 |
Алексей Климентьевич Манеев (род. в 1921 г.)
|
|
|
|
С. 345 – 347
В. Ф. Купревич
Долголетие: реальность мечты 1
В XX в. homo sapiens вступил в пору своей космической зрелости, и вот некоторые его представители начинают роптать на то, что ныне человеку тесны временные границы жизни, «установленные» для его вида.
В этом нет ничего удивительного: ибо с тех пор, как человек стал изучать себя и окружающий мир, мысль его постоянно устремлена на совершенствование этого мира и собственной природы.
То, о чем я буду говорить дальше, может оказаться фантазией, однако многие сегодняшние реальности еще совсем недавно тоже казались фантазией.
Но сначала несколько слов о проблеме, которая представляется более реальной, пути решения которой прокладываются уже сегодня. Проблема долголетия. Ее обсуждение в «Литературной газете» (1968, № 35) [ 2 ], вероятно, действительно заинтересовало многих. Прибавить, скажем, сотню лет жизни человеку – пока еще немногие разделяют уверенность в том, что это возможно.
Так может ли человек жить дольше? Я утверждаю: да, может. Должен! А может ли он жить вечно? Вопрос кажется нелепым. Но так ли уж он нелеп?
«Человек не остров, а полуостров. Когда тонет мыс, меньше становится Европа. Смерть каждого из нас делает человечество ниже, поэтому, – продолжает поэт, – не спрашивайте, по ком звонит колокол, – он звонит по вас... » [ 3 ] Ушел из жизни А. Эйнштейн, не завершив единую теорию поля. Умер старик крестьянин, не успев разгадать тайну плодородия земли. Можно ли смириться с тем, что смерть их была «своевременной», а проблемы эти пусть решит эстафета поколений? Меня, старого ученого, угнетает тот покорный фатализм, с которым многие относятся к неизбежности смерти. Смерть противна натуре человека. Мечту свою о вечной жизни люди воплотили в мифы о бессмертных богах. Вероятно, человек интуитивно понимал, что века, на протяжении которых шла эволюция, потрачены зря, если жить ему всего 50-70 лет. Церковь обещала ему бессмертие там, на небе. Затем философы убеждали его, что жить – это значит все время умирать и мечта об очень долгой жизни – метафизика. К сожалению, к этому хору присоединилось большинство медиков и биологов. Как же здесь не укрепиться фатализму!
|
|
|
Откуда следует, что каждое существо обречено умереть? Обычно отвечают: из наблюдений, опыта. Но опыт ежедневно убеждает нас, что Солнце обращается вокруг Земли... Маркс оставил нам великий принцип: всё подвергай сомнению. В применении к науке это означает – проверять время от времени те общепринятые, «очевидные» истины, на которых она покоится, Еще известный генетик А. Вейсман [ 4 ] отмечал, что жизни каждого человека и растения присуща определенная продолжительность не оттого, что вечное существование противоречит самой природе жизни. Организмы утратили способность обновлять «изнашивающиеся» клетки не потому, что те в силу своей природы не могут размножаться безгранично. Просто способность эта была утрачена в результате естественного отбора, и жизнь гипотетически бессмертной особи сократилась как раз на тот срок, в течение которого она уже бесполезна для вида.
Когда я еще был студентом, меня, будущего биолога, учили, что все живое стареет и как бы содержит в себе семена своей неизбежной смерти. Однако профессиональное знакомство с миром животных и растений заставляет усомниться в этом.
В самом деле, в основе жизненных форм лежит протопласт – кусочек вещества, сложного, постоянно обновляющегося, способного к неограниченным изменениям своих свойств в процессе обмена материей и энергией с внешней средой. Живое вещество отличается от любых иных высокосложных материальных структур способностью к самообновлению или самоуподоблению. Способность протопласта к усвоению строго определенных элементов окружающей среды в процессе уподобления, т. е. построения живого вещества определенного типа или вида, безгранична.
|
|
|
Живое вещество исключительно стойко и долговечно. Известны ископаемые представители рода тополей из мелового периода, практически неотличимые от современных видов. Это значит – на протяжении 70-80 млн. лет тополь из поколения в поколение передает мельчайшие признаки своих предков. С другой стороны, известны особи древовидных растений, возраст которых достигает 10-12 тыс. лет. Речь идет о сроке жизни, в течение которого рушились горы, меняли свои русла или исчезали реки, возникали и гибли цивилизации, менялся неоднократно климат больших районов, менялись очертания континентов. Между тем особь продолжала жить, распространяя вокруг свое потомство, наращивая собственную массу.
Нет в мире материальной структуры, которая могла бы соревноваться своими стойкостью и постоянством с протопластом – носителем жизни.
Не исключено также, что в наше время долгожители существуют и в мире животных. В печати не раз сообщалось о реликтовых животных, якобы обитающих в небольших озерах. Я не берусь судить о достоверности этих публикаций, но то, что существо сохранилось, быть может, в течение тысячелетий (сомнительно, чтобы они там размножались), вполне вероятное дело. В природе на это запрета нет.
Смерть – явление историческое, она существовала не всегда, а появилась на определенном этапе развития жизни и сразу же стала важнейшим двигателем эволюции: смена поколений сделала возможным появление (и сохранение в результате естественного отбора) как раз тех организмов, которые лучше были приспособлены к окружающей среде. Mors creator vitae est – творцом жизни является смерть, не будь ее, наши звериные предки так никогда бы и не «вышли в люди». Однако, творя новые виды, смерть установила им «естественные» сроки жизни. Человек – существо биологическое и социальное. Он прямой потомок высших животных, для которых срок жизни – это примерно столько времени, сколько нужно, чтобы оставить после себя жизнеспособное потомство. Звериные предки «завещали» нам только несколько десятилетий жизни. В результате длительной эволюции физической природы предков современного человека возникла видовая граница – средний срок его жизни.
|
|
|
Однако с возникновением общества человек вышел из-под власти естественного отбора. Организм его сложился в далеком прошлом и, по-видимому, на долгие времена. А смерть? Она стала в данном– случае историческим анахронизмом. Как фактор, способствующий улучшению природы человека, она не нужна. С точки зрения общества, она вредна. Исходя из задач, стоящих перед человечеством, просто нелепа. Кто же захочет закрепить эту нелепость на вечные времена?
Многие, вероятно, полагают, что эта видовая граница (80-100 лет) незыблема, абсолютна, как говорится, от бога. Мы же утверждаем, что она возникла исторически, а значит, может быть отодвинута в принципе на любое число лет.
Мы многого не знаем, нам неизвестен даже тот предельный возраст, до которого когда-либо доживал человек. Одни геронтологи полагают, что предел этот – 120 лет, другие демонстрируют нам старца, перешагнувшего за 150. Были ли люди, прожившие дольше, например 200-300 лет? На этот вопрос трудно ответить – достоверных сведений у нас нет. И какими бы фантастическими ни казались различные сообщения о долгожителях, я склонен думать, что, поскольку в основе фантазий слишком часто лежит истина, вероятно, вместо теоретических споров полезнее было бы, найдя останки долгожителей, достоверно определить действительный срок их жизни.
Но в конце-то концов дело не в том – сумеем ли мы найти подтверждения мифов о долгожителях. Важно другое. Для того чтобы получить «инструмент» продления человеческой жизни, нужно познать причины старения организма. Для того чтобы установить предел возможной ее продолжительности, нужно узнать первопричину смерти. Тот механизм ее, который, повторяю, был порожден в процессе эволюции.
Неизбежность старения и смерти живого существа не может быть теоретически обоснована. И то и другое (как и сама жизнь) – явления не количественные, а качественные, имеющие свою особую, не временную размерность.
|
|
|
Что же отмеряет время жизни высших животных? Еще И. П. Павлов ставил собак в нервирующие условия, ломая их психический стереотип. Такие животные умирали раньше. Вероятно, процессы старения и смерти связаны как-то с нейроном – нервной клеткой. Создается впечатление, что важнейший признак старения проявляется в прогрессирующем снижении степени упорядоченности жизненно важных процессов и падении их интенсивности. «Афферентный» синтез, т. е. моментальный синтез всех поступивших раздражений, определяющий ответное действие организма, замедляется, запаздывает. Стареет, изнашивается нервная система. Думаю, что в недалеком будущем наука о психической деятельности человека будет воссоздана на новой основе, тогда, вероятно, появятся новые методы и средства психотерапии, способные защищать от износа и обновлять нервную систему.
Итак, вопреки предостережениям скептиков, идущий все же отправится на поиски «эликсира бессмертия». Оговоримся, что под бессмертием мы вовсе не понимаем вечную во времени жизнь (все бесконечности условны, даже видимая Вселенная имеет возраст). Обратимся за «эликсиром бессмертия» к той самой природе, которая нас породила. Нам известны практически вечные особи из мира растений: периодически омолаживающиеся одноклеточные. У человека через определенное время старые клетки также почти полностью заменяются новыми. Почему «почти»? А потому, что нервная система человека высоко дифференцирована и клетки ее не меняются от рождения до смерти. Так, может быть, старение и смерть человека – расплата за его высокую нервную организацию? Если бы это было так, то мы бы жили не дольше кошки.
Известно огромное число теорий старения. В частности, как на одну из главных причин старения указывается на повреждение структуры ДНК и РНК, регулирующих воспроизводство важнейших элементов клетки. Генетики полагают, что в этих структурах записан план построения будущих белковых молекул, а какие-то «шумы» попадают в каналы, по которым передается информация, и вот возникает дефект – синтезируется не совсем та молекула, и новая клетка, пришедшая на смену отмершей, оказывается уже другой. Однако природа устраняет такие дефекты воспроизводства. При слиянии двух дефектных клеток – отцовской и материнской – обычно появляется зародыш нормального организма. Некоторые генетики считают, что при этом дефекты ДНК родителей могут перекрываться друг другом: повреждения, как правило, приходятся на разные места хромосом и поэтому не проявляются в потомстве. Возможно, что подобного рода пути удастся отыскать, чтобы устранять дефекты, возникающие в элементах клеток в процессе их самообновления.
|
|
|
Геронтологам следует прийти к общему мнению, что же такое в конце концов старение – старость человека. Если это болезнь, то ее можно лечить. Если она запрограммирована в гене, то программу эту нужно изменить.
Проблемы старения и бессмертия ставятся в повестку дня. Вряд ли работу над ними нужно начинать со скепсиса и требований уже сегодня начертать все пути, ведущие к «эликсиру жизни». Вряд ли стоит начинать ее с атак на экспериментальную биологию. Я не сомневаюсь, что на пути изучения процессов старения будут открыты новые факты, принципиально новые явления. Только едва ли это сделают люди, не способные преодолеть элементарных «истин» школьной науки.
С. 347 – 351
Алексей Климентьевич Манеев (род. в 1921 г. )
«... мы поняли, что смерть в принципе никоим образом не неизбежна... »
А. К. Манеев, философ-логик, специалист по философским проблемам естествознания, автор оригинальной концепции субстанции и биопсиполя, родился 15 мая 1921 г. в крестьянской семье в деревне Роги Гомельской области Белоруссии. Окончив среднюю школу, а затем медицинский техникум, военным фельдшером он проходит службу в армии, где его и застает Отечественная война. Ленинградский фронт, серьезное ранение в ногу, инвалидность – он возвращается на родину. После войны Алексей Климентьевич поступает в Минский государственный университет на отделение логики, психологии и русского языка, параллельно занимается на физико-математическом факультете и в медицинском институте. Широта его интересов, стремление к основательности знаний, своеобразный, творческий поворот ума обнаруживается с годов учебы. После окончания аспирантуры Манеев защищает диссертацию по логике и с этого времени работает на одном месте – в Институте философии и права АН БССР. Он автор около ста научных публикаций, в том числе шести монографий. Круг предметов исследования в них широк: это и работы по логике мышления, по типам логических противоречий, и смелые интерпретации философских сторон теории относительности и теории множеств, и нетривиальные исследования категорий пространства, времени и движения. Наибольший интерес представляет манеевская теория субстанции, которую он развивает в нескольких своих работах, и прежде всего в книгах «Философский анализ антиномий науки» (Минск, 1974) и «Движение, противоречие, развитие» (Минск, 1980). Под субстанцией он понимает наличную, существующую безначально целостную реальность невещественного полевого типа, внутренне непрерывную, бесконечно протяженную, самоактивную, ничем не ограниченную. Субстанция обладает атрибутом отражения (Логос), как глубинной основой и источником жизни и психики, и производит все конечные образования, на любых уровнях опыта. (Религиозные мыслители назвали бы ее Богом. ) Эта континуально-полевая субстанция является конечной причиной всего сущего во Вселенной. Созидательная самоактивность субстанции выражается в производстве ею всевозможных миров, макро– и микросистем. Исходя из ряда физических законов и эффектов, Манеев анализирует возможности такого «творения» на двух уровнях. Первый, субмикромасштабный: его производные практически лишены свойств жизни и психики из-за актуально бесконечной малости в них атрибута отражения; из них образуется вакуумный массив во Вселенной, а также различные микрообъекты (атомы, молекулы), на основе которых возникают всевозможные вещественные системы. Макромасштабные же производные субстанции – это, по Манееву, континуальные биопсиполя. Они неуничтожимы по возникновении и оказываются потенциально вечными, бессмертными реалиями. В составе живых вещественных систем это их «души», которые сохраняются в качестве субстратов жизни и психики и после их излучения из организма вследствие его биологической смерти. В этом и видит ученый реальное условие для достижения индивидуального бессмертия. А само это бессмертие требует уже радикального преобразования телесной подсистемы человека в адекватную его биопси-полю преображенную, «невещественную» форму. Эти свои самые заветные идеи Алексей Климентьевич развивает глубоко и тонко как философ-теоретик. Он выразил свою веру несколько наивно, но искренне в стихах:
Что б гордый дух наук ни говорил,
Однако же сказать необходимо:
Не верится, что разум от горилл,
Не верится, что смерть непобедима!..
И жизнь и смерть полны загадок, тайны
Для нас... А для ушедших нет проблем!
Связь вечности с полями неслучайна,
И смерть для них – простейшая из лемм.
Биополя в бессмертии желанном,
Паря над прахом, что в земле сырой,
Светло сияют крупнозвездным планом,
Где вечной музыки высокий строй!
|
|
|
