Техническая фиксация поведения

Когда говорят о ведении психологических наблюдений, то обычно разумеют под этим записи наблюдателем различных фактов из жизни наблюдаемого лица; чаще всего такие записи называются дневниками. Никаких других представлений в процесс психологического наблюдения обычно не вкладывается.

Такая простота понимания содержания этого научного метода, к сожалению, вполне соответствует его состоянию в настоящее время в большинстве тех случаев, когда к помощи его прибегают. В таком понимании данный метод, несомненно, выглядит довольно слабым и немощным перед лицом тех задач, которые должны быть им разрешаемы, и внушать большое доверие к себе не может.

Однако уже в настоящее время к нему может быть предъявлен целый ряд таких требований, удовлетворение которых, не будучи совершенно невозможным, повышает точность добываемых с помощью его данных, а следовательно, и его значение до весьма высокой степени.

Усовершенствование метода тесно связано со способом фиксации поведения личности на предмет его дальнейшего изучения во всем содержании и с предельной полнотой. Если обладать для этой цели только рукой и глазом человека, то, конечно, с такими орудиями очень глубоко в предмет наблюдения не войдешь. Они, очевидно, так же слабы и примитивны, как те орудия первобытного человека, с помощью которых он впервые стал подчинять себе окружающую природу. Это, впрочем, и понятно, так как в деле завоевания природы нашей личности мы стоим приблизительно на той же низкой ступени развития. Но дальнейшие горизонты проясняются уже и теперь.

Всякий элемент поведения необходимо иметь для изучения в том виде, в каком он существовал как реальный факт. С этой точки зрения такие элементы, как движения мимические и пантомимические, интонации голоса и все иные выразительные средства внутренней активности организма, будучи обозначены только в слове, которым наблюдатель их описывает, теряют большую часть своей ценности. Как нечто живое, они перестают существовать, они умерщвляются в описании. И это есть несравненно больший дефект, чем тот, который часто встречается у биолога, когда он живую клетку должен изучать, предварительно умертвив ее. Это больший дефект потому, что "клетки" процесса поведения, в силу особой тонкости своей структуры, и при жизни своей весьма трудный объект для познания, умерщвленные же, они вовсе лишаются своей подлинной структуры, и то, что их замещает, не есть "труп" клетки, с которым приходится, между прочим, иметь дело биологу, а что-то совершенно другое, какой-то иной объект, связь которого с замещаемым процессом очень отдаленная,- при таких условиях всякое суждение о них становится не больше как догадкой. Будущему психологу наши психологические дневники, вероятно, покажутся средствами познания не более мощными и совершенными, чем современному астроному закопченное стекло в руках прохожего, наблюдающего солнечное затмение. В том и другом случае лучше иметь мало, чем ничего, в противном случае интересного явления совсем не увидишь, но вместе с тем ясно, что тот примитив, который имеется в распоряжении, позволяет именно только взглянуть на явление, но не исследовать его сколько-нибудь глубоко. А между тем теоретические основания для того, чтобы говорить об усовершенствовании наших психологических наблюдений за человеком, имеются вполне достаточные..

...Близко к реальной действительности использование при психологических наблюдениях фотографии. Эта идея даже может считаться старой, ее можно найти точно выраженной во многих руководствах по психологии. Но, несмотря на это, она остается почти исключительно теоретической идеей, еще не нашедшей приложения в практике психологического исследования. Мы не можем объяснить этого чем-либо иным, кроме своеобразной, консервативной пассивности, унаследованной, очевидно, нами от далекого прошлого, когда психология по примеру тех наук, с которыми ее связывали узы родства и дружбы, считала возможным решать все свои проблемы исключительно на основе умозрения...

Психолог имеет много случаев в своей работе, когда фотографический аппарат мог бы быть ему полезен. Справедливо говорят, что лицо человека - зеркало его души. Но какая же трудная, прямо неразрешимая задача описать выражение человеческого лица словом, даже когда оно находится в спокойном состоянии. В психологических дневниках почти на каждой строке можно встретиться с улыбками детей. И тогда как настоящие детские улыбки говорят психологу, да и всякому человеку, сами за себя красноречивее всяких слов и больше, чем могло бы сказать само дитя о своем переживании, если бы оно было на то способно,- улыбки в дневниках в большинстве случаев суть ничего не говорящие слова. То, что можно иногда увидеть на фотографической карточке, может быть психологически ценнее и содержательнее всех самых пространных и самых тщательных описаний этого портрета.

Улыбка на лице - это то же, что интонация в голосе, по своему психологическому значению, и ее так же, к сожалению, трудно передать словами. Если снова обратиться к нашим дневникам, то видишь, как они все то, что составляет самую сущность в наблюдаемом явлении, просто выбрасывают за борт, не будучи в состоянии оправиться с этим драгоценным материалом. Голос человека должен быть также дан наблюдателю, исследователю-психологу в своем реальном виде. И опять-таки теоретически и эта проблема решена всецело, и даже практически, но только не в отношении психологических наблюдений. Фонограф должен стать в том или ином виде орудием в руках психолога. Вернер с помощью фонографа изучал пение детей в возрасте 2-3/4-5 лет, проследив таким путем музыкальное развитие их и установив ступени этого развития

Мы видим, таким образом, что ради прогресса науки техника психологического наблюдения должна со временем подняться на недосягаемые высоты по сравнению с тем низким уровнем, на котором она находится теперь. Не нужно обладать фантазией Жюля Верна или Уэллса, чтобы сказать, что дело идет к тем временам, когда психология в своих методологических заимствованиях, пройдя через всю область наук естественных, обратится к одной из самых точных (наблюдательных наук - астрономии. Современные психологические лаборатории должны будут перенять навыки обсерваторий и в этом смысле стать похожими на них. Эта на первый взгляд безнадежно парадоксальная мысль, однако, не только вполне реальна, но уже назрела для своего практического осуществления.

Психология должна сделать решительный шаг вперед по пути усовершенствования своих методов. То, чем она обладает теперь, несмотря на всю быстроту ее роста за последние полстолетия, перестает удовлетворять человека, овладевшего точным знанием в других, областях. Экспериментальный метод, несмотря на все его благодетельные следствия, уже вновь не спасает психологию от подозрения в научной несостоятельности. И единственным выходом из положения остается именно эта культура основного научного метода - метода наблюдения.