 |
Жизнь - разгадка пола или пол - разгадка жизни?
|
|
|
|
В.Р. Дольник
Читаешь ли лекцию о поведении животных студентам, просматриваешь ли письма
читателей, разговоришься ли с новыми людьми – обязательно всплывет тема,
вынесенная в заголовок. Все думают об этом, и автор тоже не исключение.
Так когда-то и Платон, уже в зрелом возрасте, посвятил теме двух
противоборствующих эротов диалог «Пир».
Признание двойственной, биосоциальной природы поведения человека
долгое время было признанием формальным, поскольку биологические инстинкты
основы поведения человека оставались неизученными. Об инстинктивном
поведении животных, а тем более человека, почти ничего не знали, и поэтому
животную основу поведения человека придумывали кто как хотел. Только в
последние несколько десятилетий этологи стали заполнять этот пробел.
Выяснилось, что о воздействии на нас инстинктивных, передаваемых из
поколения в поколение программ мы можем и не догадываться, хотя их позывам
зачастую находим внешне вполне разумные объяснения.
В отличие от иных неявных проявлений, половое и брачное поведение
люди издревле считали скопищем «инстинктов». Поэтому ранее в своих статьях
автор его, это поведение, даже не упоминал: чего же ломиться в открытую
дверь? Но стоило ему попробовать в ту дверь войти, как оказалось, что
здесь – как раз одна из самых трудных областей для этологического анализа.
Потребовалось более десяти лет поисков, прежде чем главные противоречия
начали устраняться. Но и сейчас многое остается неопределенным. Писать об
этой проблеме в дедуктивной манере было бы неправильно, однако в манере
совместного с читателем поиска ответов – уже можно. И чтобы сотрудничать с
|
|
|
читателем на этом пути, нужно усвоить главные методы сравнительной
этологии.
Итак, речь пойдет о сопоставлении сходных форм поведения:
а) у неродственных форм животных (это – конвергенция, которая возникает
из-за сходства среды, сходства задачи, сходного давления естественного
отбора и ограниченности возможных решений);
б) у родственных видов (это – параллелизм, и здесь, помимо перечисленных
выше причин, важно еще сходство внутреннего содержания видов, их
генетических программ);
в) у прямых предков (здесь те же генетические программы – главное).
Следовательно, надо учиться узнавать общую основу внешне не очень
сходных форм поведения – подобно тому, как вы узнаете общую основу,
например, переднюю конечность, и в грудных плавниках рыбы, и в крыле
птицы, и в руке человека. Ну, а автор по мере нашего продвижения будет
сообщать необходимые сведения, задавать вопросы и предлагать свои варианты
объяснения.
Так, если вы узнаете, что самцы кузнечиков поют, чтобы привлечь
самок (а те идут на их песню и – при возможности выбора – предпочитают
поющего громче и чаще, а к тому же точнее воспроизводящего видовую песню),
и что точно так же, пением, привлекают самок соловьи (а самки тоже
предпочитают громче, чаще и точнее поющего), то вы должны знать: у этих
двух видов такие сходные инстинктивные программы возникли на разной
генетической основе, независимо (то есть конвергентно) – они не
унаследованы от общего предка, ибо их общие предки были на уровне червей,
а черви не издают звуков. Это такая же конвергенция, как и наличие у них
крыльев, или органов слуха, или органов издавания звуков – тоже сходных по
решаемой задаче, но независимых по происхождению.
А вот если вы узнаете, что своеобразным пением призывают своих
самок… самцы гиббонов (близкого к человекообразным вида приматов) и самцы
человекообразных орангутанов, то это – параллелизм, потому что их
|
|
|
инстинктивные программы – скорее лишь варианты программ их общих
обезьяньих предков: среди последних многие призывают самок голосом.
Брачные песни есть и у земноводных (вспомним лягушек), и у
пресмыкающихся (степных черепах или крокодилов), и у птиц, и у
млекопитающих – то есть у классов, связанных родством происхождения.
Значит, их программы содержат как конвергенции, так и параллелизмы. И вот
на таком фоне как вы оцените поведение испанского идальго, поющего
серенаду под балконом возлюбленной? Как вариант реализации генетической
программы, с одной стороны, параллельной программе орангутана, имеющей
общие корни с программами лягушки и соловья, а с другой – конвергентной
программе кузнечика, или как нечто чисто человеческое, ничего общего с
предками и родичами не имеющее? Если вы скажете: возможно и то, и другое…
или: чтобы сделать выбор, нужны дополнительные сведения (например, у всех
ли рас и народов, на всех ли континентах и на изолированных островах в
океане, только теперь или и в древности мужчины привлекали женщин
голосом)… если вы спросите, что будет делать такой человек, как Тарзан,
выросший вне людских традиций, и тому подобное, – то вы встали именно на
тот путь, каким идут этологи, разбираясь в скрытых, часто рудиментарных
инстинктивных основах поведения человека.
Есть ли форма брачных отношений, естественных для человека?
Мыслители XIX века полагали, что изначально у первобытного человека
существовал промискуитет – беспорядочное спаривание всех со всеми. Теперь
мы знаем, что это неверно. Во-первых, у ребенка ярко выражена
инстинктивная потребность иметь не только мать, но и отца; значит,
какой-то отец всегда был. Во-вторых, человек – очень ревнивое существо, и
инстинкт тот явно древний; при промискуитете мужчины постоянно бы дрались,
женщины тоже конфликтовали бы, да и между полами наблюдалось бы больше
стычек, чем любви. В-третьих, при промискуитете мать выращивает детей
одна, без помощи мужчины, а это первобытной женщине, жившей
собирательством, было бы непосильно.
Исторический период застал человечество с четырьмя системами
|
|
|
брачных отношений: групповым браком, полигинией (один мужчина и несколько
женщин), полиандрией (одна женщина и несколько мужчин; большая редкость,
существовавшая у одного из народов Индокитая) и моногамией (один мужчина и
одна женщина), причем в двух формах – пожизненной и допускающей развод.
Одиночная семья (мать с детьми без отца) встречалась лишь как вкрапление в
общества с иными системами, если не верить мифам об амазонках. И во всех
этих системах люди жили по-своему счастливо и не считали, что их система
для них противоестественна! К нашему времени полиандрия исчезла, групповой
брак сохранился у немногих диких племен, полигиния сильно сократилась,
хотя и осталась у миллионов мусульман, а моногамия расширилась, однако
моногамия не пожизненная, а с разводом. Одиночная семья (та, что без отца)
тоже стала встречаться чаще. В XIX веке утописты предсказывали отмирание
семьи и возникновение непожизненных связей по любви с коллективным
воспитанием детей, но этого не случилось, да и не случится, так как придет
в противоречие и с инстинктивной потребностью детей иметь родителей, и с
материнским (родительским) инстинктом взрослых.
Археология установила, что предки человека на протяжении миллионов
лет жили группами по нескольку десятков особей, но вот какой была брачная
система в этих группах – неизвестно.
Вообще существование у человека нескольких брачных систем для
биолога удивительнее, чем для остальных людей. Биолог знает, что брачная
система – это видовой признак, что один вид животных имеет одну какую-то
систему (или несколько ее вариантов) и никакую другую систему принять не
может: она будет противоречить его естеству, его инстинктам (как, скажем,
нашему естеству противоречит промискуитет). Но если биолог задумается над
всеми аспектами полового и брачного поведения человека, в том числе и над
теми, о которых писать не принято или даже неприлично, то он постепенно
начнет обнаруживать уйму поразительных парадоксов, которые для своего
объяснения требуют использования сравнительной этологии.
|
|
|
Кстати, вот один из таких парадоксов: почему в этой сфере о многом
не принято говорить? Почему неприлично говорить не о пороке или недостатке
человека, а о том, что естественно, необходимо, обязательно, без чего нас
просто бы не было? О дыхании – пожалуйста, о пищеварении – тоже, даже о
смерти можно, а о том, как мы себя воспроизводим, – нельзя?! Парадокс
темы… В конце статьи читатель найдет разгадку и этого парадокса: почему
область, куда мы вторглись, как бы запретна для человека.
Половое поведение и воспроизводство - все ли тут ясно?
Зададим нелепый, на первый взгляд, вопрос: зачем люди ведут половую
жизнь? Если вы ответите – для продолжения рода, то будете, конечно, правы
(то есть ваш ответ подразумевает, что половое поведение человека – это
репродуктивное поведение, унаследованное от животных предков и имеющее
своей единственной целью размножение). Но тогда вы никак не объясняете,
почему половую жизнь ведут и те люди, которые уже не собираются
размножаться или, более того, совсем не хотят, чтобы их половое общение
завершилось рождением ребенка. Значит, половую жизнь ведут не только для
продолжения рода. А для чего еще?
Вы скажете – для удовлетворения половой потребности, которая
заложена в каждом человеке, и мужчине, и женщине. И опять будете правы. Но
тогда возникает вопрос: откуда возникла такая избыточная по сравнению с
необходимой для репродукции потребность и чему она служит? Ведь в природе
все имеет или имело какую-то цель! Если вы, подумав, ответите, что
потребность вести половую жизнь регулярно досталась нам в наследство от
животных предков, то, конечно, не ошибетесь, но… но вы окажетесь в тупике,
когда узнаете: такого нет почти ни у одного вида животных, а способность
женщины вести половую жизнь непрерывно с момента полового созревания –
такая же уникальная особенность человека, как пользование огнем и речью.
Но если это особенность именно человека, то, значит, возникла она в
процессе формирования человека и тесно связана с ним. Эта
гиперсексуальность женщины (и, как следствие, перманентное сексуальное
общение полов) – не рудимент, подобно волоскам на руках или способности
шевелить ушами, а новоприобретение – как прямохождение, изготовление
орудий или речь. Поразительно, не правда ли? И непонятно. Это было
непонятно всегда.
Обратимся к этологии и попытаемся выяснить, для каких еще целей,
помимо оплодотворения самки, используется половое поведение у животных.
Репродуктивное поведение животных
|
|
|
У животных репродуктивное поведение образует цикл последовательных
инстинктивных реакций, обусловленных внутренней мотивацией и внешними
стимулами. Под влиянием внешнего фактора (например, определенной длины
светового дня) или внутреннего календаря половая система животного
переходит из неактивного состояния в активное. Об этом сообщается другим
особям путем изменения внешнего вида (вспомните брачные наряды самцов
лосося или тритона), выделения особого запаха или с помощью особых звуков
(пение самцов лягушек и птиц, рев оленей, вопли кошек). Активированная
половая система начинает выделять половые гормоны, которые, воздействуя на
соответствующие центры мозга, активируют программы репродуктивного
поведения. Это и есть та мотивация, под действием которой начинается
высвобождение программы репродуктивного поведения.
Животное приступает к демонстрации своего состояния. Эти
демонстрации оставляют равнодушными тех особей, чья половая система не
активирована, но у активированных особей демонстрации – как ключ –
отпирают ответные инстинктивные программы.
Причем особи того же пола стимулируются к демонстрации такого же
поведения. В результате начинается соревнование в исполнении программ, и
каждый стремится превзойти остальных. Взаимоотношения особей,
соперничающих друг с другом, бывают разными – от мягкого соревнования или
жесткой турнирной борьбы, но по правилам, до яростного антагонизма.
Соответственно одни виды, например травяные лягушки или комары-звонцы,
мирно демонстрируют в группах, образуя нечто напоминающее танцы с песнями,
другие, подобно территориальным певчим птицам, демонстрируют каждый на
своей территории, третьи, как турухтаны, тетерева, устраивают турнирные
бои на токах, а четвертые, такие, как коты, яростно и беспощадно атакуют
соперников. Соперничество, мы знаем, есть и у мужчин, и оно может
принимать все формы – от мягкого соревнования до яростного столкновения.
Соревнование обеспечивает наблюдающим его особям другого пола возможность
выбора брачного партнера. Соревнование не только взаимостимули-рует особей
одного пола, но и расслаивает их. Тех, кто токует успешно, оно
подстегивает; проигрывающих – подавляет, что не позволяет генам слабых
особей перейти в следующее поколение.
Итак, у огромного большинства видов репродуктивная система самцов
и самок активируется раз в год, на короткий брачный период. В остальное
время она неактивна, и, значит, нет ни полового поведения, ни интереса
полов друг к другу. Пары на это время обычно распадаются, хотя у некоторых
видов они сохранены благодаря общим инстинктам заботы о потомстве или
индивидуальной привязанности.
В большинстве случаев к началу следующего брачного периода
потомство достигает самостоятельности и покидает родителей. Если потомство
несамостоятельно более года, самки либо пропускают следующий сезон
размножения (крупные хищные птицы, например), либо вступают в новое
размножение, имея при себе несамостоятельных детенышей (медведи, волки,
львы, ластоногие, обезьяны).
Есть и иная стратегия: цикличны только самки, а самцы сохраняют
способность спариваться постоянно. Таковы кошки, собаки, обезьяны, в том
числе и человекообразные.
Мужчина прост, а женщина полна загадок
В том, что мужчина всегда готов и способен к половым контактам, нет
ничего особенного – это унаследовано от предков-приматов. Как и положено у
таких видов, мужчины демонстрируют женщинам интерес к ним не в
определенный сезон, а всегда. Но есть одно важное отличие.
Самка нечеловекообразной обезьяны может быть оплодотворена только
во время овуляции – в течение нескольких дней в году. О наступлении
овуляции она сообщает несколькими способами: видимым увеличением наружных
половых органов, запахом их выделений, набуханием молочных желез и
демонстративным поведением. Поэтому самцы обезьян сразу знают, какой самке
адресовать свое половое поведение, а каким – бесполезно. Однако у человека
в отношении женщин такой ясности нет. У них, как и у человекообразных
обезьян, овуляции наступают очень часто, ежемесячно, но этот момент не
сопровождается никакими внешними проявлениями.
Момент овуляции (он приходится на середину менструального цикла)
скрыт не только от мужчин, но и от самой женщины! Ни женщина, ни мужчина
не знают, когда половой акт приведет к зачатию, а когда нет. Более того,
если бы самец обезьяны даже ошибся, неверно оценив состояние самки, это не
дало бы никакого результата: ее половая система заперта для полового акта,
а отношение к самцу резко негативное – самка его отгоняет. Женщина же
способна к половому акту не только в течение всего месячного цикла, но и
во время беременности, и во время кормления ребенка грудью. В соответствии
с такой физиологической способностью ей всегда небезразличен интерес
мужчин – она демонстрирует себя непрерывно. Далее: увеличенные при
овуляции молочные железы у приматов – один из сигналов готовности самки к
размножению; после овуляции молочные железы, как у всех млекопитающих,
редуцируются до почти незаметных размеров. А у женщин эта очень удобная
обратимость оказалась утраченной и железы постоянно пребывают в
увеличенном состоянии, сигнализируя таким образом о постоянной готовности.
Вот какие поразительные перестройки физиологии и поведения женского
организма произошли на пути превращения обезьян в человека!
Выбор партнера; кто кого выбирает?
Вернемся к описанию репродуктивного цикла. Во время демонстраций
происходит выбор репродуктивного партнера, то есть это – индивидуализация
объекта, на который направлено дальнейшее поведение.
Инициатива выбора у противоположных полов всегда неодинаковая. Один
пол выбирает, а другой только соглашается или не соглашается. Токующий на
своем гнездовом участке самец певчей птицы не ищет самку: они сами
посещают его участок, и одна из них остается. Самки тетеревов наблюдают за
турниром самцов на току и спариваются с победителями. У этих видов
инициатива выбора за самками.
У других видов, в том числе приматов, самец выбирает самку. Обычно
более ярко украшены и больше демонстрируют себя те, кого выбирают. Если
этот принцип приложить к человеку, то мы сказали бы, что инициатива выбора
не принадлежит женщине – ведь она больше нуждается в украшении себя, чем
мужчина. Но у животных особь противоположного пола отвечает на выбор либо
согласием образовать пару, либо отказом – то есть она выбирает среди
выбравших ее претендентов. Так обстоит дело и у человека. А вот у его
ближайших родственников – человекообразных обезьян – иначе: у них самка
совершенно подавлена и лишена всякого выбора.
Где выбор, там и половой отбор
Биологическая цель соревнования и выбора состоит в том, чтобы в
первую очередь обеспечить воспроизведение наиболее полноценных особей и
воспрепятствовать размножению неполноценных. В инстинктивных программах
самки заложено стремление заполучить для своих потомков гены именно от
выдающегося самца. Она узнает его по ряду признаков, которые действуют на
нее (восхищают ее) тем сильнее, чем ярче они выражены. Объединяя такие
признаки, мы видим следующее: это самец крупный, идеального сложения и
раскраски, с сильным запахом, мощным голосом, с четким проявлением
вторичных половых признаков, отражающих уровень секреции гормонов, четко
исполняющий видовую программу токования, сумевший достаточно долго
прожить, он – победитель турниров, захватчик прекрасного участка и так
далее. И здесь уместно вспомнить, что и у девочек-подростков воображение
порождает некую идеальную модель «прекрасного принца».
Самка узнает элитного самца и по реакции на него других самок: чем
больше самок выбрало его, тем больше независимых подтверждений
правильности ее выбора. Действие этой программы можно обнаружить и в
бессознательном поведении женщин, когда они образуют табун поклонниц
вокруг знаменитых мужчин. Показательно, что поклонницы зачастую даже не
надеются образовать с таким суперменом пару, но легко вступают с ним в
короткую связь.
Реализации программы заполучения элитных генов ничто не
препятствует у тех видов, которым не свойственна забота о самке и
потомстве: самцы таких видов спариваются со всеми выбравшими их самками. У
таких видов самки осуществляют столь сильный половой отбор самцов по
привлекательным признакам, что эти признаки у самцов гипертрофированы –
вспомните павлина, моржа или оленя.
Моногамия - не идеал с точки зрения естественного отбора
Иная ситуация у тех видов, где самец заботится о самке и о
потомстве. Здесь программа заполучения самками элитных генов сталкивается
с другой программой: обеспечить себе и потомству самца на весь период
размножения. Тут уж при разбивке на устойчивые пары всем элитных самцов не
хватит, и приходится довольствоваться тем, что достанется.
Еще недавно считали, что самки видов, образующих устойчивые пары, –
строгие моногамы по своим половым контактам. Однако в последние годы
биохимическим методом было обнаружено, что у нескольких видов певчих птиц
владелец гнезда, супруг, – довольно часто не генетический отец части или
всех птенцов выводка; их отец – другой самец. То есть самка выбрала
супруга по программе обеспечения благополучия для себя и потомства, но под
влиянием программы поиска для потомства лучших генов заполучила их от
другого самца. Пару с ним ей образовать не удалось, он был уже занят.
Известен и другой вариант поведения самок: даже при наличии
холостых самцов с гнездовыми участками некоторые самки тем не менее
выбирают уже занятого самца и устраиваются на краю его участка. Этот самец
их оплодотворяет, но о потомстве не заботится, все делает одна самка.
Кольцевание зябликов на Куршской косе показало, что самцы, обладающие
двумя самками, – элитные как по своим качествам, так и по качествам своих
участков, и их возраст – это возраст расцвета сил (3-5 лет).
Следовательно, и у моногамных видов самки могут осуществлять половой отбор
самцов по элитным признакам. Женщины этими маленькими тайнами отличались
во все века; теперь мы видим, что, поступая так, они не нарушают никаких
заповедей природы, а скорее, наоборот, подчиняются этим заповедям.
У моногамных видов самка выбирает самца-супруга не только по
внешним признакам, но, главным образом, по его возможностям обеспечить ей
и потомству хорошие условия. Самка территориального вида проверяет
качество гнездового участка, занятого самцом. Самец показывает свои
владения каждой посещающей его самке, а она их оценивает – по размеру,
кормовым возможностям, наличию места для гнезда. У этих видов если самке
нравится участок, то нравится и самец; самец без участка – вообще не
самец.
Если самец должен будет кормить самку и птенцов, самка проверяет,
насколько он способен к этому. Например, токуя, самка вдруг начинает
изображать птенца – издает птенцовые звуки. Самец должен на это ответить:
у одних видов – принести или отрыгнуть пищу, у других – схватить
какой-нибудь предмет и поднести его как подарок, у третьих – хотя бы
прикоснуться ртом ко рту. Подобное ритуальное кормление этологи обнаружили
и у пауков, и у птиц, и у волков, и у обезьян (нечеловекообразных). Есть
оно и у людей: вспомните поцелуи, дарение подарков, вождение в ресторан.
Чем расточительнее ухаживающий мужчина, тем он привлекательнее. Тут уж
ничего не поделаешь, даже если разум подсказывает, как в наше время эта
программа наивна: ведь никто же не хочет завести себе мужа-мота. Впрочем,
кончится токование, кончится и мотовство.
Самки многих видов проверяют, сколь активно самец готов их
защищать. Для этого они провоцируют стычки своего претендента с другими
самцами. Женщинам тоже нравится это качество в мужчине. Девочки-подростки
проверяют его бессознательно, провоцируя мальчишек на конфликты.
Самец выбирает самку по меньшему набору признаков. Если это такой
вид, в котором инициатива выбора принадлежит самке, он, разумеется, лишен
возможности проверки ее качеств как будущей матери потомства. Если же
выбирает самец, он выбирает лучшую самку согласно его врожденным
представлениям о самке своего вида или согласно запечатленному образу
матери.
"Да здравствуют юные жены..." -Почему?
Ясно, что идеальный образ самки в мозгу самца соответствует образу
самок, во-первых, в состоянии половой готовности, а во-вторых, в расцвете
их жизни, то есть не юных. И действительно, у животных, включая обезьян,
молодым самкам самцы предпочитают более зрелых. Почему же у человека юные
женщины выигрывают конкуренцию у тех, кто старше? И мало того: почему
взрослые женщины с помощью всех возможных ухищрений стремятся
замаскировать себя под очень-очень молодых?
Как вам понравится такой ответ: юные девы несут на себе признаки
полового созревания. Это – тонко натянутая под действием недавно
образовавшейся жировой прослойки кожа; это – припухшие от прилива крови
губы, это – налитая грудь и прочее. Когда-то у обезьяньих предков подобные
признаки возникали многократно в течение жизни особи – в каждый
репродуктивный сезон. И инстинктивная программа мужчины на них настроена.
Но у женщин эти признаки – в подлинном виде – возникают только один раз, в
юности, а в дальнейшем, всю жизнь, сохраняется их подобие, но не точное…
Получается, что предпочтение юных не имеет никакого биологического смысла.
Это – эффект сохранения у мужчин в неизменном виде древней программы в
сочетании с изменившимся обликом женщины.
У каждого пола - своя цель
Вспомним, что есть одна кардинальная разница в биологических
мотивах брачного поведения полов: если самка, особенно у млекопитающих и
птиц с их небольшим числом возможных потомков, бережет свои гаметы, то
самец продуцирует их миллионами и поэтому не должен их беречь. Мало того,
его как бы первая обязанность – сколь можно больше их «пристроить». Каждый
самец словно бы стремится оставить по возможности больше потомства, и не
ему решать, плох или хорош он в генетическом отношении. Поэтому даже у
моногамных видов самцы не упускают случая, чтобы попытаться оплодотворить
и других самок. Видимо, из-за этой изначальной программы самца –
оплодотворять как можно больше самок – естественный отбор у большинства
видов закрепил процедуру выбора за самками.
Почему любовь ослепляет
Выбор потенциального партнера закрепляется в мозгу образованием
доминанты, обращенной только на эту особь. Доминанта преувеличивает в
субъективном восприятии привлекательные качества избранника и преуменьшает
его недостатки. Доминанта необходима, чтобы выбранная особь стала не одной
из нескольких возможных, а единственной возможной. Без ослепляющего
действия доминанты животное колебалось бы в выборе, поскольку оно далеко
не всегда может встретить партнера, отвечающего идеальной модели.
Человек называет эту доминанту влюбленностью, и ее ослепляющее
действие хорошо известно, особенно когда мы наблюдаем его не на себе.
"Любовь зла, полюбишь и козла» – говорит пословица.
Равенства между полами не бывает
В мире животных равенства полов почти никогда не бывает. Такая
идиллическая система постоянно порождала бы противоборство полов, как это
происходит, например, у маленьких птичек ремезов. У них насиживать яйца в
равной степени способны оба пола и нет четкого доминирования одного над
другим. Поэтому самки пытаются заставить насиживать самцов, а самцы –
самок. Вот результат этого противоборства: в 30% гнезд кладки погибают (ни
самка, ни самец не приступают к насиживанию!), в 60% гнезд самцы
пересиливают самок и в 10%– наоборот, самки заставляют насиживать самцов.
Однако, независимо от того, какой пол победит, кладки в этих гнездах
благополучно высиживаются.
Неудивительно, что доминирование одного из полов обычно
предопределено и потому не вызывает яростного сопротивления со стороны
другого пола. У хищных птиц самки доминируют над самцами весь период
размножения, а у приматов самцы доминируют над самками, причем у
человекообразных – доминирование абсолютное. Патриархальная (с властью
отца) структура семьи у человека не вызывает удивления: это свойство
приматов. Матриархат первобытных людей был придуман кабинетной наукой XIX
века – в действительности его никогда не могло быть. Если социальные
процессы в цивилизованных обществах – от Древнего Рима до наших дней –
приводили к освобождению женщин от мужчин, то это всегда сопровождалось
снижением стабильности семьи. Такую, казалось бы, простую идею брака,
брака при полном равенстве полов – идею гуманную и разумную – нам столь
неожиданно трудно осуществлять на практике именно потому, что ради нее
приходится постоянно подавлять древние инстинкты.
Это назвается инверсией доминирования
Очень часто в период брачных отношений у животных происходит
инверсия доминирования. На какой-то период (обычно незадолго до
спаривания) самец переходит в подчиненное положение и всячески
демонстрирует самке, что он вовсе не страшен и послушен. Биологическая
цель этого широко распространенного приема уже известна – не испугать
самку, избежать ее агрессии. Если речь идет о виде, в котором самец не
участвует в заботе о потомстве, то после спаривания прежние
взаимоотношения партнеров восстанавливаются. Но если самцу природой
предопределено много заботиться о потомстве, то инверсия доминирования
сохраняется на весь период выхаживания детенышей.
У некоторых видов приматов инверсия доминирования наблюдается, но
только на период спаривания. У других видов приматов, в том числе и у
человекообразных обезьян, инверсии нет вообще. А у человека? В этом
отношении он не похож на человекообразных: у него проявляется инверсия, но
в неяркой форме, – она входит в «токование». Всем известно, как женщинам
нравятся все эти мольбы, изъявления покорности, стояние на коленях,
ношение на руках, обещание достать звезду с неба… но сколь бурно еще вчера
влюбленные клянут «подлых обманщиков», когда инверсия кончается!
Сильное доминирование самцов у приматов имеет то следствие, что
давление отбора сильнее перестраивает самок, чем самцов, поскольку
последние устойчивы к давлению. Фактически у приматов нет другого способа
заставить самцов заботиться о самке и ее потомстве, кроме как растянув
период инверсии доминирования. А растянуть его проще всего за счет
увеличения времени, в течение которого самка способна спариваться и,
следовательно, привлекать самца.
Сближение партнеров
Почти все взрослые животные обычно избегают тесных контактов с
другими взрослыми животными – они сохраняют между собой некоторую
дистанцию, нарушение которой для особи неприятно, вызывает страх и приступ
агрессивности.
Парное токование постепенно сокращает дистанцию, допуская тесный
контакт. Очень разнообразное и изящное токовое поведение, как установили
этологи, имеет в своей основе столкновение двух мотиваций: стремление к
партнеру и боязни натолкнуться на отпор. Токуя, самец изображает то
приближение, то удаление, то демонстрирует все свои украшения, то прячет
их, то принимает позу угрозы, то позу подчинения. Самка моментально узнает
эти позы и отвечает на них своими позами. Эта сверка инстинктивных
программ и есть поведение по принципу «ключ – замок».
Реализация сходных программ у человека проявляется в заигрывании,
особенно заметном у не очень воспитанных подростков: он как бы нападает на
девушку – она как бы пугается, но не очень, он пытается прикоснуться к ней
– они изображает удар, но не сильный, она бросается бежать (но не во всю
прыть) – он догоняет и так далее. Быстрая смена настроений, чередования
«да» (которые то «да», то «нет») с «нет» (которые то «нет», то «да») –
образуют те «сладкие муки», которые особенно сильны в период первой
влюбленности. Видите: эта буря эмоций у нас и животных сходна в своей
основе.
Спаривание... в том числе быстрое
Половое поведение, если оно осуществлено благополучно, завершается
спариванием, цель которого – оплодотворение. И на этом у огромного
большинства видов «вся любовь» кончается. Самец утрачивает интерес к
самке, а оплодотворенная самка не только утрачивает к нему интерес, но и
под влиянием гормонов, изменяющих мотивацию поведения, реагирует на
ухаживание очень агрессивно. Самки пауков и богомолов даже пытаются убить
и съесть ставшего ненужным самца. Все предельно рационально и просто.
Но, как выясняется, у некоторых видов спаривание служит и иным целям,
иногда довольно загадочным.
Обратимся к видам, сохраняющим пары для выращивания потомства. Самец и
самка полевого воробья образуют устойчивую пару. К моменту спаривания они
летят в группу воробьев и спариваются среди них. Сразу после этого самка
принимает позу приглашения к спариванию еще несколько раз, и с ней
спариваются другие самцы. А затем пара дружно летит домой. Кто наблюдал
собачьи свадьбы, тот, возможно, видел, как сука после нескольких дней
токования в стае с выбранным кобелем сначала подставляется ему, а затем –
без всяких ритуалов – другим, только что отвергнутым кобелям. Чайки в
гнездовой колонии образуют пары после долгого токования, но когда оно уже
произошло, самка, сидя в гнезде, допускает спариваться с собой чужих
самцов моментально и без всякого предварительного ухаживания.
Это открытое в последние годы быстрое спаривание пока не получило
никакого объяснения. Оно совершенно лишает и самца, и самку возможности
знать, кто отец их потомства. Самец полевого воробья не препятствует
быстрому спариванию, самец чайки пытается вмешаться, но не успевает. При
этом самцы обоих видов продолжают прекрасно заботиться о своей «неверной»
самке.
Быстрое спаривание есть и у приматов, даже у тех видов, у которых самец
убивает детеныша, если подозревает, что тот родился не от него. (Кстати, и
люди – они то ли унаследовали от приматов, то ли выработали сами подобное
небезразличие мужчины к происхождению ребенка. В цивилизованном Риме
ритуал признания ребенка отцом был еще столь силен, что, если отец не брал
малыша публично на руки в знак признания, младенца могли отнести на
Тарпейскую скалу.) Этнографы давно знают, что быстрое спаривание есть и
среди людей. У многих народов описаны древние языческие праздники
(например, Лиго у прибалтов), на время которых супружеские связи как бы
отменяются, мужчины гоняются по лесу за женщинами, и какая кому попалась,
та тому и досталась. Этнографы (возможно, не без оснований) считают эти
праздники данью групповому браку предков. Но так или иначе, цель быстрого
спаривания не ясна ни у животных, ни у человека.
Поошрительное спаривание
Более понятно, почему у многих заботящихся о потомстве видов существует
поощрительное спаривание – избыточное по сравнению с необходимым для
оплодотворения. Самки хищных птиц, как только образовалась пара, перестают
охотиться и самец полностью обеспечивает пищей и ее, и потомство. Самка
крупнее самца, всегда доминирует и поэтому имеет возможность на нем
паразитировать. Если самец приносит добычу, самка с ним спаривается. Чем
больше принесет, тем больше возможностей спариваться получит; ничего не
принесет – ничего и не получит. Самка спаривается не по своей потребности,
как у других видов: она умеет сдерживать ее, тем самым создавая для самца
дефицит спариваний и используя их как поощрение. Неудивительно, что эти
самки сохраняют столь ценную для них способность спарив<
|
|
|
