убедился, что телефон стоял на беззвучном режиме, а офисная трубка была снята. И когда Тор показался по ту сторону стеклянной двери, Бутч поднял ладонь… и Брат ушел.
– Почему ты здесь, Акс?
Минуты тянулись с черепашьей скоростью, тихие шорохи в офисе, казалось, из уважения стали еще тише.
– Мой отец был никем, – раздался хриплый голос. – Он ничего не добился в жизни. Он был плотником, ну… работал руками. Ма не хотела иметь ничего общего с нами… она ушла еще до моего превращения. Ей было плевать на нас. Но мой отец, он остался, и без него я бы оказался на улице, а всем известно, как долго там протянул бы претранс. – Темноволосый, с разукрашенным 50-на-50 лицом парень медленно покачал головой. – Я не был… нормальным, понимаешь? Никогда. Наверное, он не ушел, потому что у меня никого не было.
Бутч не двигался, не издавал ни звука. Если он вмешается, то может напомнить парню о том, что тот говорил, а не просто внутренне переживал прошлое.
Было очевидно, куда шла история.
– Я люблю героин. Кокс. Прочее… хардкорное дерьмо. Два года назад я ушел в загул. На неделю. В одну ночь отец пытался связаться со мной по телефону. Оставил мне сообщения… я был в таком угаре, что взбесился на него. – Низкий голос затих. – Я… взбесился.
Акс замолк, и на лице появилось затравленное выражение, на что было больно смотреть.
– Сынок, что ты сделал? – тихо спросил Бутч, не сдержавшись.
Акс прокашлялся пару раз. Потер кожу под носом, словно он чесался от сдерживаемых слез.
– Я удалил сообщения. – Он пару раз прокашлялся. – Я удалил… все сообщения, даже не прослушав их.
– Что было дальше?
– Они убили его. Лессеры. Он работал в доме каких-то аристократов, когда случились набеги. Он… умирал, когда оставлял мне те сообщения. – Акс покачал головой. – Я вернулся и просмотрел журнал вызовов, когда обнаружил, что случилось, и тогда сложил два плюс два.
Бутч на мгновение закрыл глаз.
– Сынок, мне очень жаль.
– Я узнал не сразу… похоже, сын одного из работяг отправился туда и обнаружил всех? Тот парень, кем бы он ни был, позаботился… обо всем. Когда я, наконец, вернулся домой… ну, три дня спустя… на двери была записка. Кто-то звонил на домашний телефон, оставил сообщения, но не получив ответа, они оставили все… в записке.
– Жестко. Чертовски жестоко.
– Я сохранил записку. – Шмыгнув носом, Акс покачал головой. – У меня есть записка, которую они оставили. Останки до сих пор в том особняке… наверное, сейчас им владеют люди?
– Ты хочешь вернуть их?
– Не знаю. Нет. Нет, не думаю. Еще один способ почувствовать себя плохим сыном.
– Где твоя мама?
– Слышал, она добилась успеха, вышла за какого-то богача, хорошо зажила. Не знаю… мне все равно. – Когда мужчина резко поднял взгляд, лицо Акса вернуло себе прежнюю собранность, лишилось всяких эмоций, замкнулось, словно от непрошенного гостя. – Так что, нет, я не видел смерть вблизи. Эту вишенку я еще не сорвал. Сейчас я свободен?
Бутчу казалось, что он должен сказать что-то существенное. Но Акс хотел уйти, а не поболтать по душам. – Да. Свободен.
Он толкнул стул назад, дерево заскрипело по бетонному полу, и потом Акс бросился к двери. Перед тем как открыть ее, он остановился. Посмотрел через плечо.
– На что это похоже?
– Смерть? – Увидев кивок, Бутч сам сделал медленный вдох. – Уверен, что хочешь знать об этом дерьме?
– Ты сам сказал, что нам нужно иметь представление.
Один-ноль в твою пользу, хотел сказать Бутч. Но вместо этого он представил, как парень возвращается в скромный дом, в котором жил в одиночестве, чтобы напиться и вскрыть себе вены. Вколоть смертельную дозу. Или выпрыгнуть из окна.
Нельзя сказать наверняка, учитывая громадную боль, что виднелась за частичными татуировками и металлом.
– Ты переедешь сюда. – Бутч потер золотой крест на груди. – Крэйг будет жить с нами, ты тоже должен.
– Что, боишься, что я повешусь в ванной?
– В точку. – Когда Бутч посмотрел поверх стола, темные брови парня снова взметнулись вверх. – Акс, ты останешься здесь. Так безопасней, ты будешь под защитой и сможешь сконцентрироваться на деле.
Конечно, он начнет спорить. Такие упрямцы всегда…
– Ладно, но периодически мне нужно пару ночей для… ну, ты знаешь.
Интересно, подумал Бутч. Значит, несчастный сукин сын на каком-то уровне осознавал творившееся в голове дерьмо… и был напуган.
– Вопрос в сексе? – протянул Бутч.
– Да.
– Не виню тебя… можешь договариваться с додженом, чтобы тебя увозили. Это не станет проблемой.
– Так… каково это?
Бутч затих и уставился перед собой, на проносившиеся картины… жуткие, страшные картины… в своем мозгу. На мгновение он задумался, стоит ли рассказывать пареньку, но потом понял, что такую правду необходимо произнести вслух, какой бы страшной она ни была. Может, если она была ужасной, то это жизненно необходимо.
И ее нужно рассказать тому, кто хотел участвовать в этой войне.
Если у Акса не получится справиться со своими демонами, то худшее, что они могут сделать для всех – дать ему пистолет с кинжалом и послать в переулки Колдвелла.
Бутч пожал плечами.
– Когда-то я служил в убойном отделе человеческой полиции… не спрашивай… поэтому я многое повидал. Отвечая на вопрос: в зависимости от срока давности и обстоятельств. Свежее убийство… особенно жестокое… грязное дело. Части тела не любят, когда их режут, прокалывают или нарезают на кусочки, и в отместку создают кучу грязи. Господи, мы же на семьдесят процентов состоим из воды? Ты осознаешь это, когда оказываешься на свежем месте преступления. Море крови. Подтеки. Пятна. Еще есть грязная одежда, ковры, простыни, стены, полы… или, если на улице, то земля, бетон, асфальт. А еще запах. Кровь, пот, моча и прочее дерьмо. Сочный букет на долгие часы заполонит твой нос. – Он снова покачал головой. – Старые случаи… запах хуже всего. Вздувшиеся утопленники просто уродливы… а если накопленный газ выходит? Вонь сбивает тебя с ног. И, не знаю, погорельцы не лучше. В такие моменты осознаешь, что ничем не отличаешься от других животных… поджаренное мясо – оно и в Африке пожаренное мясо. Но я никогда не видел, чтобы вполне себе взрослый мужчина выблевывал кофе с пончиками на обычный стейк. – Бутч посмотрел на парня. – Знаешь, что я ненавидел больше всего?
– Да.
Он указал на голову.
– Волосы. Волосы… Господи, гребаные волосы, особенно женские. В крови, грязи, с камешками… спутанные, свалявшиеся… на серой коже. Ночами, когда я не могу уснуть, я вижу именно волосы. – Бутч на автомате начал потирать руки. – Знаешь, всегда приходиться носить перчатки…. Чтобы не оставить своих отпечатков после себя. В старину использовали латексные, позже перешли на нитриловые. И порой, когда осматриваешь тело, волосы прилипают к перчаткам… словно хотят забраться внутрь тебя. Словно… от убитого можно заразиться смертью. – Он покачал головой. – Эти перчатки чертовски тонкие. И они не помогают.
Акс нахмурился.
– Тогда зачем ты носил их?
– Нет, с отпечатки все нормально. Но я всегда оставлял частицу себя на тех телах. В каждом из них… остался я.
Начиная с моей сестры, подумал он. И, если быть точнее, она забрала от него самый большой кусок.
Повисло молчание.
– Ты жил в человеческом мире? – спросил Акс. – В смысле… звучит так, будто ты был…
– Да, давно. Сейчас… я кое-что особенное. – Бутч прокашлялся. – Давай, дуй отсюда. Тебе нужно на тренировку. Ты, я и Крэйг заедем за твоими шмотками… может, мне будет легче, если ты будешь в машине с тем сукиным сыном. Кажется, мне придется постараться, чтобы не дать ему выпрыгнуть из окна и дать деру.
– Да. Конечно. Не вопрос.
– Мне жаль твоего отца. И он не был ничтожеством. Он заботился о тебе, поэтому был очень важным.
Отвернувшись, Акс снова помедлил, словно собирался с духом. Потом толкнул дверь и вышел в коридор.
Когда стеклянная панель тихо захлопнулась, Бутч уставился перед собой. Он не хотел так открываться перед мужчиной… ни с кем не обсуждал это дерьмо раньше.
Положив голову на руки, он сделал несколько глубоких вдохов… молясь, чтобы остальные собеседования не были похожи на первое.
Глава 26
Пэрадайз, наконец, поставила ноги на пол, но не отпустила турник. Легкие горели, плечи и бицепсы кричали в возмущении, а по задним лямкам ее спортивного топа на спину стекала струя пота. Но, что классно, она узнала, что это чувство недомогания быстро проходит, и потом она сможет начать следующий подход.
Поискав взглядом Пэйтона, она обнаружила его на беговой дорожке и была впечатлена увиденным. Он бежал как бешенный, его огромное тело пребывало в отличной форме, голова поднята, взгляд отсутствующий, но острый. Она никогда не считала его атлетом… с другой стороны, до этого он поднимал только кальян для травки.
Вопрос в том, где…
– Хэй.
Ново подошла к ней, и Пэрадайз улыбнулась.
– Круто ты с подъемом корпуса. Сделала сколько, пятьсот?
– На самом деле, пятьсот восемьдесят два. Слушай, Крэйг только что вышел. Он выглядел расстроенным. Я подумала, что ты захочешь помочь ему с его проблемой.
Пэрадайз повернулась к двери, но потом остановила себя.
– Я не… в смысле, я с ним не так близко знакома.
– А кто из нас? И я уверена, ты – единственная, с кем он захочет поговорить.
– Почему это?
– Интуиция подсказывает.
– А… ну ладно, спасибо.
Направившись к выходу, она посмотрела на Брата Тормента:
– Я могу посетить дамскую комнату?
– Да, конечно.
Выскользнув в коридор, она посмотрела влево и право, ожидая найти Крэйга расхаживающим туда-сюда или сидящим на полу. Не-а. Пусто.
Ее тело хорошо остыло на пути к мужской раздевалке. Делая вдох, Пэрадайз уловила его запах, понимая, что он внутри… и, не почувствовав больше ничьего запаха, она потянулась к металлической ручке и постучала.
– Крэйг?
Не получив ответа, Пэрадайз потянула дверь и уперлась взглядом в бетонную стену. Заглянув внутрь, она обошла ее, оказавшись в большой открытой комнате с кабинками. Вау. В десять раз больше женской, но без диванов и удобного места, чтобы сделать прическу и макияж. При необходимости, конечно.
Блин, она так нервничала, что думала о всякой ерунде.
Что-то новенькое.
– Крэйг? – позвала она чуть громче.
Послышался шум бегущей воды… в раковине, не в душе… и она прокашлялась.
– Крэйг!
– Черт возьми!
Ругань продолжалась, пока он не вышел из отдельной секции ванной. С его лица и рук стекала вода, на футболке виднелся мокрый полукруг в районе шеи.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он, запустив руку в мокрые волосы, зачесывая их назад.
Боже, его глаза были невероятными, глубоко посаженные и прозрачно-голубые. Плечи – такими широкими. А его грудь…
– Ново сказала, что тебе нужна помощь.
– Что она сказала?
– Она попросила тебе по…
– Нет… нет. – Он провел рукой по воздуху, словно стирая собственный вопрос. – Зачем ей… – Крэйг замолк. Потом пробормотал что-то вроде «я надеру ей зад».
– За что? – Пэрадайз нахмурилась. – Ты в порядке? Тебе нужно повторное кормление…
– Нет. – Он пальцем указал ей в лицо. – И от тебя – больше никогда. Никогда.
Пэрадайз отшатнулась.
– Прошу прощения?!
– Ты меня слышала, – качая головой и расхаживая по узкому кругу, он не отрывал глаз от пола, выложенного плиткой. – А сейчас, будь добра покинуть…
– У меня столько же прав находиться здесь, сколько у…
Крэйг зло посмотрел на нее.
– Ты в мужской раздевалке. И если ты не отрастила причиндалы за ночь, то у тебя нет на это тех же прав, что и у меня.
Она открыла рот. Закрыла.
И она уже собиралась уйти, когда он повернулся и направился в ее сторону.
Тогда она и увидела, в чем заключалась его «проблема».
Ее тело ответило мгновенно… и когда Крэйг споткнулся на месте и посмотрел на нее, было вполне очевидно, что он уловил ее возбуждение.
Странная капитуляция, которая противоречила всей его сущности, отразилась на лице Крэйга и заставила расслабить плечи.
Они очень долго смотрели друг на друга.
– Не обязательно говорить вслух, – прошептала Пэрадайз. – Я знаю, что ты этого не хочешь. Я знаю, что время неподходящее. Знаю… что сложности – последнее, что нам нужно. Но я провела весь день в мыслях о тебе, и что ужасного может случиться? Наши тела просто… хотят этого.
В этот раз, когда он зачесал волосы назад, его рука дрожала.
Она же дрожала вся целиком – ноги, руки, торс. С головы до пят.
Крэйг медленно подошел к ней, будто давая ей возможность передумать, сдать назад, уйти. Ни за что. Она осталась на месте, высоко подняв голову и смело встречая его взгляд.
– Если я поцелую тебя, – прорычал он, – то назад пути не будет. Я, может, и не трахну тебя прямо сейчас, но уложу на лопатки при первом удобном случае.
Пэрадайз поняла, что своей грубой речью он пытался заставить ее передумать, и у него получилось на мгновение… но не потому, что он выражался. Это только завело ее еще больше. Нет, ее глимеровское воспитание вылезло с криками, моральные устои, ожидания и правила всплыли на передний план, притупляя похоть. Если она отдаст кому-нибудь свою девственность, это будет огромной проблемой… особенно, гражданскому? Позор на всю жизнь. Ее никто не возьмет в жены. Она очернит своего отца, кровную линию, свой класс.
С другой стороны, не принимая в расчет кого-то вроде Пэйтона, ее и так не сочтут подходящей парой после прохождения учебной программы. Даже если она не будет участвовать в войне, данное обучение не вписывается в закулисные игры, которые должны вести образованные женщины в гостиных.
Решение, подумала она, – никогда не выходить замуж...
Когда мысль осенила ее, опьяняющее облегчение прошлось волной по телу, душевный подъем был настолько мощным, что ей захотелось подпрыгнуть… и тогда она услышала голос Ново в голове:
«Чем ты отличаешься от меня?».
Встречая пылающий взгляд Крэйга, она удивилась, насколько трудным может быть самое простое из решений. Но если она никогда не выйдет замуж, тогда она вольна сама принимать решения, которые ей даже не снились.
|
|
|
