 |
Данный перевод выполнен специально для сайта www.jrward.ru. 13 глава
|
|
|
|
И это лежало в основе той силы, что помогла ей решиться.
***
Пэрадайз отступит.
Нависая над девушкой, Крэйг чувствовал это своим нутром. Несмотря на ее возбуждение, она одумается и спасет их обоих от капитальной головной боли. Она оценит его габариты, огромное тело и ревущую эрекцию, и осознает, что ей не нужны осложнения и стресс…
Элегантным, но ужаснувшим его жестом она подняла руки и положила на его огромные плечи… нет, на его грудь, ведь ей не хватало роста. Когда она еще сильнее запрокинула голову назад, Крэйг был сражен наповал красотой ее лица, белокурых локонов, выбивавшихся из резинки, и ключиц, на которые падал свет от флуоресцентных ламп.
– Так поцелуй меня, – ответила Пэрадайз.
Он услышал, как на задворках разума два грузовика от «Шевроле» столкнулись в лобовую.
Черт. Никакого «назад» не будет.
Выругавшись, он закрыл глаза. Покачнулся. Осознал, что это на самом деле произойдет.
Потом он снова раскрыл веки и потянулся к ней. Он мгновение испытывал неожиданную неловкость, будто не знал, куда положить руки… ее плечи? Шею? Лицо?
Его секс всегда был грубым и быстрым, с человеческими женщинами или вампиршами, которые раздвигали ноги направо и налево. Пэрадайз была совсем другой… и в этом проблема. Как бы сильно он не желал ее, он хотел поступить с ней благородно.
М-да, в нем внезапно проснулся гребаный джентльмен.
В итоге, он прошелся дрожащими пальцами по линии ее подбородка, и когда она приоткрыла рот, наклонил голову и сократил расстояние между их губами.
Почти.
Когда их разделяло несколько миллиметров предвкушения, Крэйг прошептал:
– Последний шанс.
– Я жду.
И он поцеловал ее.
Со стоном, отчасти голодным, отчасти поверженным, и на задворках разума Крэйг смутно осознал появление нового аромата в воздухе, чего-то неотделимого от влечения между ними, что стало для него откровением.
|
|
|
Неважно, Пэрадайз была мягкой и сладкой, несмелой и сильной. Все, как он представлял.
Потершись губами о ее губы, он вытянул язык и скользнул внутрь. И тогда весь самоконтроль вылетел в трубу… он рывком обхватил ее руками, притягивая вплотную к себе, давая ей почувствовать его… даже в бедрах, где член рвался в бой, несмотря на два оргазма в душевой кабинке перед ее появлением.
О, Боже, Пэрадайз была намного меньше него, но когда она прижалась к нему грудью, и всем весом оперлась на него…
Он знал, что она все контролировала.
Они целовались очень долго, и этого едва ли было достаточно… но какая-то внутренняя тревога смогла прорваться сквозь рев его жажды секса.
Отстраняясь, Крэйг ощутил огромное мужское удовлетворение, когда увидел ее раскрасневшееся лицо и приоткрытый рот, тяжелое дыхание.
Он попытался представить, когда сможет оказаться с ней, когда они найдут уединение, где.
– Скажи свой номер? – спросил он гортанным голосом.
Продиктовав цифры, Пэрадайз посмотрела на него.
– Ты не запишешь?
Зачем. Семь цифр оказались выбиты в его мозгу.
– Я позвоню тебе. – Еще одна причина радоваться переезду сюда, не считая гадостной угрозы быть испепеленным солнцем… у него не было своего телефона. – В семь утра.
– Чтобы договориться о встрече? Я не могу выходить в течение дня. Отец убьет меня… и ускользнуть не получится. Он сразу узнает.
Да, он помнил, каково это – жизнь с семьей в маленьком доме.
Он поцеловал ее. И еще.
– Просто ответь на гребаный звонок.
– Я рада, что ты хочешь поговорить.
– Разговоры меня не интересуют. – Он скользнул взглядом по ее горлу и груди. – Я научу тебя кое-чему.
– Например?
Склоняясь в талии, он потерся носом о ее горло.
– Чувствуешь эту тянущую боль? Между ног?
|
|
|
– Да… – выдохнула она.
– Я покажу, как самой позаботиться об этом. И ты заставишь меня кончить, когда я буду слушать, как ты это делаешь, – выпрямившись, он отступил, кивая на дверь. – Иди. Пока тебя не застукали здесь.
Незачем подвергать ее участие в программе риску. В заявлении не было ничего сказано о неформальных отношениях, но, да ладно. Лучше сохранить все в тайне.
– Ступай, – повторил он, когда она не двинулась с места.
Она просто смотрела на него своими огромными, пылающими глазами.
Черт. Он мог думать лишь о том, чтобы взять ее здесь и сейчас, стоя, с широко раздвинутыми бедрами, обернув ее ноги вокруг его талии, его член погружался бы в нее так глубоко, до умопомрачения.
– Пэрадайз, иди.
Наконец, она отвернулась. Но перед тем, как она успела скрыться за бетонной перегородкой, он прорычал:
– Ответь на проклятый телефон.
– Я отвечу, – сказала она. – Сразу.
Оставшись в одиночестве, Крэйг закрыл глаза. Гадая, как, черт возьми, ему дотянуть до утра.
Глава 27
Три часа спустя Крэйг сидел на пассажирском сиденье «Хаммера». Или, если точнее, высовывался из машины: пока Бутч увозил его и Акса из учебного центра через подземный гараж, Крэйг приклеился к лобовому стеклу, пытаясь разобраться со странным мутным ландшафтом.
– Плохая погода? – спросил Акс с заднего сиденья.
– Не-а, – ответил Брат, когда они подъехали к огромным, замысловатым воротам, словно из «Парка Юрского периода», двадцатифутовой бетонной стене с огромными металлическими засовами и баррикадами, которые на сто процентов были подключены к току.
Да, потому что Братство уже доказало, как они любят играть с шокотерапией.
Крэйг покачал головой.
– Парни, а вы не шутите с мерами безопасности, да?
– Не-а.
Проезжая по густому лесу, они миновали несколько пропускных пунктов, которые становились все менее навороченными и создавали меньше препятствий. Последний напоминал ворота заброшенной фермы, словно больные рахитом, они были специально сконструированы таким образом.
Очень умно.
Когда Бутч, наконец, выехал на чистое пространство и свернул налево, на асфальт, странная мутность ландшафта волшебным образом рассосалась. Но было странно, глаза Крэйга быстро приспособились: мозги – нет. Куда они едут, на запад? Восток?
|
|
|
– Разумеется, ты в курсе, где я живу, – пробормотал Акс.
Бутч бросил скептичный взгляд в зеркало заднего вида.
– Куда там, конечно нет.
Дорога куда-бы-там-ни-было заняла сорок пять минут, и Крэйг вынес из этой поездки только одно – как мало он знал о Колдвелле. Проведя период до превращения в доме со своей матерью, он также не получил возможности хорошо узнать город после превращения… набеги случились спустя полгода. А после резни, после того, как он наблюдал, как убивали его мать и сестру, и затем узнал о смерти своего отца, у него настал период чистого безумия… который плавно перешел в тупой рабочий график, чтобы платить по счетам и арендовать крышу подальше от родительского дома.
Он не был там с тех пор, как все отмыл и похоронил своих женщин и останки отца… которые привез из дома тех аристократов.
Боже, его отец. Он любил его… и обнаружить, что достойный мужчина погиб из-за кучки глимеровских выродков, которые заперлись в укрытии, оставив на погибель остальных слуг и рабочих?
И у него еще спрашивали, за что он ненавидел богатых ублюдков.
– Акс, хочешь, чтобы мы подождали снаружи? – спросил Бутч.
Встряхнувшись, Крэйг увидел, что они припарковались перед…
Это был дом гребаных Гезнель и Гретель[56]. Единственное сравнение, которое родил его мозг. В свете фар «Хаммера» расписной коттедж будто сошел с поздравительной открытки, выбеленный, с покатой крышей, причудливой резьбой по дереву под карнизами, замысловатой, словно кружево.
– Ты, – выпалил Крэйг. – Ты здесь вырос?
– Да. – Акс распахнул дверь. – Какие-то проблемы?
– К черту, мы идем с тобой, – заявил Бутч, заглушив двигатель. – В основном потому, что я хочу рассмотреть все фигурки «Хюммель»[57].
Крэйг собирался остаться в джипе, но потом решил, что да, к черту все. Как еще убить время?
Акс провел их через боковую дверь, которую открыл медным ключом. Когда он вошел в дом, раздалось пиканье сигнализации, но он быстро выключил ее на панели, вмонтированной в стену.
Когда парень включил свет, Крэйгу осталось лишь моргать словно корове.
|
|
|
– Дева Мария, матерь… – выдохнул Бутч.
– Он думал, что она вернется, ясно? – ворчал Акс, швырнув ключи на выдающийся стол из дерева. – Он сделал это для матери.
Крэйг никогда в жизни не видел столько розовых и красных роз: стены причудливой кухни были покрыты с пола до потолка обоями, усыпанными цветами и зеленой лозой. И, чтоб вы знали, занавески на алькове и окнах над раковиной были того же узора.
– Останьтесь здесь, – пробормотал Акс. – Я спущусь с гребаной сумкой.
Топот тяжелых ног пронесся по первому этажу дома, а потом на втором этаже, сотрясая стропила над их головами.
– Ты только глянь на столярную работу, – сказал Бутч, скользнув рукой по резному молдингу дверного косяка. – Изумительно.
Крэйг подошел к резному столу и сел на изящный стул, пожалев, что столько съел за Первой трапезой. Смотря на тонкую работу мастера на потолочном плинтусе и дверях, шкафчиках, даже на подоконниках, ради всего святого, он обнаружил, что ансамбль формировал общий органичный узор, который вторил вьюнам на обоях, элегантно и красиво извиваясь и переплетаясь вокруг ламп и входов/выходов. Покрытый прозрачным лаком, клен, сосна или что там за дерево было, блестел так, как могла блестеть только качественная древесина, обработанная рукой мастера.
– Остальные комнаты, должно быть, такие же, – сказал Бутч, выглядывая из кухни. – Да. Шедевр…
Акс появился с черной вещевой сумкой и рюкзаком.
– Готов на выход…
– Твой отец сам занимался резьбой? – спросил Бутч.
– Да.
– Охренеть. Он точно не был «никем».
– Мы едем?
– Стой, – встрял Крэйг. – Твой отец был столяром? Мой укладывал полы.
– О, да?
Повисла пауза, когда они сцепились взглядами.
– Он умер в «Энделвью»? – выдавил Крэйг, называя имение, на которое напали в ту ужасную ночь.
Мрачное лицо Акса стало откровенно черным, так, что его татуировки казались зловещими.
– Да.
– Мой тоже. – Крэйг изучал лицо парня, гадая, сколько ему известно о произошедшем в том имении. Черт… было ужасно осознавать, что он хоронил тело его отца. Но уведомления оставил кто-то другой. К тому моменту его уже не было. – Ужасная ночь.
– Да. – Акс прокашлялся и отвел взгляд.
– Так мы идем?
– Нет, – возразил Крэйг. – Вы подождете здесь, пока я смотаюсь. Я вернусь со своими вещами.
– Значит, возьмешь мало? – протянул Акс.
Крэйг встал и направился к двери.
– У меня мало вещей.
Когда он опустил ногу на крыльцо, его окликнул Брат.
– Не вернешься через двадцать минут, вылетишь из программы.
– Да в курсе я, – пробормотал он.
***
Когда автобус остановился, Пэрадайз взяла рюкзак и приготовилась покинуть свой ряд.
|
|
|
– Так, ты придешь ко мне? – спросил Пэйтон, поднимаясь. – У нас еще пара часов в запасе, и Энслэм тоже будет.
Отвернувшись, чтобы спрятать румянец, она претворилась, что ищет свой мобильный, хотя прекрасно знала, где он лежал – в кармане парки.
– Я хочу побыть дома, с отцом.
– Иииии побудешь. После рассвета, – отметил он, надевая очки с цветными стеклами. – Через два часа.
Так, ладно, неважно, который был час, она не станет распространяться о том, что хотела лишь наблюдать, как стрелки часов на ее прикроватном столике окажутся на своем месте – большая на двенадцати и маленькая – на семи.
– Прости, у меня полно дел. Позвонишь мне? – Черт, на самом деле, она этого не хотела. Не сегодня. – В смысле…
– Да ладно. – Пэйтон повернулся к Энслэму. – Готов улететь с марихуаны?
Мужчина бросил ему похабную улыбку.
– Как штык.
Когда они двинулись вдоль прохода, она покачала головой и встала со своего сиденья. Похоже, что-то вернулось к норме… и забавно, учитывая весь стресс на учебе, она не могла винить Пэйтона за желание расслабиться. Наверное, именно этим она занималась с Крэйгом?
К слову о пагубных привычках. То, как она себя чувствовала в присутствии мужчины, когда он смотрел на нее, прикасался к ней, целовал, было настолько изумительно, что она быстро могла подсесть на это… и считать минуты до звонка. Проблема в том, что он – не предмет, который можно купить и употребить как травку, мороженое или вино. Он был отдельной независимой личностью, и забавно, тот факт, что он выбрал ее, пусть и ради разговора по телефону, был частью экстаза.
Он выбирал ее. Из всех на планете…
Пэрадайз замерла посреди прохода. Что-то упало у нее на глазах, и она подняла листок. Это была фотография, снятая на старый полароид, блестящий квадрат в центре, с белой матовой рамкой, узкой с трех сторон и широкой снизу, чтобы держать снимок.
Фотография была настолько размытой, почти неразборчивой, что-то красное и розоватое с полосками.
– Пэйтон, да ладно, – пробормотала она.
Одному Богу известно, чем он занимался под кайфом. От него можно ожидать странных, психоделических вещей и поступков… о чем он, разумеется, с радостью делился с ней.
Держа снимок в руке, она прошла к выходу, поблагодарила доджена-водителя и потом собралась было окликнуть своего друга. Но он уже дематериализовался с Энслэмом, поэтому она убрала в карман снимок его покрывала, ковра, банного халата или гребаного мартини.
– Ты помогла Крэйгу с его проблемкой? – спросила Ново, стоя в тени.
Пэрадайз обернулась, когда автобус отъехал, камни скрипели под ее ногами.
– Ты солгала.
– Разве? – Женщина улыбнулась в холодном лунном сете. – Я так не думаю. И я оказалась права, не так ли? Ему нужна ты и только ты.
Вспыхнув, Пэрадайз вспомнила, как тело Крэйга прижималось к ее, его эрекция вжималась в ее живот.
Проблема не такая уж и маленькая, подумала она. Вовсе нет. Огромная и толстая и…
– Итак? – подсказала Ново.
– Это не твое дело.
– Такая правильная, такая чопорная. Но это хорошо. Я рада, что вы, ребята, клево провели время. В этом смысл жизни… и я решила, что вы не разберетесь без чужой помощи.
Пэрадайз рассмеялась.
– Ново, ты не похожа на сводницу.
– Я осваиваю новые горизонты. – Женщина пожала сильными плечами, укрытыми кожаной курткой. – Для этого мы здесь, разве нет?
На короткое мгновение Пэрадайз хотелось пригласить женщину к себе. У нее никогда не было настоящей подруги. У аристократов социальное положение определяет, с кем тебе дозволено общаться… и, видит Бог, ни одна из ее кузин, с кем представилась возможность вести светскую беседу, не заинтересовала ее. К тому же, им нельзя доверять. Подобные женщины соревновались за узкий круг желанных мужчин… поэтому они были настолько же беспощадны, как стая пираний.
Как в «Холостяке», только стократ хуже.
К тому же, Ново вроде как знала о Крэйге, поэтому Пэрадайз казалось, что она могла сильно не прятаться… и женщина так же казалась достаточно сексуальной, чтобы иметь определенный опыт в части соблазнения. Может, даже багаж опыта. Открыв рот, Пэрадайз…
Вспомнила, где жила.
– Увидимся завтра, – пробормотала она.
– Ты же на меня не злишься?
– Нет. Вовсе нет. – Когда она вспыхнула, Пэрадайз обрадовалась, что было темно, и лесной массив обрезал большую часть лунного света. – Честно говоря, я даже благодарна.
Ново еще раз пожала плечами.
– Желаю хорошо отдохнуть. До завтра.
– Пока. – Пэрадайз помахала ей.
Оставшись в одиночестве, она запрокинула голову и посмотрела на звезды. Потом прижала рюкзак к груди и сама дематериализовалась.
Появляясь на газоне в том же месте, что и прошлой ночью, она надеялась почувствовать себя не настолько чужой на родной земле.
Ииииии, большое-жирное НЕТ.
Подходя к парадной двери, она ощущала ту же дистанцию, что и вчера. Но в этот раз она была связана с Крэйгом.
«Чувствуешь эту тянущую боль? Между ног? Я покажу, как самой позаботиться об этом. И ты заставишь меня кончить, когда я буду слушать, как ты это делаешь».
Только воспоминание его низкого, хриплого голоса, говорившего эти слова, превратило ее тело в доменную печь… так, что ей хотелось скинуть парку, несмотря на сорок градусов[58]. В этот момент она подняла взгляд на горящие окна… и ее затошнило. От мысли, что она собиралась взять трубку, и, наверное, в итоге раздеться, пока мужчина, которого бы не одобрил ее отец, давал ей указания? В комнате, в которой она выросла? Пока ее отец был дома? Женщинам вроде нее не положено…
– О, да к черту, – прошептала она, заходя в дом.
Жизнь была чертовски короткой, и Крэйг был слишком горяч, чтобы тратить время на чувство вины, когда она не делала ничего криминального.
Помни, сказала Пэрадайз себе. Тебя никто не возьмет в жены. Ты свободна.
Глава 28
– Я солгал.
Услышав слова Акса, Бутч посмотрел через кухню, усыпанную розами и вьюнами. Мужчина прислонился к плите, скрестив руки на груди, низко склонив голову, так, что под глазами залегли глубокие тени.
– О чем.
Парень ответил не сразу, какое-то время он теребил ряд черных колец вдоль уха.
– О ключе. В том офисе.
Ивоттаксразу, Бутч пришел в состояние полной внимательности… не показав ничего своим видом.
– Хм, да? И что там?
Акс потер нос, и Бутч запомнил этот жест на будущее.
– Откуда ты достал его? – спросил парень.
– Друг дал. – Незачем раньше времени выкладывать все карты и рассказывать о мертвой девушке. – Хороший друг.
– Нельзя передавать ключ. Это против правил.
– Значит, если я пойду туда, то нарвусь на неприятности? – спросил Бутч, играя ва-банк.
– Не знаю. Зависит от ночи. Если ты в маске, то, может, пронесет. Я никогда никого не приводил, но принцип «плюс один» действует, если приглашенный подчиняется правилам. В противном случае ты несешь полную ответственность. Тогда тебя выгонят.
– Как давно ты участвуешь в этом?
– Начал перед набегами. Там была тусовка, когда… ну, то дерьмо случилось с моим отцом. Там люди, они не знали… до сих пор не знают… кто я. Там зависает столько разных неформалов… они просто решили, что я подражаю вампирам.
– Когда ты был там в последний раз?
– Три-четыре ночи назад. Я не знал, как все выйдет с учебной программой. Решил, что это будет последний раз перед длинным перерывом.
Примерно тогда девочку нашли на газоне «Убежища».
– Что тебя прет? – Бутч закатил глаза. – И прежде чем ты решишь, что я подкатываю к студенту, скажу: я состою в счастливом браке с женщиной, которая чересчур хороша для меня… мы сейчас просто болтаем, практически о погоде, за неимением лучших вариантов.
Акс заметно расслабился, и лицом и телом.
– Мне нравится подчинять их себе.
– Мужчин или женщин?
– Всех.
– Тогда ты прекрасно поладишь с Ви. Хотя сейчас он тоже остепенился. – Бутч вытянул руки над головой, пока спина не хрустнула. – Когда ты собираешься в следующий раз?
– Когда у нас следующий выходной?
– Ты возьмешь меня с собой, покажешь все? Чтобы я не опозорил своего приятеля, у которого взял ключ.
– Ты только что рассказывал про свой счастливый брак.
Бутч бросил на парня взгляд «не тупиии»:
– Мне нравится смотреть. Это не измена, пока не участвуют твои руки, язык и член.
Акс кивнул, словно одобряя эту логику.
– Да, я отведу тебя. Но только в маскарадную ночь. Если ты накосячишь, я не собираюсь отвечать за это.
Бутч вспомнил одну ночь с Вишесом, определенную ночь откровений, после того, как Бутч сделал… что нужно было для своего лучшего друга.
– Я умею держать себя в руках, – сухо сказал он. – Не беспокойся.
Топот тяжелых ног по низким ступеням сообщил о возвращении Крэйга.
– Быстро ты, – пробормотал Бутч, когда мужчина вошел с одним потрепанным вещевым мешком.
– Я же сказал, – ответил Крэйг. – У меня мало вещей.
***
Марисса вернулась раньше, потому что у нее разболелась голова. И нет, это не было похоже на мигрени Трэза, просто тупая пульсация за глазницами, от которой было невозможно сконцентрироваться, читать документы или сфокусироваться на компьютерном экране.
Преодолев каменные ступеньки к парадному входу в особняк, она поняла, что было неправильно: она пропустила Первую Трапезу и пропустила перекус, который подавали в полночь в «Убежище».
– Глупая, – прошептала она, зайдя в вестибюль и посмотрев в видео-глазок.
Когда замок открылся, она зашла в величественное фойе и улыбнулась Фритцу.
– Очень не хочу беспокоить тебя, но ты можешь принести мне что-нибудь поесть?
Древний дворецкий хлопнул в ладоши и чуть не брякнулся в обморок, словно она вручила ему выигрышный лотерейный билет или самый лучший подарок на день рождения.
– О, госпожа, ну конечно! Я могу приготовить вам яичницу с тостом? Сэндвич? Суп? Что-то более питательное…
Она рассмеялась.
– Сделай мне сюрприз.
– Я сейчас! Да, да, уже бегу!
Скорость, с которой он скрылся, и припрыжка в его походке говорили, что у него впереди еще долгие столетия, и это было прекрасно…
– О, привет, красавица.
Она повернулась к бильярдной. Лэсситер стоял, прислонившись к арочному проему, с чашей попкорна в руках, в огромном леопардовом балахоне, укрывавшем семьдесят процентов его торса, оставляя сильные голые предплечья и голые ноги мелькать из-под пол.
– Привет… – Она нахмурилась, ее осенило кое-что. – У тебя что-нибудь есть под накидкой?
– Разумеется. – Он забросил в рот полный кулак попкорна. – Не хочешь посмотреть со мной ящик? Сейчас я завис на «МакГайвере»[59], но готов к компромиссам.
Марисса раскрыла рот, чтобы отказаться, но потом подумала, «черт, а почему нет?». Она просто собиралась перекусить и дождаться, пока Бутч закончит дела в учебном центре. Она написала ему, что вернулась раньше с работы, он ответным сообщением попросил дождаться его, он вернется через двадцать, максимум тридцать минут.
– Конечно.
– Клееееево. – Ангел выпрямился. – Какой предпочитаешь яд по части ТВ?
Когда он отвернулся, она пискнула.
Потому что уставилась на его голый зад.
– Что такое? – спросил он обеспокоенно.
Прикрывая глаза, Марисса воскликнула:
– Ты же сказал, что одет!
– Я же в «ракушке»[60]. Ну да.
В этот момент появился Фритц с ее подносом, нагруженным кучей накрытых тарелок, таким количеством можно было накормить и Рейджа.
– О… – Марисса потерла брови, головная боль вспыхнула с прежней силой.
– Она поест здесь, – крикнул Лэсситер. – И да, Марисса, я надену джинсы.
– Спасибо, Милостивый Боже, – прошептала она, заходя в игровую комнату.
Пока Фритц устраивал поднос на барной стойке слева, Лэсситер натянул «Ливайсы» и плюхнулся на диван, стоявший напротив гигантского экрана, встроенного над камином.
– К твоему сведению, если я натру себе пах, то это будет на твоей совести.
Она заняла один из высоких стульев.
– К твоему сведению, мой супруг будет здесь в любую секунду. Поэтому ты только что спас себя от позорной смерти.
Лэсситер направил пульт на экран ТВ и включил кабельное меню.
– Пффф, плевать. Я с ним управлюсь.
– Сильно сомневаюсь.
– На самом деле, на остаток ночи у меня нет занятий поинтересней. Поэтому если он захочет драки? Я не против размяться.
Марисса рассмеялась, услышав надежду в его голосе, и, откинувшись на спинку, позволила Фритцу поднимать крышки, описывая, со всей грацией и точностью официанта из «Нобу»[61], что он подал.
– Большое спасибо, – прошептала она, взяв вилку и попробовав рисовый плов.
– Мммммм.
Она не съест и половины, но это, казалось, никогда не беспокоило дворецкого. С другой стороны, ему больше всего нравилось обслуживать.
– О, Боже, – выдохнул Лэсситер, резко садясь.
– Что? И если это снова марафон «Пляжа», то можешь сразу забыть об этом. – Она потерла центр груди свободной рукой. – Я не стану смотреть, как кто-то умирает, пусть и на экране.
И без того смертей достаточно. Милостивая Дева-Летописеца, что, если у них не получится выяснить…
– «Мелроуз Плейс»[62]. Обожаю эту серию… в нем Кимберли слетела с катушек.
– Подожди, она же по жизни истеричная?
– Ну, это да, но в этой серии она снимает парик и показывает шрам. Одна из самых важных и влиятельных сцен в истории телевидения.
– Только подумать, а я-то думала, что это высадка на Луну или что-то в этом духе.
Лэсситер посмотрел на нее:
– Стой, бесхвостые крысы первыми добрались до Луны? Ты шутишь. Они не в состоянии определиться, который час, туда-сюда переводят время в разные времена года. И еще чепуха с их здоровьем, мол, съешь это и будешь жить дольше… а нет, ошибка вышла, от этого ты умрешь, поэтому ешь другое. Интернет-тролли. Тупые проповедники и политиканы. И, знаешь, не вынуждай меня упоминать про выбоины. Почему они не разберутся с дорогами?
Запрокинув голову, она рассмеялась.
– Ты даже не сидишь за рулем. Тебя все это не волнует.
Падший ангел пожал плечами, золотые пирсинги и цепи сияли при движении.
– Просто повторяю то, о чем говорят в вечерних новостях.
Марисса покачала головой, улыбаясь. И только она собиралась спросить, чем еще он занимался, не считая того, что он затмевал своей выдающейся личностью дневное солнце, просиживая штаны на диване перед телевизором… но он встретил ее взгляд, и его глаза были невероятно серьезными. Потом, когда он снова обратился к экрану, Марисса осознала, что ангел уловил ее состояние и всячески пытался помочь ей.
– Лэсс, ты хорош, – сказала она тише. – Знаешь это?
– Я более чем просто хорош. Я шикааааааарен, – пропел он. – Значит, я могу записать на тебя дюжину моих календарей?
С любым другим домочадцем она бы списала все на шутку. Но с ним?
– Нет, не можешь. Я даже не знаю, на что это похоже, поэтому мой ответ «нет».
– Ладно, полдюжины, – парировал ангел. – Они всего по пять баксов. Я должен покрыть расходы на печать. Хорошие новости? На фотографа больше не трачусь… я снимаю себя на селфи-палку.
Она опустила ложку с насаженным на нее куриным филе.
– Ты серьезно сделал календарь со своими фотографиями?
– А почему, по-твоему, я тут хожу без штанов?
– Лэсс, правда. Ты сделал двенадцать обнаженных фотографий…
– Ракушка. Я был в ракушке, забыла? Я только закончил снимать у огня для декабря. Я настолько горяч, что камин нервно курил в сторонке.
Марисса окинула взглядом комнату и задрожала, примечая вещи, на которых мог побывать его голый зад перед тем, как оказаться у очага.
– Кто надоумил тебя на это?
Лэсситер закатил глаза.
– Сколько ночей осталось в году? Мне нужно забрать их из фотосалона до тридцать первого декабря.
Она внезапно представила какого-то бедного человека в офисе «ФедЭкс», печатавшего обнаженного донельзя падшего ангела.
Мариссу сотряс такой приступ смеха, что на глазах выступили слезы. Приятные слезы.
И когда она сдалась на волю ангельскому каламбуру, Лэсс просто сидел на диване, смотря серию «Мэлроуз Плэйс» с лукавой, спокойной улыбкой на красивом лице.
Он настоящий ангел, подумала она. Настоящий.
Глава 29
Когда Бутч вышел из потайной двери под главной лестницей особняка, его единственной целью было найти свою супругу.
И ее смех стал одновременно и локатором, и источником высокооктанового облегчения. Она была такой расстроенной, когда очнулась после беспокойного сна, тяготившие ее мысли, казалось, тащились за ней, словно фортепиано. Но он пообещал ей, что найдет что-нибудь на ту женщину, как-нибудь, и он уже был готов отчитаться перед ней.
Пройдя по мозаичному изображению яблоневого дерева в полном цвету, он зашел в бильярдную и…
Лэсситер сидел в развалку на диване, вскинув обе руки.
– Я же все-таки надел штаны. Я был пай-мальчиком.
У Бутча зачесались клыки и дернулась верхняя губа.
– Прощу прощения? И хорошенько подумай, прежде чем объясниться. Ты чертовски близко подошел к границе.
Марисса сделала глоток воды.
– Все вполне невинно.
– Я сделал обнаженный календарь, – начал ангел.
– Он был в «ракушке».
– Все отснято на селфи-палку.
Они перебивали друг друга, и у Бутча возникло внезапное желание заткнуть оба уха, закрыть глаза и запеть «ла-ла-ла».
– Знаете, мне все равно. Мне, правда, лучше ничего не знать.
Про кривляния Лэсситера. У него был талант усложнять все простое и превращать обыкновенное в безумное.
Божий дар.
Спросите у падшего ангела. Так он и ответит.
– Ты оставишь нас на минуту? – спросил Бутч, подойдя к Мариссе и поцеловав ее в лоб. Боже, ее чудесный запах наполнил его нос, и, вау, ее слаксы и блузка были похожи на бальное платье. – Я должен поговорить со своей девочкой.
– Ага, черта с два, я смотрю «Мэлроуз».
– Ангел, это не просьба.
– Что-то случилось? – спросила Марисса, вытирая губы дамасской салфеткой. – Кого-то ранили в учебном центре?
Он выдвинул стул и сел рядом с ней.
|
|
|
