 |
Демонстрация в поддержку войны в России
|
|
|
|
Война, война, и чувство объединения
В 1914 году Европа пережила столетний мир со времён последнего конфликта континентального масштаба, который был урегулирован Венским конгрессом в сентябре 1814—июне 1815 годов. Скука от мира и процветания имела мрачные последствия.
Демонстрации за войну, прошедшие в Европе в августе 1914-го, можно рассматривать как бунты против цивилизации среднего класса с её безопасностью, экономическим процветанием и отсутствием серьёзных задач.
Население многих европейских стран хотело войны, потому что пресытилось нехваткой общественной жизни в мирные времена. Энтузиазм этих толп был вызван ожиданиями, что война обеспечит национальное единство, преодоление раскола между капиталистами и пролетариями, протестантами и католиками, рабочими и крестьянами. Так описал чувства толпы в Берлине очевидец: «Никто никого не знает, но все охвачены одним всепоглощающим порывом: Война, война, и чувство объединения» (цит. по Modris Eksteins, Rites of Spring).
·
· Демонстрации в поддержку войны в Германии
· 
Демонстрации в Англии
Демонстрация в поддержку войны в России
«Идеи 1914 года» и «особый путь» Германии
Основной целью Германии в первой половине ХХ столетия стала реализация своего особого, отличного как от Запада, так и от Востока, пути. Термином «Особый путь Германии» (Deutscher Sonderweg) называют уникальные особенности государственной структуры и демократических институтов Германии по сравнению с другими европейскими странами, в первую очередь — Францией и Англией. Ещё задолго до нацизма общеевропейские традиции стали именоваться в Германии «западными», что означало «к западу от Рейна». «Западными» для немцев были капитализм и демократия, либерализм и индивидуализм, свобода торговли и любые формы интернационализма (см. «Дорога к рабству» Фридриха фон Хайека).
|
|
|
Понятие «особого пути» в исторической и политической науке является спорным, поскольку предполагает существование некого «нормального» исторического развития, под которым практически всегда подразумевают формирование англосаксонской демократической политической системы с либеральной экономикой. Немецкий историк Ганс-Ульрих Велер, сторонник теории особого пути, характеризует развитие прусской Германии до конца Веймарской республики как своеобразное отношение противоречий между традицией и современностью.
У Германии было много конкретных претензий к существующему порядку в Европе: от колониальной и морской политики и до угрозы русской экономической экспансии, но многие немцы видели в войне восстание против материализма коммерческого мира, созданного Францией и Великобританией.
Логика особого пути Германии выражается в «идеях 1914 года» (см. «Идеи 1914 года»), обосновывающих немецкую военную экспансию: «война 1914 года есть война Ницше»; «немецкое мышление и немецкое чувство заявляют о себе прежде всего как решительное отрицание всего того, что хоть как-то напоминает английское, или западноевропейское вообще, мышление и чувство«. (цит. по Sombart W. Händler und Helden, Patriotische Besinnungen. München, Leipzig: Duncker & Humblot, 1915. S. 55.)
Если для Англии и Франции был важен дух индивидуализма, и на индивидуализме основывалось построение государственной модели и общественных отношений внутри государства, то для Германии индивидуализм не имел столь критического значения. Там на первый план выступало органическое «мы», из которого выходит и государственная форма, и понимание собственного исторического пути, своей задачи и роли в истории.
«Война 1914 года есть война Ницше»
|
|
|
Доктрина национал-социализма является кульминационной точкой длительного процесса развития идей, в котором участвовали мыслители, известные не только в Германии, но и далеко за её пределами. У истоков нацизма стояли действительно серьёзные авторы, оказавшие большое влияние на развитие европейской мысли.
Так как по новым российским законам любой нейтральный научный текст о нацизме возможно подписать под «оправдание», мы убираем дальнейший текст под премиум-кат.
Наибольший вклад в этот процесс внесли немецкие мыслители, хотя они не были одиноки. Томас Карлейль (7) и Хьюстон Стюарт Чемберлен (8), Огюст Конт (9) и Жорж Сорель (10) не уступают в этом отношении ни одному из немцев. Р.Д. Батлер в исследовании «Корни национал-социализма» хорошо проследил эволюцию этих идей в самой Германии (11).Ницше считал, что уверенность человека в том, что нигде нет истины; есть одновременно и угроза, и возможность. Высшей формой творчества для Ницше было не искусство, а создание новых ценностей. Он намеренно старался подорвать веру в равенство людей, утверждая, что это просто предрассудок, внедрённый в нас христианством. Ницше надеялся, что принцип равенства когда-нибудь уступит морали, оправдывающей господство сильных над слабыми. Он ненавидел диверсифицированные и толерантные общества, предпочитая им нетерпимые, инстинктивные и безжалостные — индийскую касту чандала, которая испытывала ненависть ко всему индийскому обществу, или «белокурых хищных бестий», которые «без колебаний запускают страшные когти в население» (12). Как и у его последователя Мартина Хайдеггера (13), релятивизм у Ницше сносил все философские подпорки, поддерживающие западную либеральную демократию, заменяя их учением силы и господства. Ницше считал, что эра европейского нигилизма, которой он помогал прийти, поведёт к «безграничным войнам духа», бесцельным войнам, чьё единственное назначение — утвердить самое войну. (14)
Нацисты делали акцент на том, что их ненависть направлена не против отдельных классов, а против классовой системы как таковой, которую они осуждали как изобретение марксизма (15). Социализм в Германии с самого начала был тесно связан с национализмом. Характерно, что наиболее значительные предшественники национал-социализма, Родбертус (16) и Лассаль (17), — являются в то же время признанными отцами социализма. В соответствии с их «немецкой идеей государственности», государство основано и сформировано не индивидами, не является совокупностью индивидов и цель его вовсе не в том, чтобы служить интересам личности.
|
|
|
Volksgemeinschaft — национальная община — центральный элемент нацистской картины мира. Это новое немецкое общество отвергало прежние религии, идеологии и классовую борьбу. Формирование единой немецкой идентичности в volksgemeinschaft шло вокруг расовой теории, борьбы и государственного руководства.
Немцам была нужна война. Они искали подтверждения того, что являются нацией воинов — народом, вся деятельность которого (в особенности экономическая) в конечном счёте связана с военными целями. Военная истерия 1914 года дала старт движению, породившему национал-социализм, и огромную роль в этом процессе сыграли социалисты. Характерным представителем этого направления является профессор Вернер Зомбарт, чья нашумевшая книга «Торгаши и герои» вышла в свет в 1915 году.
Зомбарт гордится немецким культом милитаризма, хоть и знает, что другие народы презирают немцев за это. В противовес «идеям 1914 года», «идеи 1789 года» — свобода, равенство, братство — были для немцев «торгашескими идеалами». По его мнению, только коммерческое сознание могло счесть войну бесчеловечным и бессмысленным предприятием. Для него есть жизнь более высокая, чем жизнь личности, и это жизнь нации и государства. А предназначение индивида — приносить себя в жертву этим высшим ценностям. Таким образом, война — воплощение героической жизни, а война против Англии — это война с ненавистным коммерческим идеалом, идеалом личной свободы и комфорта, символизируемого, по Зомбарту, безопасными бритвами, которые немецкие солдаты находили в английских окопах.
Иоганн Пленге (18) был столь же авторитетным марксистом, как и Зомбарт. Его книга «Маркс и Гегель» положила начало гегельянскому ренессансу среди ученых-марксистов. В его публикации «1789 и 1914: символические годы в истории политической мысли» разбирается конфликт между «идеями 1789-го», т.е. идеалом свободы, и «идеями 1914-го», т.е. идеалом организации. Организация для Пленге составляет сущность социализма. Он отмечал, что идея организации была исходным пунктом социалистического движения, зародившегося во Франции в начале XVIII века. Маркс и марксисты исказили эту идею, подменив её на абстрактную и беспочвенную идею свободы. Следовательно, война между Англией и Германией — это «экономическая мировая война» — третья фаза великой духовной битвы современной истории, стоящая на одном уровне с Реформацией и буржуазной революцией. Исход этой борьбы предрешен: в ней победят новые, восходящие силы, рождённые в горниле экономического прогресса XIX столетия — социализм и организация.
|
|
|
Военная экономика, созданная в Германии в 1914 году, —
«первый опыт построения социализма, ибо её дух — активный, а не потребительский — это подлинный социалистический дух.
Требования военного времени привели к установлению социалистического принципа в экономической жизни, а необходимость обороны страны подарила миру идею немецкой организации, национальной общности, национального социализма…
Мы даже не заметили, как вся наша политическая жизнь в государстве и в промышленности поднялась на более высокий уровень. Государство и экономика образуют теперь совершенно новое единство… Чувство экономической ответственности, характерное для работы государственного служащего, пронизывает теперь все виды частной деятельности».
Это новое, истинно германское корпоративное устройство экономической жизни (которое Пленге считает, впрочем, ещё не полностью созревшим) «есть высшая форма жизни государства, когда-либо существовавшая на Земле» (19).
Следующий тезис позднее послужит для обоснования Гитлером идеи Нового Порядка (20).
«Разве не является с точки зрения социализма, который тождествен организации, право наций на самоопределение правом на индивидуалистическую экономическую анархию? Хотим ли мы предоставить индивиду полное право на самоопределение в экономической жизни? Последовательный социализм может давать людям право объединяться только в соответствии с реальной, исторически детерминированной расстановкой сил» (21).
Позиция Пленге нашла популярность в кругах немецких учёных и инженеров, призывавших к всесторонней плановой организации общественной жизни. Лидером этого движения стал химик Вильгельм Оствальд (22). Он публично заявил, что
«Германия хочет организовать Европу, в которой до сих пор еще отсутствует организация. Я открою вам величайший секрет Германии: мы, то есть вся германская нация, обнаружили значение принципа организации. И пока все остальные народы прозябают при индивидуалистическом режиме, мы живём уже в режиме организации».
|
|
|
Рассматривая историю зарождения нацистских идей, нельзя пройти мимо Вальтера Ратенау (23). Его труды оказали большое влияние на экономические воззрения поколения немцев, что сформировалось во время и сразу после Первой Мировой войны. Близким по смыслу и значению были и рассуждения ещё одного бывшего марксиста — Фридриха Науманна (24), автора книги «Центральная Европа» — одного из самых популярных произведений времён Первой мировой войны. В своей книге 1915 года «Мировая война и мировая революция» представитель левого крыла социал-демократической партии в рейхстаге Пауль Ленш пишет, что нынешняя война и есть чаемая Марксом мировая революция. Ленш изобразил войну как «поспешное отступление английской буржуазии перед натиском социализма» и объяснил, насколько различаются между собой социалистический идеал свободы и соответствующий английский идеал. Аргументы Ленша основаны на историческом анализе последствий проводившейся в Германии Бисмарком политики протекционизма. Политика эта привела к такой концентрации производства, которая для марксиста Ленша выглядит как высшая степень индустриального развития.
«В результате решений, принятых Бисмарком в 1879 году, Германия ступила на путь революционного развития, т.е. стала единственным в мире государством, обладающим столь высокой и прогрессивной экономической системой. Поэтому в происходящей ныне Мировой Революции Германия является представителем революционных сил, а её главный противник, Англия,— сил контрреволюционных» (25).
Пауль Ленш подвергает своей критике немецких либералов:
«Люди, составляющие этот класс, бессознательно ориентируются на английские стандарты. К ним можно отнести всю немецкую просвещённую буржуазию. Их политический словарь, включающий такие термины, как „свобода“, „права человека“, „конституция“, „парламентаризм“, выражает индивидуалистское либеральное мировоззрение, английское по своему происхождению, взятое на вооружение в Германии буржуазными деятелями в 50-х, 60-х и 70-х годах XIX века. Но эти понятия безнадёжно устарели, как и в целом либерализм, падение которого ускорила нынешняя война. От этого наследия теперь надлежит избавиться, чтобы обратиться всецело к разработке новых понятий Государства и Общества. Социализм является в этом смысле сознательной и определённой альтернативой индивидуализму. Сегодня уже нельзя закрывать глаза на тот факт, что в так называемой „реакционной“ Германии рабочий класс завоевал себе гораздо более прочные позиции в государстве, чем в Англии или во Франции».
Ленш заключает: «Можно утверждать, что государство подверглось процессу социализации, а социал-демократия — процессу национализации».
Идеи Пленге и Ленша проложили дорогу для непосредственных творцов национал-социализма — Освальда Шпенглера и Артура Меллера ван ден Брука. Работа Шпенглера «Пруссачество и социализм», опубликованная в 1920 году, выражает идеи, владевшие в то время умами немецких социалистов:
«Старый прусский дух и социалистические убеждения, которые сегодня враждуют между собой, как могут враждовать только братья, являются совершенно тождественными. Представители западной цивилизации в Германии — немецкие либералы — это „незримая английская армия, оставленная Наполеоном на немецкой земле после битвы при Йене“.
Все либеральные реформаторы были для Шпенглера „англичанами“».
«Три последние нации Запада стремились к трем формам существования, выраженным в знаменитых лозунгах „Свобода, Равенство, Братство“. В формах политического устройства они проявлялись как либеральный парламентаризм, социальная демократия и авторитарный социализм… Немецкий, а точнее, прусский дух наделяет властью целое… Каждому отведено своё место. Человек руководит либо подчиняется. Таков, начиная с XVIII века, авторитарный социализм — течение антилиберальное и антидемократическое, если иметь в виду английский либерализм и французскую демократию… Многое вызывает ненависть или пользуется дурной репутацией в Германии, но только либерализм вызывает презрение на немецкой земле.
Структура английской нации основана на разграничении богатых и бедных, прусской — на разграничении руководящих и подчинённых.
Соответственно совершенно по-разному проходят в этих странах водоразделы между классами».
Шпенглер описывает как, начиная с Бисмарка, целенаправленная организация экономической деятельности приобретала социалистические формы:
«В Пруссии существовало подлинное государство в самом высоком смысле этого слова. Там не было частных лиц. Всякий человек, живший внутри этой системы, которая работала с точностью часового механизма, выполнял в ней какую-то функцию. Поэтому управление делами общества не могло находиться в руках частных лиц, как того требует парламентаризм. Это была государственная служба, и всякий ответственный политик всегда был слугой целого».
«Прусская идея» предполагает, что каждый должен быть официальным лицом, находящимся на жалованье у государства. В частности, управление любой собственностью осуществляют только государственные уполномоченные. Тем самым государство будущего — это государство чиновников.
Но есть «критический вопрос, и не только для Германии, но и для всего мира, и Германии предстоит решить его для всего мира: станет ли в будущем торговля управлять государством или государство — торговлей? В решении этого вопроса пруссачество и социализм совпадают… Пруссачество и социализм борются с Англией — Англией среди нас».
Меллер ван ден Брук объявил Первую мировую войну войной между либерализмом и социализмом: «Мы проиграли войну с Западом: социализм потерпел поражение от либерализма». Для него, как и для Шпенглера, либерализм является врагом номер один: «в сегодняшней Германии нет либералов. Есть молодые революционеры, есть молодые консерваторы. Но кому сейчас придёт в голову быть либералом? Либерализм — это философия, от которой немецкая молодежь отворачивается с презрением, с гневом, с характерной усмешкой, ибо нет ничего более чуждого, более отвратительного, более противного её умонастроениям. Молодёжь Германии видит в либерализме своего главного врага».
«Третий рейх» Меллера ван ден Брука обещал принести немцам социализм, приспособленный к характеру германской нации и очищенный от западных либеральных идей: «Каждый народ имеет свой собственный социализм».
Последующий расцвет нацизма не был реакцией на социалистические тенденции предшествовавшего периода. Национал-социализм стал неизбежным продолжением и развитием этих тенденций. Сходство худших проявлений режимов в коммунистической России и нацистской Германии выявилось со всей отчётливостью (26). После поражения в Первой мировой войне многие немцы считали борьбу с капитализмом продолжением войны с Антантой, противостояние с которой было перенесено в область духа и экономической организации. Эта борьба рассматривалась как путь к практическому социализму, который позволит вернуть немецкому народу его самые благородные традиции.
Идея борьбы с либерализмом — тем либерализмом, который победил Германию, объединяла вместе и социалистов, и консерваторов. Так родился первый сплав социализма с национализмом.
С конца 1920-х и до прихода к власти Гитлера выразителями этой тенденции в интеллектуальной среде были молодые люди, возглавляемые Фердинандом Фридом (27), сгруппировавшиеся вокруг ежемесячного журнала Die Tat. Плодом деятельности этой группы, известной как Edelnazis (нацисты-аристократы), стала книга Фрида «Конец капитализма».
Так коллективные настроения огромных масс немецкого народа получили свою философскую огранку руками немецких интеллектуалов. Страна была готова к новой схватке. Германия ждала своего Фюрера.
Hitler: the rise
|
|
|
