Литературная структура книги: менора

Еврейская книга

 

Апокалипсис — самая еврейская из всех книг Нового Завета. В ней содержится более 2000 аллюзий на еврейские Писания, в том числе 400 ссылок и прямых цитат на Пятикнижие и книги пророков. Что касается текстуальных цитат, то Апокалипсис ближе к еврейскому оригиналу, чем к греческому переводу Ветхого Завета, Септуагинте. Эрнест Ренан констатировал: «Язык Апокалипсиса прослеживается из еврейского, опирается на еврейское мышление, и его с трудом может понять тот, кто не знает еврейского». ⁶. Это побуждает нас исследовать еврейскую основу книги и ее саму с позиций еврейского мышления. Чтобы понять Апокалипсис, мы должны читать его через призму еврейских Писаний. Цель настоящей книги и заключается в этом. В своем истолковании Апокалипсиса мы будем при необходимости опираться не только на непосредственную экзегезу еврейских Писаний, но и принимать во внимание особенности еврейского менталитета и традиции, которые отражает эта книга.

 

Раскрытая тайна

 

С самого начала книга восходит своими корнями к «тайнам Даниила». Даже самое первое слово в ней — «откровение» — подводит нас к тайне, которая раскрывается. «Откровение», или «апокалипсис», происходит от греческого глагола апокалюпто, «раскрывать тайну». Этот глагол «открывать», по-видимому, одно из ключевых слов в книге Даниила — glh, где оно встречается семь раз. Подобно первому слову Апокалипсиса, он также вводит пророческие видения ⁸ и ассоциируется со словом «тайна» (razah, раза). Это эхо в книге Даниила в самом первом слове Апокалипсиса предполагает наличие особой связи между двумя пророческими книгами. «Откровение Иоанна» ретроспективно обращает наш взор к «тайнам Даниила».

Более того, Апокалипсис начинается с заповедей блаженства (или макаризмов), которые перекликается с таковыми в книге Даниила: Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко (Отк. 1:3). У Даниила же написано: Блажен, кто ожидает и достигнет тысячи трехсот тридцати пяти дней. А ты иди к твоему концу и упокоишься, и восстанешь для получения твоего жребия в конце дней '. (Дан. 12:12, 13) ⁹.

С самого начала автор Апокалипсиса показывает свою связь с пророчеством Даниила, о чем свидетельствует и само название его книги: «Откровение», и первая заповедь блаженства, которая служит введением к книге, и сразу же надлежащим образом ориентирует своего читателя. В Апокалипсисе больше всего аллюзий на книгу Даниила, чем на какую-либо другую часть еврейских Писаний. ¹⁰. Фраза «Я Иоанн» (в русском варианте просто «Иоанн»), которая вводит его видение ¹¹, перекликается с фразой: «Я Даниил» в книге пророка ¹². Обе книги имеют сходную фразеологию. В обеих книгах те же видения, те же темы, те же нравственные последствия и те же профетические перспективы, охватывающие один и тот же временной интервал ¹³.

Это сходство между книгами Даниила и Апокалипсисом предоставляет нам первый ключ к тому, как мы должны читать последнюю книгу Библии. Ссылки на книгу Даниила направляют наши попытки истолкования Апокалипсиса. Я предлагаю всем читать книгу Даниила и мои комментарии к Тайнам Даниила ¹⁴ как основу того, как Апокалипсис использует ее темы и аллюзии.

Кроме того, заповедь блаженства, которая вводит Апокалипсис, с самого начала предлагает особый подход к этой книге. Здесь использованы три причастия: читающий, слушающий и соблюдающий — от глаголов: «читать», «слушать» и «соблюдать».

Книга, прежде всего призывает нас читать [вслух другим]: Блажен читающий. Это блаженство (т. е. счастье) исходит из откровения, «раскрытой тайны», Апокалипсиса. Это благословение означает, что счастье заключается в необходимости откровения: в противном случае мы можем его упустить. В самом деле, природа прочтения этой книги религиозна по своей сути. Интересно отметить, что только глагол «читать» здесь использован в единственном числе: «тот, кто читает», или читающий, другие причастия/глаголы имеют форму множественного числа: «слушающие», «исполняющие». Читающий имеет аудиторию — он не один. Слова, которые он читает, слушают многие — согласно литургической практике в синагоге. Мы здесь находимся в священном контексте корпоративного служения. Апокалипсис нужно читать как в литургии; как эмоциональный и мистический опыт; как поэзию с ее ритмами, символами и духовными уроками.

Но Апокалипсис — больше, чем литургический опыт. Писание называет его слова «пророчеством». Но, будучи больше, чем книгой, вызывающей эмоции, она не обращена просто к мистикам и поэтам. На самом деле, ее слова создают резонанс далеко за пределами стен храма, преступают границы богослужения в храме. Апокалипсис — это книга, больше, чем литургия, и ее читатели должны исследовать и понимать ее. Но это требует серьезных интеллектуальных усилий. Мы должны научиться «слышать» и понимать пророчество в контексте еврейского мышления (3 Цар. 3:9; Неем. 8:3; Иер. 6:10; Отк. 2:7; 3:22). Только тогда можно «раскрыть тайны» и осветить болезненный, мучительный ход истории — вплоть до исполнения последнего пророчества, как сказано в заключительных словах вступления: ибо время близко (Отк. 1:3): таков историко-профетический подход. Еврейская концепция «слышания» заключает в себе также и готовность жить в соответствии с тем, что человек понял. Фраза из Втор. (6:4–9): Слушай, Израиль (Шма Израиль) — не просто сладкозвучная мелодия, ласкающая слух. В еврейском языке глагол «слушать» имеет значения «слышать», «понимать» и является синонимом глаголов «соблюдать» и «повиноваться», «слушаться». Это в точности соответствует тому, что записано в ст. 3: Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем. Помимо литургического звучания и пророчества, которое будоражит наше воображение, эта книга призывает нас посвятить свои жизни Богу, чтобы они были созвучны тому, что написано в ней (экзистенциональный подход). В первых строках книги написанное в ней приравнивается к откровению свыше, это «откровение…которое дал Бог» (1:1). Мы должны понимать «Откровение Иоанна» (самое раннее название книги) ¹⁵ как откровение Иоанну. Апокалипсис, таким образом, — это божественная истина, воплощенная в слове, призывающая к ревностному и пылкому проникновению в него и к религиозным поискам исходного смысла текста (экзегетический подход).

 

Литературная структура книги: менора

Эта множественность подходов, которые мы должны использовать при исследовании Апокалипсиса, выявляется уже в самой структуре книги: ее можно изобразить в виде меноры, или семисвечника (см. рис. на стр. 00). Эта структура характеризуется следующим образом:

1. Она раскрывается в семи циклах видений, которые параллельны и одновременны, проявляют сходство с книгой Даниила ¹⁶, в виде хиастической структуры (термин хиазм происходит от греческой буквы хи, — в форме буквы X), смысл которой в том, что вторая часть цикла образует обратную параллельную последовательность относительной первой (по модели: ABC/C’B’A’).

2. В начале каждого из этих семи циклов видение обращено к храму в плане литургии, указывая на календарь израильских святых дней (которые описаны в Лев. 23). Таким образом, в книге каждый пророческий цикл соотнесен с определенным еврейским праздником, аллюзии на который нередко присутствуют внутри самого цикла. ¹⁷. Иоанн приглашает нас читать Апокалипсис через призму еврейских праздников ¹⁸, ритуалов, которые проливают свет на символический смысл истории.

3. Кроме того, подобно книге Даниила, Апокалипсис подразделяется на две главные части (историческая/земная и эсхатологическая/небесная), между которыми происходит Суд Божий и Пришествие Сына Человеческого (Отк. 14; ср.: Дан. 7). ²⁰. Первая часть Апокалипсиса — прежде всего, пророческое видение истории от времени, в котором жил Иоанн, до Пришествия Господа. Вторая часть описывает эпоху от Пришествия Господа до сошествия Небесного града. Вместо того. чтобы истолковывать Апокалипсис как простое отражение современных его автору событий (претеристский подход) ²¹, мы будем истолковывать эту книгу с точки зрения ее автора, как видение грядущих событий (историко-профетический подход) — понимая весь риск и ответственность, которые подразумевает такое прочтение текста (экзегетический подход). Такой «историко-профетический подход» не только единственно верный с точки зрения автора данной книги, но также и самый древний. ²².

Эта книга постепенно расширяет, развивает и углубляет свои апокалиптические темы. Иоанн следует модели Даниила, который повторяет и расширяет свои видения (см. Дан. 2, 7 и 8). «Откровение Иоанна» одновременно представляет собой и единое, целостное видение. Само слово, название Апокалипсис включает в себя и единственное, и множественное число. Наше истолкование этого видения должно учитывать эту литературную особенность повторения и углубления (рекапитулятивное, или повторительное истолкование). Такой подход к истолкованию Апокалипсиса, со всей очевидностью, противостоит хронологическому принципу его истолкования, в котором события, предсказанные печатями, следуюют за теми, которые были предсказаны в посланиях церквям, а события, предсказанные трубами, следуют после печатей и т. д. (футуристский и диспенсационалистский подходы).

Такие предварительные наблюдения о природе, назначении и литературной структуре Апокалипсиса показывают, что эта таинственная книга не была задумана для устрашения и не является странной, но напротив, представляет собой ясное откровение, ответ на наши вопросы и успокаивает нас относительно нашего будущего.

 

 

 

СТРУКТУРА АПОКАЛИПСИСА В ФОРМЕ МЕНОРЫ

 

Земная фаза (1-11:18) Финальная фаза (11:9 — 14) Небесная фаза (15 — 22)

 

 

Примечания

 

1. Hag. 14b; cf. 77 Hag.2:1, 77b
2. Yair Bat El, Rimona Durst,Gregory Katz, Josef Zislin, Ziva Srtrauss and HaimY. Knobler. Jerusaalem Syndrom. British Journal of Psychiatry 176 (January 2000), 86, 90.
3. Иер. 40:16; Иез. 8:12; Неем. 12:23; 1 Пар. 3:15 и др.
4. Polycrates. From His Epislte to Victor and the Roman Church Concerining the Day of Keeping of Passover (Ante-Nicene Fathers, vol. 8, p. 773), quoted in Eusebius, Church History 5. 24, 3 (Nicene and Post-Nicene Fathers, Second Series, vol.1, p. 242)
5. Jerome. Life of Illustrious Men 9 (Nicene and Post-Nicene Fathers, Second Series, vol. 3, pp. 364, 365)
6. Ernest Renan. Antichrist: Including the Period from Arrival of Paul in Rome to the End of Jewish Revolution, trans. and ed. Josef Henry Allen (Boston, 1897), p. 17
7. Словом «апокалипсис» было названо важное литературное направление в еврейской и в христианской традиции; оно применяется по отношению и к библейским, и внебиблейским источникам. В еврейских Писаниях к этому жанру принадлежат книги Даниила, Иезекииля, Аггея, Захарии и отдельные части книги Исайи; в Новом Завете мы встречаемся с апокалипсисом в Мф. 24; Мк. 13; 1 Фес. 4:13-18; 2 Фес. 2:1-12; 1 Кор.15:20-26, 51-53. Помимо библейских пассажей (апокрифических и псевдографических), к апокрифическим можно отнести такие еврейские произведения, как 1 Енох, 2 Енох, 4 Ездра (2 Ездра 3-14), 2 Варух, Вознесение Моисея, Апокалипсис Авраама, Апокалипсис Адама, Апокалипсис Илии, Книга юбилеев, Завет Двенадцати патриархов и некоторые тексты из Свитков Мертвого моря. Из христианских писаний к апокалиптическим относят Апокалипсис Петра, Апокалипсис Павла, Апокалипсис Исайи и др. Необходимо также отметить, что причисление указанных выше произведений к апокалиптическому жанру носит довольно произвольный и искусственный характер. Более того, Апокалипсис по ряду признаков отличается от других «апокалипсисов» (по своим пророческим замыслам, по своей этической направленности, по своему оптимизму, по своему авторству [его имя не является псевдонимом более знаменитого предшественника] и т. д.)
8. Дан. 2:19, 22, 28, 29, 30, 47; 10:1
9. В Апокалипсисе содержится семь заповедей блаженства (Отк. 1:3; 14:13; 16:15; 19:9; 20:6; 22:7)
10. См.: Henry Barclay Swete. The Apocalypsis of St. John. The Greek Text with Introduction, Notes and Indices, 3 rd ed. (London reprint 1917), p. Clii
11. Ср.: Отк. 1:4,9; 22:8
12. В книге Даниила это выражение использовано семь раз и вводит апокалиптические видения
13. О параллелях и связях между книгами Даниила и Апокалипсис см.: Richard Lehman “Relationship between Daniel and Revelation” in Symposium on Revelation Book 1, ed. Frank B. Hollbrook, Dzniel and Revelation Committee Series (Silver Spring, Md”: Biblical Research Institute, General Conference of Seven-day Adventists, 1992), vol/6, pp. 131-144. cf.:Jean-Pierre Ruiz. Ezekiel in the Apocalypse: The Transformation of Prophetic Language in Revelation 16, 17-19, 10. European University Studies Series XXIII, Theology (Franfurt am Main:1989) vol. 376; and G. K. Beale. The Use of Daniel in Jewish Apocaliptic Literature and in the Revelation of St. John (Lanham, Ms. 1984)
14. См.: Жак Дукан. Тайны Даниила: Мудрость и Видения еврейского князя в изгнании. 2000. Jacques B. Doukhan. Secrets of Daniel: Wisdom and Dreams of a Jewish Prince in Exile (Hagerstone, Md. Review and Herald Pub. Ass., 2000). В русском переводе есть перевод этой книги с французского: Стенания Земли (Источник жизни, 1995)
15. The Canon Muraton, a second-century document, and the writings of the Church Fathers attest to it (see David F. Aune, Revelation, World Biblical Commentary [Dallas: Word Book, 1997], vol 52, p. 4).
16. See Jacques B. Doukhan: Daniel:The Vision of the End, rev. ed. (Berrien Springs Mich.:Andrews University Press, 1989), pp. 3-6
17. Еврейские праздники указаны в еврейских названиях: Шаббат (Суббота), Песах (Пасха), Рош Хашана (Новый год, или праздник Труб), Киппур (День искупления, или очищения), Суккот (праздник Кущей)
18. Об аналогичной модели еврейских праздников в Евангелии по Иоанну см.: George R. Beasley Murray. John. Second ed. Word Biblical Commentary (Nashville, 1999), vol. 36, p. Lix
19. Cf. K. A. Strand. Interpreting the Book of Revelation: Hermeneutical Guideline, With Brief Introduction to Literary Analysis. Rev. and ed. (Washington, Ohio: Ann Arbor Publishers, 1976), p.51
20. См.: Jacques B. Doukhan.Secrets of Daniel, p. 100
21. Испанский иезуит Луис де Альказар (1554- 1614) первым ввел такое истолкование. В отличие от реформаторов, которые относили это пророчество к папству, этот иезуитский богослов относит его к иудаизму и к языческому Риму, современному Иоанну. Эта мысль в дальнейшем получила свое развитие у немецких рационалистов в 19 веке, что заложило основы историко-критического метода.

Ириней Лионский (130-202 н. э) поддерживал такое истолкование. Этот Отец Церкви, родившийся через несколько лет после появления Апокалипсиса, был учеником Поликарпа, мученика, который знал Иоанна лично (см. Eusebius. Church History 5. 20. 6 [Nicene and Post-Nicene Fathers, Second Series, vol. 1, pp. 238, 239]). Церковь под влиянием Ипполита и Оригена отказалась от этих взглядов в Средние века, в пользу аллегорического, духовного и нравственного истолкования, но в 16 веке во времена Реформации, это изначальное истолкование вернулось

 

 

ВВЕДЕНИЕ

«ОН ГРЯДЕТ»

 

(Откровение 1:4–10)

 

Бог Израиля

 

С самых первых слов приветствия автор подчеркивает, что его пророчество — в Боге Израиля: «От Того, Который есть и был и грядет» (Отк. 1:4). Эта фраза напоминает нам то, как говорит о Себе Сам Бог Моисею: Я ЕСМЬ СУЩИЙ (Исх. 3:14). Бог Израиля представляет Себя как Бог, Который не может быть ограничен рамками теологической дефиниции, Он самодостаточен. Он просто Бог, «Который есть» — прямо здесь, являет нам Свое присутствие. Но Бог, Которому мы поклоняемся сегодня, Тот же, Которому поклонялись в древнем Израиле. Второй глагол: был — напоминает нам о том, что Он был Богом Авраама, Исаака и Иакова. Он есть в настоящем, точно так же, как Он был в прошлом и будет в грядущем. Иоанн заменяет форму будущего времени глагола «быть» на слово «грядет». Итак, Бог существует. Но, вопреки всем своим знаниям о Нем и всем своим опытам и ощущениям относительно Его вмешательства в историю, Он все еще остается для нас Богом далеким, потому что Он еще не пришел. Только в будущем исполнится обетование о Его пришествии. Это будущее захватывает нас с гораздо большей силой, чем прошлое и настоящее. Более, чем Бог в воспоминаниях, более, чем Бог бытия, духовности и общения — Он Бог, Который грядет.

Эта книга далее подчеркивает свою весть обращением к Духу «пред престолом Его» (Отк. 1:4). Пророчества в Апокалипсисе — это не предсказания астрологов или экстрасенсов. Они имеют реальную силу, потому что исходят от престола Божия, от полновластного Судьи Вселенной, Который знает всё.

Когда пророк Исайя перечисляет семь духов, которые увенчают Мессию, он тем самым показывает, что Мессия вершит честный и справедливый суд, который будет предшествовать установлению Царства Божия: Он «будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих…Тогда волк будет жить вместе с ягненком …Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа» (Ис. 11:3–9).

Поскольку Дух свыше открывает тайны спасения и суда над миром, книга эта в целом определяется как Апокалипсис, т. е. «откровение», «снятие покрова». Слова пророка обретают больше теплоты, становятся более проникновенными, когда он заявляет о том, что тайны эти исходят «от Иисуса Христа» (Отк. 1:5). Иоанн перечисляет три атрибута Христа («свидетель верный», «первенец из мертвых» и «владыка царей земных»), которые отвечают трем Его деяниям: «Он возлюбил нас», «Он освобождает нас», и Он «соделал нас царями и священниками в Своем Царстве» (Ст. 5–6).

Эти три атрибута Иисуса указывают на три главных этапа спасения: 1) Его воплощение в человеческом обличье как Свидетеля Божьего среди людей; 2) Его смерть, которая спасает нас, и Его воскресение и 3) Его царственность, которая гарантирует нам подданство в Его Царстве.

Апостол Павел, размышляя над воскресением Христа, описывает эти же три стадии: «Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших… затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу… Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои» (1 Кор. 15:20–25). Такая же тематическая последовательность спасения выявляется и в проповеди Петра во время Пятидесятницы (Деян. 2:22–25; ср.: Деян. 7:56).

Весь замысел спасения, как его понимали первые христиане из иудеев, служит прелюдией, прологом к этому пророчеству. Бог, Который грядет, — это Сам Мессия. Но в этом пророчестве содержится больше, чем просто благая весть о спасении. Мы ждем не просто события, но Личность, Того, кого мы любим и кого мы знаем, и Того, кто любит и знает нас. Наши личные взаимоотношения с Ним заставляют нас ждать его с еще большим нетерпением.

Первое пророчество в Апокалипсисе — о пришествии Мессии. В этой книге Мессия показан таким, как Он описан в книге Даниила: «Се, грядет с облаками» (Отк. 1:7; Дан. 7:13 — «с облаками небесными шел»). Это выражение выглядит анахронизмом и подчас вызывает скептические усмешки. Одни думают, что это нужно трактовать в духовном смысле, как то, что Бог проникает в сердце и душу человека. Другие считают это своего рода мифологией. Но пророк имеет в виду совершенно реальную вещь и говорит об этом прямо: «И узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные» (Отк. 1:7). Этот текст относится к пророчеству, записанному в книге Захарии: «И они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце. В тот день поднимется большой плач в Иерусалиме, как плач Гададриммона в долине Мегиддонской» (Зах. 12:10–11).

Эта аллюзия на пророчество Захарии вызывает ассоциации с плачем и рыданиями, с трауром. Иоанн противопоставляет «царям и священникам» (Отк. 1:6), которые страстно ожидают грядущего с Неба Мессию, «царей земных», которые полагаются только на земные силы, носящие преходящий характер. Речь идет не только о римлянах, которые пригвоздили Его ко кресту и видели своими глазами, как Он умирает, но и о тех, кто косвенно способствовал Его смерти: священнослужителях, завидовавших Его популярности; «христианских» учениках, которые трусливо молчали; и, наконец, о бесчисленном множество мужчин и женщин, которые на протяжении всей истории так или иначе становились соучастниками Его убийства. Иоанн предсказывает, что они будут разочарованы. Вместо ожидаемого многими положения «царей и священников» в жизни вечной, они возрыдают о Нем, но не потому, что Он, действительно, умер, но потому что в Его пришествие они осознают масштабы содеянных ими беззаконий. Писание сравнивает их скорбь с теми чувствами, которые испытывают потерявшие самого близкого человека. Здесь, конечно, звучит ироническая нота. Тот, Кого они хотели видеть мертвым — Кого они, действительно, убили — они теперь оплакивают, даже увидев собственными глазами, что Он снова жив.

Фраза «Ей, аминь» (ст. 7) подтверждает, что Мессия грядет! Эти слова, по-видимому, исходят из уст пронзенного ими, и Он говорит: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (ст. 8). Он «Господь Бог», ЯХВЕ Элохим Творения (Быт. 2), Бог начала и конца времени («Альфа и омега» — первая и последняя буквы греческого алфавита); Тот, Кто есть и Кто был, и, особенно, Тот, Кто грядет, Вседержитель — Эль Шаддай.

Эль Шаддай — одно из самых древних имен Бога в еврейской традиции. Израиль придет, дабы вспомнить Его, Бога патриархов — как Бога обетований и благословений (Быт. 28:3; 35:11).

 

Шаббат (Суббота)

 

Иоанн получает свое видение в «День Господень» (так в греческом оригинале в ст. 10). У большинства христианских читателей при этом возникает ассоциация с воскресеньем. Но они забывают, что автор книги — еврей, воспитанный на еврейских Писаниях, и впитавший традиции своих предков. Более того, в истории «День Господень» стал считаться воскресеньем только во II веке н. э. Естественно, более предпочтительно считать, что «День Господень» относится к Субботе, тем более, что в еврейских Писаниях он обозначался как день «Господу» (Исх. 20:10; Втор. 5:14). К тому же, частое использование цифры 7 в Апокалипсисе подтверждает нашу ссылку на Субботу как открывающую праздник этой книги. Еще одно соображение: Суббота вводит цикл ежегодных праздников, которые описываются в Лев. 23: «шесть дней можно делать дела, а в седьмой день суббота покоя, священное собрание; никакого дела не делайте; это суббота Господня во всех жилищах ваших» (Лев. 23:3).

Согласно библейской традиции, Суббота была первым праздником, который установил Бог и который предписывалось справлять человеку (Быт. 2:1-3). Это был также единственный день, который Бог освятил перед тем, как дал Десять заповедей на Синае (Исх. 16: 23), и единственный день, который не зависит о времен года, движения астрономических тел или каких-то исторических событий. И совершенно естественно начинать видение с Субботы.

Вполне вероятно также, что Иоанн пишет здесь и о другом «дне Господнем», который у древних еврейских пророков называется: Йом ЯХВЕ (Ис. 13:9–13; Иез. 30:1–5; Иоил. 2:1–11; Амос 5:18–20; Соф. 1:14–18 и др.). это день суда и день Его пришествия в конце времени. Эсхатологический контекст нашего библейского пассажа подтверждает такую интерпретацию.

Другими словами, Иоанн получил свое видение о дне Господнем (дне завершительного суда и Парусии) в Субботу (этот другой день Господень). Тот факт, что пророк связывает эти два дня, не является чем-то особенным. Суббота всегда в Библии окрашена в эсхатологические тона (Ис. 58:14; 61:1-30, равно, как и в еврейской традиции, которая понимает Субботу как знамение избавления и «предвкушением Мира Грядущего» ¹.

Неожиданно для себя Иоанн слышат позади громкий голос (Отк. 1:10). Необходимо подчеркнуть, что в еврейском мышлении прошлое находится «впереди», перед нашими глазами, потому что оно прошло перед нами, тогда как будущее еще не наступило, а потому находится позади нас. ². Таким образом, это означает, что громкий голос возвещает грядущее.

Иоанну звучавший рядом с ним голос был знаком. Это был голос Мессии, Которого он знал лично и которого любил, голос воскресшего Иешуа (Иисуса), который звучал для него в настоящем. Но это также был и голос, который пришел издалека, из будущего — голос Бога, Который грядет.

 

Примечания

 

¹ Midrash Rabba, Genesis 17:5.

² Еврейское слово кедем, означающее «прежде», «ранее», указывает на то, что это уже имело место в прошлом; еврейское слово ахар — «позади», указывает на то, что приходит позже, т. е. на будущее. В противовес этому, в западном (или греческом) мышлении прошлое рассматривается как находящееся «позади», а будущее как то, что «впереди». См.: Thorleif Boman. Hebrew Thought Compared With Greek (New York reprint1970), pp. 149, 15f).

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

БУРИ

 

Иоанн далее рисует портрет Иешуа (Иисуса), касаясь Его двойственной природы. Иисус в видении пророка предстает в облике, напоминающем обычного «сына человеческого» — подобно тому Иисусу, Которого мы видим в Евангелиях* — из плоти и крови — среди мужчин и женщин того времени. Но Он также обладает и чертами «Сына Человеческого» во славе из книги Даниила, Который с белыми, «как чистая волна» волосами (Дан. 7:9) и с очами «как горящие светильники» (Дан. 10:6) участвует в завершительном суду и грядет с облаками, чтобы ознаменовать начало Царства Божия (Дан. 7:13).

Таким образом, мы встречаемся и с Богом, Который близко, пребывает лично во плоти Иисуса Мессии, и с Богом, Который далеко, Богом грядущей славы. Когда Он обращается к Иоанну, то пророк падает на колени к Его ногам, «как мертвый». Но Тот же Бог и ободряет его: «Не бойся» (Отк. 1:17).

Именно эта неразрывная связь между будущем Богом, Который грядет, и настоящим Богом, Который есть, зажигает в наших сердцах надежду. Без уверенности в том, что ожидает нас за пределами этой бренной и полной страданий жизни, ожидания грядущего теряют всякий смысл. А без повседневного духовного подкрепления надежды через постоянные встречи с Богом у нас может исчезнуть и всякое желание ждать. Надежда включает в себя категории и настоящего, и будущего.

Первые серии видений отражают эту неразрывную связь. Мы слышим о верном свидетеле и неверном преследователе. Бог и прославляет, и судит историю Церкви. Дождь проявляется двояким образом: он дарует благословение и наводит проклятие, животворящий ливень и смертельную бурю — и Церковь тоже имеет два лица.

 

· * Мф. 8:30; 10:23; 17:9; Лк. 7:34; Ин. 5:3 и др.

 

ГЛАВА 1

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЦЕРКВЯМ

 

(Откровение 1:11 — 3:22)

 

Песах (Пасха)

 

Не является простым совпадением тот факт, что первое видение семи церквей переносит нас в пространство «посреди семи светильников». Это должно напоминать читателю о том, что храмовые светильники были также частью утвари, захваченной после разрушения римскими войсками Храма в 70 г. н. э., о чем свидетельствует его изображение на рельефе триумфальной арки Тита в честь победы над Иерусалимом. Этот образ в видении означает, что уничтожение Храма не указывает на конец взаимоотношений человека с Богом. Очевидно, что эти светильники, которые, казалось, бесследно исчезли в римских сокровищницах, все еще существуют в этих семи церквях, и среди них находится Всевышний. Он не оставил Свой народ без Своего водительства в тяжкий час исторических испытаний. Бог все еще со Свои народом, как шехина (присутствие Божье) была с Израилем: «И буду ходить среди вас» (Лев. 26:12). Последние слова Иисуса перед Его вознесением выражали то же обетование: «И се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28:20). Именно шехина (огненное облако) сопровождала исход евреев из Египта (ср.::Господь «в пламени огня из среды тернового куста» в Исх. 3). Подобно этому, присутствует и Сын человеческий с глазами — «как пламень огненный» (Отк. 1:14) и лицом — как солнце, сияющим в силе своей (ст. 16), и ногами — подобно «халколивану [бронзе], как раскаленные в печи (ст. 15), и Он поддерживает постоянный свет в светильниках и направляет путь народа Своего. Это видение облаченного в золото Сына человеческого сливается воедино с брильянтовым сиянием светильников, озаряя грядущую славу золотого Иерусалима.

После вести о Субботе теперь Апокалипсис возвещает о Пасхе через аллюзию на смерть и воскресение Иисуса (ст. 18) ¹ и о шехине, присутствии Божьем среди Своего народа. Пасха — это праздник, который следует после Субботы в Лев. 23 (ст. 4–14), и это первый годовой праздник еврейского календаря (Исх. 12:2). Пасха является воспоминанием об Исходе и сотворении Израиля. Но она заключает в себе больше, чем день воспоминаний — она говорит о надежде и ожидании Мессии. Жертва агнца символизирует песах: ангел-губитель проходит мимо домов, косяки дверей которых помазаны кровью этого агнца, и укрепляет надежду на грядущее избавление (Исх. 12:7, 13). Запрет сокрушать кости агнца указывает на воскресенье ². Опресноки (хлеб без закваски), или маца — это напоминание о кочевом образе жизни народа, единственная надежда которого на Землю обетованную (ст. 11). Даже в еврейской литургии, в агаде (назидательное сказание, легенда) из поколения в поколение передается возглас надежды: «Следующий год в Иерусалиме» (лешана хабаа бирушалайм). Аналогичным образом, в христианской традиции, Вечеря Господня — Евхаристия, воспоминание о последнем песахе Господа — повторяет ту же литургическую формулу с обетованием: «Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царствии Божием» (Мк. 14:25). Это обетование впоследствии апостол Павел будет рассматривать в эсхатологическом контексте: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор. 11:26). Необходимо также отметить, что раннехристианская евхаристическая литургия завершалась арамейским словом: Маран — та, (Маранафа): «Гряди, О Господь», что подчеркивает упование и надежду на пришествия Господа ранних христиан.

 

Семь церквей

 

Неразрывное единство, тесное переплетение между будущим и прошлым лежит в самой сердцевине этого пророческого видения и является ключом для нашего понимания его. Пророк видит, то, «что есть, и что будет после сего». (Отк. 1:19). Мы должны читать послание церквям, существовавшим во время Иоанна, также и в пророческом контексте — как послания будущим церквям. Этот отрывок также указывает на подобного рода истолкование. Здесь церкви сравниваются со светильниками, которые держит в правой руке Сын человеческий (ст. 16, 20). Древние верили, что звезды определяют судьбу человека, и астрология была популярна, особенно в Месопотамии — как средство предсказания будущего. Авторам Библии это было хорошо известно, о чем свидетельствует книга Иова: «Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль? Можешь ли выводить созвездия в свое время и вести Ас с ее детьми? Знаешь ли ты уставы неба, можешь ли установить господство его на земле?» (Иов 38:31–33). В более поздние времена в иудаизме бытовало поверье, что у каждого человека есть покровительствующее ему небесное тело, маззаль, т. е. звезда, которая направляет его или ее жизненный путь ⁴.

Тот факт, что Бог держит звезды в Своих руках, указывает на Его контроль над ними. Говоря о Своем Боге как о Небесном Боге, пророк Даниил также указывает на вавилонских астрологов: Его Бог владычествует над звездами, и над человеческой судьбой ⁵. Выходя за рамки церквей своего времени, Иоанн указывает и на будущие церкви. Это подтверждается и числом семь, которое носит здесь символический смысл.

С древнейших времен число 7 известно как число символическое. В культуре шумеров, вавилонян и израильтян ⁶ число 7 рассматривалось как символ полноты и совершенства. В период между Ветхим и Новым Заветами под влиянием Пифагора (V в. до н. э.) символизм чисел, особенно 7, был очень популярен ⁷. В Апокалипсисе широко используются символические числа, в том числе 7. Цифра 7 встречается в Новом Завете 88 раз, из них 56 раз в Апокалипсисе: семь светильников, семь звезд, семь печатей, семь духов, семь ангелов, семь язв, семь рогов, семь гор и т. д. Сама структура книги подчинена числу семь.

Мы не должны рассматривать семь церквей строго в буквальном смысле. Действительно, едва ли, можно сказать, что цифра семь отражает общее число церквей в Малой Азии того времени: нам известно, что их было гораздо больше. В Апокалипсисе не упоминаются, например, такие две церкви, как в Колоссах и и Иераполе, о которых говорится в Новом Завете. ⁸. Семь церквей в Апокалипсисе представляют Церковь в целом, и такое истолкование известно уже из рукописи III в. н. э. ⁹. Заключительная ремарка в конце каждого послания к церкви: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам» ¹⁰ — по-видимому, адресована более широкому кругу читателей. Эти послания обращены ко всем церквям, и каждая из них может извлечь из них что-то полезное для себя, и об этом ясно сказано в четвертом послании, к церкви в Фиатире, где приводится такая фраза: «и уразумеют все церкви» (Отк. 2:23).

Семь церквей были выбраны не только как часть знакомой пророку окружающей обстановки (он бывал там и был знаком с ситуацией в них), но и в качестве прообразов, в символическом смысле. Использование в пророчестве географической обстановки было широко распространено в Израиле. Так, пророк Михей строит свое видение о будущем, вплетая в ткань своего пророчества названия палестинских городов. ¹¹. Аналогичным образом, Даниил использует географию и стратегическую ситуацию на севере и юге для изложения своего пророческого видения. ¹². Даже последовательность посланий к церквям определяется географией: маршрутом, по которому перемещается путешественник. ¹³.

Переходя постепенно от одного послания к другому, мы замечаем, как Иисус в каждом последующем из них становится все ближе к церкви.

 

1. Ефес: Ходящий посреди семи золотых светильников (Отк. 2:1).

2. Смирна: Который был мертв, и се, жив (ст. 16)

3. Пергам: Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними (ст. 16)

4. Фиатира: только то, что имеете, держите, пока приду (ст. 25).

5. Сардис: Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать (Отк. 3:3)

6. Филадельфия: Се, гряду скоро (3:11)

7. Лаодикея: Се, стою у двери (3:20).

 

Но только проникнув в саму суть посланий, мы сможем понять намерение пророка, его профетическую весть. Исторический ландшафт христианства не усыпан розами. Христианство видит себя в обстановке кризиса и трудных испытаний — бурь и штормов — когда открываются сложные и болезненные моменты истории.

По мере чтения этих обращенных к церквям писем мы отмечаем в них не только пророческое, но и их пастырское звучание. Как уже отмечалось, эти послания к семи церквям касались и церквей, которые существовали при жизни Иоанна (претеристское истолкование), и тех, кто имеет ухо — «да слышит, что Дух говорит церквам» (символическое истолкование). И теперь, когда мы входим в третье тысячелетие, мы сами находимся на историческом горизонте этих сбывающихся пророчеств. Наряду с претеристским и символическим интерпретациями пророческое истолкование — которое мы можем проверить, сопоставляя с современными событиями — неизменно представляется как более важное.

 

Эфес

 

По дороге с острова Патмос первая остановка находится в Эфесе, одном из самых крупных портовых городов того времени. Огни города были видны морякам далеко в море. То, что Эфесская церковь представляет собой первую церковь и первый светильник в Апокалипсисе, не является случайным. Иоанн начинает свой цикл посланий с аллюзии на Эдемскимй сад, подобно тому, как Даниил в своем введении указывал на первое царство, Вавилон ¹⁴: «Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Отк. 2:7).

Эфес, действительно, первая любовь, название этой церкви означает по-гречески «желанная». Страсть еще не прошла, и все еще свежо в памяти (Отк. 2:5). Это апостольская церковь (ст. 2) и одновременно церковь первых обращенных язычников. Бывшие язычники должны смиренно признавать, откуда они пришли (ст. 5). Павел подобным же образом предостерегает язычников в Риме (Рим. 11:18). Для христиан из Эфеса место богини Артемиды, знаменитой Дианы Эфесской (Деян. 19:28) — весьма важное предостережение. Эфесяне были широко известны своим суеверием; в городе процветал бизнес: изготовление и продажа амулетов. Уровень преступности в городе был таков, что философ Гераклит, якобы горько оплакивавший его, получил прозвище «рыдающий философ». Эфесская церковь, таким образом, была церковью начал.

Итак, хотя церковь еще не по

123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: